Горящая

Ты горишь предрассветным огнем, сжигая Бутылки, окурки, пустые мечты и счастье. Как и обычно ты странная, светло-живая. И тлеешь углями в оскаленной злобой пасти. Пылаешь ты днем и ночами, временно. Потом затухаешь одна, устав и сгорбившись. Сегодня ходили слухи, что ты беременна. Я вижу тебя одинокой, уставшей, замерзнувшей. Потом до полудня опять по барам, может быть. Бросаешь насмешку любому паршивому встречному. Ты волоком тянешь с собой эту злобы нить, Но сеешь и дальше разумное, доброе, вечное. Ты куришь до фильтра и тонкие пальцы жжешь. Потом отдыхаешь и снова по крышам пляшешь. Потом отвечаешь на письма, в ответах врешь. Испачканной в краске рукой ты устало машешь. Рисуешь глаза, улыбаешься, снова пишешь. В тебе больше красок, чем в самой широкой палитре. Сбивая ботинки, петляешь, устало дышишь, Живешь книгой нот на уставшем старинном пюпитре. Сама создала свою драму, сама измерила, Сама разрешила, и, может быть, даже расстроилась. Сама соврала себе, просто взяла и поверила. И вновь под колеса истерзанной истины бросилась. Ты куришь до фильтра, терзаешь сухие губы. Пылаешь огнями пустынь миллионника города. Но серая комната, утро, гремящие трубы. Не вздумай тускнеть, пока нету такого повода.