Blood, body and love.

— Здравствуйте. Вы, видимо, ищете тут занятных историй? Что-то веселое, более подходящее под ритм нынешней молодежи. Может быть, комикс. Что? Как не то? Тогда, я осмелюсь предложить что-то романтическое, легкое к прочтению… Опять не то? — пожилой продавец книжного магазина хмурит седые брови, рассматривая лицо юноши, что стоял напротив: яркая, кислотная футболка, концы пшеничных волос окрашены в зеленый, куча железа по всему лицу. Казалось бы, типичный паренек, следующей странной моде нынешнего времени, но его глаза. В них, словно в двух изумрудах теплилась грусть, некое переживание из-за чего-то. Не то, чтобы старичок лез в чужие проблемы, но мимо такого пройти просто невозможно. — Вероятно, Вас что-то беспокоит, Вы не можете найти себя, найти свое место в жизни? — густые брови паренька полезли вверх, выражая крайнюю степень удивления. — Присаживайтесь, я знаю, какую из «книг» вам предложить, — мужчина указывает на стул, залезая рукой на полку, после чего достает спустя минуту пыльную, достаточно объемную тетрадь. — Я понимаю Ваше удивление, да, это тетрадь, старая и помятая, но очень ценная для меня. Тут рассказана история об одном юноше, который много думал, рисовал и любил. Да, если у Вас будет время, я могу рассказать. *** Иван Брагинский никогда не отличался чем-то особенным. Он был тихим юношей, никогда не влезал ни в какие передряги и старался хорошо учиться. Будучи ребенком русских эмигрантов, ему пришлось по неким обстоятельствам уехать вместе с родителями в Сантьяго, в поисках лучшей жизни и более хорошего образования. Я соврал бы, если бы сказал, что ему все удавалось на ура, одноклассники относились к нему лояльно, а учителя поддерживали иностранного мальчика как могли. Нет, с первых же дней в этой проклятой, как считал сам Брагинский, школе, ему не везло. Он был той самой белой вороной, паршивой овцой. Так получилось, что по неким обстоятельствам в классе, в котором ему предстояло учиться, не было ни одного иностранца, все коренные чилийцы, учились как нужно. А Ваня? Ваня только начинал учить испанский. Когда прошло достаточно времени, его навык выровнялся, начались проблемы с учителями, которые, вероятно, навсегда запомнят глупого русского мальчика, путающего предложения. От него требовали невозможного, но юноша терпел. Одноклассники — отдельная тема. Один только презрительный взгляд чего стоил. Конечно, русский и с самого начала не был очень-то общительным, но это его ещё больше загнало в собственный мир жестких рамок. Единственной отдушиной было рисование того, что видел мальчишка вокруг. Природа, он знал ее, чувствовал каждый лучик света, проходящий по бледной коже, чувствовал шелест травы и слушал пение птиц. Конечно же, все это и было показано на бумаге обилием ярких красок — по крайней мере, юноша старался показать это. Ведь сказать он не мог, потому что вообще не привык говорить. Учитель рисования вечно гудел над ухом о том, что стоило бы начать изображать что-то другое, развиваться, но Иван не слушал. Зачем делать то, что тебе не нравится? И я с точностью могу заверить вас о том, что во всей его коллекции вы не найдете больше пары портретов. Но время идет, и, свойственно его законам, наступает пора первой влюблённости, настигавшая всех, и русский не был исключением. Ее звали Альтой, старше его и опытнее, горячая испанская девушка, вскружившая голову. Она была совершенно неромантичной и шустрой, поэтому эти ухаживания длились не очень долго, южная красавица наигралась чудным смазливым мальчиком и, перед отъездом обратно в Испанию, сказала слова, которые голубоглазый запомнит на всю жизнь. — Ты милый, скромный и в некой степени чудной. За тобой интересно наблюдать, как за крыской или игрушкой, привезенной издалека, — девушка проводит рукой по его плечу, наигранно цыкая. — Но со временем ты становишься неинтересен, жалкое подобие человека, клочок нервов, сидящий в своем псевдо-мирке, где щебечут птички и бегают оленята. Ну что же, Белоснежка, желаю удачи в поисках своего принца. И не факт, что он найдется. Почему же ты такой ужасный? — она выразительно смотрит в его глаза, чуть толкая в плечо. В ответ парень все также молчит и только сжатые кулаки показывают малую долю того, что он чувствовал. Довольное «Чао» слышится в конце, перед тем, как перед носом захлопывается дверь. «Почему ты такой ужасный?» — эхом отдается в голове, и ты уже просто не знаешь что думать, что говорить. Почему так? Почему они ненавидят, почему не дают радоваться этой жизни? Вопрос оседает на кончике языка, а соленая слеза капает на окровавленное запястье.