До самого конца

Мин лениво открывает глаза. И тут же закрывает. Ослепительный свет лампы падает прямо в глаза, заставляя вновь сомкнуть веки от дискомфорта. Парень недовольно мычит и потягивается на кровати. Что-то он не помнит, как добрёл домой. Юнги хотел было ещё поваляться, как вспомнил не очень приятную вещь — он как бы сдох вообще-то. И вот попал в ад, где так жестоко светит лампа в глаза. Что может быть ужасней? Глухой интерес побудил героя всё же повернуть свою тушку и сползти с кровати на пол. Фу, он такой холодный, жопа явно протестует. Но вставать Мин не спешил, скорее пытался разлепить узенькие щелочки, служившие глазами, дабы рассмотреть это странное логово дьявола. Прекратив попытки открыть оба глаза сразу, он распахнул полностью лишь один и осмотрел помещение. Странно, в аду, видимо, делают всё по заказу для каждого грешника: все стены, дверь, кровать, лампа были до невозможности белыми без единого пятнышка. А Юнги ненавидел белый цвет, ведь это цвет чистоты, пустоты и холодного света. Парень, ленясь подниматься на ноги, прополз к двери и попытался её открыть, но безуспешно. Да он и не особо старался. Прислонившись спиной к преграде его выхода отсюда, Мин всё больше убеждался, что попал в Преисподнюю. Его навечно закрыли здесь, среди белых и скучных стен, которые и разукрасить-то нечем, кроме как кровью и говном. Юноша не знает, сколько просидел вот так: без движения, с прикрытыми веками, глядя в никуда. Почему он не кричит о помощи? Почему не пытается выйти? Ответ на все вопросы поступает таким же вопросом — а зачем? Какая ему разница, что будет с его жизнью, которая для него закончилась, или телом, на которое ему полностью начхать? К сожалению, все его весёлые размышления прервало какое-то копошение по ту сторону двери, а после и стук в неё, что отдавал вибрацией по спине героя. Он нехотя откатился неуклюжим рулетиком в сторону. И зря. Дверь бесшумно открылась, а в дверном проходе стоял какой-то чудак со слишком яркими волосами для такого места. Только незнакомец открыл рот, как Мин понял, что ему пришёл конец. Голос нагло вошедшего был громким, жестикуляция слишком эмоциональной, а ноги его вечно быстро прогуливались по помещению. Юнги его толком не слушал, только морщился от неприятного контраста цветов для глаз — ярко-морковный на белом, и от раздражающего, слегка тонкого громкого говора. Анализируя происходящее, герой всё больше убеждался, что попал именно в ад — он терпеть не мог таких объектов, особенно на расстоянии меньше километра от него самого. Наконец, этот нарушитель спокойствия остановился прямо напротив Юнги, и тот соизволил обратить на него внимание. — ...и вот так обстоят наши с тобой плачевные дела. Я Чон Хосок, а ты? — Шуга. — А настоящее имя? — надулся рыжий раздражитель. — Так и зови, этого будет достаточно. — бурчит в ответ наш зелёноволосый. Хосок не был удовлетворён таким ответом и хотел было продолжить истерить дальше, но, видимо, что-то вспомнил, схватил за руку Мина и потащил на выход из комнаты. Второй упирался, как мог, но рыжик превосходил его по силе, плюс, Юнги быстро смирился со своей участью и без особого энтузиазма последовал за своим первым знакомым в аду. И опять же наш флегматик пожалел о том, что не остался в своей комнате. Чудак привёл его в такое же белое место, только там было вдвое больше раздражителей. Два парня, стоящие у какого-то входа, громко спорили, причём один вечно держал второго. —...я всё понимаю, но ты же стекло проломишь и вытащишь его, а он там лечится! Ему нужен покой! — Неееет, ему нужен яааа. Юнги поморщился от противного голоса этого нытика. Точнее, голос-то был нормальным, но то, как он хныкал, вызывало отвращение. — Чуваки, смотрите, кто проснулся наконец! Знакомьтесь, это Шуга. — проорал балаболка, чуть завидев других людей, и потащил Мина вперёд, показывая, словно находку. — Оставь его в покое, помоги мне лучше удержать Химчана, он совсем разбушевался! —кричит в ответ парень с выгоревшими волосами, указывая на брюнета рядом с ним. Началась общая суматоха, оры, крики, тапки в разные стороны. Юнги же она не касалась, он спокойно стоял себе в сторонке, осматривая помещение, в котором находился. Не заметив ничего для себя занимательного, герой хотел было вернуться к себе в комнату, чтобы послушать тишину, но как, если все проходы совершенно одинаковые? Отмахнувшись от мысли о поиске своей изначальной локации, Мин присел в углу и стал наблюдать за разборками трех парней, полностью бессмысленными, как ему казалось. Но вскоре ему и это занятие надоело, и парень задремал, несмотря на шум. Спать нашему зелёному яблочку долго было не суждено, его вызывала действительность, настойчиво, но не сильно тормоша за плечо. — Вставай с пола, он же холодный. — нифига не умиротворяющий голос, пытаясь казаться заботливым, шуршит совсем рядом. Шуга лениво открывает глаза, наблюдая прямо перед собой лицо того парня с выгоревшими, отдающими рыжиной волосами, который пытался всё кого-то удержать. Что ему надо от Юнги? Юноша слегка хмурит брови, требовательным взглядом впиваясь в смертного, позволившего нарушить его сон. — Будем знакомы, я Ю Кихён. Ты помнишь, как сюда попал? Тебе успели объяснить положение дел? — ответом служит отрицательное, безэмоциональное мотание головой зелёноволосого. — Тогда нам стоит обсудить это всем вместе. Но для начала я расскажу тебе, как всё было. — Не стоит. Мне не интересно. Сказать, что Ю охренел — ничего не сказать. Дальше последовали раскрытый от удивления рот и немая сцена. Какое-то время Кихён боролся внутри себя, что было заметно по его лицу, которое то дёргалось, то разглаживалось. Наконец, парень глубоко вздохнул и сильнее сжал плечо Юнги, руку с которого до сих пор не убирал. — Послушай, теперь мы все — в одной команде. И отбиться тебе от стада не получится, смирись. Не хочу из-за твоих капризов потом сдохнуть. Мин как-то стушевался от такого ответа, ведь привык, что его поведение терпеть не может никто, а настаивать на разговоре — тем более. Своим молчанием он как бы дал сигнал к повествованию Кихёна о его появлении здесь, о балаболе, о том брюнете. Шуга узнал, что проснулся позже положенного, плюс ко всему, заметно расстроился, когда понял, что это не ад. В рассказе Ю было что-то схожее, только тот думал, что спит. Позже к ним присоединились двое других юношей. Брюнета звали Ким Химчан, и он упал с той же крыши, что и Юнги. Какое милое совпадение, чёрт возьми. — Завтра снаружи кого-то приведут, хоть посмотрю на живых зомби. — ёрзая от нетерпения, Хосок сам не мог понять, рад он этому или боится этой встречи. — Нам с ними быть ещё в одном отряде, не забывай. — Кихён насупился в сторону рыжего, переключив полностью своё внимание на него. В разговоре между собой о чём-то, понятном только им, парни забыли о Мине, а ему же лучше. Он их слушал краем уха, совершенно не заинтересованный проявлять какую-то активность в диалоге. Его не особо волновало, что он теперь обязан служить организации по спасению Сеула, должен участвовать в вылазках, миссиях, контактировать с чужими людьми, быть среди толпы, которую привезут уже завтра. Они там, скорее всего, все больные, грязные и ободранные. Юнги не был чистоплюем, просто любил поворчать на ВСЕ темы. Перестав следить за ходом беседы, юноша переключился на рассматривание комнаты. Всё те же белые стены, белый потолок и множество тех же белых коридоров. Фу, какая гадость. Хосок и Кихён о чём-то до сих пор увлечённо спорили, в то время как Химчан стал медленно отползать от них. Мину было всё равно, зачем он это делает, поэтому он лишь мельком следил за действиями мужчины. А тот тем временем бесшумно прошмыгнул в комнату прямо за углом. И снова тишина. Скучно здесь, в аду. Да, Юнги понимал, что он не в обители дьявола(на самом деле, он ещё убедится в обратном), но эта ситуация продолжала действовать на нервы. —..ну блин, только не говорите, что он всё-таки убежал! — Кихён вставил бы сюда и более грубое слово, но он же воспитанный принц, ему не положено. — Да ладно тебе, что он там может натворить, просто посидит рядом и похнычет. — Я, конечно, привидение, но даже мне бывает любопытно. О чём вы пиздите? Кихён поёжился от последнего слова, словно его холодной водой окатили, а Хосок сначала завизжал "Аааа прости", потом схватил Мина за руку и потащил в ту же комнату, в которую некоторое время назад заполз Химчан. Перед Юнги открылась не очень приятная картина в виде тех же зелёных капсул, что мы с вами наблюдали вчера с Кихёном. Только вот весь этот радужный пейзаж нарушал брюнет, обнимая стекло, под которым покоился какой-то парень. — Ёнгуууук, просыпайся скорее, я здесь, всё будет хорошо. — Ну вот видишь, я же говорил, что он ничего такого не сделает. — Хосок привычно лыбился в свои 32, а следом вошедший Ю, которому это было адресовано, раздражённо хмыкнул в ответ. — Зато сколько соплей и воя. — вставил свою язвочку Мин, резко разговорившись. — Что это за херни? — Ты лежал под такой же ещё вчера. — буркнул Ким, обратя внимание на вошедших и пуская гневные взгляды в Юнги. А зря. Шуга вполне спокойно зыркнул на Химчана в ответ, только вот в воздухе повисла атмосфера, что если ему кто-нибудь не объяснит происходящее более подробно, то всем пиздец. — Время обеда, давайте всё обсудим в столовой? — после небольшой напряжённой паузы, Ю сделал попытку усмирить зелёноволосого и злого кроля. Вздохнув, он уже хотел было силком их потащить, ведь кушать надо всем, как на помощь пришёл Чон, весело подскакивая на одном месте и громко соглашаясь с предложением, касаемо столовой. Химчан запротестовал, что останется рядом, цитирую, "со своим парнем"(хотя, как мы помним, Ёнгук таким ему не являлся), на что присутствующие слегка прифигели, ибо так легко заявить о своей ориентации мог не каждый. Юнги было похрен, Хосок немного замялся, потерявшись в мыслях, как ему вести себя с такими людьми, а Кихён просто превратился в помидорку. Благо, рыжая бестия много думать не умела, от того приняла решение, что нужно дружить со всеми, даже если они заднеприводные, и, подцепив сзади Кима за подмыхи, потащил на выход. — Кииии, ты где, веди нас, а то я не помню, куда идти. — звонкий возглас из коридора. Ю, в начале растерявшись, разом собрался с духом и, уцепив Шугу за руку, ведь тот был истинной черепахой, поспешил за Чоном и Кимом. Наше зелёное яблочко сначала сопротивлялось, что его тащат неизвестно куда, но вскоре сдалось, впрочем, как и всегда. Кихён опередил балаболку и сирену, пошёл впереди и в итоге привёл их в большой зал. Белый, понятное дело. Там размещались три длинных стола, занимающих почти всё помещение. Тоже кристально белых. Юноши уселись на ближайшие стулья, а Ю, как настоящая мамочка, отправился искать рабочий персонал. Оставшись наедине с рыжей бестией и странным брюнетом, Юнги пожелал скорейшего возвращения того парня с выгоревшими волосами, ибо он был самым адекватным из всей троицы. — Шуга-я, — противно тянет Хосок. — Ну ты чего такой противный, поговори с нами, мы ведь больше не чужие. — хлопает ресничками, будто кадрит. — Я не буду есть. — вдруг раздаётся хриплый голос Кима. — Правда? А по тебе не скажешь. — Мин противно скалится, отвечая на злобный взгляд кроля. Наверное, Химчан хотел было уже ответить, но тут Юнги прилетает слабый подзатыльник от кого-то сзади. Злобное яблоко оборачивается и видит Кихёна собственной персоной, который хмурится и дует губы, от чего те стали очень странной формы. — Я только на минутку отошёл, а вы уже ругаетесь? Это что такое? Нам вместе ещё мир спасать! — Да как ты... — Помолчи, Шуга, будь так добр. Показывай свой характер в другом месте, а тут мы все будем семьёй. Все явно не ожидали увидеть хомячка таким злым. Он со звоном ставит поднос с мисками на стол и сердито расставляет по столу четыре ложки. Удар кулака по столу, теперь уже Мин в бешенстве резко встаёт и выходит из столовой. — Аааээ нуу кааак жее... — начинает тянуть Хосок, указывая в сторону уходящего Юнги. — Пусть идёт, сам виноват. Ю плюхается на свой стул и молча начинает есть, всем своим видом показывая, что если кто-нибудь ещё вздумает ему перечить, то всем пизда. Даже Химчан решил не испытывать судьбу и лениво загрёбывал какое-то серое месиво ложкой. А всеми обиженный Юнги тем временем вылетел из помещения, направился по коридору куда-то вправо, но оставил тут же попытки найти комнату, в которой проснулся. Поэтому прижимается спиной к стене, скатывается вниз, касаясь жопой пола, и обхватывает колени, утыкаясь лбом в них. Вздох. Он понимает, что выглядит психованным и избалованным мальчишкой, но ему всё равно, что думают другие. Никто не говорил, что все сироты должны быть наивными простаками. Зелёноволосый уже задремал(опять, да), когда услышал знакомые голоса где-то поближе. Он вжался в стенку, будто надеясь, что сольётся с местностью, как ниндзя, но его тёмно-зелёная толстовка в стиле хаки резко контрастировала с белоснежным помещением. Окончательно он пробуждается от полудрёмы, когда рядом с ним что-то противно шаркает. Открывает глаза и видит тарелку с сегодняшним пайком. Поворачивается, а рядом с ним прижопился Ю, устало запрокидывая голову назад. — Поешь, у нас завтра трудный день намечается. Тренировки будут с приходом новеньких с внешнего мира. — Не хочу. — Я не уйду, пока не поешь. Хочешь, чтобы и я с тобой не выспался? — Мне всё равно. — Ну-ну. — одной фразой ставя под сомнения все реплики Мина, Кихён ухмыляется и закрывает глаза. Юноша ничего не говорит до тех пор, пока рядом не раздаётся шуршание ложки о пластмассовую миску. Ю улыбается, но продолжает сидеть с закрытыми глазами. Открывает их лишь после того, как слышит, что сосед закончил есть. — Мин Юнги. — тихое бурчание в колени со стороны зелёного яблочка. — Приятно познакомиться ещё раз, я Ю Кихён. Мне скрывать твоё настоящее имя? — Как хочешь. И снова молчание. Только уже не напряжённое, скорее расслабленное. До той поры, пока не раздаются звонкие, мелкие, торопливые шажки. — Это что такое?! Это что за безобразие, я спрашиваю?! Ю, вы должны уже спать! Хотите, что я завтра дал вам вдвое больше нагрузок? Я это устрою! А ну марш в кровать оба! — наш знакомый Карлсон прикатил наконец, и теперь сердито стучит своей ножкой по полу из-за нарушения установленного им же порядка. — А не пойди ли тебе нах.. — Юнги уже хочет начать срач с важной шишкой тут, которая смеет ему приказывать. От совершения ошибки его уберёг Кихён, со всей любовью отвесив хороший подзатыльник, да так, что Шуга чуть язык себе не откусил. Мужчина, смотря на всю эту сцену, заметно нахмурился, но самопровозгласившая себя мамка пинками стала толкать Мина дальше по коридору. — Хорошо, командор, спокойной ночи! — скрываясь за углом, успел крикнуть Ю. Позже хомяку пришлось долго выслушивать ворчание и словесный понос Шуги, пока он вёл зелёноволосого до его комнаты. Потом он ещё полчаса пытался уложить бестию по имени Хосок, который верещал в слезах что-то о своих бедных братьях, с которыми он, может быть, никогда не встретится. Кихёну ужасно хотелось его треснуть, ибо это напоминало ему о младшеньком, который тоже наверняка не смог прожить без него этот месяц. Ю пытался отвлечься от этих мыслей, как мог, вот и помогал всем подряд, переключая свою заботу и мысли на них. Но ведь с наступлением ночи(в здании они не могли следить за сменой суток, просто в какой-то момент в их комнатах свет лампы становился приглушённым и не таким ярким) никто не мог убежать от невесёлых мыслей, которые накрывали сознание, словно волной. Кому из этих четверых посчастливилось закрыть глаза? Ответ читайте среди шорохов, всхлипов, ёрзанья и бормотания.