Игры демиургов

Яраэль Я рассматривала красивую огненную лилию. Красиво, девочка вспоминает. Это хорошо. По щелчку материализуется ваза. Я ставлю туда огненный цветок и накрываю куполом. Ты отучишься жалеть, Анклея. Но как же я не хотела этого… Месяц без сна. Я просто боялась заснуть и увидеть сон. Тот самый жуткий кошмар из прошлого. Те проклятые тысячу лет во мраке Мира Мертвых. Тысяча лет, во время которых мной правил сфинкс Погибели. Жестокое кровопролитное тысячелетие. Я плавно погружаюсь в воспоминания. 3000 лет назад - Вы нарушили первую директиву кодекса темных демиургов. За вмешательство и изменение судеб Вас приговаривают к тысячелетию заточения в одном из миров нежити.- сухой безразличный тон главы дер Лаора. - Вы не имеете права запирать меня в одном из миров! Тем более на такой длительный срок!- ледяным тоном ответила я. - Вы нарушили главнейшее правило! И наказание должно быть соответствующим!- рыкнул глава Совета демиургов. Около меня открылся портал.- Прошу вас, леди, тысяча лет для вас станет одним днем.- и он криво усмехнулся. Я поморщилась и вздохнув, вошла в портал. Меня встретил неприветливый мир. Я оказалась в степи. Ветер трепал траву, что доставала мне до пояса. И ничего живого на мили вокруг. Это я знала точно. Мрази! Весь совет мрази! Я брела вот уже несколько часов. Хвала туману, я одела как всегда форму. Я пыталась пробить блоки на выходах из миров, но тщетно. Это было невозможно. А после уже ближе к вечеру я встретила первое умертвие. Это было нечто горилообразное, со свалянной грязно-бурой шерстью и огромной пастью, с которой капала слюна. Высшее умертвие 13-ого порядка. Эту тварь мы создавали как боевую нежить. И она слегка не получилась. И мы с Ремиром отправили ее в мир, в который скидывали все неудачные эксперименты. Мрак, вот это я влипла! Здесь же сотни тысяч боевых умертвий повышенной агрессивности! Когда я это осознала, я ужаснулась. Вытаскивать меня будут по зап. частям… Это уже меня пугало. Рывок, и я уворачиваюсь от огромной лапы умертвия, чтобы вытащить клинок Мрака Грани. Похоже мне, чтобы выжить, прийдется выпустить сфинкса Погибели. Но я надеялась, что этого делать не придется. Первые десять лет я прожила в постоянной борьбе с высшей боевой нежитью от 10-ого до 13-ого порядка. Есть было откровенно нечего, мутировала даже рыба. Я ела только овощи. Я слабела с каждым месяцем, старалась использовать магию, но через пару лет и от такого способа защиты пришлось отказаться. Я спала высоко на деревьях, научилась маскировать запах, копать землянки, передвигаться тенью нежити и маскироваться так, что меня бы не нашли даже с микроскопом. Я практически не спала, даже днем. А после мой контроль ослаб настолько, что страж мира Мертвых прорвался наружу. После этого я смутно помню, что было оставшееся 990 лет. Помню только холод мрака мира Мертвых, постоянное желание убивать… Именно из-за этого тысячелетия меня назвали Кровавой. В этот мир мы с моим наставником отправили более полумиллиона неудавшихся экспериментальных образцов высшей боевой нежити. Когда за мной спустился посланец Совета, я выпивала магию и суть у одного из опаснейших экспериментов. Просто пила его. Я сама была настолько похожа на умертвие. Антрацитовые глаза без белков были таковыми из-за разлившегося мрака. Практически высохшее тело, которое лишили привычного питания, переваривало себя. Но при этом я была настолько сильна, что со мной еле справились. Меня отправили к моему брату, который вынужден был запереть меня в подземельях, где я проскиталась более 3-х лет. Но вскоре власть сфинкса пошла на спад, я начала пробиваться наружу. Спустя еще 10 лет я смогла прийти в относительно нормальное состояние. Но после этого я начала стремительно меняться. Я стала более равнодушной к чужим жизням. Так продолжалось еще около тысячи лет, пока я не почувствовала смерть Хальдорры. Это была смерть невинной жертвы случая и обстоятельств. Рядом с ней я снова начала оттаивать, снова превращаясь в ту взбалмошную демоницу, что была готова залезть на шпили высочайшей башни Лунной Бригантины, или резвиться в воздухе в виде черного дракона. Но такой я была только днем. Ночью я старалась никуда не выходить из этой комнаты, в которой находилась. Комнаты без окон и дверей. Неизменная бутылка прекрасного виски и живой огонь. Самый простой огонь, что весело потрескивал в камине. Приближалось время рассвета. Я была в более менее адекватном состоянии. Прошла еще пара часов. Через пять минут начинался рассвет, я отставила давно пустой бокал, что по привычке крутила в руках. По щелчку пальцев я открыла портал, что перенес меня на самую высокую башню Гнезда. Вскоре из-за горизонта станут показываться сотни светил, с самых разных сторон, разнообразие цветов и размеров поражало. Вот уже третье с половиной тысячелетие я встречаю и провожаю рассветы и закаты, стоя на самых высоких местах. На башне была площадка три на три метра. Этого мне было достаточно для часовой рассветной и закатной тренировки. Плавное движение руки в сторону и в ней появляется катана. Прекрасное, маневренное оружие, которое не тяготило руки, позволяя танцевать с собой. По щелчку пальцев Заиграла музыка. Одна из моих любимых песен Флер «я- пепел». Я видела это во сне, Как цветы умирают в огне, Пепла лёгкого лепестки Распадаются на куски. Медленные, тягучие движения легким клинком в сторону первого солнца, что вставало прямо напротив моего взгляда. За катаной тянулся след от огня. Текучий шаг назад, поворот через правое плечо. Пепелинки, пепельный снег Тёплый воздух уносит вверх. Только так долетают до рая, До легчайшего пепла сгорая. Я продолжала танцевать с прекрасным оружием. И не дай мрак меня отвлечь в такой момент. Это знал каждый, кто проживал в замке. Это был случайный ожог И земля ушла из-под ног. Ты пепел, я пепел. Нас друзья, убитые горем, Со скалы развеют над морем. Ты пепел, я пепел. Катана пропадает, я продолжаю танцевать без нее. Я растворяюсь в музыке, очищая себя в лучах восходящих светил. Я видела это во сне: Умирает бумага в огне, Беззащитные письма летят В красно-жёлтый трепещущий ад. Именно сейчас я- настоящая… Сломленная, изувеченная душа, что запуталась в паутинках извечных дорог миров, потерявшвяся маленькая девочка, которую ненавидят. Пепел - это для них навсегда, Слишком рано выходит звезда, Обгоревшие клочья небес. Ну а я зачем ещё здесь? Первая слезинка сорвалась с моих ресниц, а я продолжала танец, играя огнем, находясь в трансе я не видела ничего, кроме рассвета, что встречала каждое утро. Это был случайный ожог И земля ушла из-под ног. Ты пепел, я пепел. Нас друзья, убитые горем, Со скалы развеют над морем. Ты пепел, я пепел. Всё на месте - цветы и трава, Ты сгорел - я осталась жива. Я учусь грустить, улыбаясь. слишком много печальных историй, Разветвляясь и пересекаясь, Все они ведут в крематорий. Это был случайный ожог И земля ушла из-под ног. Ты пепел, я пепел. Нас друзья, убитые горем, Со скалы развеют над морем. Ты пепел, я пепел. Я сижу на коленях, разглядывая небо, что никогда не ответит на мой безмолвный крик. Крик отчаяния, что никогда не долетит до такого манящего синего неба. Я вытерла кровавые слезы и встала. Теперь перед туманами Безвременья снова стояла та я, которую привыкли видеть все. Девушка с длинными яркими алыми волосами, с сережкой в нижней губе, в одном черном топе, шортах и гетрах. С алыми глазами с черным ободком. Слегка ироничный прищур глаз, легкая полуулыбка и уверенность во взгляде. Я буду сражаться до конца. Победного! За тех, кто мне дорог, за тех, кто доверяет мне. И за тех, кто обо мне не знает. За Вселенную, что я храню и за четыре подопечных мира. За тебя, Даррэн Эллохар. За упрямого, вредного любителя черных шуток. И плевать, что мне предстоит переиграть Смерть, чьим стражем я являюсь. Давайте сыграем в игру, господа из Совета демиургов. Больше не будет больно и плохо, Сегодня не кончится никогда. Между выдохом каждым и вдохом С неба летит звезда. Гаснет звон последнего слога И шкатулка вопросов пуста. Больше не будет больно и плохо, Сегодня не кончится никогда. Как бы я не бежала от себя, от тебя и от любви, даже сердце стража Врат мира Мертвых умеет любить. И я буду бороться за свою любовь, юный демоненок. За то искреннее чувство, что заставляет чувствовать себя живой. Настолько живой, насколько я не была никогда. Давайте сыграем в Жизнь и смерть, господа!