Его безумная часть души

       Глава о том, как чувства маленькой девочки оказались взаимными        Любая чудесная сказка когда-нибудь заканчивается, на смену ей приходят обычные серые будни со своими проблемами и сложностями. Человеку же в это время остается лишь подчиниться обстоятельствам и отдаться на волю происходящего, иногда смакуя в памяти нотки сладкого послевкусия прошлого.        Как показывает практика, сказки вообще долго не длятся, часы бьют двенадцать, кареты превращаются в тыквы, а прекрасные принцессы в домработниц, такова жестокая правда жизни и от этого никуда не уйти.        Волшебная ночь Беллы тоже закончилась, она вернулась в школу, окунулась в уроки и обязанности, в повседневную рутину замка, но ни на миг не забывала о данном Лордом обещании – заниматься с ней лично.        Через два пасмурных дня, сидя в общей гостиной слизерина, она лениво наблюдала, как снующие повсюду первокурсники радуются успешному овладению чарами "Вингардио Левиоса», поднимая в воздух книги, стулья, сумки и даже друзей, ее апатия настолько разрослась внутри, что было абсолютно плевать, что через час от комнаты останутся одни руины с лежащими на верху маленькими телами. Ей хотелось покинуть подземелье, школу, отрастить огромные крылья и лететь, встречая лицом непогоду, пока смертельная усталость не свергнет ее с небес на землю в сильные объятия Господина.        Беллатриса влюбилась и это было настолько очевидно, насколько тот факт, что Дамболдор – заядлый маглолюб, а Минерва Макгонагалл – анимаг, но эта любовь не была спасительной, она сумасшедшим ураганом стремительно уничтожала все внутри, собирая вокруг себя крупицы разума и превращая их в навязчивое безумие и зависимую потребность.        - Всем живо разойтись! – раздался за спиной злобный голос Малфоя, - а не то я свяжу вас вместе, отведу в запретный лес и буду смотреть, как гигантские акромантулы высасывают из вас жизнь.        В считанные секунды гостиная опустела, а староста, переступая через раскиданные вещи, приблизился к девушке.        - Что, лень поднять с дивана свой прелестный зад и угомонить коротышек? Пока нам еще есть, где учиться.        - Думаю не тебе оценивать прелести моего зада, - даже не поднимая глаз проговорила она.        - Мы считаем, что ты произвела впечатление на Темного Лорда, это хороший знак, уверен, твою задницу вскоре все-таки оценят по достоинству.        Имя человека, ни на секунду не покидающее голову, больно полоснуло по сердцу тупым, ржавым ножом, захотелось заткнуть уши, спрятаться под одеяло, желательно растворяясь в чем-то большом, не привлекая к себе лишнего внимание, но вместо этого она ледяным тоном уточнила.        - Ты обращаешься к себе на Вы, Люциус? Кто эти – Мы? Истинные ценители попок учениц Хогвартса?        Парень усмехнулся, демонстрируя идеально белые зубы и понимая, что разговор сильно накалился, решил немного уступить девушке, которую всегда слегка побаивался.        - Мы – это я и мой отец, Белла. Перестань видеть вокруг врагов, в этой гостиной, ты их точно не найдешь. Абраксас считает, что у тебя хорошие перспективы на будущее, да это все заметили. Кстати, ты думаешь, я не ложусь спать из праздного интереса твоих оскорблений?        - Понятия не имею. - Пойдем, я покажу тебе некоторые трюки, которым обучают в лагере Пожирателей смерти, думаю ты найдешь это весьма занимательным.        - Интересно, где ты собираешься мне их показывать, в спальне Горация?        - Как часто говорит Дамболдор: «В Хогвартсе, кто ищет помощи, всегда ее получает», поднимайся, я знаю одно удивительное место, тебе понравится, - потянув злючку за рукав, он уже веселее добавил, - а в спальню Слизнорта ты потом заскочишь, наверняка он не сможет уснуть без твоей колыбельной.        Девушка шуточно, но весомо стукнула его кулаком в плечо, поднялась, поправляя мантию и покорно поплелась за парнем, полностью ему доверяя.        Выбравшись из подземелья, они свернули к перемещающимся лестницам, углубляясь все выше, но куда именно, пока не известно.        - Хорошо, что мы старосты, - напомнила Беллатриса, - никому и в голову не придет отправлять нас обратно, полагая, что мы ответственно патрулируем школу от нарушителей.        - В этом то все и дело, Блэк, очень важно иметь власть, с помощью нее решаются почти все проблемы.        - Тебе ли не знать…        Поднявшись на восьмой этаж, выше которого была только Астрономическая башня, заговорщики остановились у широкой, ровной стены и замерли.        - Это и есть твое удивительное место? Да здесь нас в первые же пять минут заметит Пивз, поднимет шум, на него прибежит Филч и нам придется его убить. Какая-то паршивая перспектива.        - Помолчи! Я пытаюсь сосредоточиться. Свои планы, как убить Филча, будешь разрабатывать позже, если Поттер не сделает это первым, у них отношения еще нежнее ваших,- прошипел Люциус.        - Комната для тренировок, комната для тренировок, - повторял он как мантру, расхаживая из стороны в сторону.        И вот, через несколько секунд, на совершенно гладкой стене стал проступать замысловатый узор входной двери, сначала приобретая очертания, а затем и вовсе материализовавшись.        - Великий Мерлин! И правда удивительно!        - А я что говорил, дамы вперед.        Беллатриса толкнула тяжелую створку двери, та со скрипом поддалась, и их взору предстал огромный зал, освещенный сотнями свечей и лимонным лунным светом из окон.        - Что это за место?        - В книге «История Хогвартса» написано, что изначально ему дали название «Выручай-комната».        - Этот простор для нас двоих?        - Только для нас двоих. Помещение было выполнено так, что любой из нужных предметов уже находился там: многочисленные деревянные исполины для атаки, мягкие маты для падений и высокие зеркала, чтобы не пропустить ничего важного.        - Что мы будем делать?        - Я буду показывать, ты – смотреть и учиться, а затем повторять. Не знаю зачем, но Темный Лорд хотел этого, поэтому мы здесь. Начнем, пожалуй, с простых проклятий. Внимание… - его палочка взметнулась в вверх, стремительно рассекая воздух, - … Колоратум!        Столб красных искр вырвался из ее конца и полетел к ближайшему манекену. В долю секунды немое, безглазое чучело почернело и высохло, став абсолютно плоским, а затем снова приняло первоначальный вид.       - Колоратум – это проклятие иссушения, всякий, кто ему подвергается, лишается любой жидкости находящейся в организме и соответственно умирает. Оно не самое сильное, имеет массу минусов и легко отражается «Протего». Начинай.        Белла выбрала понравившуюся мишень, сосредоточилась на его безликой голове, подняла руку и произнесла:        - Колоратум, - эффект от чар полностью повторился, а она от радости даже прихлопнула в ладоши, как маленькая.        - Очень хорошо, еще раз, пожалуйста.        Несколько раз иссушив деревяшки, девушка поняла, что полностью освоила проклятие, потеряв к нему интерес, но взяв на заметку.        - Знаешь, не всегда следует убивать своих противников, иногда намного выгоднее сохранить им жизнь, лишь немного выведя из строя. «Диффиндо» прекрасно справляется с этой задачей, нанося многочисленные порезы на тело врагов, - умничал Малфой.        Слизеринка знала это заклинание, ведь не раз видела в детстве, как в порыве гнева ее отец применял его к домашним эльфам, после чего те покрытые мелкими ранками, поджав уши убирались прочь с глаз.        - Диффиндо, - результат ничуть не уступил работе Сигнуса, видимо, она и правда талантлива, как подметил Волан-де-Морт, а он не мог ошибиться.        Малфой продемонстрировал еще несколько вариантов темных проклятий, с которыми так же успешно справилась его ученица, и оценив, который сейчас час, предложил вернуться в подземелье.        На обратном пути они шли молча, и только на четвертом этаже Белла замерла, остановила его за руку и, вопросительно заглянув в глаза, прошептала.        - Люциус, а ты когда-нибудь использовал непростительные?        Лицо юноши не выражало ровным счетом ничего, но серые глаза холодными льдинками бегали по ней озадаченно. Наклонившись к самому уху, он одними губами еле слышно выдохнул:        - Да.        - Ты научишь меня Им? – так же прижавшись к нему, выдыхала она. Со стороны, они наверняка выглядели влюбленной парой, нежно обнимающие друг друга, что совершенно не соответствовало действительности.        - Я по-твоему самоубийца? Чтобы выкрикивать «Авада Кедавра» в стенах школы. Тем более эти проклятия весьма сложны, на освоение потребуются месяцы и если твоего Блэковского безумия и жажды крови хватит на «Круциатус», то «Империо», без помощи опытного мага ты никак не освоишь, будь уверена.        - Поспорим? – сильнее сжимая рукав парня острыми когтями, процедила она.        - Поспорим, о чем?        - О том, что за две недели я освою «Империо» и применю его к какой-нибудь паршивой грязнокровке гриффиндора.       - Да? А что ты будешь делать, когда чары спадут, а она прямиком побежит в кабинет директора Эверарда? Или ты намерена целый год потчевать ее повиновением.        - Никто никуда не побежит! Все прекрасно знают, что Люпин - оборотень, Руквуд и Макнейр сами видели его в Визжащей хижине в ночь полнолуния. Я отведу это магловское отродье к Гремучей иве и заставлю дожидаться волка. Думаю, ты понимаешь, что с наступлением рассвета, некому будет сообщать обо мне директору.        - Ты не сделаешь этого, - скривился парень, на что тут же получил протянутую к нему раскрытую ладонь, - ну допустим, а какие условия?        - Я хочу, чтобы ты один, в течение двух месяцев, выполнял все обязанности старост.        - Согласен. Мне все равно не придется этого делать, у тебя ничего не получится.        Скромно пожав руки, «влюбленные» расцепились и на почтительном расстоянии друг от друга направились в подземелье, каждый занятый своими мыслями.        В гостиной было темно, сухие поленья потрескивали в очаге, эльфы, давно убравшие беспорядок, безмятежно спали в своих кроватках. Пожелав спокойной ночи, староста мальчиков удалился в свою комнату, а Белла подошла к камину и подставила холодные руки к огню, приятно обнимающему их теплом.        - Значит ты выбрала Малфоя? – послышался тихий голос, где-то в стороне.        На одном из диванов, сжимая початую бутылку сливочного пива, сидел Рудольфус, пристально наблюдая за ней.        - Я никого не выбирала, Руди, - устало ответила девушка, - и совершенно не обязана перед тобой отчитываться. Если ты не заметил – мы не пара.       - Это я как раз заметил, как и то, что ты среди ночи пропадаешь где-то с этим напыщенным болваном.        В первое мгновение захотелось наслать на настойчивого Лестрейнджа летучемышиный сглаз, расцарапать лицо и бить, бить пока его глупая влюбленность не вылетит из головы, но потом она представила, а что, если он тоже страдает, страдает от избытка безответных чувств и фанатичного помешательства, что если он так же одинок и несчастен, а сердце его не находит покоя?        Еще немного постояв у тепла, она подошла к собеседнику, обняла мягкими ладонями небритое лицо и нежно, по-отечески поцеловала в лоб.        - Если мне кто-то и нужен, то это точно не Люциус... - затем приложилась губами к колючей щеке и быстро покинула место, где ей не дали остаться наедине с собой.        Большая спальня встретила ее немой тишиной, болезненно защемившей грудь. Приняв согревающее зелье и постояв под горячими струями воды, смелая слизеринка улеглась на кровать, детально обдумывая свой непростительный план.        Всего через две недели ей будет нужно выманить живого человека ночью за пределы школы, подвергнуть страшным чарам и оставить на растерзание дикому оборотню – не самая радужная перспектива. Но что бы сказал Повелитель, узнав, что юная леди, без посторонней помощи овладела одним из трех губительных проклятий? Стал бы он злиться или наказывать ее? Ответа она не знала и вряд ли узнает, ведь об этом наверняка никогда не зайдет разговор, что, собственно, и к лучшему.        Глубоко проваливаясь в сон, тело покорно немело, а разум переставал оценивать действительность. Ей снова снилась большая змея, только теперь она не давила, а приветливо лежала возле ног, изредка высовывая тонкий, раздвоенный язык и поднимая голову. Не оставалось сомнений, что она так же умна, как люди, и с радостью вступила бы в диалог, владей ее спутница парселтангом. Зеленоватые чешуйки кожи, красиво переливались в солнечных лучах и казались перламутровыми. Это был не просто сон, а некое предзнаменование чего-то великого и важного, жизни, судьбы. Души, которая навеки будет связана со слизерином, пожертвовав всем ради него.

* * *

       Новое, бесцветное утро, новые уроки и новые задания, все смешалось в нелепом «дне сурка» и извечном дежавю.        На историю магии семикурсники двигались подобно инферналам, медленно переставляя ноги, с полуприкрытыми глазами, рассаживаясь по последним партам и ловя возможность немного вздремнуть в укрытии.        Профессор Картер, похоже единственный бодрый человек в аудитории, поприветствовал факультеты, занял свое место за трибуной и начал:        - Парселтанг и его место в истории. Парселтанг или магический язык – редкий и вероятно врожденный дар. Самым известным волшебником, обладающим им, был Салазар Слизерин. Окружающие, не понимая разговора змееуста с рептилией, слышат лишь звуки, напоминающие шипение. Обычно он передается по наследству или вместе с магической силой. Как правило, змееязычие связывают с темными искусствами, но известно, что и некоторые светлые волшебники владели им…        Слушая монотонную лекцию преподавателя, Белла, как будто обратно попала в свой сон, вспоминая, как змея пыталась заговорить с нею, осмысленно всматриваясь в лицо. Чтобы отвлечься от посторонних мыслей, она меланхолично стала оглядывать присутствующие совместно факультеты и наткнулась на странную картину, ступенькой ниже. За общей партой восседали: Сириус Блэк и Джеймс Поттер в компании своей рыжеволосой грязнокровки, она поспешно что-то рисовала на пергаменте, а парни смотрели и давились от судорожного смеха.       Заинтригованная рисунком девушка перегнулась через стол и заглянула за плечо кузена. Быстрые каракули складывались в вполне красивую карикатуру, если бы на ней был изображен кто-то другой. В центре листа стояла тощая фигура в корсете, с копной кудрявых черных волос и нежно тянула губы к безобразной змее, а та в свою очередь дружелюбно помахивала хвостом, как пес и высовывала язык.        Если сказать, что Беллатрисе захотелось их убить – ничего не сказать. Ей хотелось пытать, мучить, проклинать, чтобы они, как чучела в тренировочном зале приходили в себя, а затем начинать все сначала, но тут в голове появилась идея получше, оторвав маленький кусочек пергамента, она написала лишь четыре слова и четко отлевитировала огрызок. Стол, на который он приземлился, занимал Люциус Малфой, тот не раздумывая развернул бумагу и прочел: «Это будет Лили Эванс», затем небрежно скомкал его и убрал в карман, послав адресату одобрительный кивок в знак согласия. Значит решено, поганка Эванс пойдет на убой, по великой иронии, к лучшему из друзей своего парня. Се-ля-ви!        Но полнолуние еще не скоро, а эта дрянь так бесстыдно разрисовывает ее портрет, все же не унималась слизеринка. Сломав старое перо на шесть частей, она успешно трансфигурировала их в маленьких Пикси и крепко зажала в руке, чтобы ловкие проказники не визжали, затем, достав волшебную палочку, прошептала:        - Апунье, - и разжала кулак.        Озорные существа угодили прямиком на голову Лили, наводя там свои порядки, а точнее вселенский хаос. Гриффиндорка закричала и подпрыгнула на месте, стараясь побыстрее избавиться от нежеланного соседства. Быстро вычислив, кто автор шалости, Поттер рыча потянулся за палочкой, но был остановлен железной хваткой Лестрейнджа, прохрипевшего:        - Только попробуй!        Не прибегая к помощи оружия, они сцепились в рукопашной схватке, сталкивая массивные парты и катаясь по классу.        - Джеймс, Рудольфус, прекратите немедленно! – послышался злобный голос профессора Картера, - займите свои места и достойно закончите урок. Кстати вас, как и мисс Блэк, ждет недельное наказание в моем кабинете и минус по пятьдесят очков с гриффиндора и слизерина.        Прекратив драку, тяжело дыша, дебоширы уселись за столы, продолжая метать друг в друга убийственные взгляды, а Белла привлекая внимание заступника одними губами прошептала «спасибо».        На выходе, преподаватель лично следил за спокойствием и отсутствием новых стычек, а староста девочек, проходя по коридору, благодарно взяла Руди под руку, что сделало его намного счастливее, чем кулак, опущенный на лицо Поттера.        Время снова неумолимо летело, стремительно приближаясь к судьбоносному полнолунию. Вечером, в канун страшной ночи, студенты, как всегда собрались в гостиной, обложенные книгами и заданиями.       Люциус подсел к Беллатрисе вплотную, делая вид, что списывает ее текст, хотя собственное, готовое решение уже лежало в сумке и спросил.        - Не передумала? – его голос был не издевательский, как всегда, а скорее встревоженный.        - Я не из тех, кто прячет голову в кусты, Малфой, - храбрилась та, хотя все внутренности сжались в крошечный комок и затвердели, как мрамор.        - Тогда удачи… - парень вышел из-за стола и больше с ней не разговаривал.        К десяти часам, общая комната слизерина совсем опустела, а Белла нехотя поднялась с насиженного места и вышла в коридоры замка.        До башни гриффиндора она кралась, как мышь, боясь быть замеченной кем-то из учителей, но похоже те не спешили заступать на свои посты и дорога оказалась свободной. Но тут встала задача посложнее, чем поимка преподавателями. Как выманить грязнокровку Эванс наружу, если портрет Большой Дамы закрыт, а пароль, естественно, не известен? Фортуна судьбы, в этот вечер, снова была на ее стороне, за дверью что-то зашуршало, преступница только и успела нырнуть в ближайшую, темную нишу, проем открылся и на пороге, собственной персоной, появились виновники торжества: Римус и Лили.        - С тобой точно все будет в порядке? – беспокоилась подруга, поправляя его мантию.        - Лилс, брось, я делаю это так давно и часто, а ты каждый раз беспокоишься, как в первый, - в руках Люпин сжимал раздутый рюкзак, явно наполненный одеждой или сложенным одеялом.        - Я знаю, знаю, просто ты там совсем один и мы все очень переживаем за…        - Мне пора, - напомнил оборотень, - если ты, конечно, не хочешь, чтобы я остался с вами?        Рыжая весело рассмеялась и подтолкнула его к лестнице, провожая взглядом.        Это был идеальный момент.        Вскинув палочку, в своем надежном укрытии, Блэк прошептала:        - Империо, - наставляя оружие на жертву, в тот же момент, ее глаза стали далекими и отрешенными от мира, а на губах появилась слегка уловимая, глуповатая улыбка.        Покинув убежище, она подошла к зачарованной вплотную и приказала:        - Ты будешь молчать и слушать только меня, если поняла – кивни головой.        Староста гриффиндора покорно склонила голову.        - Чудесно. Отдай свою палочку и следуй за мной.        Потайные ходы и лазейки старого Хогвартса, были известны не только знаменитым мародерам, слизеринцы так же были не прочь побродить ночами по замку, раскрывая его секреты и дразня сумасшедшего Филча своими выходками. Беллатриса на младших курсах всегда сопровождала мальчишек и поддерживала любое их безумие, ведя себя очень храбро, для маленькой девочки, за что, наверное, и заработала уважительное отношение и безоговорочное доверие всего мужского коллектива факультета.        Миновав несколько закрытых арок и пройдя через один пожелтевший портрет, принадлежащий какому-то древнему директору, девушки выбрались на улицу, прямо под каменные стены школы и устремили свой путь к спящей, Гремучей иве, откуда совсем недалеко до Визжащей хижины, в которой уже горел тусклый огонек свечи, приготовившегося к перерождению Люпина.        Подведя Эванс к самым ветвям дерева, Белла остановилась, повернула ее лицо к себе, и чтобы не разбудить нервное дерево прошептала:        - Оставайся здесь и жди, когда ты услышишь крики своего меняющегося приятеля, подойди, как можно ближе к хижине и постарайся привлечь внимание. Ты меня поняла?        Тень в окне ветхого домика задвигалась, содрогаясь в болезненных конвульсиях ломающихся костей, и оттуда послышался душераздирающий вопль, не то крик, не то звериный вой, разобрать было невозможно.        - Нет, не поняла, слизеринская стерва, - с абсолютно осмысленным видом ответила Лили, и сильно пихнув девушку в грудь побежала в сторону замка.        Немного растерявшись, Беллатриса бросилась за ней, пробираясь через высокую, замерзшую траву и цепкие ветки кустарников. Горячее дыхание вырывалось изо рта клубами слепящего пара, нащупав в кармане волшебную палочку, она направила ее в сторону беглянки, прокричав:        - Остолбеней! – но это оказалось не ее оружие, чужая деревяшка, практически, не слушала команды, лишь на мгновение затормозив Эванс, что, абсолютно, не помешало ей продолжать отдаляться в спасительные пенаты здания, где она вскоре и скрылась из виду.        - Черт! Черт! – злобно выкрикивала Беллатриса в пустоту холодной ночи, а в ответ до нее доносился лишь утробный рык зверя, в жалкой лачуге за ивой.        В полном беспамятстве, она бросилась к подземельям, глупо рассчитывая найти там спасение. О каком спасении вообще могла идти речь, если имело место быть одно из непростительных проклятий, карающееся высшей мерой наказания – пожизненным сроком в Азкабане.        Испуганная студентка бежала и бежала, боясь оглянуться назад, чувствуя, как будто ее уже преследует толпа голодных дементоров, желающих поскорее высосать из растерзанной души единственное светлое пятно – любовь к Темному Лорду.        Ноги сами привели ее к комнате второго старосты, со сбившемся дыханием, она барабанила в дверь, ничуть не заботясь о том, что от пронзительных звуков проснется не только Малфой, но и вся школа.        Дверь медленно отворилась и на пороге во всей красе и дорогом, шелковом халате, появился Люциус. Лицо его было заспанным, а всегда идеально уложенные волосы растрепанными, как только он увидел, кто пожаловал к нему среди ночи, то сразу скинул с себя пелену сновидений и напрягся.        - У тебя не получилось, да?        Девушка чувствовала, как к глазам подступают непрошеные, соленые слезы и отрицательно покачала головой.       - Надеюсь, ты избавилась от нее после?        И снова отрицательный ответ, сопровождающийся уже потоком из прозрачных кристалликов воды.        - Зачем ты тогда пришла? Хочешь и меня втянуть в свое необдуманное безумство? Отправляйся в свою комнату и молись, чтобы по дороге в башню, Эванс неожиданно потеряла память или свернула шею, в противном случае - тебе конец.        - Что мне делать, Люциус? Она наверняка все расскажет… - закончить ей не удалось, так как на лестнице послышались многочисленные шаги, а затем, одетые в уличные мантии поверх спальных пижам, подоспели преподаватели.        - Мисс Блэк, - начал директор, за спиной которого возвышался Дамболдор в компании смертельно напуганного Слизнорта, - настоятельно просим вас пройти в мой кабинет, дабы детально рассмотреть обстоятельства одного жуткого происшествия, совершенного в стенах Хогвартса. Вас, мистер Малфой, как старосту, я попрошу присоединиться к нам, и оставаться до выяснения истины.        - Разумеется, директор, - отрешенным тоном согласился тот, приглаживая длинные волосы.        Скорбная процессия, из пяти человек, бесшумно двигалась по замку туда, где в сдержанных объятиях Минервы Макгонагалл, навзрыд плакала другая перепуганная особа – Лили Эванс.        - Мисс Блэк, - подойдя ближе, дружеским тоном спросил профессор трансфигурации, - вы были сегодня ночь за пределами школы, рядом с Визжащей хижиной?        - Нет, - неуверенно ответила слизеринка.        - А вот мисс Эванс утверждает обратное, она поведала нам ужасающую историю о том, что находясь под чарами «Империо», была заставлена одна дожидаться Римуса Люпина, который, как вы знаете, в ночь полнолуния превращается в оборотня, существо опасное и неконтролируемое. Я вынужден попросить твою палочку, Беллатриса, дабы выявить последнее заклинание, совершенное ею.        - Если все было так, как рассказывает нам Лили, то это станет абсолютно вопиющим событием в пределах учебного заведения, - подала голос Минерва, - скрыть которое, вряд ли получится, будучи задействованными авроры, ведь именно в их полномочиях разбирать все темномагические чары, кем бы они не были совершены, а уж у Ежедневного пророка и вовсе повсюду шпионы.        Белла послушно отдала свою палочку, с ужасом наблюдая, как Дамболдор несколько секунд покрутив ее в руках, подверг невербальной, природной магии, прошептав:        - Приори Инкантатем, - затем долго всматривался в красноватое свечение на ее конце, красиво переливающееся всеми оттенками, собирающихся в причудливые фигуры и наконец констатировал:        - К моему глубокому сожалению, коллеги, последнее выпущенное заклинание из данной палочки, принадлежащей Беллатрисе Блэк было действительно - «Империо».        Слизнорт театрально ахнул, прикрывая рот рукой, и судорожно схватился за сердце, как будто ему стало плохо. Эверард поспешно пришелся на помощь, усаживая его на свое удобное место, и поднося стакан воды, который он, впрочем, осушил полностью.        - Это неслыханно! Это скандал! – голосил директор, размахивая широкими рукавами своей мантии, - вы отдаете себе отчет, юная леди, что за такое преступление, вас немедленно исключат из школы и конвоируют прямиком в Азкабан, не посмотрев, кем являются ваши родители? Альбус, проводите свою студентку обратно в башню, вдруг кому-то еще захочется пошутить непростительными, сегодняшняя ночь просто полна сюрпризов.        Съежившись в широком кресле, обвиняемая уже чувствовала на себе пристальные взгляды семьи, которая если и не откажется от нее, то по крайней мере сделает вид о странной пропаже средней дочери.        Декан гриффиндора вышел, уводя с собой заплаканную студентку, а директор продолжал неистовствовать.        - Оставайтесь в моем кабинете до тех пор, пока утром я не отошлю сов членам попечительского совета. Прибыв на место, они постараются крайне корректно решить вашу судьбу, мисс Блэк. Профессор Слизнорт, профессор Макгонагалл, мистер Малфой – можете быть свободны. Желаю всем доброй ночи, если ее, конечно, можно назвать доброй.        Расцепив сложенные в замок руки, Люциус прошел к выходу, лишь на секунду задержавшись около Беллы, и еле слышно прошептал:        - Ты произвела впечатление… Помнишь? Воспользуйся этим.        Следом за ним ушли преподаватели, а затем и сам директор, запечатав дверь сложными чарами замков.        «Какое впечатление? Он смеет еще издеваться надо мною?» - несся в голове бешенный поток мыслей. И зачем она только спорила, наивно полагая, что сложные проклятия осваиваются так же быстро, как школьная программа.        Какая унизительная участь: чистокровную ведьму заперли, как опасного зверя, чтобы потом кучка из двенадцати недоумков приняла решение заточить ее в тюрьму. Если бы директором школы был Волан-де-Морт, он вряд ли бы стал спасать шкуру никчемной грязнокровки, потому что выродки, подобные ей, вовсе не допускались бы до волшебного наследия, оскверняя своим присутствием многовековые традиции.        Мало - помалу в голове девушке зародилась единственная здравая идея – попросить о помощи, но кого она могла попросить? Друэллу? Всегда жалко пресмыкающуюся перед волшебниками богаче или сильнее ее. Сигнуса? Живущего в густой тени жены, и не принимающего участия в воспитании дочерей. Что вообще у них можно было просить, кроме знатной фамилии и чистой крови?        Ответ пришелся сам собою. Кого боятся и уважают? Кто вселяет страх в души и сердца людей? Имя какого волшебника заставляет нервничать даже таких искусных чародеев, как Альбус Дамболдор? Конечно это был Он – Темный Лорд. Но уделит ли волшебник хотя бы крупицу своего драгоценного времени на жалкую и безрассудную девицу, так бездарно загубившую свою жизнь?        Сорвавшись с места, она подбежала к столу Эверарда, достав оттуда небольшой пергамент, перо и чернильницу, некоторое время гипнотизировала их взглядом, а затем написала всего три простых слова: «Помогите мне. Белла».        Как нельзя кстати, палочка Эванс до сих пор находилась в ее кармане, открыв одно из окон и морщась от обжигающего, ледяного ветра, она прокричала в промозглую пустоту:        - Акцио Моргана!        Несколько минут спустя, на широкий подоконник директорской, опустилась большая, пушистая и темная, как ночь птица, зорко поглядывающая по сторонам черными бусинами глаз.        - Привет, старушка, - почесала ее девушка, - сегодня твоя задача не из легких. Найди Того-Кого-Нельзя-Называть, найди нашего Повелителя и передай ему это.        На лапку птицы приклеился невесомый листок, та взмахнула размашистыми крыльями и исчезла во мраке, а Белла осталась опять одна, теперь уже гордо смотря в будущее.        Около пяти часов утра дверь кабинета отворилась и на пороге появился сонный директор, одетый в свою повседневную мантию. Успевшая уснуть в его кресле Беллатриса вздрогнула и распахнула глаза. Следом за Эверардом, комната стала заполняться нескончаемым потоком людей, проходивших в нее по одному.        Рассевшись за столом переговоров, они подозвали растерянную студентку ближе и осмотрели ее с ног до головы.        - Эта мисс обвиняется в применении «Империуса»? – спросила пожилая дама.        - Да, миледи, - рвано хватая воздух, отозвался директор, - но как вы узнали, я планировал сообщить об инциденте только утром?        - Такое происшествие не может ждать до утра, - отрезал глава попечительского совета и начальник отдела образования мистер Мальсибер, - на то мы и совет, чтобы первыми узнавать о случившемся, или вы полагаете, было бы лучше, прочитай мы об этом в Ежедневном пророке?        - Я не… конечно, нет… - мямлил директор.        - Мы провели собственное расследование и нашли интересное обстоятельство, которое вы преступно упустили. Мисс Блэк, во время отбоя проникнув за территорию школы, сама находилась под действием этих чар, абсолютно этого не осознавая, - деловым тоном начал Абраксас Малфой, - поэтому не вижу никаких причин задерживать ее здесь.        - Но позвольте… - не сдавался старик, - кто же тогда истинный виновник случившегося?        - Настоящий виновник найден и передан аврорам, им оказался ученик шестого курса когтеврана – Грегори Моррис, тест палочки которого, подтвердил применение непростительного проклятия, - сурово закончила миссис Забини, мать Блэйк, - дальнейшую судьбу юноши, во внеочередном заседании рассмотрит Визенгамот.        Белла совершенно не понимала, что происходит. Почему знатные господа и леди обвиняют в ее преступлении тихого и незаметного Морриса? Почему никто не ругает ее и не угрожает Азкабаном? Но расстроена этим ничуть не была.        - Я думаю мы должны отпустить бедную девушку, не спавшую всю ночь, в свою комнату, - снова вмешался Мальсибер, - а с вами директор, нам предстоит долгий разговор о целесообразности занимаемой должности.        - Благодарю, - вежливо ответила студентка и поспешно вышла из кабинета, пока странная пелена лояльности не спала с глаз попечительского совета, и они не начали обвинять ее в содеянном.        В звенящей тишине спящего Хогвартса, она добралась до свой комнаты, открыла входную дверь и прижавшись к ней спиной с обратной стороны, медленно сползла вниз, разрываясь в рыданиях счастья. Затем заставив себя подняться, подошла к постели, с единственным желанием броситься на мягкую перину, но ее взгляд поймал белый отблеск, лежащего на прикроватной тумбочке письма, которое она там явно не оставляла. Поспешно развернув его, Беллатриса пробежала по одинокому слову, написанному замысловатым почерком : «Пожалуйста» и провалилась в глубокий сон.