When you say Winchester, I say Samantha

- Нужно поговорить, - мягко сказала растрепанная брюнетка в песочном плаще и осторожно, непривычно, неуловимо-жутко повела плечом. Это было то самое "нужно поговорить", которое не сулило ничего хорошего. Именно после такого "нужно поговорить" оказывается, что у тебя терминальная стадия рака, у твоего мужа пятеро детей от трех любовниц, а твой отец никогда не был капитаном дальнего плавания. И дело было даже не в том, что они стояли посреди раскуроченного ангара. Дело было и не в их знакомстве, по меньшей мере экстравагантном. Диана разрядила незнакомке в грудь ружье, а потом воткнула ей в сердце тот самый кинжал. Охотнице даже не было стыдно. Ее собеседница была откровенно говоря стремной. Нет, внешне она была очень даже ничего, одни только ресницы и ноги чего стоят, но ее взгляд. Девушка сохранила невыносимо-добрый вид даже, когда получила ножом в сердце. И это пугало. Пугало похлеще раззявленных пастей и потоков ругани. А потом по ее лицу будто прошла пелена, и нож она вытащила с каким-то упивающимся ожесточением. Страшно. Не так страшно, когда бежать и плакать хочется - это не про Диану Винчестер, - а так, что в животе скручивается что-то холодом и проблеваться бы и уснуть, а с утра и не думать ни о чем. Диане Винчестер давно не было так страшно. Даже когда гончие волокли ее в ад, охотница чувствовала что угодно, но не страх. Злость, ярость, отчаяние, медленно затухающую надежду. А эти добрые, праведны - сектантские, уже на фанатиков Диана насмотрелась вдоволь, - глаза вселяли ужас. - Я ангел Господень, -слетает с губ девушки и фантасмагория набирает обороты. Скольких "ангелов", "мессий" и "пророков" обезвредили Винчестеры? Не сосчитать уже. Проблема в том, что эту не "обезвредить". Назвавшаяся ангелом Кастиэль (или Кастиэлем, черт их, этих бестелесных разберет) вещала про бога и планы и, упрямо наклонив голову, добавила: - Есть работенка, Диана. Смотрит исподлобья, угрожающе, а глаза все равно добрые. Как у маньяка в дешевых сериалах. Винчестер затошнило от тихого ужаса. Даже если предположить на секунду, что Диана верит в ангелов, эта тварь, жуткая, неестественная, неживая тварь, с интересом рассматривающая кровавые прорехи в своем плаще и теле, им точно не была. "Темная долина". Диана смотрела по телеку в один из свободных вечеров, это так называется. Когда что-то похоже на человека, но неумолимо, жутко отличается - и вселяет ужас. Именно поэтому люди боятся кукол, клоунов и вампиров. Но те-то не так похожи, не так потусторонне поворачивают голову и моргают не так медленно, будто забывая, как это делается. Диана кивает, мол, работа - это да, я работаю, семейный бизнес, все такое, вот визитка, звоните-пишите. И ни на секунду не сводит взгляда с это фарфоровой куклы. Волосы темные, глаза яркие - вся такая правильная. И на кой такие в праведницы идут? Такую бы встретить на вечеринке. А что если ангелы умеют читать мысли, хотя какая она ангел. Диана пристально смотрит на Кастиэль и мозжечком понимает - умеют. Ангел застывает, не шевелясь - и кажется, даже не дышит. Совсем правильная, совсем не живая, совсем не жуткая. Диана через силу улыбается и морщится от птичьего движения в ответ. Кастиэль неправильная. Чужая. Вроде смотрит на тебя обычная работница банка или налоговой. Белая блузка, серый брючный костюм, плащ, каблуки... Сломанные. Сломанные каблуки, с мясом выдранные. Диана смеется, не вымученно, истерично, захлебываясь под птичьим взглядом. Ей можно, она сдохла, воскресла и побеседовала с тварью на сломанных каблуках. А Кастиэль тем временем исчезает. Она появляется через три дня. Смотрит внимательно, мерзко, но уже не так чуждо - освоилась. Диана, вообще-то, целый день сражалась, но нет, даже пошутить сил хватает, ляпнуть что-то про белых и пушистых ангелочков, хорошо хоть толстозадые купидоны в голове не всплывают. Всплывают. Кастиэль губы поджимает. - Библию читать надо - по-учительски строго, - Ангелы - войско господнее. Диана замирает. Понимает. Ведь действительно. Если отбросить всю жуть и всю фантасмагорию, вот чей взгляд у Кастиэль. Такая тонкая и звонкая, а взгляд вымуштрованный, суровый, мрачный - как у охотника. Страх исчезает, сворачивается на грани сознания урчащим комком. - Так что же я тебя на передовой не видела? - дерзко выпаливает Винчестер, не стесняясь занывшего ожога. Кастиэль отвечает, что есть дела поважнее, и Диане срывает резьбу. Она кричит, что, может быть, им всем сдохнуть надо, спрашивает, когда же разлюбезный бог вмешается. Ангел смотрит внимательно и спокойно. Винчестер хочется ударить ее. - Мы стараемся не допустить Апокалипсис, - выплевывает ангел. Хрипло, высокомерно. И Диана понимает: не тварь она, а сука редкостная. - Отличная работа, - тут же откликается охотница и чувствует, что тоже нашарила болевую. Кастиэль подходит близко-близко, говорит угрожающе, хрипло-тихо. - На этой неделе я потеряла шестерых. Идет множество битв, эту мы проиграли, но будут и другие. Поле битвы - везде. Или ты думала, что мы сражаемся только за тебя? Не такая уж ты и особенная, я, как вытащила тебя из Ада, так и вернуть могу. Угроза, угроза, угроза. Диане бы проникнуться, но где-то просто кончился лимит испугов. Она в Аду побывала, чего уж там. Взгляд цепляется за сумку с вещами. - Подожди, - выпаливает девушка не думая, - Хочу искупить вину, покаяться. Вот, дарую эти прекрасные сапоги, дабы... Охотница запинается, шарит неглядя в кармане и вытаскивает на свет видавшие виды берцы. - ... ваше добрейшество не натерло ноги и не навернулось в самый ответственный момент. А потом купим ботиночки под стиль - красота будет. Кастиэль мигом утрачивает весь пафос и растерянно пялится на обувь. Диана настойчиво протягивает сапоги и жмурится, сейчас либо ее резко простят и угрожать больше не будут, либо скинут в адскую бездну. Ва-банк. Молчать надо было. Молчать и кивать. Когда Винчестер приоткрывает один глаз Кастиэль в комнате нет, ботинок тоже, а сама Диана лежит в спальнике на полу, вдумчиво глядя на шастающую по кухне Саманту. Просто сон и никаких дурацких ангелов. Никаких. Переутомление. Покоси зомбаков полвечера - и не такое привидится. В их следующую встречу Кастиэль снова ведет себя мерзко. Диана задается вопросом - можно ли ударить ангела и не умереть, но отмечает про себя, что если сравнивать с прошлыми разами ангел становится все приятнее и адекватнее. Эдак через годик и подружиться можно, если, конечно, ее больше не будут отправлять в прошлое. В ближайшем городке Диана вальяжно заваливается в обувной магазинчик, выбирает ботинки на шнурках, лаковые, без каблука, вроде как женские. Берет сразу четыре разных размера. Вокруг Апокалипсис начинается – так что лучше перестраховаться. - Это моим престарелым тетушкам, - хихикает Винчестер, как беспечная студентка, - такие модницы. Саманта неодобрительно косится с пассажирского сиденья, мол, у нас тут форс-мажор, катастрофа и вообще, а ты ботинками страдаешь. Диана только пожимает плечами. У них «все плохо» каждые пару месяцев, так что теперь, в обноски завернуться и страдать? Может еще и музыку не слушать, чтобы настрой не сбивать? Диана включает плеер и выруливает на дорогу. Если что, она всегда может просто швырнуть этими туфлями Кастиэль в лицо.