Витриф

*** — Приветик! Я тут мимо пролетал. Дай, думаю, приземлюсь, навещу доброго старого врага. Сегодня, вроде как, канун Рождества. — Зря приземлился, здесь тебе не рады. Так что выпить не предложат. — Больно надо. Для нас с тобой выпивка не является обязательным атрибутом душевного разговора. — Заварка кончилась, так что чай тоже не подадут. Зачем ты здесь? — Вообще-то я давно собирался задать тебе один глупый вопрос. Можно? — Валяй. У меня как раз настроение отвечать на глупые вопросы. А потом проваливай. — Если бы удалось повернуть время вспять, что бы ты хотел изменить в своей жизни? — Воистину глупый вопрос, но хотя бы единожды им задаются даже очень умные люди. — Так что бы ты изменил, Шерлок? — Вернувшись в своё детство, я не стал бы дружить с мальчиком по имени Виктор Тревор, а подружился бы с мальчиком по имени Джеймс Мориарти. — Ух-ты! Я польщён! — Мне плевать! Они оба сейчас были бы живы. С большей долей вероятности. — А тебе не приходило в голову, что ты сейчас был бы мертв. С большей долей вероятности. — Две жизни по цене одной — хорошая сделка. Пожалуй, ради этого стоит поесть пыли. — Охренеть! Ты же из кожи вон лез, чтобы остановить меня. — Остановить не значит вычеркнуть из списка живых. Я хотел тебя поймать. — Или хотел поиметь? — Это уже второй глупый вопрос. — Я обещал, что ты меня никогда не поймаешь. И ты меня не поймал. Смирись уже с этим. — Пожалуй, стоило бы, но не получается. — Сочувствую. Живой или мёртвый, но это я тебя поимел. Поимел всех трёх Холмсов. Отца, сына и святого духа. Все три сущности. Сознание. Подсознание. Тело. При любом раскладе Холмс стреляет в Холмса. Заруби себе это на носу. — Эвр не свинцом стреляла. — Но ведь стреляла! — Транквилизатором не считается. — Ладно. Зайти к тебе было плохой идеей. Я, пожалуй, пойду. — Нет, постой! — Ну вот! Теперь ты меня удерживаешь. — Есть ещё кое-что. Ты грозился выжечь мне сердце, но на самом деле, на самом деле поднял его из бездны. А ведь я тогда действительно не знал, что ты имел в виду, намекая на последнюю проблему. Чтобы перестать кого-то воспринимать монстром, нужно узнать другого, ещё большего монстра. — Я просто вернул тебе твои воспоминания. Делай теперь с ними, что хочешь. Счастливого Рождества, Шерлок. *** — Зачем ты позвал меня на крышу? Мне не нравится это место. Здесь уныло и холодно. А в аду сейчас, между прочим, весело и жарко. Ты вообще знаешь, Шерлок, что такое весело и жарко? — Сегодня особенный день. — Напомни, и чем же он особенный? — В этот день ты застрелился. — Ах, это! Всё не угомонишься. — Я опросил твоих приближённых подельников, осмотрел все кладбища, поднял записи во всех крематориях и похоронных бюро, но ничего не нашёл. Ну и куда делось твоё тело? — Тебе надо, ты и ищи. — Дай хотя бы намёк! — Зачем тебе понадобилось моё мёртвое тело? — Лишь наличие трупа, а в твоём случае - уже останков, подтверждает факт смерти. — Ты же везде, по поводу и без повода, безапелляционно заявлял, что я мёртв, а теперь сомневаешься? — Я не сомневаюсь, просто хочу лишний раз удостовериться. Ну, чтоб уж наверняка. — Заканчивал бы ты с этим мракобесием, Шерлок. — Не могу! — Но почему же? Неужели, тебе настолько нечем себя занять. — Этому есть и другое объяснение. — О-о-о! Кажется, я понял. Ты всё ещё скучаешь по мне. — Хуже. — Тоскуешь? — Что-то подобное. — Эпическая драма! Я сейчас обрыдаюсь. Злодею пришлось покончить с собой, чтобы герой понял, насколько ему был дорог его заклятый враг. О, любовь моя, какой же ты всё-таки тормоз! — Ну всё, довольно! Уходи! Возвращайся в ад к своей весёлой и жаркой сковороде. *** — Я же тебя отпустил. Зачем ты опять припёрся? — Нихрена ты меня не отпустил. Ты всё ещё ломаешь голову над тем, куда могли подеваться мои останки? — Пусть тебя это не тревожит. — Меня уже вообще ничего не тревожит. Я просто подумал, что твоей дедукции требуется апдейт, а у меня как раз завалялся подходящий патч. — Решил подбросить мне парочку идей? — Что-то типа того. — Спасибо. — Спасибо в гроб не положишь! Так вот, меня не сожгли, не развеяли по ветру, не пустили по воде, не растворили в кислоте, не положили в землю, не расчленили и не выбросили на помойку, так же меня не скормили хищникам и не отправили в космос. Моё тело всё ещё здесь и его можно идентифицировать. Так куда оно могло деться? Осталось не так много вариантов. — Бальзамирование. Но данную версию я уже отработал. Если бы тебя закатали в бетон, я бы тоже это выяснил. — Остался последний вариант. Думай, Шерлок. — Скажи мне о себе, что-то чего я не знаю. — Полагаешь, тебе это поможет меня найти? — Нет, просто хотел узнать о тебе что-то новое. — Я хорошо целуюсь. — Что, прости? — Ты резко оглох? Я сказал, что хорошо целуюсь. — А должен был сказать — целовался. Ты ведь мёртв. — В твоей голове - нет. Там я никогда не умру. Хочешь узнать, каково это целоваться с Джеймсом Мориарти? — Нет, и никогда не хотел. — Скажи это своему члену. Удачи с поисками моего тела. *** — Ты позвал, я пришёл. Что тебе опять нужно? — Не опять, а снова. Есть повод для праздника. — Только не говори, что повод — твоя книга. Мне она не понравилась. И потом, что это за название такое «Всё о феномене Джеймса Мориарти и его криминальном авторитете». Оно скучное. — Ты читал мою книгу? — Ну, разумеется, я её читал. Мне известно обо всём, что ты думаешь, пишешь или делаешь. Я ведь живу в твоей голове. Забыл? Твоя голова и есть мой персональный ад. — Ты говорил, что в твоём аду весело и жарко. Вряд ли подобная характеристика есть объективная оценка того, что творится в моей голове. — Ничего ты о себе не знаешь. — О-о! Я знаю, что ты сейчас делаешь. Снова пытаешься меня запутать. — О себе, обо мне и о нас двоих ты мало, что знаешь, Шерлок. Поэтому тебя так легко запутать. — Мне это не интересно. Я тебя не за этим звал. — Обсуждать твою книгу мы не будем. — К чёрту книгу. Есть более важная тема. — Да ну! И какая же? — Я наконец-то понял твой замысел и знаю, что случилось с твоим телом. — Ух-ты, и семи лет не прошло. — Твоё тело подверглось криоконсервации. Оно хранится в состоянии глубокого охлаждения. — Ну и зачем мне это было нужно? — Очевидно в надежде на будущее воскрешение. — Допустим. — Людей подвергают криоконсервации только после юридически зафиксированной смерти мозга, в противном случае такая процедура считалась бы убийством. Вот почему ты выстрелил себе в голову. — Но что мне мешало выстрелить себе в сердце? Эффект был бы тот же, а хлопот меньше. Поскольку заменить сердце проще, чем заменить мозг. — Проблема сумасшествия, полагаю. Твой блестящий разум, что так восхищал меня, тебе самому не особо нравился. — И-и-и? — И ты, надеялся, что в будущем достижения высокоразвитой технологии позволят реконструировать твой мозг без конгенитального дефекта. — Точно! — Зачем, Джеймс?! Зачем ты это сделал с собой?! Даже если допустить, что гипотеза о возможности восстановления заключённой в головном мозге информации уже после смерти верна, в твоём случаи поднять исходные данные без серьёзных потерь вряд ли удастся. — Ну и пусть, воскресну не прежним, но заново. Может я этого и добивался. — Это уже будешь не ты! — Оживём, увидим. Ты мне вот что скажи, сам-то, что намерен делать? — Я собираюсь найти крионическую организацию, которая хранит твоё тело. К счастью их не так много. Но даже если мне придётся тащиться на какой-нибудь из полюсов, поверь, я туда дойду. — А дальше? — Я удостоверюсь, что это действительно твоё тело и с ним всё в порядке. Хотя, какое уж тут, к чертям собачьим, в порядке. — Ну, а дальше? — В смысле? — Ну вот опять ты тормозишь. Как думаешь, мой сладкий, я действительно застрелился на твоих глазах только затем, чтобы вынудить на прыжок с крыши и опустить на уровень городской канализации? Ты помнишь последние слова, что сказал мне? Потому что, если запамятовал, то я их тебе напомню. — Я — второй ты. Способен на что угодно. Брошусь в огонь, сотворю то, что не смогут обычные люди. Я, кажется, обещал не разочаровывать тебя. — Что ж память у тебя не отшибло. Это радует. — Ты знал наперёд, что я стану искать твоё тело. А если вдруг мои приоритеты изменятся, то ты напомнишь о себе. На самом деле ты хотел, что бы я … — Да, именно ты. — Бога ради! Это немыслимо и невозможно! В этой точке развития цивилизации я не смогу тебя воскресить! — Только ты и сможешь. Ну не один, конечно, вас должно быть трое. Умный, феноменальный и гений, определяющий наше время. Уверен, у вас получится. — Хочешь опять поиметь трёх Холмсов. — Не трёх, а одного. Всегда хотел иметь только одного. Ты знаешь кого. — Ну, разумеется. — Помнишь гроб в Шерринфорде? — Помнишь, что на нём было написано. — Да! — Ты ведь тогда сказал. Скажи это снова. — Я солгал. — Солги снова. — Мне как-то неловко. Ты первый скажи. — О-о, не будь Молли, прекращай ломаться! Просто признай очевидное. — Ладно твоя взяла. Я … тебя … люблю. — Я тоже тебя люблю, Шерлок. Отныне это наш девиз, под которым мы сделаем невозможное. Решим основную гендерную проблему человечества. Сделаем смерть не только сексуальной, но и вполне себе живой.