Потерянное наследие

«Что ж. Могло быть и хуже», — думает Хлоя после того, как, открыв дверь, едва успевает убрать ногу с пути вальяжно вышагивающей из комнаты в коридор крысы, такой тощей, что она больше похожа на анатомическую модель, чем на живое существо. Номер на первый взгляд кажется таким же обшарпанным и грязным, как и вывеска лоджа(1), на последнем издыхании мигающая старым неоном, как и засыпанная осколками штукатурки лестница, как и всё это убогое заведение в целом. На второй и все последующие, впрочем, тоже. Хлоя не удивляется — странно было бы ожидать чего-то другого в стране, где и в мирное время все на соплях держалось, а сейчас, в период гражданской войны, там паче; повезло, что здание вообще уцелело. И даже не просто уцелело, а умудрилось сохранить ветку водопровода и — Хлоя едва удержалась от радостного вскрика, когда старый индус за стойкой администратора утвердительно кивнул на её вопрос — независимую котельную для нагрева воды. Наконец-то она сможет принять нормальный, цивилизованный душ. Ради этого Хлоя готова потерпеть хоть целый зверинец, не то что крысу. Уже три дня прошло с того момента, как она пересекла морскую границу Индии, ценой невероятных усилий пробралась в самый центр портового города Мангалуру, занятый войсками, и встретилась, наконец, со своей неизвестной напарницей. Все это время они либо прятались по разбомбленным воздушными атаками домам и подворотням, либо на предельной скорости неслись на очередной угнанной машине в очередной погрязший в междоусобице город, стремясь как можно быстрее добраться до подножия Западных Гхат. В таком темпе даже нужду справить не всегда удавалось вовремя, а уж о банальной чашке воды, которую можно было бы плеснуть в лицо и стереть извечную красную глиняную пыль и пот, даже думать не приходилось. Когда они приехали, наконец, в Майсур, город, расположившийся в отрогах Сахьярди(2), и поэтому более-менее защищенный от воздушных и наземных атак, от Хлои воняло, как рабочей лошади, пахавшей неделю напролет, а с шеи засохшую грязь можно было счищать пластами. Её напарница, темнокожая женщина с явным южноафриканским акцентом, собранными в тугой хвост курчавыми волосами и холодным взглядом, выглядела не лучше, но её это, кажется, совершенно не смущало. Наверное, сказывалась выучка и многолетний опыт — Хлоя знала, что она из каких-то элитных и хорошо выдрессированных вояк, чуть ли не «морской котик», а такие с самого начала службы приучены не обращать внимания на условия окружающей среды. Впервые она увидела наемницу на крыше здания, служившего важным административным центром и до начала войны, и сейчас выполняющего почти те же функции — в нем обосновался один из штабов ополчения. Не самый важный — и это облегчало задачу — но достаточно хорошо охраняемый от местных, то и дело пытающихся забраться внутрь и украсть еду, оружие или немного информации, которую потом они наверняка выменивали на патроны и контрабандную взрывчатку у отчаявшегося правительства. Хлоя искренне не понимала, какого хрена нельзя было назначить встречу где-то в нейтральном месте, куда не надо было бы добираться с риском сдохнуть по дороге раз двадцать, ровно до того момента, как позади неё открылась дверь, и раздались шаги троих солдат. Оказалось, это была проверка её навыков, причем, комплексная – от взлома замков и проникновения в охраняемые здания до ведения рукопашного боя. С последним Хлоя справилась на троечку, и не погибла от пули только потому, что за секунду до выстрела ей на помощь пришла эта женщина, — и, судя по тому, как презрительно она обнажила верхние зубы, её такой результат не устроил: — Ты опоздала, — Хлоя пришла вовремя, но она прекрасно поняла, что наемница имела в виду не момент появления на крыше, а скорость реакции. — Я думала, что ты профессионал. Все ещё оглушенная громким звуком и осознанием того, что она только что была на волоске от смерти, Хлоя огрызнулась: — Ох, да расслабься. Дольше проживешь. Глаза женщины опасно сверкнули, но отвечать на грубость она не стала, вместо этого кивнув в сторону пожарной лестницы в противоположной стороне крыши: — Надо уходить. Если стрельбу каким-то чудом не расслышали, то проломившее железный настил тело наверняка заметили. Наемница выжидательно посмотрела на неё, и Хлоя поняла: проверка ещё не закончилась, оставалось последнее и самое главное — её мастерство удирать от погонь. Она усмехнулась. Выскользнуть из здания, пробраться незамеченной к стоящему в проулке раздолбленному джипу без номеров, явно принадлежащему ополченцам, и угнать его прямо из-под пулеметного огня Хлое удалось почти шутя — насколько это вообще возможно при условии, что ей в затылок постоянно упирался оценивающий взгляд наемницы. Запутав бросившихся было вдогонку солдат хитрыми маневрами в узких городских улочках, она оторвалась от них в считанные минуты и направила автомобиль к одной из окраинных трущоб, где накануне оставила свое снаряжение и оружие. На соседнем сиденье наемница удовлетворенно кивнула: — Для воровки ты неплохо справилась. Хотя можно было бы и лучше. — Так и передай своему хозяину, — рыкнула Хлоя в её сторону, не отрываясь от дороги, поэтому не увидела злости в её глазах, прежде чем та отвернулась к окну. После этого они не перекинулись и десятком слов. Хлоя до сих пор не знает её имени, обращается на «эй, ты» и то и дело ловит на себе не очень дружелюбный взгляд, явно говорящий о том, что его обладательница предпочла бы себе профессионала получше, чем Хлоя. Впрочем, её совершенно не волнует, что думает о ней эта наемница, — они тут по делу, а не ради выяснения каких-то там несуществующих отношений. Добравшись до Майсура на третьи сутки поздним вечером, Хлоя категорическим тоном заявляет, что работу в библиотеке Университета, ради которой они и приехали, она начнет завтра, а сегодня ей нужно помыться и немного поспать. На удивление, наемница не возражает, только указывает на дальний от центра города район, утверждая, что там лоджи, хоть и не тянут по своему состоянию даже на одну звезду, горячую воду в номера все же подают. Она оказывается права. Не дождавшись, пока наемница закроет дверь номера, не разобрав даже толком походную сумку, а только выудив из неё полотенце и кусок простого мыла, Хлоя кидается в душ, как к святому источнику. Забыв раздеться, она выкручивает оба вентиля сразу до отказа. Хлынувшая из ржавой лейки вода неприятно отдает тиной и хлоркой, но оказывается такой нужной температуры, что Хлое становится абсолютно наплевать на все — она блаженно жмурится и подставляет лицо под струи; только спустя полминуты до неё доходит, что неплохо бы снять провонявшую потом, пылью и кровью одежду и встать под душ полностью. Высокая температура и влажный пар делают свое дело, расслабляя её напряженную спину и плечи, смывая с загорелой кожи заскорузлую корку. Хлоя не знает точно, как надолго зависает под струями горячей воды, но, когда слышит скрип открывшейся двери, чувствует укол совести — могла бы из вежливости спросить у напарницы, не хочет ли она в душ первой, — и на всякий случай оправдывается: — Я через минуту уже выйду, подожди… Хлоя шокировано замолкает, наблюдая, как наемница, на которой из одежды только резинка в волосах, отдергивает в сторону потрескавшуюся полиэтиленовую занавеску и шагает так близко к ней, что твердые коричневые соски задевают её грудь. Вода тут же заливает её кожу, отчего темный оттенок становится ещё насыщенней и влажно блестит из-под прочерченных в налипшей пыли линий. Она ниже Хлои на пару дюймов, поэтому ей приходится чуть приподнимать подбородок, — но Хлоя не замечает этого, все, что она может видеть – это её черные глаза, с расширенными до самой границы радужки зрачками, в которых теперь нет ни капли презрительности, только интерес и чуть-чуть — вызов. Руки наемницы ложатся ей на живот, легко, но ощутимо проходятся от пупка к бокам, вверх и вниз, смахивая последние комки грязи, и, наконец, плотно обхватывают её ягодицы. Хлое хочется что-то сказать, но наемница предостерегающе хмурит брови, и она, смирившись, прикрывает глаза, разводит в стороны колени и чуть выгибается ей навстречу. В конце концов, это не первый раз, когда с ней налаживают отношения именно таким способом. Дополнительного приглашения наемнице не требуется — она вжимается всем телом, удерживая Хлою в ловушке между собой и скользкой стеной, а её ладони, чуть прохладнее, чем льющаяся сверху вода, гладят её задницу, бедра и низ живота — но пока не касаются промежности, и, честно говоря, Хлоя за это благодарна. Она привычна к резкому развитию событий, зачастую с ней даже на недолгие предварительные ласки не разменивались, но каждый такой раз приходилось тратить уйму сил на то, чтобы успокоить себя и начать получать наслаждение от секса. Сейчас случай другой. Одна рука наемницы скользит от живота к её груди, мягко очерчивает по контуру и дразнит немедленно напрягшийся под лаской сосок, так что Хлоя откидывает голову назад, упираясь затылком в кафель, и охает от разлившегося по телу удовольствия. Наемница внимательно за ней наблюдает, и Хлоя, снова встречая потемневший взгляд, чувствует, что невольно улыбается. Улыбка теряется в гримасе наслаждения сразу, как только пара пальцев, прочертив по приводящей бедра, касаются её уже влажного от смазки клитора, — она и не заметила, что успела настолько возбудиться. Пальцы гладят её недостаточно сильно, Хлоя подается бедрами вперед, выпрашивая больше трения, но не получает его: наемница качает головой, призывая Хлою быть поспокойнее и не форсировать события. Её рта она не касается, только смотрит, — может, считает это слишком интимным, чтобы доверять практически незнакомой женщине, а может, просто не любит именно этот вид поцелуев, Хлоя точно не знает, да и не хочет знать, потому что вместо этого наемница удобно утыкается носом ей в висок, прихватывает губами мочку уха, несколькими поцелуями спускается ниже и впивается в раскрасневшуюся кожу за ухом, там, где выступает напрягшаяся гладкая мышца. Тело Хлои невольно прошивает дрожью. Уши и зона за ними всегда были очень чувствительными, — поэтому она прятала их за нарочно спадающими прядями и неплотно собранным на затылке хвостом, — и несправедливо игнорировались почти всеми её любовниками. Судя по блеску черных глаз наемницы, реакция Хлои ей нравится. Когда пальцы наемницы, наконец, проскальзывают в её влагалище, Хлоя беззастенчиво стонет и закидывает ногу ей на талию, открывая себя перед ней насколько возможно. Наемница все ещё двигается медленно, но это уже лучше, чем простая стимуляция клитора, и толкает Хлою почти к самому краю оргазма. Не желая оставаться в долгу, она заводит руку вниз и перебирает пальцами жесткие завитки волос на лобке наемницы, прежде чем скользнуть ниже и упереться подушечками точно между скользких складок плоти. Одобрительный низкий стон Хлоя воспринимает как награду, — она улыбается и сильнее трет между пальцами возбужденный клитор, всем телом ощущая дрожь наемницы, а потом проскальзывает дальше. Та может принять сразу два пальца, но, судя по обхватившему их слишком плотному жару, не больше, поэтому Хлоя не спешит, ласкает её влагалище так же неторопливо. Она довольно урчит, чувствуя, как большой палец наемницы кругами потирает её напряженный почти до болезненной твердости клитор, и повторяет это движение своей рукой, но сбивается с ритма, когда наемница вдруг прицельно и очень точно попадает по чувствительной точке внутри, отчего по телу Хлои проходит жаркая волна удовольствия. У неё подгибаются колени, но наемница не дает ей упасть, и вот теперь трахает её пальцами всерьез, сильно и с размахом, именно так, как и нужно Хлое, — так, что она кричит и чуть не захлебывается струями воды, запрокидывая голову. Оргазм накрывает её слишком быстро, Хлоя не выдерживает слишком сильного напора и кончает долго и шумно, выгибаясь в руках наемницы. Когда она успокаивается, та бережно вытаскивает пальцы, обхватывает рукой её затылок, заставляя смотреть прямо в глаза, и ласкает себя судорожными движениями; Хлоя помогает наемнице, сжимая в ладонях её грудь и щекоча большими пальцами соски. Она позволяет себе на минуту прикрыть веки только после того, как наемница вздрагивает от оргазма. Хлоя слушает её учащенное дыхание и старается растянуть удовольствие, все ещё прокатывающееся небольшими волнами глубоко внутри, — ей так хорошо, что даже голова кружится, хотя, может, это от температуры и влажного пара. Её удивлению нет предела, когда, открыв глаза, Хлоя натыкается взглядом на протянутую для рукопожатия ладонь наемницы. — Надин. — Что? — Мое имя. Надин Росс. — Хлоя Фрейзер, — усмехнувшись, Хлоя пожимает руку и чувствует, как пальцы наемницы все ещё дрожат от оргазма. — Уверена, мы сработаемся.