Тёмные истории

      - УЁБКИ!!!       В последний раз Рейнальд поднимался по побудке столь резкой, когда в захваченной, удерживаемой ими крепости был прорван тыл – отряд был перерезан сарацинами в полудрёме и пришлось не просто быстро приходить в себя, но и бежать через длинный коридор в полном обмундировании, а затем ещё и затыкать брешь в проклятой обороне, чтобы других его товарищей не постигла участь быть прирезанными, словно свиньи для королевского ужина.       Но сейчас, будто ещё пребывая в крестовом походе, он резко вскочил с кровати прямо в ботинки, схватил меч и шлем и быстрее пули вылетел из трактира прямо на улицу, даже не ощущая утренней прохлады.       - Упыри обоссанные! Уроды криворукие! Выблядки!       Сигвайер рвала и метала, и гневу её не было предела; если бы не Лигоньер, дикарка-воительница и, по собственным заверениям, дочь вождя, не только поубивала бы попавших в её немилость, но и разнесла весь город в щепки, однако крепкая хватка дружинника пока удерживала девушку от подобных действий.       - Скоты! Я выпущу ваши кишки и повешу их на забор или бельевую верёвку!       Договорить она, впрочем, не смогла – Лигоньер лишь на мгновение отпустил мечущуюся бестию, чтобы размять затёкшее плечо, когда метко брошенное кем-то яблоко точно попало в разинутый ею для очередного бранного словца рот. Да с такой силой, что та пошатнулась, попятилась и, оступившись, повалилась в стоящую бочку с водой, из которой теперь только торчали дёргающиеся её ноги.       Теперь вместо брани воздух заполнил дикий, почти неудержимый смех – Дисмас явно был доволен собственной выходкой, заходясь хохотом, глядя из окна второго этажа борделя, пока старая балка не выдержала и одинокая дощечка, видимо, от сильной тряски, не отвалилась. Прямо на голову разбойнику. Не сильно, конечно, но хорошая шишка ему была обеспечена. В то время, как дружинник умудрился вытащить Сигвайер из воды, в нынешнем состоянии больше похожей на мокрую ворону, ещё больше заведённую такими действиями, настроение Дисмаса уже стало не столь солнечным.       - Чё разорались?! – негодовал он, - дайте поспать! Перестреляю, как собак!       С этими словами он захлопнул окно и скрылся из виду. И хотя воительница не унималась, пыл её всё же приутих – по крайней мере, орать она стала слабее, тише, ор сменился на крик.       - Дружище, а ты ничего не перепутал? – крестоносца одёрнул Сиошел, в его голосе очень тонко проскакивали нотки ехидства.       Народу собраться толком ещё не успело, однако, все присутствующие обратили внимание на рыцаря креста, как он сам на себя, впрочем. А выскочил он из борделя, в чём мать родила, не считая ботинок на ногах, меча в руках и шлема на голове. Вокруг воцарилось удивление, нежели возмущение и пока не было ни одной попытки как-либо смущать Рейнальда; тот, впрочем, и сам бы смутился, произойди нечто подобное хотя бы день назад. Скорее всего, он бы залился краской, немного промямлил о прощении и что он сейчас приведёт себя в порядок, что непристойно быть рыцарю креста в подобных обстоятельствах. Сейчас же, особенно после вчерашних разговоров, да и ночи тоже, тот лишь слегка передёрнул плечами.       - Всё своё ношу с собой, - без тени стеснения и смущения ответил он. – А, ну да, знамя забыл. Пойду за ним...       Впрочем, некое лёгкое чувства стыда крестоносец всё же испытывал – он был готов поклясться священным писанием, что уже через полчаса по городу будут гулять пошлые и похабные шуточки да анекдоты про "голого крестоносца", особенно этим могут порадовать мародёр и скоморох, два сапога пара. Последний ещё и песню напишет, он может...       Ему не понадобилось много времени, чтобы привести себя в порядок. Однако пыл Сигвайер, кажется, словно угли в кузнечных мехах, раздулся с ещё большей силой, чем до происшествия.       - Ой, а чего это ты приоделся? – ухмыльнулся скоморох ожидая бреши в выстроенной обороне товарища. - Чужое что подобрал, или знамя так растянул?       - Холодно. А в больницу лечь, если слягу, денег нет, - ответил Рейнальд и Сиошес недовольно насупился, его ожидания по поводу шуточек и реакции крестоносца не оправдали свои ожидания. - Так что тут произошло?       - Мы ушли в поход. Осталась одна комната. И один выродок, - воительница начала задыхаться от злости и бессильного гнева. – Недобитый коллекционер, что б его, откуда он взялся, тварь?! Всего ничего. Немножко. Чуть-чуть. И ОНИ ВСЁ ЗАПОРОЛИ!!!       Девушка указала на двух сидящих у памятника предка – наёмника и прокаженного. Они прибыли совсем недавно, и, возможно, это был их первый поход – по крайней мере Рейнальд раньше их точно не видел.       - Это была небольшая вылазка, даже без привала. Зачистка. Одна комната. Твою мать, - она снова начала кричать, но уже на каком-то своём языке, скорее всего, ругаться. – Один разнылся, как сопливая девчонка, другой тупил и мазал постоянно.       - Этот поход был обречён на провал ещё с самого начала, я же говорил! – возопил наёмник, трясясь как осиновый лист.       - Почему той женщине вторит тысяча голосов?! – негодовал прокаженный, глядя в пустоту как-то очень странно; очевидно, у него настало помутнение рассудка.       - А где?.. – крестоносец бросил взгляд по сторонам в поисках четвёртого члена экспедиции, но пока найти его не мог.       - Петиш, оккультист, погиб, - мысль о павшем товарище заставила Сигвайер не просто закипеть, её бросило в мелкую бессильную дрожь. - Твари криворукие... клянусь, я ВЫРВУ ВАШИ СЕРДЦА! Да пожрут вас духи!       - Уже пятый... – хмуро ответил Лигоньер, - пять могил... пять товарищей...       Дочь вождя завелась с ещё большей силой, она готова была схватить своё оружие – Рейнальд не знал, что это – глефа или двуручный топор, но знал одно и точно – что она способна разрубить человека от головы до пояса, если её сильно припечёт. Животная ярость, первозданная сила, дарованная природой. Впрочем, бойне не дано было свершиться – оказавшаяся за её спиной Бордетта быстро и точно вонзила один из шприцов Сигвайер в шею. Та едва успела возмутиться, однако затем плавно поутихла, обмякла и стала какой-то заторможенной.       - Пойдём, подруга, пропустим по кружечке-другой эля, - оказавшаяся так же внезапно быстро рядом с воительницей Ботин подхватила дикарку под белы рученьки и повела в трактир.       - Да-а-а-а... выпьем... по кружечке, - воительница говорила неестественно и мягко, медленно, заторможенно, а так же послушно шла за мародёром.       - Какая... то, что я вколола ей, должно было свалить обычного человека в сон как минимум на половину дня... а она лишь обмякла, - констатировала чумной доктор. – Вряд ли сыворотки надолго хватит...       - Что будем делать с этими супчиками? – поинтересовался всё же выглянувший из окна Дисмас, дождавшись пока воительница, зайдёт в трактир, чтобы не услышать их. – Ситуация более чем серьёзна...       - ГНАТЬ ССАННЫМИ ТРЯПКАМИ!!! – неизвестно, как Сигвайер услышала их разговор, но стоило словам быть сказанными, она вылетела из трактира в праведном гневе, едва не сбив дверь с петель. И уже самому разбойнику пришлось помогать Ботин буквально затаскивать девушку внутрь.       - Это действительно очень непростой вопрос, который, на мой взгляд, нужно решать всей группой. Я предлагаю в полдень, после того, как отзвонит колокол аббатства, собраться здесь, у памятника и решить судьбу этих... двоих, - предложил Рейнальд. – Есть ещё несколько часов, чтобы каждый для себя принял решение, всё обдумал. Да и им, возможно, найдется, что сказать в своё оправдание.       Крестоносец стал недавно замечать, что вся эта разношерстная банда маргиналов, а иначе всё сборище этих людей назвать он иначе не мог, всё чаще и чаще не просто прислушивается к его словам – они идут за ним, как за лидером этих проклятых, обречённых на смерть, боль и отчаяние людей. Вот и сейчас никто даже возражать не стал, да и мысль была достаточно мудрой. Народ разошелся кто куда, сам же Рейнальд проследовал к алтарю.       Стоя у алтаря на коленях, вместо молитвы он крепко задумался. Он вспомнил их первую вылазку, их самую первую разведку, когда погибла Мэри. В первый же заход монахиня нашла свой вечный покой на кладбище. Погибла в самом конце запутанного лабиринта руин. Тогда он проклинал себя, готов был пронзить сердце своим клинком; хотя Бордетта так же серьёзно переживала по поводу гибели монахини, Дисмас в своей циничной манере ответил: "У каждой дороги есть свой конец. Её тропка просто закончилась сегодня; так просто и бесславно".       Потом он припомнил случившуюся катастрофу недельной давности – когда погибли опытная воительница Мирис и не менее опытная монахиня Осмонта. Казалось, что ей там не было места, что заход был так же прост. И лишь потом, когда антиквар Нихонья сбежала с рядом ценных вещей, стало понятно, что подобный исход был запланирован. Что она подвела их к смертельной черте специально; возможно, она прикончила бы и арбалетчицу Уистру, но та вцепилась в антиквара мёртвой хваткой, и они вместе покинули проклятые руины. Но там был злой умысел, там всё было подстроено. А здесь? Ошибки? Неопытность? И Сигвайер, и Петиш имели опыт подобных рейдов. Да и, судя по всему, вылазка была короткой и не самой сложной. Что же могло пойти не так?       Крестоносец искренне не знал, что ему делать. Впервые за время пребывания в этой компании. Сомнения терзали его душу, его разум, решение не приходило в голову. Выхода было два – либо оставить этих двоих – наёмника и прокаженного, либо прогнать. О линчевании и речи быть не могло, но из двух пунктов придётся выбирать только один...       Зазвонил колокол. Так быстро прошло время. Рейнальд быстро прошептал молитву утешения и перекрестился.       - Амэн...       Придётся решать. Однако своё решение он будет основывать на мнении большинства. По крайней мере, пока что...       Ко времени решения вопроса все уже собрались у памятника. Виновники собрания стояли в импровизированном кругу товарищей. Решено было голосовать по часовой стрелке.       - На повестке дня вопрос о решении судьбы двух этих людей, - начал Рейнальд. – Сегодня мы вынесем вердикт – оставить их в нашем стане или прогнать прочь. Никаких убийств, иначе мы уподобимся тем чудовищам за территорией города. Предлагаю голосовать. Однако прежде чем заслушать наше мнение, возможно, господам, ради которых мы собрались здесь, есть что сказать по этому поводу? – ещё не вылеченный от душевных болезней наёмник в панике сжался в ком, а умалишенный прокаженный продолжал ловить только ему видимых "маленьких бесенят", отчего рыцарь креста обратился к Ботин: - Как Сигвайер?       - Упилась. Не вусмерть, конечно, но я её на всякий случай... – Мародёр умолкла и вместе со всеми обратила внимание на грохот на втором этаже казарм, – связала. Но, боюсь, это ненадолго. Так что решать нужно быстрее...       - Тогда, простите, позвольте? – неожиданно встряла Уистра. – Просто... несколько недель назад я была в подобной ситуации. Я... – она замолчала, выдохнула, собравшись с силами, продолжила: – Я не могу голосовать. Просто не могу. Простите...       Она вышла из круга и, усевшись рядом с деревом, взяла голову в руки в попытке успокоиться.       - Мы все имеем право на ошибку. Мы все не без греха, мы все – дети Господа-бога. Я голосую за то, чтобы дать им шанс, – первой была Фонтомея.       - Без поражений нет побед. Я прошел много войн, кровопролитных сражений. Я голосую за право шанса, - вторым был Лигоньер.       - Хм... шанс?.. – задумался Сиошес, а затем начал петь, бродя в кругу товарищей: – Шанс! Он не получка, не аванс! Он выпадает только раз, – скоморох показал в каждой руке по монетке, затем в сложенных ладонях перемешал их, словно игральные кости и протянул товарищам две руки: – фортуна в дверь стучит, а вас... – он замер в ожидании, пока кто-нибудь выберет одну из протянутых рук; в конце концов, чумной доктор не выдержала и выбрала левую руку, в которой оказалась пустота, а за маской шута скрывалась явная ухмылка. - Дома нет! Шанс! Его так просто упустить, – скоморох отвёл правую руку к себе, - но легче-е-е-е локоть уку-у-усить, чем новый шанс заполучи-и-и-ить! – свободной рукой Сиошес показал пистолет, наведённый на Дисмаса, - он нажимал на ваш курок, - затем похлопал себя по груди, - он набивал ваш кошелёк и от осечки он берё-ё-ё-ёг ва-а-аш мушке-е-ет, – от последней фразы передёрнуло участников похода на бандитскую пушку, когда захлёбывающийся кровью бандит всё же дополз до пушки и смог поджечь фитиль, а у той случилась осечка. – И вот когда вы в двух шагах от груды сказочных богатств, он говорит вам, - он протянул единственную сжатую в кулаке руку, и теперь уже мародёр дотронулась до неё, чтобы тот открыл руку с монетками, но в разжатой ладони так же оказалась лишь одна пустота, а скоморох воскликнул: – Бог подаст! Хитрый шанс!       - Так чё ты решил? – на Дисмаса подобная выходка не произвела впечатления, отчего он был несколько груб.       - ШАНС! – скоморох качнулся на ногах, выпрямившись, театрально всплеснул руками и развёл их в стороны, потянувшись к небесам.       Первой не выдержала Бордетта, рассмеявшись приглушенно из-за плотной маски, начала аплодировать кланяющемуся скомороху; впрочем, в этом она была не одинока, многие оценили действо; в этом и был особый шарм, особое обаяние Сиошеса – любой момент жизни, будь то битва, гулянка или короткая молитва превратить в представление.       - Уже три, - заметила монахиня, подкрепив свои слова тремя поднятыми пальцами.       - Ладно, пошутили, посмеялись да поплясали, и хватит, - разбойник всё ещё был хмур, вероятно, из-за вскочившей на макушке шишки. - Теперь вот что я скажу. Да, конечно, мы вляпывались в дерьмо и сами – и сбегали на полпути, и чуть не дохли, да-да я помню. И мог бы войти в положение этих несчастных... но ТАКОЙ жопы не было давно. Запороть простой поход, в который были вложены деньги, потрачены ресурсы. Погиб опытный колдун, или кто он там есть... был, суть не важно. Вот что я скажу – слабым здесь не место! Я голосую против!       Всем резко стало не до шуток и радостное настроение потихоньку начало сходить на нет.       - Мы на мели, нужно готовиться к новым вылазкам, нужно готовить припасы, покупать оружие, тренироваться. А ещё нужно снимать стресс – мы все люди, все смертные, и у каждого из нас есть свои потребности, – Ботин сложив руки на груди, стояла у самого памятника, глубоко надвинув шляпу на глаза. – А теперь их у нас нет! Их, этих двоих, нужно полечить – кто платить будет? Им надо снять стресс – кто платить будет? Они? Да чёрта с два! Мы должны расхлебать то дерьмо, которое они нам подсунули! Сигвайер права – гнать их ссаными тряпками! Я голосую против!       - Нужно думать о живых. Мы ещё живы. Да, верно, ошибиться может каждый. Но за ошибки нужно платить – и расплачиваться придётся нам всем, - заметил псарь Кардон, поглаживая своего верного пса. – Нельзя разбрасываться людьми, средствами, ресурсами. Там, откуда я родом, говорят: "Как решать будем – по закону или по справедливости?". Я – слуга закона. Я голосую по закону. Я голосую против.       - Уже по трое, - заметил скоморох. – Действительно забавно...       - Учитывая, что хотя Сигвайер сейчас не с нами, но она явно против... – заметил ему в тон крестоносец. – Учитываем её мнение? – остальные были согласны с рыцарем креста.       - А ты что скажешь, Гордон? – разбойник обратился к другому наёмнику, более опытному, на момент вылазки валявшегося в жутким кашлем в госпитале. – Чё за товарища не вступишься?       - Гусь свинье не товарищ, - фыркнул наёмник. – Братство наёмников, охотников за головами, да? Херня это всё. Говорил ему "послушай как надо". "Тю, та я сам справлюсь! Я всё знаю! Яйца курицу не учат!". Довыкобенивался, урод? Пошел нахер, придурок!       - А прокаженный? – поинтересовался Рейнальд.       - Да всех их нахер! – ответ был короток и понятен. – Оба пусть валят к ебеням собачьим. Дисмас прав – слабакам тут не место!       - Остались вы двое, - Дисмас бросил взгляд на крестоносца и чумного доктора.       - Жизнь и смерть... мы – словно мотыльки, не замечая, что в попытке спастись, выжить, побороть свою судьбу мчимся в самое пламя, сгораем, – голос Бордетты из-за маски был приглушенным, но достаточно уверенным. – Мне не ведомо, умрём мы завтра или будем жить, одолеем ли врага или падём. Я доктор, а не провидица. Но суть остаётся сутью – если я погибну, то надеюсь, что по своей глупости или силе врага, а не глупости и слабости тех, на кого я положилась. Я голосую – против.       - В таком случае, я подытожу. Общим советом было принято решение – шестью голосами против трёх – изгнать из нашего стана данных наёмника и прокаженного, – Рейнальд говорил твёрдо и ясно, хотя в его голосе слышалось едва различимое сожаление, но вот чему: тому, что эту парочку выгнали или их печальному исходу, осталось только у него на уме. – Я считаю, что для вашего же блага. Это проклятое место искалечило ваш разум, хотя и не совсем успело искалечить тела. Доброго пути вам, и да прибудет с вами Господь.       Крестоносец благородно выделил денег на места в дилижансе этим двоим несчастным. Они ведь и вправду не виноваты, что всё произошло именно так. Повлекло за собой события столь ужасные, столь грубые, столь неприятные. Вряд ли, конечно, они начнут новую жизнь, да и смогут ли...       - Эй, дружище, - от мрачных мыслей его отвлёк Дисмас. – А как же твой голос?       - А он что-нибудь бы изменил? – вздохнул рыцарь креста. – Да и... верно. Им лучше уехать домой.       - Спиться где-нибудь или подохнуть в очередной бойне? – ухмыльнулся разбойник. – Значит, ты тоже против шанса?       - Нет. Я как раз голосовал за шанс. Шанс для них попытаться начать всё сначала. И не сдохнуть в этом проклятом месте. Ты прав – слабым здесь не место. Проклятым, обречённым, брошенным, но не слабым.       - Пошли, пропустим по кружке пивка, - разбойник хлопнул товарища по плечу, - грустить потом будем, когда копыта протянем. Пока живы – радоваться надо, всё остальное, - он показательно плюнул на землю и растёр сапогом, - пусто. Идём!       Солнце стояло в самом зените. Начинался новый, очередной день в проклятом поместье...