Дневник

24 апреля, день первый Впервые за долгие годы мои мысли начинают пугать меня. Мне не с кем ими поделиться, но они жгут мою душу, так что… Пришлось завести дневник. Вот уже несколько дней как Кейси считается женщиной по юридическим правилам. На свои двадцать один она устроила грандиозную вечеринку, позвала кучу народа, меня в том числе. Не знаю, зачем. В мои сорок с гаком мне не до танцев с молодежью на одной площадке. Но я подозреваю, что мое присутствие на вечеринке было как-то связано с тем, как сногсшибательно она выглядела в тот вечер. Накануне она прислала мне показавшееся в тот момент странным сообщение со словами: «Синее или белое?». Я не стал уточнять у нее, к чему относится вопрос, и выбрал синее. На вечеринке понял, что не ошибся. Она была в платье до колена глубокого оттенка звездного неба, с открытыми плечами и откровенным вырезом на спине. Не помню, здоровался ли с ней вообще и желал ли ей что-либо. Зато помню, как поймал себя на мысли, что постоянно вижу ее, стоящую спиной ко мне, всегда в разных местах, но всегда спиной. А еще помню, как не захотел отрывать взгляда от этой спины. Как простоял около трех часов на одном месте с полным бокалом шампанского, уставившись на девушку, которая в два раза младше меня. А потом пришел домой и напился в хлам. На следующий день я не вышел на работу. Пролежал дома с головной болью и каким-то странно знакомым ощущением в области сердца. Подумал, что надо бы сходить к врачу. Выйдя на другой день в лабораторию, понял, что врач не поможет, когда обнаружил у себя тахикардию, связанную с появлением теперь совершеннолетней девушки в темных штанах офисного покроя и белой блузке, сквозь которую просматривался черный бюстгальтер. Она и раньше приковывала к себе мое внимание, но только в этот момент я понял, что последние месяцы неосознанно искал ее лицо в любом месте в любое время. А сегодня мы столкнулись с ней в парке фонтанов поздним вечером. Натурально-искусственный свет фонтанов как-то по-особенному ложился на ее кожу и волосы. Она казалась чем-то нереальным, не из тех двух миров, которые мы знаем. Открытая шея манила своей мягкостью линий, предлагая узнать, такова ли она на ощупь. Кажется, Кейси ждала кого-то. Я спросил, кого, но она в ответ сказала неопределенное «Да так, не важно» и улыбнулась. До дома я дошел с образом этой улыбки в воспоминаниях. И осознанием того, что образ этой девушки «вызывает во мне нетипичные мысли». Да, мы близкие друзья, знаем друг друга очень хорошо, но почему-то именно теперь я не могу не замечать в ней женщину. Может, потому, что она соответствует моим представлениям о женщине, с которой я хотел бы быть. А может просто потому, что стала показывать себя как женщина, а не как подросток. Я не знаю. Но осознание моего странного влечения к ней начинает пугать меня. 26 апреля, день второй Вчерашний день прошел очень странно. Первую половину дня я не мог понять, почему меня передергивает, когда я смотрел на пустующее место Кейси. Узнав, что она взяла выходной, я, неожиданно для самого себя, чертовски разозлился на того, с кем она его проводит. Обычно каждый второй или третий ее выходной она брала вместе со мной и мы разрабатывали новый проект, работали над нашей маленькой общей тайной. Это был ее четвертый выходной без меня. И меня это злило. Сегодня она пришла в лабораторию с загадочной улыбкой и странно счастливым выражением лица. Я наблюдал за ней, заметил нехарактерную плавность движений, неторопливость и странную небрежность. На эксперименте она поймала мой взгляд и спросила, что не так. Я сказал, что ничего личного. «Разве?» - сказала она, как бы невзначай проведя ладонью по халату от шеи и ниже, вдоль глубокого выреза блузки, тонкой изящной талии и линии шикарных бедер. Я сглотнул, что она, кажется, заметила, и вышел, ничего не ответив. А позже, уходя с работы, как обычно, последним, я заметил ее стоящей босиком на стуле, пытающейся достать что-то с верхней полки выдвижного стеллажа. Не понимаю, почему она так и не привыкла к бездонным полочкам в ее столе. У нее что-то упало, и она попросила меня поднять. Пришлось опуститься на корточки рядом с ее стулом и шарить ладонью под ним. Но, когда я хотел подняться и протянуть ей упавшее, оказавшееся инструментом для создания электронных чертежей, я почувствовал на своем плече узкую женскую стопу, опиравшуюся на него. Не могу описать, что я испытал в этот момент. Это была смесь удивления, недоверия и какого-то странного чувства удовлетворения от осознания, что я находился у нее в подчинении. «Только не вздумай отрицать, Фрэнк, что не заглядываешься на мои ноги» - сказала Кейси. Это была правда, за один сегодняшний день я дал себе мысленный подзатыльник больше сотни раз. Не пойму, как она догадалась. Не решившись поднять взгляд в таком положении, просто протянул ей руку с зажатым в ней инструментом. Она молча забрала его, соприкоснувшись со мной пальцами, от чего у меня по руке побежали мурашки. Такого раньше никогда не было. Кейси вернула свою ножку обратно на стул, а я вышел из лаборатории, не взглянув на нее. Эта девушка пробуждает во мне желание быть для нее мужчиной. Не знаю, готов ли я не это. 27 апреля, день третий Сегодня Кейси меня поцеловала. Это было неожиданно, мягко говоря. Мы вместе шли из общей столовой, непринужденно, что уже странно, разговаривая об общем научном проекте, когда она, оглядевшись по сторонам, вдруг схватила меня за руку, затащила в ближайший коридор с приглушенным светом и нежно коснулась губами моих губ. Несколько мгновений я находился в полной прострации, не осознавая, что происходит. Она целовала меня неторопливо, изучающе, очень нежно, не стремясь углубить поцелуй. Ее язык действовал наравне с губами, она пробовала меня на вкус, как пробуют незнакомое пирожное, выглядящее очень заманчивым. Когда мой мозг смог не только обрабатывать, но и посылать сигналы, я понял, что не могу не ответить. Ладони идеально легли на тонкую талию, губы влились в заданный ей ритм, перехватывая у нее инициативу. Все мое самосознание было сосредоточено на девушке, тихо застонавшей в поцелуй, когда я решил изучить ее ротик чуть глубже. Я не знаю, сколько наслаждался этим полным восторга поцелуем. Помню только, что, услышав вдалеке чьи-то шаги, Кейси отшатнулась от меня и кинулась обходным путем в лабораторию. А я еще долго стоял, приходя в себя. Вернуться к работе не получилось, пришлось уйти домой раньше, чем обычно. Долго стоял под холодной водой, но жар в теле так и не удалось сбить. Думается мне, что дело не в температуре. 28 апреля, день четвертый Запись стерта 29 апреля, день пятый Запись стерта 1 мая, день шестой Стер вчера две предыдущих записи, посчитав, что такие мысли даже на память сохранять не хочу. Думал, что я старый извращенец, заинтересовавшийся молоденькой девушкой, решившей доказать что-то кому-то, соблазнив меня. Оказалось, что я ошибся. Вчера отец и брат Кейси уехали на три дня на завод по производству оборудования для экспериментов договариваться о новых поставках. И Кейси позвала меня к себе. Причем сделала это в такой форме, что я просто не мог отказаться. Сказала при всех, что мы сегодня должны доработать с ней какой-то чертеж, который она принесет завтра, чтобы остальные могли приступить к сборке. Видимо, это было нечто очень важное, потому что все выжидающе посмотрели на меня. Пришлось согласиться, хотя я вовсе не был рад перспективе остаться вечером в квартире у девушки, которую хочу уже несколько дней. С работы она ушла раньше меня, поэтому пришлось добираться одному. Я долго стоял у входной двери, ожидая, что она все-таки не откроется и я смогу избежать этой неловкой ситуации пребывания в компании прелестной искусительницы. Но дверь все же открылась. А когда это случилось, я понял, что вряд ли уйду домой. На Кейси было вечернее платье черного цвета, плотно очерчивающее ее фигуру, с широкой шнуровкой на боку, демонстрирующей отсутствие на девушке нижнего белья. Видимо, я выглядел настолько пораженным, что она решила не ждать, когда я приду в себя и сама потянула меня в квартиру. Прижав меня к закрывшейся за мной двери, она прижалась ко мне всем телом, заставив почувствовать ее привлекательные формы и, проведя пальчиками от левого виска по скуле, подбородку, шее, плечу, ключице и груди, чем вызвала дрожь во всем теле, шепнула мне в самые губы: «Фрэнк, не будь идиотом…». Шумно выдохнув, я сдался, провел ладонями от открытых плеч по спине до невозможно идеальных ягодиц, сжал их, вызвав тихий стон, и с жаром выпил до дна предложенный поцелуй. Я помню, что долго целовал ее, пока мы направлялись в сторону спальни, помню, как любовался ее телом, освободив его от платья, как силился запомнить затуманенные желанием глубокие глаза, скользившие по моей обнаженной груди… А еще помню долгую ночь, наполненную стонами, вздохами, просьбами и оргазмами. Сегодня утром я проснулся в ее спальне один. На кухне нашел приготовленный завтрак и записку с просьбой ждать ее к трем. На часах была половина второго, а у меня был с собой этот диктофон. *** Продолжение записи Оставшуюся половину сегодняшнего дня мы с Кейси провели в постели. Сейчас она сладко спит. Такая нежная, милая, принадлежащая мне… Перед тем, как она заснула, у нас состоялся долгий разговор обо всем, что было и что будет. Кейси сказала, что давно видела во мне не только старшего друга. Моя девочка… Она так ждала от меня хоть какого-то намека на то, что я вижу в ней женщину, а не наивного подростка. Честно говоря, я рад, что она взяла на себя всю эту инициативу. Возможно, все сложилось очень быстро и вовсе не факт, что продержатся эти отношения какое-то продолжительное время, но, если бы не она, скорее всего, их бы не было никогда. Не вижу больше смысла вести это. Теперь мне нечего скрывать ни от нее, ни от себя. Да и он все равно получился каким-то смехотворно маленьким. Надо будет не забыть стереть все это позже. Запись закончилась, диктофон отключился. Красивая шатенка продолжала держать его в руках, глядя в пол и в очередной раз осмысливая все, что услышала. Она не должна была брать это без спроса. Нельзя было копаться в чужих вещах, пусть и валявшихся в старом ящике. − Роуз, тебе нельзя было этого делать. Голос отца звучал строго. Девушка в испуге обернулась. Папа стоял, скрестив руки на груди, опираясь плечом о дверной косяк. − Фрэнк, дорогой, я… − зазвучал в коридоре голос мамы, выходящей из кухни с годовалым братишкой на руках, но она тут же замолчала, увидев дочь сидящей на полу в своей комнате с диктофоном, который муж тщательно прятал в кабинете как напоминание о начале их отношений. – Роуз, милая, откуда у тебя это? Девушка стыдливо опустила глаза и тихо сказала: − Прости, пап. Я нашла его у тебя в ящике, когда искала свой телефон. Я не знала, что на нем, решила послушать из любопытства… Там оказалось немного. О тебе с мамой. А я всегда хотела узнать, как вы… Ну… Как получилось, что вы вообще полюбили друг друга. Я слушала запись снова и снова… − Можешь оставить себе. На лице Фрэнка появилась мягкая улыбка, когда глаза дочери округлились. Она явно не верила, что ее даже не накажут за то, что она копалась в папином столе. − Да, ты имеешь право это знать, − сказала Кейси, улыбаясь в объятиях мужа. − Но в чужих вещах больше не копайся. − Да уж, будь так любезна. Фрэнк поцеловал жену и взял у нее из рук Ника, радостно улыбавшегося папочке. Роуз тоже улыбнулась. Кажется, теперь она знала о своих родителях чуточку больше, чем раньше.