Пять дней.

Я стою рядом с её подъездом в 6:30 утра. Меня выписали ещё вчера вечером и я понятия не имею, чему посвящу сегодняшний день. Почти уверен, что чему-нибудь дико глупому. Кажется, вчера она говорила с моей матерью. Зашибись. Она выходит, отодвигая тяжёлую железную дверь. Весьма красивая. Милая. - Ну что? Пойдём? – она берёт меня за локоть, и я аж ахаю от такой наглости. Кто вообще дал ей право, прикасаться ко мне без моего разрешения? Не знаю, что она там обо всём этом возомнила, но я ей не бойфренд и даже не друг. Всего лишь пациент, который будет рядом четыре дня, а потом уйдёт туда, куда она не сможет даже позвонить. - Куда? – выдыхаю я, освобождая свою руку. - В магазин. – радостно сообщает она. Три часа поездки в душном, полном людей метро и мы в торговом центре. У меня есть немного денег с зарплаты, а тратить мне их теперь всё равно можно – не в могилу же их с собой уносить. И куда же мы, как бы вы думали, направляемся? Конечно, в отдел одежды. Ещё бы, со мной ведь баба. Ловлю себя на этой мысли. Как я стал думать? Невольно засматриваюсь на платья на манекенах, а сам напрягаю на женщину за любовь к шопингу. На самом деле, мир быстро подделал меня под себя. Настоящий Брайан Молко умер где-то там, внутри. Умер, потому что не мог носить то, что нравится, говорить то, что думает и творить. Умер, потому что устал от насмешек и издевательств. Я захожу в кабинку, а она идёт за одеждой. Раздеваюсь и скучаю, рассматривая себя в зеркале. Щетина. Короткие волосы. Неухоженная кожа. Простая и дешёвая мужская одежда. Скучный, посредственный, обычный. Каково же моё удивление, когда в щёлку между стенкой кабинки и шторки протискивается рука Фионы. Она держит вешалку, а на вешалке болтается… Платье. - Я… Я это не надену. – бормочу я, буквально застыв на месте от шока. Я носил такое… Очень давно. Что-то начинает трепыхаться в груди от этих воспоминаний. Но я уже не тот. Я взрослый, серьёзный. Я мужчина. - Почему? – её голосок звенит, как капель по весне. Я чувствую, что она почти смеётся. – Ты умрёшь через четыре дня, не забыл? Какая разница, что ты сделаешь до этого! – пытаюсь возразить, но понимаю… Она права. Кажется, я отдал ещё не все долги самому себе, 17-летнему Брайану Молко, уверенному в том, что он рождён для чего-то особенного. Смотрю на себя в зеркало и ловлю себя на том, что снова подавляю свои мысли. В моей голове звучит тоненький, тихий претихий голосок, который я заглушаю, даже не обратив на это внимания. Интересно, часто я так делаю? Часто затыкаю этот голос из своего сознания? Он говорит о том, что к этому платью неплохо бы подобрать туфли. А может быть, это он? Тот самый Брайан, которого я похоронил в себе много лет назад? Может быть, он не умер, а просто спал, заглушённый и лишённый права голоса? Почему-то я решаю послушать его сейчас. Это оказывается так приятно – таскаться по магазинам из отдела в отдел, ощущать усталость в ногах, но наконец-то найти подходящие туфли! Я испытываю восторг. Я живу. Кажется, впервые за много лет. Фиона смеётся, глядя на меня – не надо мной, конечно. Её просто радует то, что я так ожил. Не хочу передумывать. Я всё равно умру, просто… Просто отрываюсь на последок. Люди проходят мимо и глазеют на меня. Но мне не страшно и не плохо. Я не чувствую себя забитым и несчастным. Я чувствую себя необычным, выделяющимся. Мне это нравится. Это вдохновляет. Я хватаю Фиону за локоть и тащу в магазин косметики. Обилие всего. Я щепетильно изучаю все пробники на предмет соответствия моему драгоценному новому стилю. Фиона подбирает для меня ярко-красную помаду. Неплохо, мне идёт. Но слишком уж обычно. Я беру фиолетовую, хотя психолог долго сопротивляется. Не знаю, что ей не нравится? Я просто тащусь от этой фиолетовой помады. Лайнер, пудра, тушь… Я наношу всё на лицо прямо здесь, перед зеркалом в общественном туалете… Женском, разумеется. Я смотрю на себя и просто не верю глазам. Я восхищён. Я прекрасен. Я сто лет не чувствовал себя красивым. Единственное, что немного портит мой образ – волосы. Совсем короткие. У женщин, конечно, тоже бывают короткие, но мне так не слишком нравится. Выхожу и жалуюсь Фионе, на что она отвечает лучезарнейшей улыбкой и снова куда-то тащит меня. Я уже не сопротивляюсь. Вижу в ней нечто… Нечто вроде лучше подруги. Парики. Это гениально. Совершенно не ясно, почему я не догадался сам. Мы покупаем чёрные, в виде нескольких разных стрижек. Совсем длинные, которые нравятся мне до безумия, но мне почему-то кажется, что я вряд ли их стану носить; примерно до плеч, этакий боб – нравится мне безумно; и средней длинны, подойдёт на повседневную носку. - Тебе ужасно идут они все! – заявляет Фиона, когда мы выходим из мола с кучей пакетов и двумя стаканчиками старбаксовского кофе. - Отныне буду отращивать! – смеюсь я и тут же мрачнею. Не буду. Уже не буду. Не особо они за четыре дня отрастут. Затем она отправляет меня домой и вечер я провожу, экспериментируя с макияжем и примеряя все обновки. А ночью меня не отпускает муза. Я курю, пью кофе и пишу, не смыкая глаз ни на минуту. Я не писал стихов, кажется, тысячу лет. Теперь просто не могу остановиться. «Застрял между жизнью и смертью» - старательно вывожу я, - «Мои силы на исходе». А в самой верхней строчке красуется название – «Come home»