Я прощаю тебя

Эдит помнит. Это трудно забыть. Она помнит последнюю фразу, что сказал ей Томас. Ей не нужно помнить все в самых мельчайших подробностях, вплоть до интонации и слов. Ей достаточно помнить смысл сказанного. - Ты можешь не верить мне, Эдит. Можешь, ведь у тебя есть на то причины. Но я спасу тебя. Обещаю. И он не солгал. Он спас. Без Томаса ничего бы не вышло. И как бы Алан ненавязчиво пытался доказать, что именно он помог Эдит выбраться из этого ада, она определенно знала правду и настоящее имя ее спасителя. Но спорить у молодой девушки уже не было сил, поэтому она просто молчала, выслушивая пустую болтовню ее воздыхателя. И все же Алан старался как можно меньше затрагивать воспоминания, связанные с историей в Аллердейл-холле. Для мисс Кушинг это было слишком больно. И как бы МакМайкл не пытался убедить самого себя в том, что Эдит может так просто расстаться с чувствами к Томасу Шарпу и внезапно возненавидеть его, он сам прекрасно осознавал, что это не так. Эдит скучает. Ей больно. Пустой взгляд, полный боли и отрешенности иногда выдавал девушку на шумных мероприятиях, и тогда остальные гости обеспокоенно звали ее, спрашивая, все ли в порядке. Кушинг мило улыбалась и заверяла, что все отлично, она просто задумалась. Но даже Алан понимал, что она врет. Эдит уже не могла просто так завести беседу с остальными дамами и говорить о свежих новостях, сплетничая. Она не могла. Весь мир внезапно осточертел, от всего начало тошнить, а особенно от сладкого лицемерия. Мисс Кушинг старалась поскорее покинуть полные людьми залы и вновь вернутся к себе в комнату. Она не хотела никого видеть. Только его. - Томас? - она просыпается от какого-либо шума ночью, и зовет его голосом, полным надежды. Она сама давно перестала понимать, почему она это делает. В самых сокровенных глубинах ее души она все также надеется услышать его бархатный голос, что ласково ответит: "Да, милая, прости. Задержался за чертежами." и ляжет рядом, медленно поглаживая волнистые светлые волосы. А после мирно засопит под боком, видя причудливые сны. Но она не слышит ничего в ответ. Давящая тишина действовала на нервы. Будто издевалась и надоедливо врывалась в отравленный разум горькими мыслями: "Нет. Его здесь нет." И тогда Эдит опять горько зарыдает в подушку, жалко всхлипывая и тихо умоляя: - Нет, нет, нет, нет, вернись, прошу...Томас, пожалуйста, я люблю тебя и ни в чем не виню...только вернись...прошу...Томас... Он бы сам с радостью вновь поцеловал сладковатые губы своей жены и поднял на руки ее хрупкое тельце. Да только он сам ничего не может сделать. Эдит иногда чувствует его присутствие. Ненавязчивый взгляд и теплую улыбку. Едва уловимые движения, словно ее кто-то нежно гладит, успокаивая. Такого не было после смерти матери, так что все было очевидно. Это Томас. Он не показывается на глаза, но прекрасно понимает, что Эдит чувствует его. А большего ему и не надо. Он лишь хочет видеть ее. Эти ощущения иногда успокаивают мисс Кушинг, но иногда ранят отравленным кинжалом прямо в маленькое сердце, заставляя вновь погрузиться в мысли и рыдать. Эдит пока не может писать. Воспоминания еще слишком живы и приносят боль. Она не раз ловила себя на том, что описывая мужчину в своих рассказах, она описывает его. Томаса. Эдит не может представить кого-то другого, а рука невольно изображает его каждый раз мелкими буквами на белоснежном листе. Эдит помнит, как Томасу нравился ее роман. Она помнит, как его голубые глаза загорались восхищенными живыми огоньками, что случалось довольно редко, когда он читал ее роман. Тогда мисс Кушинг невольно улыбалась, глядя на мужа. Потом она обязательно спросит его, как ему книга, а он лишь обнимет ее в ответ, невинно поцелует и жарко ответит: - Это восхитительно, милая. Он расспросит ее о героях и событиях. Это каждый раз невероятно льстит молодой писательнице и она охотно и подробно ответит на все его вопросы. Эдит помнит Люсиль. Она помнит, как узнала о всем кошмаре семейства Шарп. Она помнит этот взгляд Томаса, когда она, постанывая и пытаясь объяснить доктору Алану все, что знает, сидела в кресле, потеряв надежду на спасение. Его взгляд. Он будет вечно перед глазами Эдит. Взгляд, полный боли, раскаяния и неуверенности. Он чувствовал вину. Томас чувствовал вину. Он хотел все исправить, и вот, вырвавшись из тесных лап сестры, что крепко держали его, он сжигает бумаги, подписанные Эдит и с полной уверенностью заявляет сестре: - Ты не тронешь ее. Он заплатил за этот поступок собственной жизнью. Его же сестра убила его. Но Томас не боялся умереть. Он знал, что сделал то, что должен был, чтобы сохранить жизнь любимой женщины. Эдит. А поможет закончить это дело доктор МакМайкл. Эдит все еще любит его. Она влюбилась в баронета Томаса Шарпа с первого взгляда и любит его до сих пор. Его голос, его тело, его характер, его поступки, его целиком и полностью. И нет мужчины, что мог бы заменить ей Томаса. Томас все еще снится Эдит. - ЗА ЧТО ТЫ ОТНЯЛА ЕГО У МЕНЯ?! - вновь кричит Эдит сквозь слезы темной ночью. Она обращается к судьбе и небесам, что забрали Томаса к себе. Ей вновь приснился Шарп и те мгновенья, когда они еще были счастливы. Были счастливы. Вместе. Эдит жалеет Томаса. Мечтательный инженер-конструктор сэр Томас Шарп умер слишком рано. Он был молод, полон сил и энергии. Его глаза горели молодой твердой надеждой, когда он вновь принимался за свою машину по добыче красной глины. Он так мечтал, чтобы она работала. Он любил рассказывать Эдит о своих планах, объяснять чертежи, а она, пусть почти ничего и не понимала, внимательно слушала мужа, наслаждаясь его голосом и мечтами. Эдит помнит, как Томас любил ее. Она помнит, как нежно он целовал ее, как страстно шептал на ухо о своей любви, как кружил на руках, звонко смеясь, как чувственно обнимал. Она помнит его запах, его заботу, все, что он дарил своей любимой женщине. Ей. - Ты не такая, как все. Ты другая... - восхищенно шептал Шарп. Эдит понимает, что не сможет полюбить кого-то еще. Томас был идеален. Он был единственным мужчиной, которого любила Эдит, и такого, как он, больше не будет. Может быть, она всю жизнь так и проведет в воспоминаниях о единственном любимом мужчине, не в силах даже посмотреть в сторону другого. Чувства слишком сильны. И она не может с ними справиться. Эдит давно простила Томаса. А она когда-то его в чем-то винила? Хоть на миг? Нет. Никогда. Она прекрасно понимала, что Томас все время беспрекословно слушал свою сестру и был под ее властью. Тому виной еще и тяжелое детство, проведенное в ненависти и жестокости. Томасу было действительно тяжело. И Эдит понимала это. Но даже несмотря на весь тот ужас, что случился с Томасом, он все же смог встать против своей сестры и защитить любимую женщину. И Эдит все время будет помнить его. Томаса Шарпа. Самого прекрасного, невероятного и любимого мужчину во всем мире. Эдит любит его и ни в чем не винит. И по ночам она часто шепчет, зная, что Томас обязательно услышит ее: - Я прощаю тебя, любимый...