***
Ровно в восемь часов утра за мной приезжает всё тот же «школьный» автобус. Я обнимаю Тарани и Катрину — Колин в это время уже был на работе, и сажусь, как обычно, рядом с почти подругой. Она ободрительно касается моего плеча рукой и впервые за это утро я улыбаюсь. — Нервничаешь? — завожу я разговор. — Да, очень. Хотя, чего мне бояться? Я уже во всём уверена. — А я вот боюсь просто до жути, аж коленки трясутся. Кто знает, что будут делать врачи. — Ой, брось. Они возьмут всего лишь шприц крови, несколько волос, пару мазков слюны и чего-то там ещё, и одну яйцеклетку. И всё это под наркозом, это не так уж страшно. Ты подумай, каково парням. Им то придётся ублажать себя на глазах у врачей. И никакого наркоза, либо другой химии. Но я слышала, что им во время этого показывают порнофильмы, представляешь? — быстро шепчет она мне на ухо, чтобы никто не услышал и меня начинает пробирать смех. Автобус заезжает за ещё несколькими моими одногруппниками и вскоре останавливается возле непримечательного серого здания высотой в три этажа, которое будто было вырублено в цельном куске бетона. Возле него нас уже ждёт инструктор. — Серые, первый этаж. Девушки — второй этаж. Парни — третий этаж, — после этих слов мы все заходим в здание и идём по указанным направлениям. Я поднимаюсь по лестнице с ещё несколькими девушками, стараясь пропускать колкие замечания парней вроде «Если вам страшно, мы можем пойти с вами.» и «Смотрите не обделайтесь.». Наконец я не выдерживаю, резко оборачиваюсь, уже почти зайдя в отделение для девушек, и говорю прямо в лицо «испанцу»: «Так идём. Только смотри, чтобы тебе тут случайно что-то не отрезали.» и проскальзываю в дверь на втором этаже, которая сразу же захлопывается с характерным щелчком замка. Прямо перед нами небольшая комнатушка, из мебели в которой только стол, за которым сидит медсестра и стеллаж с коробками. — Раздевайтесь и складывайте одежду в эти ящики, — она кивает в сторону коробок, на каждом из которых написаны имена каждой из нас, ящики стоят в алфавитном порядке. — П… Прямо тут? — спрашивает одна из девушек, довольно смуглая. Завидую ей, хоть нас и учат, что зависть — это плохо. — Да, а чего вам стесняться? — медсестра даже не подаёт признаков эмоций. Я присматриваюсь и вижу, что её браслет серый. Ах, да. С горьким вздохом мы раздеваемся и складываем одежду в ящики. Украдкой я посматриваю на остальных девушек — у большинства тела неплохо оформлены, формы округлые, как и у меня, но у некоторых видны угловатости, мало плавных линий. Конечно, это ещё можно списать на неравномерное развитие. Медсестра выдаёт нам больничные робы из какого-то пластика, к счастью, они не прозрачны, так что больше нет повода пялиться друг на друга. Затем, она жестом зовёт нас за собой и заходит в круглое помещение, из которого ведёт ещё около десятка дверей. С ужасом я замечаю дверь, на которой висит бумажный лист с моим именем, и сглатываю подступивший к горлу комок. Каждой вручают папку с какими-то бумагами, и мы заходим в… Операционные. В центре комнаты находится гинекологическое кресло, с которым я ещё с детства знакома. Сбоку находится стол, за которым сидит врач. Тоже стерилизат. Я молча залезаю на это кресло и немного стыдливо занимаю удобное положение. В помещении на удивление тепло. Врач тем временем подходит ко мне со жгутом и шприцом, перевязывает мне плечо и берёт кровь из вены. Я не отворачиваюсь, а наоборот наблюдаю за тем, как бордовая, вишневого оттенка кровь наполняет шприц. Вскоре он вытаскивает иглу, смазывает место укола какой-то синеватой жидкостью и кровь не течёт из прокола. Этот шприц он положил в специальный кейс, но тут же достал оттуда другой — с короткой иглой, в странном корпусе, наполненный прозрачной жидкостью. Судя по всему — автоматический. Доктор подносит его к моей шее, я слышу хлопок и невольно вскрикиваю от резкой колющей боли. — Не нервничайте, расслабьтесь. Через тридцать секунд наркоз начнёт действовать, — это единственные его слова, которые я слышу. Он подходит ко мне со стороны ног и берёт в руки какой-то инструмент, но мне уже плевать, так как в глазах начинает темнеть. Последнее, что я ощущаю, прежде чем погрузиться в темноту — противное прикосновение холодного металла к моей плоти.***
После процедуры все семь дней я прожила с некой апатией. Что могло измениться — уже случилось, остаётся ждать неизбежного. Этим утром я проснулась от лёгкого удара тока, исходящего из браслета. Эдакий будильник. Как-только я села в постели, браслет распался на две ровные части и упал на одеяло. Вот так новости. Недоуменно я покрутила эти половинки в руках и со вздохом отложила их на тумбочку. В этот же момент я услышала противный звонок в дверь, в моей голове последний паззл встал на место, на ватных ногах я поднялась и пошла к двери, зная, что пришли ко мне. У двери я на мгновение замерла, но всё же решительно открыла дверь. За ней стоял мужчина в чёрной одежде с большим пластиковым конвертом в руках. — Рута Лэнгс? — Д… Да, это я. — Поздравляю с распределением. Всего вам наилучшего, — он сухо улыбается, вручает мне конверт и ушёл. Я же почти минуту простояла в дверном проёме с конвертом в руках. Ладони вспотели, конверт выскользнул из рук, и это вернуло меня в реальность. Я подняла конверт, закрыла дверь и пошла к себе в комнату. Украдкой взглянула на часы и поняла, что сейчас ровно 8:01. Пунктуально. Тарани делала что-то на кухне, но ко мне не выходила, видимо знала, в чём дело и решила мне не мешать. Конверт я положила на кровать, сама села рядом с ним, и несколько минут просто смотрела на него, не решаясь открыть. А смысл? Итог, каким бы он ни был, уже находится внутри. Я лишь пытаюсь отстрочить неизбежное. Из конверта послышался настойчивый прерывистый писк, поэтому выбора уже не было. Я быстро сняла защитную ленту, распечатала конверт, не заглядывая внутрь, запустила в него руку и нащупала коробочку с браслетом. Так же, не глядя, я на ощупь открыла её и достала оттуда браслет. Он был гладким и холодным, полной противоположностью моему старому — тёплому и чуть шершавому. Дрожа от ужаса и нетерпения, я посмотрела вниз и моё сердце ушло в пятки. Не может быть. Как? Я схватила пиликающий браслет и побежала на кухню. — МАМАПОЖАЛУЙСТАСКАЖИЧТОЯДАЛЬТОНИК!!! — Тарани чуть не уронила тарелку от неожиданности, а я еле затормозила, схватившись за стол. — Нет, с глазами у тебя всё в порядке, — она с насмешкой улыбнулась. — То есть я правда?.. — Да, доченька, — она поставила тарелку и крепко обняла меня, — ты ячейка. И надень наконец-то браслет. Я отстраняюсь, снова смотрю на золотистый браслет, надеваю его на руку. Он великоват. И тут из внутренней части браслета появилась крохотная иголка, которая вонзилась мне в вену, и тут же пропала. Браслет моментально сузился до необходимых размеров — чтобы не соскользнул с руки, но и не передавливал её. Я скривилась и потёрла руку, писк прекратился, и я с улыбкой посмотрела на Тарани, но, после воспоминания об одном обстоятельстве, про которое я совсем забыла, она меркнет. Через два дня я выхожу замуж.