«Искренние эмоции человек испытывает, когда что-то делает или чувствует впервые. Но необъяснимое ощущение - когда впервые чувствуешь себя живым»
***
Коннор всю ночь не сомкнул глаз, думая, что особенного можно сделать для Троя. Парень хотел позаботиться не только о Трое и его чувствах, но и о себе. Ему нужно тоже что-то испытать. Что-то такое, отчего бы вновь захотелось жить. Коннор хочет доказать себе и всему миру, что он может жить и наслаждаться каждым моментом даже без денег отца и теплой заботы матери. Брюнет с силой толкает дверь и заходит в университет. Сегодня, впервые за долгое время, Каспар его не подвез. Коннор просто вышел пораньше из дома и наблюдал за каждой мелочью по пути в университет. Оказывается небо настолько красиво и безгранично, что им можно любоваться целый день, пытаясь разгадать его тайны. Засмотревшись на тучи, Коннор едва не наступил на маленькую собачонку в парке. – Мог бы позвонить, – возмущается Каспар, догоняя своего друга. – Я ждал тебя возле твоего дома минут двадцать. Хорошо, что твоя мама вышла и сказала, что ты уже ушел. – Прости, мне нужно было пройтись немного, – спокойно отвечает Коннор. – Сегодня в пабе будет «ночь блондинок», мы идем? – Нет, у меня уже есть планы. Извини, Каспар. Брюнет ускоряет шаг, отдаляясь от своего друга и оставляя его в полном недоумении смотреть ему вслед. Как мало места в голове могут занимать различные вещи, и как много места может занимать всего один человек. Коннор не испытывает ни капли жалости к Трою, потому что жалость - то, что Трой так ненавидит и утверждает, что люди, испытывающие это чувство к нему, высасывают из него жизнь. Коннор лишь чувствует, что может стать кем-то особенным для этого человека. Может отвлечь его от гнева, тоски и постоянных мыслей о смерти. Франта проходит мимо своей аудитории, открывая дверь в кабинете истории. Студенты удивлено смотрят на него, и только Трой, ничего не замечая, читает книгу. Коннор наваливается рукой на парту и обнимает шатена за плечо. – Лекция по истории или расслабляющий косяк? – спрашивает Коннор, не скрывая улыбки. – Вообще-то у меня сейчас практика, – отвечает Трой. – Вопрос остается прежним. Трой хитро улыбается и складывает книгу в рюкзак, закидывая его на плечо. – Пойдем! Парни несутся мимо студентов и преподавателей на бешеной скорости. Кто-то окликивает их, но они делают вид, будто не слышат, торопясь покинуть здание университета. Этот побег не вызвал столь бурных эмоций как предыдущий, но они все еще ощущали свободу, выбегая за ворота. Когда появляется кто-то, кто тебе интересен, тебя начинают мучить вопросы. Тебе интересно абсолютно все, любая мелочь, которая бы помогла узнать человека лучше. Но как же становится тяжело в груди, когда не можешь расспрашивать его, зная, как негативно это скажется на ваших отношениях. Парни проехали пару станций на метро, и вышли там, где неподалеку находится заброшенный детский сад, куда ходил Коннор, будучи трехлетним мальчиком. Брюнет достал из сумки литровую бутылку кока-колы и угостил Троя, прежде чем начать скручивать старую бумагу в тонкую трубочку. Трой с интересом наблюдает за действиями парня, слегка нахмурившись, неуверенный в том, стоит ли курить это. – От этого могут быть галлюцинации? – спрашивает Трой. – Я планировал успеть вернуться к началу четвертой пары. – Нет, – усмехается Коннор. – Мы с Каспаром курим это уже много времени, и поверь, мне ни разу не мерещились гномы или пауки. Трой облегчено вздыхает и принимает у Коннора косяк. Он немного волнуется, потому что это его первый опыт с наркотиками. Втянув в себя столько, сколько могло уместиться в его легких, Трой медленно выдыхает густой дым и надеется не закашлять, чтобы не опозориться перед Коннором. Шатен передает косяк другу и улыбается. Они молча выкурили расслабляющее вещество, после чего легли на сырые кирпичи и наслаждались красотой серого неба. Может, виновата погода, но у обоих сейчас так пасмурно в душе. Коннор еле сдерживается, чтобы не задать вопросы, которые его так интересуют, а Трой до боли в груди хочет рассказать брюнету, что с ним происходит, но боится вызвать у него то самое чувство - чертова жалость, заставляющая Троя съеживаться от взглядов преподавателей и других знакомых. – Все нормально? – вдруг спрашивает Франта. – Настроения нет, – выдыхает Трой, – впрочем, как и всегда. Слушай, может, займемся тем, что ты раньше любил делать? – Хочешь найти приключений на свой зад? – смеется Коннор. – Это единственное, что я делал. А насчет картинной галереи… это правда? Ты мечтаешь открыть свою? – Сейчас это не имеет значения. Все мои рисунки, наброски и даже скульптуры из глины - все в кладовке. Пылится и ждет вывоза на помойку. Коннор приподнимается, опираясь на локоть, и смотрит на завороженного шатена. – Нельзя! Нельзя выбрасывать это! – Знаешь, обычно, если кто-то умирает, люди хранят его вещи, чтобы помнить. Это ведь так важно - не забывать, каким человек был при жизни, если он, конечно, не был уродом. Но мои родители совсем другие. Мама убита горем, отца я не видел трезвым уже давно. – Трой перемещается в сидячее положение и смотрит в глаза Коннору. – Так что они выбросят все мои вещи. Потому что они не хотят быть родителями умершего ребенка. Им будет больно смотреть на все, что напоминает обо мне. Порой, какой бы жестокой не была реальность, нужно найти в себе силы и принять ее. Трой давно смирился с тем, что его не будут помнить. Никто в шумной компании не скажет «А помните, как Трой…» и не начнет смеяться, вспоминая, каким на самом деле он был живым и беззаботным. – Но это неправильно, – шепчет Коннор. – А кому какое дело? Люди живут - люди умирают. Никто не обязан помнить тебя. К тому же я не сделал ничего такого, что могло бы заставить людей думать обо мне после смерти. – Кажется, мы хотели веселиться. А вместо этого снова говорим о грустном. Пора это исправлять! Коннор поднимается на ноги и подпрыгивает, хлопая в ладоши. Трой приподнимает бровь, как бы спрашивая себя: «Что задумал этот парень?» Шатен выпрямляется перед Коннором и улыбается, готовый на все, что тот может предложить ему. Если ты решил провести свои последние дни жизни с определенным человеком, тебе нужно привыкнуть к его шуткам, спонтанности и попытаться радоваться каждой минуте проведенной с ним. Ведь ты не просто так выбрал его. – Куда мы идем? – спрашивает Трой. Коннор ничего не отвечает. Они останавливаются возле пожарной лестницы и смотрят вверх. Брюнет улыбается и, отбросив всякие сомнения, лезет по ней с огромным желанием оказаться на крыше детского сада. «Идиот…», - думает Трой и начинает карабкаться вслед за Коннором. Шатен никогда никому не говорил о своих фобиях. Потому что когда люди узнают о твоих страхах, начинают использовать их против тебя. Но Трой не рассказывал Коннору о том, что до смерти боится высоты. Франта будто знал это и решил показать Трою, что бояться нечего, когда уже и так все потеряно. Они оказываются на крыше, ощущая прохладный ветер, забирающийся под одежду. – Кто тебя раздражает больше всех? – спрашивает Коннор. – Назови любого человека. Скажи его имя вслух и сконцентрируйся на нем. – Зачем? – Просто сделай это! Вызови свой гнев! Трой опускает голову и шепчет имя, но Коннор ничего не слышит из-за сильного ветра. – Скажи имя, – просит брюнет. – Дэн. – Кто это? – Мой отец, – тихо отвечает Трой. – Зачем тебе это? Коннор улыбается и берет шатена за локоть, подводя его к краю крыши. Он видит, что Трой напряжен и его слегка трясет. Так Коннор понимает, что тот боится высоты, поэтому он насильно наклоняет его голову, заставляя посмотреть вниз. – Кричи! – просит Франта. – Кричи во весь голос! – Трой сопротивляется и пытается оттолкнуть Коннора от себя. – Ты злишься? Кричи, Трой! Шатен с силой толкает парня, злобно смотрит на него, а затем резко поднимает голову, начиная кричать так, что ему закладывает уши. Внутри становилось легко, будто с каждой высокой нотой испарялось что-то одно, что причиняет хоть немного боли. Трой впервые за долгое время почувствовал себя живым. Коннор сделал резкий вдох. Его немного напугал этот режущий слух крик, но затем он улыбнулся, смотря, как Трой буквально отгоняет от себя все, что его так давно мучает. – Ненавижу! – последнее, что выкрикивает шатен и падает на колени. Коннор подходит к нему и садится рядом, поглаживая по плечу. Этот трюк Коннор разработал год назад, когда ему также хотелось кричать до потери сознания. – Полегчало? – усмехается брюнет. – Что это, черт возьми, было? – Когда отец ушел от нас, я плакал, как девчонка. Он даже не разбирался с мамой, а просто ударил меня по лицу за то, что я прикрывал ее, и ушел. Я был зол на весь мир. Потерять все сразу: друзей, любимую машину, девушку, самого себя… И тогда я пришел на эту крышу. Разозлился на всех, кто оставил меня и просто закричал. Я не думал, что на душе станет так легко после этого. – Спасибо, – сквозь одышку усмехается Трой. Парни синхронно легли на холодную влажную поверхность. Им не хочется разговаривать. Трой будто прокричал все, что хотел рассказать Коннору, а тот словно услышал каждое слово. Хорошо, когда рядом нет посторонних людей. Иногда хорошо, даже когда рядом нет самых нужных людей. Порой полезно поговорить с самим собой в своих мыслях, просто зная, что рядом лежит тот, кому не все равно и который понимает все, о чем ты думаешь и ему ничего не нужно объяснять. – Выходит, наши отцы самые настоящие ублюдки, – делает вывод Трой. – Да. Может, поэтому судьба свела нас? – Я сам тебя нашел. Судьба здесь не причем. Коннор поворачивает голову на Троя и едва заметно улыбается. – Я рад, что ты появился, – признается брюнет. – Зря. Ведь я уйду через восемьдесят два дня. Особо не привыкай ко мне. – Ох, ну зачем ты снова поднимаешь эту тему?! Ты же бессмертный, помнишь? Как насчет твоего неумения плавать? – Неужели ты помнишь, что я сказал это? – удивляется Трой. – Конечно. Готовь купальные плавки, друг, и забудь, что на дворе октябрь. Никакого лягушатника в аквапарке. Только живые эмоции и реальные ощущения. Трой закрывает глаза и делает глубокий вдох. «Я не ошибся в нем» - проносится в его голове, и он непроизвольно улыбается.