***
Жаль, что Джерард не заметил, что когда он медленно умирал от передозировки препаратов, на экране его мобильника высветилась надпись *сбой доставки*. В это же время Фрэнк Айеро сидел в самолете, возвращаясь домой с гастролей. Ему не терпелось поскорее встретиться с любимой женой, вдохнуть воздуха, наполнявшего родной город, немного отдохнуть дома. Он уже в тот момент был невероятно счастлив. В аэропорте ему позвонил Майки, что было удивительно, так как в последний раз они созванивались месяца два или даже три назад. Он дрожащим голосом сказал Фрэнку о трагедии. От хорошего настроения не осталось и следа, потому что его однажды близкий и дорогой человек покончил с собой. Положив трубку, он пару раз ущипнул себя, не желая верить в то, что это не сон. Слёзы сами по себе начали катиться по щекам, а парень даже не пытался их остановить. Он не понимал, почему Джерард решил совершить суицид, надеялся, что тот период депрессии после распада группы будет пережит, и Уэй вернется к прежней жизни. Присылал деньги Майки, чтобы он передавал их брату якобы от себя, изредка звонил, но только для того, чтобы узнать, как там Джи. Подсознательно он понимал, что должен быть рядом, но гастроли, семья, музыкальная студия занимали всё его время. Тем не менее, Фрэнк делал всё, что мог, потому что, несмотря на долгую разлуку, чувствовал к парню некую привязанность и желание заботиться о нем. Только сейчас он понял, что это было нечто другое, непохожее на просто дружеские чувства. Как он не пытался прогнать эти мысли из своей головы, они настойчиво твердили о том, что это была любовь. Бросить Линдси? Распустить группу? Сделать отпуск и уехать ненадолго, чтобы в одиночестве попробовать разобрать ситуацию? Черт, эти варианты слишком сложные. Стоит просто подождать некоторое время, ведь оно, как известно, лечит. Со временем Фрэнк вернется в прежнюю колею, немного забудет о деталях той ужасной трагедии, но его жизнь никогда не будет прежней. Когда даёшь себя приручить, потом случается и плакать.Часть 1
1 марта 2017 г. в 20:46
Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать… Так, Джи, зачем пересчитывать? Всё равно я опустошу эту бутылочку вне зависимости от того, сколько в ней таблеток. А всё из-за одного парня.
У него сейчас, наверное, много друзей, поклонников, а у меня лишь эта емкость со снотворным и дешёвый виски.
Когда даёшь себя приручить, потом случается и плакать.
Возможно, он меня больше и не вспоминает. Зачем, зачем вспоминать человека, с которым однажды разошлись пути и которым больше не было суждено сойтись? Переживать о нём? Я был слишком наивен, думая, что Фрэнк, несмотря на то, что мы уже давно не общаемся, хотя бы иногда заходит на мою страничку в «Facebook"е. Я был чертовски неправ, но вскоре всё исправится.
Почему-то вспомнилась наша первая встреча, она была слишком давно, чтобы помнить всё до мелочей, но всё же она осталась у меня в памяти навсегда. Я — обычный, ничем не примечательный певец-любитель, который часто подрабатывал в караоке-барах, он — гитарист, который частенько в таких местах сидел после своих выступлений. Кажется, он инициировал знакомство, сказав, что мои песни были…хм, прекрасны? Даже не помню, что именно он говорил о моём вокале, но одно помню точно: после того разговора в караоке моя жизнь абсолютно поменялась. В тот вечер я встретил человека, который одновременно был моим смыслом жизни и петлей на шее.
На следующее утро мы сидели у меня дома, пили кофе с молоком и болтали так непринуждённо, будто знали друг друга всю жизнь, а не десять часов. Он рассматривал мои картины на стенах, которые я считал далеко не великими произведениями искусства, хвалил их и говорил о том, как он счастлив, что встретил меня. За второй или третьей чашкой Айеро предложил мне создать группу. Удивительно, но я сразу же согласился. Было в этом парне что-то убеждающее в том, что мне стоит ему довериться.
Первое время было невероятно трудно, но, к счастью, к нам присоединились двое друзей Фрэнка — Боб Брайар и Рэй Торо, а я сумел уговорить своего брата Майки присоединиться к нам. Хоть мы и сразу сдружились, но дела не шли так, как хотелось. Выступали, как и раньше по отдельности, в разных забегаловках, получали копейки, но умудрялись их разделить на пятерых и выживать. Как же я благодарен Фрэнку за то, что в то время, когда у меня слишком часто опускались руки, мне хотелось закричать из-за гребаной несправедливости, послать всё к чёрту и вернуться к прежней жизни, он поддерживал меня и уверял в том, что всё получится. И я ему верил.
Однажды нас таки заметил один музыкальный продюсер и предложил нам записать альбом. Именно после этого события дела пошли куда лучше. Через пару лет у нас было то, что раньше и не снилось — деньги, слава, толпы поклонниц, а у меня был любимый человек, который, правда, об этом не знал. Если бы не моя нерешительность, всё могло бы сложиться иначе.
С самого начала Фрэнк был мне близок, порой даже больше, чем брат, но в один момент я понял, что чувства, которые я к нему испытывал — не просто дружеская симпатия. Я влюбился в него.
Он не замечал, как больно мне было, когда мы изображали пару на сцене, но это всё было ложью. Вскоре я стал хуже спать, а на вопросы других, что случилось, только огрызался. Да, в этом я был неправ. Я сам уничтожил свое счастье.
Когда у Фрэнка появилась девушка…и так напряженная ситуация накалилась до предела, я не смог без ревности смотреть на этих двух голубков, не смог совладать с собой и устраивал ему скандалы буквально из-за пустяков. Основательно подсел на успокоительные и снотворные, не понимая, за что мне всё это. Лишь в одном месте я мог быть по-настоящему счастливым — на сцене, где Айеро находился недопустимо близко, и никто его у меня отобрать не мог.
В один момент всё стало слишком сложно, мой характер не понимал никто другой, кажется, даже Майки был в недоумении. Я не помню, с чего началась ссора, но закончилась она тем, что я объявил о распаде группы. Сначала это воспринималось другими как шутка, и я мог всё исправить, но в ближайшем интервью я повторил это на камеру, вернуться назад уже было невозможно.
До сих пор помню его взгляд, укоризненный и слегка удивлённый, когда мы в тишине собирали чемоданы, готовясь к тому, чтобы разъехаться кто куда. Тогда я наконец понял, что натворил. В тот вечер, когда все уехали, а я остался в пустой квартире, я напился так, как ещё никогда не делал. Потом начались ежедневные походы в бар, а спустя некоторое время — случайные связи с кем-попало. Я всегда пытался представить вместо своего партнёра Фрэнка, но не получалось. Казалось, он был слишком идеальным для таких низких и грязных вещей. Я быстро пропил свои деньги и написал Майки. Тот удивился, что я всё ещё стою на месте, не работаю, в отличии от других экс-участников группы, но деньги выслал. С какого-то времени это стало его ежемесячной обязанностью.
Пару раз Майки даже приезжал ко мне, возмущался, кричал, почему моя квартира похожа на наркопритон, а я — на бомжа. Что я мог ему ответить? Ничего. Это всё я сделал своими руками, мне и исправлять. Выставлял брата за двери, сидел пару часов, думая о том, что было бы неплохо начать карьеру заново, но дальше мыслей это никогда не заходило.
И вот сейчас, через полтора года после распада группы, все другие счастливы, а я в полном дерьме благодаря самому себе. Фрэнк женился на своей девушке, может быть, у них есть дети, но это не так для меня важно. Линдси на самом деле — просто чудесная, и я рад, что они сошлись, но в глубине души зол на неё за то, что она забрала мое счастье, моего парня.
Раньше мы любили пить кофе с молоком, молча наблюдая рассвет. Он ушёл, а привычка осталась. Правда, я новый день сейчас встречаю с пустой бутылкой из-под виски.
Высыпаю всё содержимое бутылочки со снотворным на стол, его я покупал так же часто, как и алкоголь. Пути назад уже нет. Рядом с виски лежит телефон, я очень долго думал насчёт того, написать ли Фрэнку. Пожалуй, таки решусь. Дрожащими руками печатаю сообщение.
«Здравствуй, Фрэнк. Это Джерард Уэй, твой бывший друг и напарник по сцене. Я хотел бы сказать многое, но скажу лишь одно…я любил и люблю тебя. Прости меня за всё и спасибо. Прощай»
Нажимаю на кнопку *отправить*. На экране сразу же высвечивается *отправлено*. Вот и отлично.
Дальше всё происходило, как во сне — горький привкус таблеток, терпкий виски, последние записи в дневнике.