О Берти несчастном замолвите слово

Разговор со Стеллой никак не шёл из головы. Берти устало потёр пальцами виски. Проклятая стерва, умеет же с утра испортить настроение! Несчастна в браке она, видите ли! Как будто он в восторге от её присутствия рядом. Но она-то знала, на что шла, придирчиво читала брачный договор, выторговывала себе бонусы красивой жизни, и в тот момент не особенно переживала о детях и любви до гроба. А вот у Берти не было выбора. Берти просто поставили перед фактом ─ эта фифа с кислой рожей будет твоей женой. И попробуй возрази папаше. Отца Берти боялся. Уже четвёртый десяток разменял, а когда старик смотрел на него своим холодным жабьим взглядом, полным презрения, коленки дрожали. Будто он до сих пор мог схватить сына, швырнуть на пол и выпороть до крови. Ну да, не повезло Бертраму-старшему с наследником, был бы у него другой отпрыск, наверное, собственноручно закатал бы позорящего его пидора в асфальт. Но Берти, как видно, был послан папаше в наказание за грехи ─ единственный и бракованный. Впрочем, не будь он геем, папаша наверняка нашёл бы другую причину для недовольства. Но семейный бизнес выше личных эмоций и взаимоотношений. Династия адвокатов с семнадцатого века. И Берти с пелёнок знал, что он обязан идти по стопам отца, деда и прочих пращуров. Работа ему нравилась. Пожалуй, работа была единственным светлым пятном в его жизни. Берти полностью посвящал себя только делу, а любовь, счастье и прочие сказочные вещи существовали не для него. Это Берти понял в тот вечер, когда отец застал его с Томми, милым пареньком из колледжа, с его первой любовью. Единственный плюс ─ с тех пор папаша брезговал его пороть. ─ Если хоть одна живая душа узнает, что моего сына пялят в зад, я лично тебя кастрирую и выброшу в район для мигрантов, ─ сверкая глазами от ярости, пообещал папаша. Но напрасно Берти испугался за себя. Конечно, единственного сына Бертрам-старший трогать бы не стал, опасаясь скандала. Неприятности свалились на Томми. Его родители лишились дома, отец угодил в тюрьму, а самого мальчишку турнули из колледжа. Чтобы как-то выжить, Томми вынужден был записаться в армию. И погиб где-то в Ираке. Второму парню, в которого Берти имел несчастье влюбиться и который, на свою беду, посмел ему ответить взаимностью, повезло ещё меньше. Артур был красивый мужчина, тренер фитнес-клуба. Две недели счастья, а потом клуб Артура сожгли. В завалах обнаружилось его изувеченное тело. Влияния в городе у папаши было ничуть не меньше, чем у легендарного Ленни Коула. Только благопристойный глава коллегии адвокатов был всегда в густой тени. Больше Берти никогда и ни с кем не заводил серьёзных отношений. Зато познакомился с коксом, жизнью ночного Лондона и пустился во все тяжкие, чтобы позлить отца. Не может же он поубивать всех лондонских геев. Но случайные любовники сына папашу Берти не интересовали. Единственное требование, что он выдвинул, ─ жена. Чтобы на приёмах и официальных мероприятиях Берти выглядел как викторианский джентльмен под ручку с благопристойной леди. Впрочем, каждый второй на этих тусовках имел те или иные тёмные секреты. И до Берти никому не было дела. Так что Стелла ─ всего лишь очередной подарочек папаши, чтобы отравить ему жизнь. Надменная, хладнокровная сука. Если до встречи с ней Берти был просто равнодушен к женщинам, то теперь он их практически ненавидел. Жену, как и отца, бесила, кажется, не столько его ориентация, сколько сам Берти. А его сексуальные предпочтения просто помогали им найти тему для упрёков. Берти же, назло им, пытался выглядеть настолько по-гейски, насколько это возможно. Жеманность, тонны геля для волос, лёгкий макияж, аляпистая одежда. И намёки, постоянные прозрачные намёки на то, кем он является, чтобы видеть их перекошенные рожи. Он мечтал, что Стелла подаст на развод, сбежит от такого отвратительного ей человека, но она только и могла, что выносить Берти мозг. Хреново было до зубовного скрежета. Берти ненавидел думать о своей жизни. Дунуть бы сейчас «снежка», да через пятнадцать минут заседание, нужна ясная голова. Ну ничего, оттянется на вечеринке. Берти любил вечеринки. И устраивал их так часто, как мог. Они развлекали, отвлекали. Можно было представить, что у него есть друзья, и эти люди пришли в его дом не просто на халяву ширнуться и побухать. Да и Стелла терялась где-то в толпе и не мелькала перед глазами. К тому же, на вечеринке можно было кого-нибудь подцепить. Если повезёт, даже на пару ночей. Больше нельзя, папаша бдит, да и не бывает на его вечеринках никого, с кем бы хотелось продолжать знакомство дольше двух-трёх перепихов. Вечеринка шла своим чередом. Но Берти чувствовал, что смертельно устал от всей этой бессмысленной свистопляски, что искусственный праздник уже не приносит даже мимолётной радости. И наркотики не приносят облегчения. От дозы болела голова. А принимать столько, чтобы забить на боль, Берти не решался. Он хотел оставаться собой, какой бы паршивой ни была его жизнь. Ведь что бы ни говорил отец, слабаком он не был, и планировал пережить старого ублюдка, чтобы плюнуть на его могилу. На этот раз Берти вообще накачивался только виски и разглядывал веселящуюся толпу. Смешные они. И такие свободные. И счастливые в своих нехитрых радостях. Берти цеплялся взглядом за мелькавших в толпе симпатичных мальчиков. Их как будто с каждым годом становилось всё меньше и меньше. Или Берти больше никакого не хотел? Пустого траха ему было уже мало, а ничего большего всё равно не светит. Может, плюнуть на всю эту чушь и заняться, к примеру, разведением цветов, или коллекционированием бутылок из-под виски? На радость папаше и стерве-жене. Ну уж нет! Он им такого удовольствия не доставит! Берти ещё раз осмотрел толпу. И его бросило в жар от прищуренного взгляда небрежного бритого парня, что трепался с какой-то девицей в углу комнаты. Обжигающий сводящий с ума взгляд. Дерзкий, насмешливый и как будто многообещающий. Нет, не ему, не Берти, а всему миру. И улыбка совершенно бесшабашная, от которой сердце сделало кульбит и забилось, как оса в стакане. Даже плевать, какое у него тело под безобразной дешевой рубахой, впрочем, даже так видно, что и оно не подкачало. То есть подкачано в нужных местах. Да так, что закачаться можно. Берти тряхнул головой, скидывая наваждение. Ну вот, запал с первого взгляда, давненько подобного не было. Неужели от виски так резко развезло? Раньше он не видел этого парня у себя в доме. Иначе бы не пропустил. То, что парень ─ гей, Берти чуял за милю, он всегда безошибочно угадывал потенциального партнёра. И плевать, что парень, скользнув по нему взглядом, отвернулся и больше не обращал внимания, продолжая болтать уже с каким-то мужиком. Причём интимно так болтать, пропитывая призывными флюидами всю атмосферу в комнате. Только зря, мужик был, конечно, ничего такой, но не по их части. К нему вон Стелла дефилировала, едва не выпрыгивая из платья. И он явно был не против променять общество красавчика на неё. Впрочем, Берти плевать хотел, пусть жёнушка делает, что ей заблагорассудится, может, отстанет от него на пару дней. А вот с парнем бы познакомиться поближе. Он хозяин вечеринки или кто? Любой гость должен быть его по его желанию! Но пока Берти соображал, как бы подкатить с этим заявлением к объекту сегодняшней страсти или хотя бы выяснить, кто он, парень куда-то пропал. Затерялся в толпе. ─ Берти, у тебя сегодня Дикая шайка в гостях? Ну ты рисковый! ─ одна из близняшек Харрис. Какая настоящая вечеринка без них? Лучшие торчки и шлюхи Лондона ─ этим вечеринки Берти славились. Жаль, Джонни Фунт скопытился, тоже любил здесь появляться, с ним было весело. ─ Дикая шайка? ─ переспросил Берти. Конечно, он слышал об этих мелких, но удачливых бандюганах. Адвокат по уголовным делам, как-никак. Но он не помнил, чтобы якшался с ними, и не представлял, чем мог заинтересовать их. ─ Ну вон же, это Мямля, ─ кивнула вторая близняшка на чёрного здоровяка, вальяжно усевшегося на диван в гостиной. И тут Берти вспомнил, как Стелла заявила накануне, что пригласила на вечеринку несколько крутых парней. Чтобы не зачахнуть с его отбросами. Но как его женушка, прикормленная бухгалтерша русского воротилы, связалась с Шайкой? Впрочем, неважно. Важно то, что Берти сообразил, кем может быть этот горячий паренёк с глазами, полными порока. Берти никогда не упускал возможности получить желаемое как можно скорее. И уже через минуту приземлился рядом с Мямлей. ─ Я Берти. Это моя вечеринка. А вы, значит, из Дикой шайки? Стелла сказала, что вы опасны. ─ Такие типы любят, когда им делают реверансы. ─ Лично я ─ опасный. А также любят позёрство. В любой другой день Берти тут же бы кивнул охране, чтобы научили хорошим манерам зарвавшегося хама, который посмел скинуть пепел в бокал хозяина праздника. Да и дымить в доме такую дешевую дрянь при других обстоятельствах он бы не позволил. Но сегодня чёрный увалень может быть полезен. ─ А твой друг? Он тоже из Дикой шайки? ─ красавчик вновь появился на горизонте и трепался с очередной шлюшкой. ─ Ну он из нас самый дикий. Похоже, лондонские бандиты стали толерантны и демократичны, Берти готов был биться об заклад: паренёк-то и не скрывает, что девочки ему нужны исключительно для бесед. Иначе откуда столько многозначительности в тоне этого цветного? Что ж, время вытащить главный козырь из рукава: ─ Я всё про вас знаю. ─ Да ну? Откуда? ─ Я адвокат по уголовным делам. И я знаю один секрет про ваш район, ─ на это он точно купится. ─ Какой ещё секрет, Берти? ─ Мямля попытался напустить на себя равнодушный вид, но получалось у него плохо, Берти с трудом сдержал улыбку, продолжая играть простачка. ─ Среди вас есть стукач. ─ Как его зовут? Вот идиот! Или он решил, что Берти уже обдолбан до потери пульса и болтает о таких вещах направо и налево? ─ Надо платить за секреты. Мямля начал ещё что-то мямлить. Это раздражало, но Берти продолжал свою игру. ─ Я хочу встретиться с… самым диким, ─ многозначительно проговорил он. Даже недалёкого ума этого увальня хватило, чтобы понять столь прозрачный намёк, и с дивана его как сдуло. Да, стукач им явно весьма интересен. Ну что ж, не всё можно купить за деньги. Дерзких красивых парней покупают и за опасные секреты. Берти сглотнул, когда красавчик вновь скользнул по нему взглядом, прожигая насквозь. Сердце учащённо забилось. Он уж и не помнит, когда от одного только чужого взгляда у него так билось сердце. А когда парень ещё и нахально запрыгнул на спинку дивана, нарочно коснувшись плеча Берти, он и вовсе почувствовал себя растерянным смущённым мальчиком, который только что прилюдно признался капитану футбольной команды колледжа в симпатии. ─ Я слышал у тебя есть секрет, и не один, судя по лицу… Так одуряющее близко. И его голос проникает в каждую клеточку. Берти с трудом нашёл силы оставаться расслабленно-небрежным хотя бы внешне и попытался диктовать свои правила: ─ Я не хочу говорить о работе. ─ Если скажешь, кто информатор, поговорим обо всём, о чём захочешь, ─ жеманно протянул красавчик. Ему это ужасно не шло. Он переигрывал. Лгал. И почему-то Берти впервые в жизни было не наплевать. Почему-то ему хотелось, чтобы этот грубоватый парень с обжигающим взглядом, пушистыми ресницами и многообещающе развратными губами заинтересовался им самим, а не его возможностями. ─ Раз это информатор, то у тебя должны быть шкурки, доносы. Ориентируется он быстро и разговор ведёт на своих условиях. Впрочем, привередничать не в положении Берти. Парень ведь не отшил его, а назвал свою цену. Которую Берти может заплатить. И надеяться на честный бартер. ─ Ну надо же, ты не просто красавчик… ─ абсолютно искренне сказал Берти, тоже переигрывая, но он знал, что ему такая манера речи идёт. ─ Откуда у тебя такие глубокие познания? Красавчик смерил его оценивающим взглядом и приказал: ─ Дай мне мобильник. ─ Что?.. ─ Берти даже растерялся. ─ Дай мне свой телефон, ─ требовательно повторил парень. Этому голосу хотелось подчиняться. Отдавать всё, что он попросит, делать всё, что прикажет. Конечно, хотелось бы, чтобы он просил что-то интимное и только у Берти… Но если бы он потребовал прямо сейчас чековую книжку, матушкино колье и домик на побережье, Берти всё равно бы не смог отказать. Так и работает их банда? Отправляют мальчика очаровывать наивных богатых геев? Берти залез во внутренний карман. Послушно достал телефон. Красавчик съехал к нему на диван, почти прижимаясь, но вместе с тем держа дистанцию. Как это у него вышло, Берти оставалось только удивляться. И смотреть на парня вблизи. Так неприлично близко, что сердце вновь пустилось вскачь, а в брюках стало тесно. Очень красивый парень. Если его приодеть, отвести к стилисту, он засияет, как огранённый алмаз. Но он, похоже, специально уродует себя. Впрочем, у него получается плохо, обаяние и природная сексуальность не убираются так легко, как волосы машинкой для стрижки. ─ Ничего так, ─ оценил парень то ли его, то ли телефон. ─ На следующей неделе сходим куда-нибудь, я тебе всё расскажу, ─ опять фальшивым наигранным тоном пообещал он, опалив ядовито-мятным ароматом жвачки. И, вбив свой контакт, отдал телефон обратно, Берти потянулся за аппаратом. Мучительно хотелось коснуться красавчика, хотя бы кончиков его пальцев, настаивать на чём-то большем или требовать сначала горячую ночь в его объятиях, а только потом возможность получить документы он почему-то не смел, не мог заставить себя произнести ни слова. А парень не дал даже такой малости, как мимолётное прикосновение, бросил телефон ему на колени, спустив с небес на землю: ─ В обмен на документы. И ушёл. Берти даже не посмел ничего возразить, просто взял свой мобильник, чувствуя на нём тепло чужих пальцев, и глупо улыбнулся. Он не влюблялся уже тысячу лет. Имеет же он право совершить такую безумную глупость?