5.11.35
Незаметно пролетело полтора месяца и я, оторвавшись от книг и тетрадей, с удивлением обнаружила, что наступил Хэллоуин, который волшебники с удовольствием праздновали. Если и проводились какие-то ритуалы, связанные с Самайном, то происходило это за закрытыми дверями домов и мэноров, и мне, ребёнку, да ещё и иностранке, никто об этом не собирался докладывать, хотя я была бы не против узнать, что к чему. Но приходилось довольствоваться тем, что было на виду. Дорея Блэк, познакомившаяся со мной в больничном крыле, взяла надо мной своеобразное шефство. Она рассказывала о магических семьях Англии, о правилах поведения в домах волшебников — всём, о чём Поппи не хотела или не успевала рассказать. Бедная тётушка по макушку была завалена работой — осень, как обычно, была дождливая и непривычно холодная даже для Шотландии, так что количество сопливых носов каждый день увеличивалось в геометрической прогрессии, а бодроперцовое лилось рекой в жаждущие исцеления глотки. Варить дополнительные зелья, не заказанные заранее, приходилось колдомедикам. Принятый пару лет назад на работу профессор зельеварения специально оговорил в контракте, что будет готовить для школы только сложные составы, в том случае, если они вдруг понадобятся. Отвлекаться от основной работы ради котлов с бодроперцовым мастер-зельевар не желал. Не тот уровень. Гораций Слагхорн оказался любителем мягких кресел и вкусной еды, а я, сопоставив имя и сибаритские замашки, догадалась, хоть и с опозданием, что это тот самый Слизнорт, упоминавшийся в книге. А это значило, что и в остальных своих выкладках я не ошиблась. Так вот, возвращаясь к мисс Блэк… Дорея, которая училась на пятом курсе, познакомила меня со своей кузиной Чарис, бывшей на год старше её. И эти две милые барышни крепко взялись за мои манеры, удивляя своей настойчивостью и странным для слизеринок бескорыстием. Ведь взять с маленькой иностранки им было нечего — у меня не имелось ни связей, ни огромного богатства. В итоге, устав ломать голову над их поступками, я решила пользоваться свалившейся на меня удачей. В благодарность за заботу я частенько позволяла им эксперименты, ощущая себя в эти моменты куклой в руках великовозрастных хозяек. Они «издевались» над моими волосами, пробуя разные виды чар и заклинаний для причёсок, описанные в журнале для ведьм, получаемом ими еженедельно. Барышни облачали меня в трансфигурированные платья, модели которых они придумывали, начитавшись романов, в тайне от родителей купленных в книжных магазинах магловского Лондона. Стоит признать, это было весело и познавательно, я прекрасно запоминала все движения палочки, нужные для тех причёсок и платьев, которые, по моему мнению, мне подходили.***
На Хэллоуин я подарила сестрицам Блэк небольшие безделушки — блокноты с мечущимися по страницам летучими мышами, которые, попав под кончик пера, издавали недовольный писк, и получила от подружек взамен сахарное перо праздничного чёрного цвета и коробочку котлокексов. Снова отличился Малфой, прислав мне совой конфеты. Дорогой шоколад от известного в магическом мире французского кондитера покоился в серебряной фольге, тремя ровными рядами заполняя бархатную коробку тёмно-зелёного цвета, сдержанно украшенную фирменным знаком. К коробке прилагалась визитка с выражением почтения. Отдарилась закладкой для книг, вышитой собственноручно. Понятия не имею, что положено дарить юным и богатым магам, так что обойдётся небольшим пустячком. Кажется, его внимание становилось несколько… не комильфо? Нет, оно ещё не перешло границ разумного, да и не виделись мне его действия чем-то для меня опасным. Всё же я не маленькая девочка и всё прекрасно понимаю. Так вот, он был просто подростком, оказывающим внимание девочке. Вот только я была мала и не могла являться предметом обожания, а внимания было слишком много для шапочной знакомой, каковой я и являлась. А вот это уже был моветон. И хотя мне не хотелось бы оказаться вовлечённой в сплетни, я всё же не могла не признать, что этот белобрысый подросток мне нравился. Да, это было неправильно, я прекрасно понимала, что у него, скорее всего, уже есть невеста, но ничего не могла с собой поделать — Абраксас обосновался в моём сердце и милая Катенька замирала, встречаясь с ним взглядом, но Кэти не собиралась давать ему ни малейшего повода. Вот такое вот раздвоение личности…***
27.11.35
У меня появился друг. Его зовут Арчи Кламп, он маглорождённый первокурсник факультета Рэйвенкло. Познакомились мы в совершенно предсказуемом и для меня, и для него месте — в библиотеке. Арчи ещё больший книжный червь, чем я, только его интересуют строго определённые знания — уход за магическими животными и гербология. Делать уроки он усаживается рядом со мной и мы тихонечко сидим, занятые каждый своей книгой, совершенно не мешая друг другу. Время от времени кто-нибудь из нас восторженно или задумчиво хмыкает и это является для другого сигналом, что с ним хотят поделиться интересной информацией. Если она признаётся стоящей, возникает дискуссия, ведущаяся на очень пониженных тонах, так как Мадам Дракон за болтовню запросто может выгнать из библиотеки.***
2.01.36
Рождественские каникулы заканчиваются сегодня и в Хогвартс вновь вернутся ученики, разъезжавшиеся по домам. Мы с тётушкой оставались в школе, хотя директор Диппет звал Поппи в гости. Сам он, по традиции возглавив праздничное застолье в Сочельник, после отлучился на несколько дней домой, оставив на «хозяйстве» своего заместителя. Альбус Дамблдор, как мне показалось, с удовольствием выполнял возложенные на него обязанности, с весёлой улыбкой восседая во главе стола, за которым собирались все взрослые и дети, оставшиеся в Хогвартсе. Также он ежевечерне зажигал гирлянды огней на большой нарядной ёлке, расположившейся посреди Большого зала, потеснив столы факультетов. Эта ёлка была почти такой же прекрасной, как та, что стояла у нас дома, почти упираясь макушкой в расписной потолок, и споря яркостью волшебных огней с массивной хрустальной люстрой… Стоп… У меня не могло быть таких воспоминаний, я жила достаточно просто. А Катенька? Нет… Откуда у девочки, родившейся через восемь лет после революции, могут быть воспоминания о доме, убранством подходящем какому-нибудь царскому сановнику? Хотя что я могу знать о русских волшебниках и их домах? Возможно, те, кто имел поместья, смогли скрыть их от новой власти. Но если вспомнить слова моего провожатого, некоторые всё же имели глупость довериться победителям и пострадать… Я попыталась вспомнить что-нибудь ещё, но снова увидела только ёлку и услышала топот ног и смех детей… Жутко заболела голова…***
— Ай-яй-яй, детка, напугала тётушку, — это было первое, что я услышала, открыв глаза. — Видишь, Поппи, всё хорошо, ты всё делала верно, а у Кэти просто магическое истощение… Старичок-колдомедик, улыбаясь, качал головой, а мадам Помфри, на руках которой я очнулась, растерянно смотрела на меня, словно пытаясь решить некую головоломку. — Но как такое может быть? И она слишком долго не приходила в себя! Ведь я же провела диагностику… хотя признаю, что не сразу обратила внимание на уровень магии, — признала она. — Но ведь девочка не колдует… — Возможно, именно поэтому, — покачал головой Теофраст. — Здесь очень много магии и не зря в школе запрещено жить семьям профессоров, а ученики приезжают в Хогвартс после одиннадцати, когда их магическое ядро уже достаточно окрепло… — Но что же делать? Я не хотела бы терять работу, — расстроилась Поппи. Я посочувствовала своей опекунше и порадовалась за себя — несмотря на достаточно строгое со мной обращение, она всё же явно привязалась ко мне. — Тогда может стоит приобрести ей палочку? — улыбнулся Фоул, отвечая на непростой вопрос Поппи.***
4.01.36
Ха, у меня теперь есть собственная палочка! Вот понимаю, что уже не ребёнок, взрослая тётка всё же, но мозг явно подстроился под тело и меня всё чаще тянет делать глупости. Примерно как сейчас — прыгать на одной ножке, размахивая палочкой и выпуская из неё крупные снежинки и перемежая их искрами ослепительно-белого цвета. Именно такой спецэффект выдала моя палочка, впервые оказавшись у меня в руках. Изделия Олливандеров были очень переборчивыми особами и только двенадцатая, очутившись в моей потной от волнения ладошке, отозвалась приятным теплом и неожиданно усыпала пространство вокруг снежинками. В глазах зарябило от холодного огня. Такое несоответствие тактильных и зрительных ощущений вогнало меня в небольшой ступор, который закончился восхищённым вздохом. Джервейс Олливандер, правильно оценив произведённый эффект и мои эмоции, польщёно улыбнулся и соизволил сообщить, из чего сделана подошедшая мне палочка. — Яблоня и речная жемчужница… Н-да, не думал я, что когда-нибудь эта палочка найдёт своего хозяина… — Редкий экземпляр, мастер Олливандер? — поинтересовалась я, чувствуя как счастье шипит ледяными пузырьками шампанского у меня в голове. — Очень редкий, — согласился со мной маг. — Мой дед был любитель экспериментов и порой использовал для палочек уж очень неподходящие или экзотические составляющие. Вот мой сын, Гаррик, не такой. Этот точно знает, из чего должна быть сделана идеальная палочка… Мне показалось или в голосе мастера я услышала сожаление?..