Веселящая вода и абсолютно никаких последствий

На улице медленно смеркалось. Летнее солнце уже опустилось за горизонт и огромные окна отражали теперь лишь скудное свечение ламп в главном офисе Отдела магического правопорядка. Слышать веселый шум и звонкий смех на этом этаже не привык ни один из сотрудников. Однако никто не привык и видеть главного аврора Персиваля Грейвса, сидящем на углу стола с бокалом веселящей воды в руке, но так оно и было в тот особенный вечер. Удивительно расслабленный он непринужденно беседовал с двумя аврорами. Тина сделала глоток веселящей воды и, почувствовав, как горло тут же защекотал смешок, негромко хохотнула. Стихийная вечеринка в честь назначения главного аврора Грейвса на пост директора Отдела магического правопорядка явно пришлась по вкусу суровому колдуну, сделав его самой настоящей душой компании. Лопес и Констанза быстро организовали бар с весьма обширным выбором как магического, так и ноумеджовского алкоголя, и к началу ночной смены добрая половина отдела уже с трудом держалась на ногах. Граммофон на столе Малоуна неустанно крутил пластинку с ревущим джазом, а Ноули лихо отплясывала на пару с Льюисом. Темные локоны выбились из ее тугого пучка, а его пиджак был отброшен на близстоящий стул. Тина не могла сдержать улыбки. Она еще никогда не видела своих коллег такими веселыми и беззаботными. Маллоун, развалившись на стуле Битти, вальяжно курил. Куэслин приманивал к себе по воздуху очередную бутылку канадского сливочного пива. Констанза плеснула Тине в бокал пахучей медовой жидкости, и та, поблагодарив, сделала глоток на пробу. Выпивка оказалось такой неожиданно крепкой, что ей показалось, что горло ей будто бы обожгло драконье пламя. Тина скривилась, и Клэр захохотала как ненормальная. - Огневиски, заграничное пойло, - сказала она, наполнив свой стакан чуть ли не до краев, и опрокинула его, даже не поморщившись. - Нужно время, чтоб привыкнуть. Колдунья уронила пустой стакан на столешницу и плеснула себе еще немного. - Веселящая вода мне все же больше по душе, - пробормотала Тина и прикончила свою порцию, вздрогнув от крепости. - Как хочешь, - отозвалась Клэри, пожав плечами, и, подняв стакан, торжественно заявила. - Пей свой лимонад. - Голдстейн и его будет достаточно, чтобы захмелеть, - отозвался Грейвс за ее спиной и Тина обернулась на его голос. Он одарил ее самодовольной улыбкой. - Если ты и дальше продолжишь подливать ей этот твой хваленый британский виски, Клэр, то нам придется отправлять Голдстейн домой при помощи портключа, никак иначе. Тина точно бы обиделась на этот едкий комментарий, если бы не углядела в черноте глаз начальника озорные искры. Только поэтому она ограничилась лишь кивком головы. - Не переживайте, сэр, я свою меру знаю, - саркастично отозвалась Тина. - И к вашему сведению - однажды я перепила самого Лопеса! Констанза засмеялась и усердно закивала. - Чистая правда, сэр, - ответила она, широко улыбаясь. - Пришлось тащить его домой на собственном горбу! Тина решила смолчать о той маленькой детали, что она благополучно отключилась спустя пару секунд после того, как Клэр аппарировала со своим пьяным в дрова напарником, и бедной Куинни пришлось чуть ли не на руках нести ее домой. Именно после этого она зареклась напиваться до чертиков с коллегами по работе, тем более на спор. - Кстати, что же ты тогда выиграла, Голдстейн? - спросила Клэр, закатывая рукава строгой блузы. - Целый месяц кофе от Линды, - ответила Тина, крутя в руках пустой стакан. Грейвс внимательно слушал, оперевшись на комод, который отлично играл роль столика для напитков. Он слегка ослабил узел галстука, а верхнюю пуговицу рубашки оставил расстегнутой. - Правда это не стоило той ужасной головной боли, - добавила Тина, отводя взгляд в сторону от начальника. - Даже похмельное зелье не помогло. Пришлось идти к Руби в медпункт за чем-нибудь посильнее. - И что же ты ей сказала, интересно знать? - спросил Грейвс с улыбкой. - Что меня приложили неслабым Ступефаем, а что же еще? - усмехнувшись, ответила Тина, и начальник ухмыльнулся. Молоденькая целительница из Отдела скорой помощи для авроров всеми руками поддерживала введенный ноумеджами сухой закон, так что работникам МАКУСА приходилось самим справляться с жутким похмельем - Руби наотрез отказывалась помогать "преступникам". Конечно, после обычных вечерних посиделок в баре серьезной реабилитации не требовалось, но вот в сезон тех же самых новогодних праздников страдающих от головной боли колдунов и ведьм в коридорах значительно прибавлялось. Тем не менее заядлые любители весело провести время в компании бутылочки-другой знали, к кому обращаться на следующее утро за похмельным зельем, и Тина не была исключением. Еще парочка авроров присоединилась к ним в желании поднять очередной тост за самого молодого директора Отдела магического правопорядка в истории магического конгресса. Несколько стаканчиков веселящей воды спустя Тина задорно смеялась над байкой Лопеса о том, как одной удачливой вейле почти удалось обольстить неприступного виновника торжества, бесстыдно повиснув у него на шее прямо под носом у уже давно почившего аврора Пиквери. Грейвс смеялся вместе со всеми, потягивая ликер, и явно предавался воспоминаниям о своем старом наставнике с таким же острым и проникновенным взглядом, как и у его племянницы, которая недавно была избрана президентом конгресса вот уже на второй срок. Тина притопывала в такт звучавшей из граммофона ненавязчивой мелодии, не теряя при этом интереса к болтовне коллег. Лопес не умолкал, выдавая один уморительный анекдот за другим, пока Констанза безуспешно пыталась его заткнуть. Грейвс в свою очередь прятал широкую улыбку за частыми глотками и смеялся от души над каждой шуткой. Тина не могла отвести взгляд от разморенного непринужденной атмосферой вечеринки начальника. Глаза у него сияли, а весь его вид был лишен привычной строгости. Такого Грейвса можно было вполне назвать красивым мужчиной. Тина сделала очередной глоток и почувствовала, как румянец слегка цапнул нежную кожу щек. Ладно, надо признать, он был определенно красивым мужчиной. Грейвс обладал весьма притягательной внешностью, но в то же время довольно сложным характером, который придавал ему холодный и даже надменный вид. Однако этот вечер многое изменил как в нем самом, так и в отношении Тины к нему, и она благодарила небеса за то, что поблизости не было Куинни, которая могла бы прочесть ее мысли. Она так крепко задумалась, исподтишка наблюдая за ним, что очнулась только тогда, когда предмет ее размышлений одарил ее недоуменно вопросительным взглядом. Тина тут же ощутила, как румянец царапнул ей шею, однако, к ее большому облегчению, всеобщим вниманием завладел Лопес, который схватил за руку Клэр и вытащил ее на импровизированную танцплощадку в кругу раздвинутых к стенам рабочих столов. Колдунья одарила партнера колючим взглядом, но все же протестовать не стала, буркнув однако, что она еще вполне способна передвигаться самостоятельно. Тина весело рассмеялась и, ощутив, как веселящая вода наконец стукнула в голову, сама не заметила, как взболтнула: - Сэр, а вы танцуете? - Обычно, нет, - ответил Грейвс, слегка нахмурившись, и одним глотком осушил бокал, - но я обычно и вечеринок в отделе не устраиваю. С невозмутимым видом он протянул ошарашенной Тине руку, приглашая тем самым ее танец. Сама испугавшись своей расторопности, она ловко вытащила его в круг, и вот они уже медленно покачивались под размеренные мелодии очередной джазовой импровизации, рука в руке, пальцы переплетены. К ее большому удивлению, Грейвс обладал отличным чувством ритма, что трудно было сказать по его обычно резким, отточенным движениям. Песни сменяли друг друга, один танец перетекал в другой, улыбка на его лице сияла все ярче, и в конечном итоге Тина поняла, что уже не чувствует под собой ног. Один из коллег передал ей полный бокал, и она залпом выпила все содержимое. Огневиски тут же обжег горло, сразив ее приступом кашля. - Полегче, Тина, - отозвался Грейвс, облокотившись на комод и обзаведясь новым напитком. Следы укусов румянца вспыхнули на щеках и шее. Тина поймала на себе загадочный взгляд его глаз, в завораживающей черноте которых она тут же утонула. Она нервно сглотнула, почувствовав дурноту. - Я... Мне, пожалуй, на сегодня хватит, - сказала Тина, старательно избегая смотреть в его сторону. - Думаю... Думаю, что, пока я еще могу держаться на ногах, мне лучше вернуться домой. Она подняла взгляд и увидела, как Грейвс согласно кивнул, возвращая себе серьезный вид. - У тебя есть Отрезвляющее зелье, Тина? - спросил он, и она отрицательно помотала головой. - Да я справлюсь с аппарацией, сэр. Меня не расщепит, можете не переживать, - ответила она, и Грейвс поставил стакан на комод, недовольно нахмурившись. - У меня, кажется, осталось немного, - сказал он, махнув рукой и прося проследовать за ним в кабинет, и Тина повиновалась, определенно не наблюдая за тем, как натягивается ткань темного жилета у него на спине при каждом его движении. На нетвердых ногах она последовала за ним. Грейвс распахнул дверь и вошел в кабинет, направившись прямиком к шкафу в глубине комнаты. Тина шагнула за порог тускло освещенного офиса. Как только она оказалась внутри, дверь у нее за спиной бесшумно захлопнулась. Она сглотнула комок в горле. Тина тысячи раз была в этом кабинете, который внушал ей сильное чувство приверженности делу своими четкими линиями и аскетичностью обстановки. В офисе Грейвса не было ни одной ненужной вещи или уж тем более занятной безделушки, что говорило о его характере красноречивее любых слов. К тому же Грейвс всегда имел привычку хранить все важное в пределах вытянутой руки. Однако этот Персиваль Грейвс в помявшейся рубашке, рыскавший по ящикам шкафа в поисках Отрезвляющего зелья, был кем-то определенно другим. За эти несколько часов Тине пришлось кардинально поменять свое мнение об этом мужчине, которого, как ей казалось, она знала. Она видела, как он смеялся, улыбался, танцевал. Он танцевал с ней. Тина моргнула, помотав головой. Этот волшебник был гораздо больше, чем то, что она себе представляла. Намного больше. За строгим костюмом и безупречными манерами скрывались темные глаза и эта лукавая улыбка с ноткой триумфа. - Вот оно, - сказал он, закрывая шкаф и направляясь к ней. - Не хотел притягивать его при помощи акцио, а то здесь столько мелких хрупких предметов. Пальцы Тины сомкнулись на горлышке фиала, который он все еще держал в руках. На одно короткое мгновение она могла чувствовать тепло его мимолетного прикосновения, и она снова шумно сглотнула. Тина подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Ее сердце гулко билось в тишине кабинета. Момент тянулся бесконечно долго, а Грейвс все продолжал смотреть на нее с невозмутимым выражением на лице. Он не сводил с неё внимательного взгляда, и Тина громко вздохнула. Вот черт... Она сделала уверенный шаг вперед. И прижалась губами к его губам. Его руки поднялись вверх по ее талии, к волосам. Мягкие пряди овивали пальцы. Тина ухватилась за ворот рубашки, и он притянул ее ближе в желании полностью ощутить ее тело. Она приоткрыла рот, и он углубил поцелуй, смакуя огневиски на ее губах. Тина прижималась к нему все ближе и ближе, и он заметил, что уже и сам подстраивается под ее движения. Она податливо извивалась в его руках, которые медленно переместились вниз, на изгиб ее талии. Преградой меж ними была лишь одежда, так близко они были друг к другу, и Персивалем овладело лишь одно желание - ощутить прикосновение к ее коже. Он хотел целовать каждый дюйм ее тела, слышать ее стоны, совсем как сейчас, когда он медленно провел губами по ее шее. Он слышал, чувствовал, как бешено колотилось ее сердце, как она задыхалась в его объятиях. - Тина... - выдохнул он. - Я... - Да, - ответила она, не дождавшись вопроса. Она целовала его с дикой отчаянностью, с безудержным пылом, с каким она метала проклятье во время ожесточенной схватки, с тем же жаром, с каким спорила обычно по любому поводу. Персиваль протянул руку и нашарил в одном из ящиков монету, порт ключ для исключительно экстренных случаев, но ему было уже плевать на все правила. - Держись крепче, - сказал он, и пространство вокруг них резко сжалась, утягивая их словно бы на самое дно глубоко озера, пока они не очутились прямо посередине гостиной его дома. Он подхватил Тину, которая на мгновение растерялась от неожиданности и покачнулась на ватных ногах. Но вот она снова улыбнулась, и они уже слились в поцелуе. Ее пальцы развязывали хлипкий узел его галстука, пока он без помощи палочки ловко расстегивал пуговицы ее блузки. Он покрывал поцелуями ее кожу, и её прерывистое дыхание участилось. Он поднял голову в желании увидеть ее лицо, но она резко сорвала с него рубашку и провела руками по обнаженной груди. Персиваль прикрыл глаза. Стягивая с нее комбинацию, он вел ее по направлению к спальне. Наконец, они избавились от всей одежды, и вот его руки уже исследовали ее тело, скользя по нежной коже. Споткнувшись, он упал на кровать и потянул ее за собой. Тина прильнула к нему еще ближе, впилась ногтями в его плечи, полностью лишая его способности мыслить. В одно мгновение они слились воедино, и не существовало больше вокруг ничего, кроме движения ее бедер, их жадных прикосновений друг к другу, той магии, что заставляла дрожать воздух вокруг их тел. Все стало абсолютно неважным, потому что весь он был поглощен ею, поглощен ощущением единения между ними. Все в нем было посвящено этому волшебному мгновению, их горячим телам, надсадным стонам, срывавшимся с ее губ. Она не отрывала от него взгляда темных глаз, даже когда, утопая в экстазе, запрокинула голову назад, чтобы утянуть его за собой в пучину блаженства, что волнами растекалась по всему ее телу. И он не выдержал и пересек черту.

***

Утреннее солнце заглянуло в спальню сквозь легкие белые занавески, освещая спутанные темные кудри на соседней подушке. Персиваль смотрел, как поднимается и опускается ее грудь, когда она мерно дышит, погруженная в сон. Он заметил россыпь тёмных родинок на молочной коже на покатых плечах и ощутил странное желание сосчитать их, исследовать каждый дюйм ее тела. В ту дикую ночь, с головой утонув в страстном безумии, он даже не смог по достоинству оценить то, какое чудесное создание лежало рядом с ним в его постели. Ее алые от поцелуев губы были слегка приоткрыты. Она была абсолютно прекрасна. Она всегда была прекрасна. Однако даже не думал этим воспользоваться. Никогда. Возможно, ему и не следовало бы. Однако наблюдая за тем, как она спит, он ни о чем не жалел. Он не воспользовался моментом. А может и стоил? Однако теперь одно он знал точно - он хотел повторить. Он хотел еще раз ощутить мягкость ее волос и нежность ее кожи, увидеть ее улыбку, услышать ее смех, почувствовать на себе ее задорный взгляд. Он хотел еще Тины. Еще больше Тины. Он чертил узоры на ее руке, впитывая каждую деталь ее облика, каждый завиток ее темных волос, каждый изгиб черных ресниц, каждую морщинку в уголках глаз, которые вдруг распахнулись. Их рассеянный взгляд блуждал по комнате. Он любовался тем, как румянец медленно заливал ее щеки, и ласково улыбнулся ей. - Доброе утро, Тина, - сказал он, затаив дыхание. Как же он хотел её! Но хотела ли она его? Да, она первой поцеловала его, проявила инициативу, но ведь она была изрядно навеселе. - Доброе утро... Эмм... Персиваль? - робко отозвалась Тина, наблюдая за его реакцией. - Перси, - поправил он, и она, подавив смешок, одарила его искренней и светлой улыбкой. И только потом мягким шепотом она сказала: - Доброе утро, Перси.