Almost paradise

Ву Бин лениво стащил перчатки с рук и кинул на переднее сиденье автомобиля, на котором приехал в этот богом забытый район Сеула. Здесь находилась парочка его заведений, так что не вмешаться он не мог. Хён Чжун перешёл в наступление, не подозревая, что новый начальник охраны семьи Сон уже завербовал достаточное количество новых солдат, чтобы без труда отражать атаки. Хотя несколько заведений Ву Бин всё-таки потерял. Поэтому и решил вмешаться сегодня. Зажигалка никак не хотела поддаваться слегка занемевшим пальцам, и Ву Бин, устало прислонившись к машине, прикрыл глаза. Он не хотел делать то, что ему пришлось сегодня делать. Но иначе уже никак. Хён Чжун первым перевёл их отношения в военную плоскость, Ву Бину оставалось только принять это как факт. Он огляделся, чтобы найти глазами Ким Чжина, и обнаружил того возле кучки совсем молоденьких ребят. Их солдаты не отличались опытом или свирепостью, но молодость и здоровье порой были важнее. Потерпевшие поражение солдаты Хён Чжуна позорно бежали с места драки — кто-то на своих двоих, а кто-то ещё до сих пор полз по мокрому асфальту, оставляя кровавый след. Ву Бин не любил убивать и не требовал этого от своих людей, но понимал, что рано или поздно им придётся отвечать на выпады Хён Чжуна симметрично. Сегодня они потеряли двоих, вчера четверых, кто знает, скольких ещё им придётся похоронить во время этой бесполезной в сущности войны? — Прикурить, босс? — Ким Чжин, улыбаясь, как и обычно, быстро подошёл к Ву Бину и протянул руку с горящей зажигалкой. — Читаешь мои мысли, — Ву Бин усмехнулся и с удовольствием прикурил, втягивая в лёгкие никотин, заставляющий сердце биться быстрее. Давно пора было избавиться от этой пагубной привычки, но, казалось, что только она не даёт ему окончательно сойти с ума. — Я узнал то, что вы просили, босс, — Ким Чжин лукаво прищурился, протягивая Ву Бину какую-то папку. — Но, мне кажется, что эта информация вас не порадует. Ву Бин раскрыл папку и замер на первой же странице. Сердце пропустило удар, увидев количество солдат Хён Чжуна и его финансовые средства. Если Ву Бин быстро не придумает мирный способ разрешения конфликта, то всё это может затянуться на месяцы. А это привлечёт ненужное внимание общественности и полиции. И судя по тому, что тестем Хён Чжуна был главный прокурор, то он-то как раз может этого не опасаться. — А есть в этой папке что-то, что меня порадует? — Посмотрите на вкладке «семья», — Ким Чжин кинулся помочь Ву Бину пролистать до нужной страницы. — Я бы не сказал, что вы будете от этого в восторге, но я вижу в этом возможность. Ву Бин тупо пялился на нужную строчку и понимал, что будет использовать это только в крайнем случае. — Нам придётся пойти на переговоры. Как считаешь, это предотвратит открытые столкновения? — Ву Бин помнил, что говорил отец — гордость превыше всего. Но какому трупу нужна гордость, а? — Да, если будет, о чём договариваться, — уверенно кивнул Ким Чжин. — Тогда назначь нам встречу на нейтральной территории. Поговорим о той стройке, которая так сильно была ему нужна, — Ву Бин собирался пожертвовать частью своего бизнеса, чтобы спасти всё остальное. Оставалось только надеяться на то, что он правильно угадал желание врага. — Как прикажете, босс, — Ким Чжин склонился в вежливом поклоне, и Ву Бин уже отвернулся, чтобы сесть в машину, когда услышал сказанное в спину: — Позвоните ей. Вы же знаете, что она переживает. — Спасибо за рекомендацию, — удержаться от сарказма не получилось. Ву Бин сел в машину, ощущая злость. Но не на своего помощника, а на себя самого. Он бегал от Га Ыль всё время после возвращения домой и понимал, что это выглядит очень по-детски. Но что он мог ей сказать? Ещё не было никакой определённости, он ничего не мог ей дать сейчас. Его ребята круглосуточно охраняли её, докладывали о том, куда она пошла и с кем говорила. Ву Бину было этого достаточно, чтобы чувствовать себя спокойно. «Будь уже мужиком!» Ву Бин взялся за телефон и набрал знакомый номер. Да, он должен… нет, обязан ей позвонить. Ким Чжин прав — Га Ыль переживает за него, как и обычно. А он ведёт себя как эгоист. — Сонбэ! — Привет, Га Ыль, — он усмехнулся, услышав в её голосе так много оттенков — и радость, и облегчение, и даже немного злости. — Ты простишь меня в сотый раз? — Да хоть в тысячный, — рассмеялась она в ответ. — Я скучаю. У вас всё хорошо? — Да, — Ву Бин врал и ненавидел себя за это. Но не говорить же ей правду? — Как ты? Не устаёшь на работе? — Не больше обычного. Что происходит? — уже тише добавила Га Ыль. — Почему вы не приезжаете? — Прости, я немного занят. Но скоро всё кончится, и я приеду, — Ву Бин не знал сам, говорит ли правду или опять врёт, но хотел надеяться, что действительно увидит её в ближайшее время. — Ну раз вы так говорите, значит, так и будет! — он слышал по голосу, что она пытается храбриться. Ву Бин различал эти фальшивые оптимистичные нотки в её голосе, но не стал акцентировать внимание на этом. Проще было думать, что она действительно верит в это. — Я… скучаю по тебе, — он хотел сказать другие слова. Хотел бы, но не смог. Не сейчас. — Я люблю вас, сонбэ, — Га Ыль произнесла это таким спокойным тоном, словно ничего особенного не произошло. А ведь он впервые услышал от неё признание. — Мне нужно бежать! Берегите себя! Ву Бин хотел ответить ей, но телефон уже замолчал. Он так и остался сидеть с дурацкой улыбкой на губах посреди хаоса, творившегося на улице. Она любит его. Разве это не стоит того, чтобы продолжать бороться?

***

Га Ыль прижала прохладные руки к пылающим щекам и в шоке уставилась на своё отражение в витрине кафе. Она сказала это. Вот так просто, даже не задумываясь, сказала. Она прислушалась к своим чувствам — всё было нормально. Га Ыль не врала ни самой себе, ни сонбэ, когда произнесла эту заветную фразу. Она действительно любила его. Так сильно любила, как это бывает только в дорамах. Он был тем мужчиной, с которым она хотела бы провести всю оставшуюся жизнь. Правда, у неё всё ещё оставалось незаконченное дело с И Чжон-сонбэ… Га Ыль хотела доказать ему, как он был не прав. Хотела показать, что он может чувствовать, что он не должен сидеть в своём уютном панцире безразличия и цинизма. Га Ыль хотела, чтобы он был счастлив. Так же, как и она рядом с Ву Бин-сонбэ. Учительница Ын Чже хотела что-то показать И Чжон-сонбэ, но он не пришёл. И теперь Га Ыль считала делом чести найти то самое нечто, которое должен был увидеть И Чжон-сонбэ, и показать ему это. Пришлось обойти чуть ли не все высотки в Сеуле, но Га Ыль всё-таки нашла нужную. И она была уверена, что сонбэ не сможет остаться равнодушным. Он ведь такой чувствительный и ранимый, когда не пытается строить из себя мачо. Га Ыль не нравилось его настроение в последнее время — он перестал ценить жизнь, повредив руки. И Га Ыль была полна решимости показать ему, что жить стоит! Есть ещё в жизни моменты, за которые стоит бороться. Есть что-то большее, чем злость на самого себя. Га Ыль хотела отпустить И Чжон-сонбэ. А перед этим помочь ему осознать простую истину — нельзя опускать руки перед первым же препятствием. Стоит бороться за всё — за любовь, за дружбу, за своё место под солнцем. Кто сказал, что И Чжон-сонбэ не сможет заниматься любимым делом? Разве нет совсем никаких надежд? Конечно, проще всего упиваться жалостью к себе, а не пытаться что-то исправить. — Ты чем занимаешься в последнее время? Выглядишь усталой, — Чан Ди заботливо приложила руку к горячему лбу Га Ыль, когда та устало присела на один из свободных стульев. — Всё в порядке, Чан Ди-я, не переживай, — Га Ыль выдавила из себя улыбку, понимая, что если расскажет подруге всё, что её заботит, та точно сойдёт с ума. — Всё скоро закончится. Она не знала точно, к чему это относилось — к её болезненной привязанности к И Чжон-сонбэ или к пряткам в отношениях с Ву Бин-сонбэ. Га Ыль просто была уверена — скоро всё станет лучше.