Останься после уроков, Антош

       Антон выкуривает разом две сигареты и заливает едкий дым горячим чаем. Он утыкается лбом в холодное окно и бездумно крутит кольцо на большом пальце, смотря куда-то вдаль. Холодный ветер пробирается через открытую форточку и теряется в отросших светлых волосах. — С Днём Рождения, Антон Шастун! — он делает ещё глоток чая и прикрывает глаза.        В кромешной темноте сознания лишь едкие чёрные буквы, которые вкупе гласят то, что Арсений не приедет на его совершеннолетие, что он останется там, куда уехал, и вообще прости, Тош, мне очень жаль.        Антон смотрит полдня телевизор, ему даже лень переключать какой-то бредовый канал, поэтому он решает, что сериал про доярку из деревни, которая приехала в Москву «налаживать жизнь», тоже ничё такой.        Чуть позже к нему приходят друзья, игнорируя все его просьбы постоять за дверью и сказать всё, что они хотели прямо так, не трогая его. Они врываются в квартиру, снося Шаста, который только решил сделать себе несчастный бутерброд на обед, как еда выскальзывает из рук и оказывается на полу.        Серёжа кажется ему чересчур счастливым. Его улыбчивая харя так и бесит всё это время, пока он в подробностях рассказывает о том, как они с Димой вчера классно провели время: ребята пошли гулять по вечернему городу, а потом устроились в абсолютно пустом кинотеатре, игнорируя даже выбранный фильм. Они целовались весь сеанс, прижимая друг друга к спинкам мягких кресел, но даже так у Серёжи остались небольшие синяки на спине. — Да ты что… — хмыкает Антон, делая глоток остывшего чая, когда друг хвастается тем, что завтра они поедут в парк аттракционов. — Ну, Тош… — Серёжа пододвигается ближе к парню, который с ногами залез на кровать и отказывался спускаться на ковер, дабы посмотреть на все подарки, что приготовили друзья, — Может, реально что-то случилось, и он не смог приехать. — Я понимаю, я ничего и не говорю.        Зелёные глаза устало обвели взглядом каждого, в том числе и девочек. Влада лежала на коленях Иры, а та медленно перебирала её волосы, наматывая отдельные локоны на тонкие пальцы. Они так влюбленно смотрели друг на друга, что, вдруг, Антону стало невыносимо грустно и стыдно одновременно.        Грустно, потому что ему сейчас так же была необходима компания Арсения, он так же хотел лежать с ним в обнимку, смотреть в его голубые, словно чёртов океан, глаза, на россыпь родинок, на тонкие губы, что расцветают в улыбке каждый раз, когда они встречаются взглядами. Он бы все сейчас отдал за это.        Стыдно становилось потому, что он ведет себя эгоистично по отношению к друзьям, которые в поддержку пришли к нему, пытаются его подбодрить, а получают лишь безразличие к своим стараниям. — Простите, я просто… — Антон хмурится и отставляет кружку на пол, падая на кровать. — Не хотел вас обидеть. Я рад, что вы со мной сейчас.        Они проводят время вместе: шутят, разглядывают подарки и мучают кошку, натягивая на неё новый розовый ошейник с сердечком, ребята выпивают купленное шампанское, но Антон отказывается. Он не хочет пить, ему достаточно и того, что он в окружении тех людей, которые ему дороги.        Даже тогда, когда девочки начинают ссориться, Шастун с Матвиенко лишь закатывают глаза и отползают подальше, довольствуясь тем, что они не женщины. — С чего ты решила, что ты главная? — спрашивает Влада, резко подскакивая с места. — Детка, ну ты подумай… — Ира поднимается следом за девушкой и чуть улыбается, — Какой из тебя актив, если ты даже в кафе сама себе тортик выбрать не можешь? — Это не показатель! — Влада скрещивает руки на груди и поднимает обиженный взгляд на Маркачеву, которая выше её на пол головы, — Вон, Антон тоже на смущенного подростка смахивает, но, может он актив в отношениях с Арсом!        Шастун прячет лицо за ладонями и протяжно скулит, утыкаясь носом в плечо друга. — Зай, ну чё ты начала бред нести-то, а? Антоша же малыш такой, Господи. Его только хочется обнимать и никуда не отпускать, а ты Попова видела? Мужик, да и только. Он нашего Тошку… — Блять, может хватит? — перебивает их Шастун, почти что скрипя зубами, — Мне щас плохо станет от таких разговоров. — Ну ты же знаешь, что да как! — Ира делает шаг вперёд, все ещё сверху-вниз смотря на всех, — Подожди, или не знаешь?        Антон совсем теряется в постоянных вопросах и опускает смущённый взгляд в пол, пока Соня рядом пытается снять с себя ошейник, тем самым зло фырча. — Тоша, ты девственник? — раздаётся в пустой комнате, и в этот момент мальчику кажется, что этот вопрос эхом отскочил от каждой стены и врезался в него, прося ответа. — Ир, тебя это волнует? — вступил в разговор Серёжа, поправляя хвостик сзади.        Вдруг зазвонил телефон. Антон поднял глаза, неловко встречаясь с каждым взглядом, направленным в его сторону. Он схватил гаджет с тумбочки, не решаясь смотреть на имя контакта.        Как же он надеялся, что это Арсений, его Арсений, который сейчас звонит, чтобы сказать, что он передумал и прямо в эту минуту разворачивается, чтобы вернуться в Питер за ним. Но звонил вовсе не он, а отец. Шастун сглотнул, а рядом сидевший друг поджал губы, похлопывая того по плечу в качестве поддержки. — Ответь… — предложил Серёжа, смотря на то, как парня практически прожигает страх и злость одновременно.        Тонкие пальцы вцепились в трубку до побеления костяшек, а сердце стучало так быстро, будто вот-вот выпрыгнет из груди. Антон нажал зелёную кнопку и приложил телефон к уху.        «Вдох-выдох, просто дыши, всё хорошо». — Алло? — осторожно спрашивает он, нервно кусая губы. — Тоша? — и всё тело вдруг пронзает жгучая боль, до дрожи пробивая до самых косточек.        Эта разрушительная сила выжигает каждую клеточку, перехватывает дыхание, а внутри всё сворачивается в один клубок боли, который пульсирует, отдавая вибрацией в грудь. — Да, — тихо отвечает он, а руки трясутся. — Мальчик мой, с Днём Рождения тебя! — в уголках глаз застывает влага, и сквозь неё почти ничего не видно. Он будто в своём мирке, где есть только этот родной голос и он. — Спасибо, пап.        На последнем слове он вздрагивает и моргает, от чего по щекам бегут слёзы, оставляя мокрые дорожки на бледной коже. Антон смотрит вперёд и не видит ничего вокруг, лишь бесконечную пустоту, которая ведёт в никуда. Кажется, будто из этой вечной пустоты его сейчас сможет вывести лишь голос отца. — Восемнадцать лет… — шёпот в трубке, — Такой большой уже. Вот и взрослая жизнь, сынок. Я так счастлив за тебя, — отец громко выдыхает, а Антону кажется, будто он может слышать биение их сердец в унисон, — Я так скучаю по тебе.        Мальчик вытирает непрекращающиеся слёзы пальчиками и обнимает себя руками. Ира с Владой переговариваются и выходят из комнаты, а Серёжа порывается с ними, но Антон останавливает его, прижимаясь к другу. — Я тоже… — он чуть улыбается, а глаза уже становятся красными от слёз. — У тебя всё хорошо с Арсением? Вы вместе? — его голос полон надежды и такой теплоты, что Антон только и может, что… соврать сейчас. — Да, пап. Всё хорошо, мы вместе сейчас. «Зачем ты врешь? Потому что знаешь, что такие разговоры будут на вес золота.» — Я рад за вас, сынок. Правда. Кристина у бабушки, но передавала тебе такие же тёплые поздравления. Она нарисовала тебе подарок, и вообще… — он шмыгает носом, и от этого комок взрывается, делая так невозможно больно, что Антон сильнее прижимается к Серёже, а тот продолжает поглаживать его по спине, обнимая, — Можно мы как-нибудь придем к тебе и отдадим подарки? — Пап, ну конечно. Я буду ждать. В любое время. Я… — мальчик улыбается, крепко стискивая рукава свитера Серёжи, — Всегда буду ждать. — Я люблю тебя, Тош. Пока. — Пока, — он кусает нижнюю губу до крови, а всё тело дрожит, — И я тебя.        Они молчат за столом, а Антон бездумно тыкает вилкой в салат, который принесли девочки. В ушах словно звон стоит, состоящий из пережитого диалога. Внутрь ничего не лезет, да и не хочется на самом деле.        Папа его не оставил, он с ним, он любит его. Правда любит.        От этих мыслей внутри всё взрывалось, наполнялось теплотой, а на щеках проступал румянец. — Тош, все хорошо? — наконец спрашивает Влада, когда вилка из рук парня выскальзывает, а тот продолжает держать руку на весу. — А? Да, всё хорошо. Просто задумался… — он переводит взгляд на друзей, а Серёжа рядом подмигивает ему, запивая салат шампанским.        Время переваливает за восемь вечера. Шастун прекрасно видит, как его друг постоянно переписывается с Димой, и по его взгляду можно понять, что тот ждёт его где-то. Снова свидание. И он счастлив за них, правда.        Антон видит, как ластятся друг к другу девчонки, и понимает, что те давно мечтают попасть домой и, наконец, остаться наедине, дабы понять, кто из них актив, хотя, видимо, Влада давно уступила это место Ире, удобно устроившись на её коленках, позволяя выцеловывать свою шею. — Ребят, может пойдёте по своим делам? Я хочу немного побыть один… — Антон закусывает внутреннюю сторону щеки, а три пары глаз тут же прожигают в нём дыру. — Да ты чего?! Тош, мы не оставим тебя тут! — отрицает Серёжа, пряча телефон в карман. — Да, мы не кинем тебя в твой День Рождения… — вторят в один голос девушки. — Вы со мной уже полдня торчите, — Антон решает, что лучше способа, чем злость, сейчас не найти, так что решает действовать как обычно, — Вы мне прям уже надоели… Я очень благодарен вам за всё, но я правда хочу побыть немного один. — Ну, брат, если ты действительно… и тебе не будет… — Не будет, Серёж. Всё хорошо, идите.        Друзья толпятся возле входной двери, весело хихикая, пока Антон упирается в стену позади и улыбается. Он так счастлив сейчас за них, за то, что они наконец нашли себя, нашли своё счастье, что не может сдержать восторга. — Ты точно…? — уточняет Ира, топчась на месте. — Господи, свалите, я хочу торт пожрать свой именинный! — зелёные глаза умоляюще смотрят на каждого.        Первым выходит Серёжа, он чмокает друга в щёку, а тот ахриневает и вытирает место поцелуя ладонью. — Серег, будь острожен со своими гейскими замашками… — в этот же момент его обнимают Ира с Владой, и в нос ударяет приторный ванильный парфюм.        Зацелованный, почти что задушенный в объятьях, он падает навзничь на мягкую кровать и протяжно стонет, пихая ногой в сторону разноцветные шарики и пакеты с подарками.        Он расставляет маленькие свечки на торте и поджигает каждую, садясь прямо напротив лакомства. — С Днём Рождения, Антон! — поздравляет он сам себя и приближает лицо к свечкам, раздумывая над желанием.        «Больше всего на свете я хочу, чтобы мы с Арсением сейчас были вместе. Пожалуйста. Пожалуйста.»        Он повторяет это в голове несколько раз и резко выдыхает весь воздух из лёгких, задувая все свечки разом. В зелёных радужках потухают яркие огонёчки, а над тортом вьётся белый дым, оставляя приятный запах.        Он не верит в эти глупые желания на День Рождения, к тому же, его точно не сбыточное. Так что мальчик втыкает ложку в сладость и начинает уплетать торт, игнорируя ту грусть, что скопилась внутри, и не уходит даже после нескольких ложек сахара.

***

       Антон улёгся на измятую постель и прикрыл глаза. Соня сладко потянулась, перебирая лапками наволочку кровати. Она фырчала, тыкаясь пушистой мордой прямо мальчику в шею.        Прошло пару часов, прежде чем на улице громко заревел мотор. Шастун поднял испуганный взгляд на окна, которые мельком озарялись от ярких фар. Он поставил ноги на холодный пол и сделал полшага вперёд, почему-то уверенный в своих действиях.        Телефон, лежавший на прикроватной тумбочке, завибрировал, оповещая о сообщении. Антон схватил гаджет и провел указательным пальцем по экрану.        Арс        Через 15 минут жду тебя внизу.        В зелёных глазах светился яркий экран телефона, а губы чуть дрожали в непонятном страхе.        Антон сглотнул и заблокировал гаджет, откладывая его в сторону. — Сонь, он приехал…        Кошка непонятливо повернула голову в сторону хозяина и фыркнула. — Он тут.        Она устало положила морду на сложенные лапы и прикрыла глаза, будто ей всё уже осточертело.        И тут паника взяла верх, и Антон подскочил с места, словно ошпаренный. Он на ходу стянул с себя измятую белую майку и на одной ноге, снимая спальные шорты, попрыгал в сторону ванны.        «Как чертова школьница перед свиданием».        Резко включив холодную воду, парень чуть не выскочил обратно, но тут же отрегулировал её. Тёплые струйки воды обволакивали тело, приятно согревали. Намылив голову, Антон вспомнил все предупреждения с того сайта, по коже пробежали мурашки, а руки потянулись к чёртовому интимному мылу. — Блять… — протяжно простонал парень, смотря на пену вокруг ног, — Я же… не готов. Не готов к этому. Ни к чему. Вообще ни к чему.        Паника охватывала всё сильнее, пока Антон натягивал на худые ноги чёрные джинсы, а на оголенную грудь розовый свитер. — Просто соберись с мыслями. Соберись! — нацепляя все браслеты и кольца, повторял он вновь и вновь.        Под окнами снова заревел мотор. Желание выглянуть практически душило, а непонятное счастье было готово вот-вот разорвать его изнутри.        Погладив Соню и схватив со стула рюкзак, Антон вышел из квартиры и глубоко вдохнул, стараясь не упасть прямо на месте.        Он медленно пробежал по лестнице вниз и резко открыл тяжёлую металлическую дверь, толкая её от себя.        Прямо рядом с подъездом, слепя яркими фарами, стоял блестящий мотоцикл. Совсем один, без водителя. Антон перестал моргать, просто разглядывая чёрный, такой красивый и большой байк, а сердце каждый раз пропускало удары. Водитель стоял сзади, всё это время, пристально наблюдая за парнишкой. — С Днём Рождения, малыш.        Шастун дёрнулся на месте от резкого звука позади, но его тут же прижали к себе крепкие руки. — Ты че, мотоцикл купил? — мальчик улыбнулся, утопая в тёплых объятиях. — Нет, арендовал на время.        Тёплые губы исследовали тонкую шею, а руки скользнули по худым бёдрам. — Залезай, котёнок, впереди ещё много всего интересного… — с этими словами Арсений отпустил мальчика, а сам пошел к байку. — Только нужно надеть защиту.        Антон неловко подошёл ближе, закусив губу от предвкушения. На его голову скользнул шлем, а холодные пальцы аккуратно застегнули застёжку, вызывая у парня улыбку. — Мы полетим к звёздам… — прошептал Арсений, коротко целуя мальчика в нос. — Прямо-таки к звёздам? — зелёные глаза светились счастьем, а ноги подкашивались от ожидания. — Ну, скорее, к Неве…        Арсений запрыгнул на байк и подогнул ноги, протягивая вперёд руку, дабы Антон залез. — Забыл спросить о твоих навыках вождения мотоцикла… — прошептал Шастун уже на ухо мужчине, седлая средство передвижения. — Готов умереть со мной? — спросил Арсений, заводя байк. — Не увер…        Мотоцикл резко рванул с места, выезжая на шоссе так быстро, что Антон не успел почувствовать страх. Он волной пробил всё тело, заставляя вжаться в тело спереди, крепко стискивая пальцами грудь.        Вечерний Питер прекрасен. Прекрасен настолько, что дух захватывает, а дышать становится тяжело. Ты смотришь и смотришь, запоминаешь каждый изгиб старых зданий, каждую отколотую брусчатку и каждый выросший кустик. Яркие огни превращаются в одну сплошную линию.        Тёплый ветер обдувает лицо, и ты отпускаешь одну руку, всё ещё крепко держась другой за талию. Меж тонких, усеянных кольцами, пальцев скользит вечерний воздух. Антон улыбается и утыкается в плечо мужчине, крепко обнимая его.        Они несутся на высокой скорости по длинному шоссе. Машин в это время практически нет, потому улочки пустые. Мальчик смотрит на мосты, которые уже развели, смотрит на то, как по набережной гуляют влюблённые парочки, а у самого сердце стучит как бешеное.        Его желание сбылось. Арсений здесь. Прямо сейчас.        Они останавливаются рядом с портом. Антон боится слезть, боится, что эта тяжёлая штука грохнется прямо с ними, а потому всё ещё крепко держится за сидение. Арсений аккуратно снимает шлем и поворачивается к парню, помогая тому так же снять экипировку. — Приехали… — он целует мальчика в губы, а Антон краснеет, словно это был первый их поцелуй. — Куда приехали? — зелёные глаза с интересом рассматривают всё вокруг, а взгляд цепляется за белую яхту, что покачивалась на месте от несильных волн. — Помнишь, я с Димой много времени проводил? — Арс поправил волосы, аккуратно проводя по ним рукой, — Он помогал мне всё это организовать, вот и всё…        «Вот придурок, а ещё ревновал».        Антон взглянул на белую красавицу, которая переливалась голубыми подвесными огоньками. На верхней палубе стоял человек в чёрном костюме, который что-то высматривал вдалеке, постоянно поправляя галстук. — Аренда мотоцикла и яхты? И когда мы пошли по сценарию слезливых мелодрам? — В твой День Рождения, котёнок. — Ты специально сказал, что не сможешь приехать? — Антон крутил указательным пальцем кольцо на большом, постоянно поглядывая в сторону яхты. — Нужно было всё подготовить, да и тебя из дома выкурить, иначе никакого сюрприза бы не получилось… — А из дома зачем? — Увидишь. — Ты хоть понимаешь, как я страдал без тебя эти полдня! — Шастун резко толкнул мужчину в грудь, а сам тут же прижался к нему, поглаживая руками загривок. — Прости меня, Тош. Я хотел, чтобы всё вышло идеально… Больше я не допущу такого, — Арсений чмокнул мальчика в макушку и вдохнул запах мятного шампуня, поглаживая Антона по волосам. — Давай я скажу, что не люблю сюрпризы, и ты больше не будешь так делать? — зелёные глаза с надеждой смотрели на мужчину, пока тот улыбался, поглаживая своего парня по спине. — Хорошо. Обещаю, больше не буду.        Они поднялись на чуть покачивающуюся яхту, а у Антона уже сердце в пятки ушло, как только сзади к нему подошёл тот самый мужчина в костюме. — Арсений Попов? — он обратился к мальчику, а тот тут же обильно покраснел. — Антон… — Это мой парень, я Арсений Попов! — мужчина притянул к себе подростка, улыбаясь.        Каждый раз, когда Арс называл его при всех своим парнем, у Антона внутри развивался настоящий ураган, сносящий весь здравый смысл. Он оставлял лишь тепло, которое кутало тело в сладкой неге.        «Вашу мать, у меня есть парень…» — Конечно, простите. Всё готово, можете подняться наверх. — Спасибо…        Голубые огоньки красиво освещали палубу, переплетались в перилах деревянной лестницы, шли тонкой канвой по крыше и озаряли холодным светом столик, за которым и должны были сидеть молодые люди.        Арсений отодвинул в сторону стул, предлагая мальчику сесть. — Арс, ну я хоть и гей, но всё же не… — Тош, не выпендривайся, садись.        Антон хмыкнул про себя, но сел, даже разрешил пододвинуть себя к столу. На белой скатерти стояли стеклянные фужеры и кристально белые тарелки; вилки, ножи и ложки были аккуратно обёрнуты ровными салфетками, а посередине стола стояли тонкие изящные свечи. — Было бы смешно, если бы нам щас вынесли пива и раков… — Антон усмехнулся, а под столом отхватил смачный пинок. — Тоша… — Арсений закатил глаза, зачем-то щёлкая рукой в воздухе, — Пиво и раков дома будем есть, а сейчас делаем вид, будто для нас это всё абсолютно обыденно.        Сзади почти бесшумно подошёл официант. Мужчина поставил тарелки с сочными стейками, которые идеальными ломтиками были нарезаны и уложены веером. Рядом лежали тонкие стручки фасоли и точечный красный соус. — Могу я предложить вина? — обратился официант к Антону. — Д… — Не-а! — Арсений выхватил бутылку из рук мужчины и поставил возле себя, — Мы с этим сами разберёмся, спасибо. — Приятного аппетита.        Официант тихо удалился, скромно улыбаясь и всё ещё поправляя галстук, будь он не ладен. — Арс… — Антон обиженно надул губы и скрестил руки на груди. — Мне восемнадцать. — Вот именно.        Голубые глаза сверкнули с азартом, а тонкие пальцы обхватили столовые приборы. — Я не хочу, чтобы ты был нетрезвый в свой первый раз.        Шастун закашлялся, хватая ртом воздух.        Мальчик аккуратно отрезал кусочек стейка и макнул его в соус, пристально разглядывая. — Он не дожарен! — констатирует Антон, крутя мясо на вилке. — Он так приготовлен. Степень прожарки небольшая, попробуй. Так намного вкуснее. — Папа жарил по-другому всегда… — с набитым ртом ответил мальчик, смакуя кусочек.        Зелёные глаза сначала с прищуром и недоверчиво смотрели на мужчину, но в ту же секунду изменились. Антон облизнулся, проглатывая мясо. — Это так вкусно! — Я рад, что тебе понравилось…        Затем принесли странный пудинг с клубничным соусом, который Антон благополучно скушал, даже перенимая половину у Арса. Вместо вина мальчик напился сока, и в конце концов просто сполз к небольшому диванчику, над которым висели разноцветные гирлянды. — Я просто объелся… — он сделал ещё глоток сока и поставил стакан на небольшой столик.        Арсений уселся рядом, делая небольшие глоточки чёрного кофе. Он развернулся к мальчику и притянул того к себе так, что Антон положил свою голову мужчине на плечо. Холодные пальцы ворошили отросшие волосы, а другая рука медленно водила по спине, вызывая мурашки. — Звезда упала… — Антон улыбнулся, тыкая пальцем в небо. — И правда… — повторил Арс, смотря на чёрное, почти что дёгтевое небо. — Меня папа поздравил, представляешь? — почему-то так хотелось рассказать об этом именно ему. — Я очень рад за тебя, малыш. Очень рад.        Арсений поцеловал мальчика в кончик носа, а тот фыркнул от удовольствия, словно кот. — А ещё Серёжа с Димой, кажется, вместе. Как и Ира с Владой… — Антон усмехнулся, когда словил на себе ошарашенный взгляд голубых глаз. — У вас просто поразительная компания, — ответил Арс и заулыбался, поглаживая мальчика по костяшкам пальцев, — Ах, да…        Мужчина отодвинулся, запуская руку куда-то в карман джинсов.        Он выудил оттуда небольшую чёрную коробочку и аккуратно взял Антона за запястье, а у того сердце чуть не остановилось от этого жеста. — У тебя много колец… — голубые глаза столкнулись с зелёными, и Антон покраснел, прячась за ладонями. — Но это будет особенное. На время, пока мы не сможем поехать туда, где будет законно носить эти кольца официально. — Арс…?        Арсений открыл коробок и выудил оттуда два кольца. С толстым обрамлением, грубые, мужские, какие всегда носил его хрупкий мальчик.        Он надел на безымянный палец Антона одно из колец, а затем и на свой. — Как-то так…        Шастун смотрел на новое украшение, которое сияло ярче, чем все его, вместе взятые. Оно приятно согревало, обволакивало теплом и любовью. На лице расплылась улыбка, а зелёные глаза наполнились влагой. — Ты зачем это сделал? — Антон закрыл лицо руками и уронил голову на колени, поджимая их к себе. — Что-то не так? — Арсений обеспокоенно взял мальчика за руки и потянул к себе. — Всё просто… — Шастун всхлипнул, а по щеке побежала дорожка слёз, — Прекрасно. — Ты плачешь…        Антон притянул к себе мужчину и уткнулся носом в шею, с наслаждением вдыхая такой родной аромат. Он сбил его с толку тогда в классе, когда они впервые встретились, заставлял снова и снова умирать, пробирая до жгучих мурашек. Вот теперь он обволакивает всё пространство, заполняет лёгкие, и Антон никогда более не чувствовал себя счастливее, чем сейчас. — Спасибо… — тихо прошептал мальчик, громко выдыхая, — Спасибо за то, что ты со мной. За этот день. — Он ещё не закончен, малыш.        Арсений притянул парня к себе за подбородок, аккуратно целуя того в пухлые губы. Антон резко уселся на бёдра мужчины, вторгаясь в горячий рот, оглаживая талию, забираясь под рубашку. — Тоша… — Арс усмехнулся прямо в поцелуй, хватая шаловливые руки и заводя их за спину подростка, — Ну не так же быстро.  — А я хочу сейчас… — Антон продолжает целовать улыбающиеся губы, ёрзая на бёдрах. — Ну прекрати, Ант… — мальчик подаётся то вперёд, то назад, виляя из стороны в сторону, вызывая короткие вздохи со стороны мужчины. — Не всё же тебе меня убивать своими действиями.        Мальчик покрывает влажными поцелуями шею, кусает мочку уха, перебирается обратно к губам, сплетая языки.        У Арсения губы напористые, сильные, он постоянно старается сильнее оттянуть или прикусить. Антон же старается углубиться, дотронуться своим языком до его, провести кончиком по твёрдому небу, чувствуя влагу в уголках рта от долгого поцелуя.        Тонкие пальцы блуждают по сильному телу, оглаживая крепкие руки, твёрдую грудь. Мальчик ёрзает на месте, чувствуя, как твёрдый член упирается ему прямо меж ягодиц и улыбается, утягивая Арса в крепкий и мокрый поцелуй.        Мужчина хватает своего парня за запястья и сильнее притягивает к себе, почти заставляя лечь на него. Антон стонет прямо в поцелуй, когда собственная эрекция неприятно сдавливается тканью штанов. — Черт возьми, Шастун. Прекрати это… — Арсений целует тонкую шею, покусывает её, крепко держа мальчика за руки, дабы тот не смог даже секундой отстраниться.        Острые коленки упираются в мягкий диван, а мальчика всего трясет от возбуждения. — Мне прекратить? — он ухмыляется, продолжая покачивающиеся движения, которые приносят уже боль, от невозможности скорой разрядки. — Нет.        Попов подхватывает мальчика под бёдра и резко встаёт с дивана, направляясь к выходу. Они игнорируют вопросы со стороны официанта, который смущённо топчется на месте, следя за тем, чтобы те не врезались куда-нибудь.        Арсений вовсе не в состоянии вести мотоцикл, он и на месте стоять не совсем в состоянии, потому упирается на каменный выступ, опуская Антона на пол. Мальчик устраивается между ног мужчины, а тот сплетает пальцы на тонкой талии Шастуна.        Такси приезжает через пару минут, которые проходят так быстро, что обоим кажется, будто они в чёртовой параллельной реальности, но уж точно не в этом мире.        В машине тепло и пахнет освежителем воздуха. Таксист постоянно листает песни, стараясь найти ту, под которую ему будет приятнее ехать, но, скорее всего, он так и доедет, не выбрав ни одну. Арсений медленно поглаживает мальчика по худой ляжке, а у Антона сердце стучит так быстро, что, кажется, будто оно заглушает музыку. — Как только двери лифта закроются, — шепчет Арсений прямо на ухо мальчику, а тот сглатывает, стараясь не смотреть на своего парня.        От одного взгляда на него внутри всё взрывается, внизу сильнее тянет, что невозможно на месте усидеть. — Я тут же прижму тебя к стенке, заставляя обхватить своими ножками мои бёдра. Буду выцеловывать твою шею, кусать ключицы и твою нежную кожу, — тёплая рука проникает под толстовку и оглаживает низ живота, от чего мальчик весь дрожит, стараясь сдвинуть ноги вместе, — Ты будешь выгибаться от желания, стонать прямо в мокрые поцелуи, молить меня о продолжении, но двери лифта откроются. — Ааарс… — рычит Антон, хватая ртом воздух, когда горячие губы перебираются на шею и вытворяют всё сказанное.        Домой они добираются с трудом, Арсений не отлипает от мальчика ни на миг, а Антон лишь успевает делать короткие вдохи, чтобы окончательно не потерять сознание от недостатка воздуха.        В квартире прохладно и пахнет свежестью, окна в гостиной открыты настежь, а шторы, за которыми так внимательно следит рыжая кошка, развеваются в разные стороны. — Здесь… — стягивая белые кроссовки, говорит Антон, — Стало слишком чисто после моего ухода.        Попов ухмыляется и берет мальчика за руку, уводя в спальню. — Ну, не зря же я выпроводил тебя из дома… — голубые глаза сверкают от предвкушения, а волосы всё так же взъерошены от безумной страсти, которая сопровождала их до самого дома.        Зайдя в спальню, Антон наткнулся на чёртовы шёлковые простыни, тщательно взбитые большие подушки и белые лепестки роз, коими был усеян пол вокруг кровати.        В углу комнаты стояли толстые бежевые свечи, тёплый свет от которых рассеивался вдоль стен и лишь немного освещал застеленную постель. На журнальном столике стояла бутылка открытого вина и пару бокалов, рядом с которыми была корзинка с фруктами. — Блять, а раки с пивом? — спросил Шастун, в шоке осматриваясь по сторонам. — Господи… — Арсений закрыл лицо руками и выдохнул, — А я-то и забыл, что тебе лишь семнадцать, и ты чёртов подросток.        Мужчина усмехнулся и сделал шаг к столику, хватая бутылку за горлышко и рассматривая этикетку. — Восемнадцать, чёртов старик… — Антон прильнул сзади, скрещивая руки на груди и прислоняясь лбом к гладкому загривку.        Арсений аккуратно разлил алкоголь в бокалы и протянул один из них мальчику, который недоверчиво взял вино, с прищуром рассматривая содержимое. — Ты же не разрешил… — закусив губу, протянул Антон, постукивая подушечками пальцев по стеклу. — А тебе всё ещё нужно моё разрешение, маленький? — Арсений протянул бокал вперед и улыбнулся, — За тебя. — За нас… — раздался звон стекла, и жидкость волной обдала края бокала.        Сделав глоток, Антон опустил взгляд вниз, рассматривая собственные ноги, которые дрожали. — Я боюсь, Арс.        Зелёные глаза испуганно смотрели на эту большую кровать, на чёртово свечение от свечей, на лепестки под ногами, на…        Эти изящные, усеянные веснушками, руки, которые заботливо теперь поглаживали мальчика, помогая наладить такое быстрое сердцебиение. — Я читал статьи…        Арсений закатил глаза, улыбаясь и пододвигаясь всё ближе. — Даже видео пытался, но мне от них дурно становилось…        Тёплые губы коснулись родинки на кончике носа, а затем скулы, медленно сползая к шее. Такому чувствительному месту у мальчика. — От меня девушка отсела в маршрутке, а на сайте сказали… Ах!        Арсений сильно засосал молочную кожу губами, стараясь оставить максимально яркий след. — Сказали…        Антон облизнул губы и раскрыл их, выдыхая весь воздух из лёгких разом, когда тёплые руки, что блуждали по спине, теперь аккуратно заползли под свитер, поглаживая впалый живот. — Сказали, что всё пройдет просто замечательно, если ты прекратишь так волноваться, детка, — перебил того Арсений, целуя в приоткрытые губы.        Мальчик обмяк в его руках, подаваясь вперёд, разрешая целовать настойчивее и проникать глубже. По телу пробежала волна мурашек, заставляя Антона вздрогнуть, от чего Попов улыбнулся, подхватывая его под колени, позволяя обвить ногами бёдра. — Не прекращай говорить со мной… прошу, — прошептал Шастун, выгибаясь, когда влажный язык вернулся к шее, зализывая выступающие засосы, — Иначе я думаю, что делаю что-то не так. — Ты не должен заботиться об этом сейчас, — Арсений дошёл так до кровати и аккуратно уложил мальчика на шёлковые простыни, упираясь коленом в мягкий матрас, — Я всё сделаю, как надо.        Тёплые руки поддели края свитера и потянули его вверх, за ними потянулась и дорожка поцелуев, которые горели на бледной коже живота, заставляя Антона извиваться и поднять руки вверх, позволяя снять ненужную одежду.        Как только перед мужчиной открылась такая желанная «площадка для игр», Арсений облизнулся и принялся расстёгивать по одной маленькой пуговице на белой рубашке, смотря на мальчика с таким вожделением, что даже от этих действий у Антона внутри всё сжималось, а штаны мешали всё больше. — Я хочу… — внезапно выдал мальчик, вставая на колени и убирая в сторону руки Арса, замещая их своими.        Тонкие пальцы один за одним вынимали пуговички из петель, оголяя прекрасную, усеянную веснушками, кожу.        «Как давно я хотел это сделать…»        Антон прильнул губами к груди мужчины, проводя языком по созвездиям из родинок. Он с наслаждением посасывал бледную кожу, поглаживая окольцованными пальцами твёрдый пресс.        Арсений пах мужчиной, пах так желанно и приятно, что от одного этого запаха кружило голову, а пухлые губы всё так же исследовали грудь.        Сняв окончательно рубашку и отбросив её к свитеру, Антон поцеловал оголившиеся плечи и уткнулся носом в расстояние между ключицами и шеей, с наслаждением вдыхая дорогой парфюм. Он прижался собственным телом к Арсу, чувствуя, как мужские руки поглаживают его по спине и медленно скользят к ягодицам. — Я хочу так же… — Антон закусил нижнюю губу, смотря на мужчину из-под ресниц, смущённо ведя подушечками пальцев по своей шее, показывая на засосы, — Попробовать.        Арсений тепло улыбнулся и кивнул, притягивая к себе мальчика ближе, давая большую волю рукам и сползая к набухшей ширинке Антона, от чего мальчик вздрогнул, ведя носом по такой желанной шее.        Сосредоточиться на своей задаче было слишком тяжело, когда тёплая ладонь скользит по члену через грубую ткань штанов. Мальчик выдохнул и прильнул к тонкой коже, засасывая её губами и задерживаясь так на несколько секунд, вызывая короткий вздох у Арса, который всё больше открывал шею, подстраиваясь под губы.        Антон отпрянул и, закусив губу, принялся рассматривать плод своих стараний. Красный след на такой прекрасной коже, среди десятка родинок, выглядел лучше любого произведения искусства. На алой отметке проступили кровоподтеки, и мальчик тут же прильнул обратно, слизывая их влажным языком, оставляя крохотный поцелуй на месте засоса. — Ты просто прекрасен… — прошептал Антон, смотря на тело мужчины.        Словив на себе благодарный взгляд Арсения, он тут же обильно покраснел, когда понял, что впервые сказал это вслух, не мотая эту мысль у себя в голове на репите. — Это ты прекрасен, малыш… — Арсений повалил парня на кровать, страстно впиваясь в алые губы, которые секундой назад оставили на его шее алый засос.        Он провёл ребром руки вниз к животу, останавливаясь на ширинке, тонкие пальцы медленно поглаживали её, играя с замочком. Мокрые поцелуи перерастали в полные похоти, сладкие и громкие, такие, что становится стыдно от звуков, что разносятся по комнате. Языки сплетались меж собой, выводя узоры, губы горели от сладостных мучений, а воздуха не хватало всё больше.        Кусая выпирающие ключицы, Арсений указательным и большим пальцем зажимал набухшие розовые соски, которые так хотелось попробовать на вкус. Мокрый язык мазнул по ареоле, а губы оставили крохотный поцелуй, заставляя Антона громко выдохнуть, опуская руки на спину мужчины.        Аккуратно расстегнув ширинку, Арсений потянул джинсы вниз, стараясь смотреть мальчику прямо в глаза, пока тот смущённо уводил взгляд, теряясь в такой обстановке. — Будет… — Антон сглотнул, когда мужчина стал выцеловывать низ живота, кусая тазобедренные косточки и оглаживая худые ноги, — Больно?        Зелёные глаза с испугом наблюдали за тем, как мужчина снял с себя штаны и отбросил их в сторону, вновь припадая к такой мягкой коже. Целовать и облизывать такого эмоционального мальчика — одно удовольствие. От любого прикосновения Антон весь дрожит и цепляется за плечи мужчины, стараясь отстранить от себя, стесняясь своей реакции.        Арсений поглаживал напрягшийся член юноши через боксеры, возвращая на место губы, которые уже горели без таких желанных поцелуев. Последний раз оттянув нижнюю губу, оставляя липкую слюну тянуться между ними, мужчина стянул с мальчика нижнее белье, успокаивая его поцелуями в коленку. — Я обещаю, что буду нежен, котёнок…        Антон сглотнул и прикрыл глаза, чувствуя, как страх накатывает с новой силой.        «Соберись, блять! Просто пройди через это один раз, потом будет намного приятнее. Перетерпи, ради него…»        Уверенный в предстоящей пытке, Шастун вздрогнул, когда его члена коснулась такая тёплая и нежная рука мужчины, которая медленными движениями поглаживала возбуждённый орган. — Я буду растягивать тебя долго, постарайся не кончить уже от этого… — Арсений поцеловал мальчика во внутреннюю сторону бедра, размазывая выступившую смазку на головке, от чего Антон дёрнулся, крепко стискивая руками простыни, — Пожалуйста. Хочу сделать тебе приятно.        Мужчина аккуратно массировал напрягшийся член, водя по нему вверх-вниз. Антон закусил нижнюю губу и дышал через нос, стараясь сдерживать стоны, что разрывали изнутри. Арсений приблизился к лицу мальчика, смотря на эти чуть дрожащие розовые губы. — Тоша… — тонкие пальцы массировали мошонку, перебирая её в ладони, — Прошу тебя… не сдерживайся.        Антон широко распахнул глаза, встречаясь с синими, словно вечернее небо. Он только раскрыл рот, чтобы возразить, как его губы накрыли чужие, проникая языком в горячий рот. Рука снова переместилась на член, а большой палец дразнил уретру, размазывая естественную смазку по основанию. — Ах! Ар… — простонал прямо в поцелуй мальчик, стискивая пальцами и так измятую простынь. Его стон тут же словил Арсений, кусая алые губы, и продолжая расслаблять парня. — Вот так.        В комнате внезапно стало так невыносимо жарко, что дышать приходилось через раз, под страхом того, что воздух может вот-вот закончиться. — А теперь мне нужно, чтобы ты перевернулся… — голубые глаза горели в тусклом свете свечей.        Такие завораживающие, красивые и родные, они успокаивали и доводили до истерики одновременно. Уловив испуганный взгляд на себе, Арсений поцеловал мальчика в живот, убирая руку с члена. — Я предупрежу, когда будет надо. Сейчас мы лишь на стадии твоего расслабления, не волнуйся.        Антон недоверчиво развернулся, ложась животом на мягкие простыни, но его тут же поставили в коленно-локтевую, заставляя оттопырить зад одним лёгким касанием. — Арс…? — мальчик весь дрожал, смотря назад. — Тише-тише, — прошептал Арсений, поглаживая мальчика по выгнутой спине и бокам.        Он поцеловал его в одну из половинок, подползая чуть ближе. Внутри всё сжалось от страха, Антон зажмурил глаза, всё боясь, что прямо сейчас в него резко войдут, разрывая такие напряжённые мышцы. Но последовало совсем иное…        Крохотные поцелуи тянулись вдоль позвоночника и уходили ниже к копчику. Антон лишь успел почувствовать, как его ягодицы раздвигают, как что-то влажное мазнуло прямо по девственной дырочке, заставляя мальчика громко вскрикнуть и податься вперёд, стараясь уйти от этого. — Малыш, всё хорошо… — снова придвинув к себе мальчика, Арсений чмокнул его в сжатое кольцо мышц, а затем медленно стал водить по нему влажным языком, стараясь погрузить кончик внутрь.        Антон стиснул пальцами близлежащую подушку и заскулил, прикрывая глаза от необычных ощущений. Вязкая слюна стекала по бёдрам, а мужчина лишь сильнее прижимал к себе дёргающиеся бёдра, водя языком внутри красной дырочки.        Мальчик громко выдохнул, сглатывая комок в горле, уши горели от неловкости и смущения, а на глазах проступила влага от возбуждения.        Поглаживая худые бёдра руками и разводя ягодицы тонкими пальцами, мужчина аккуратно вылизывал девственную дырочку, стараясь как можно больше добавить влаги, чтобы его мальчику не было так больно.        Как только прозрачная слюна стала вытекать обратно, образуя влажные дорожки на ягодицах, Арсений отстранился, вытирая тыльной стороной ладони блестящие губы. — Ты в порядке? — шёпотом спросил мужчина, укладывая парня на спину. Антон упал на кровать, подминая под себя ноги. Всё его лицо горело от стыда, потому он прятал его за ладонями, стараясь не встречаться с Арсением взглядом, — Детка? — Угу… — еле слышно ответил мальчик, дрожа всем телом.        Арсений взял худые запястья в свои руки и убрал их от лица, целуя мальчика в кончик носа. Зелёные глаза смотрели с такой благодарностью и любовью, что хотелось спрятать этого котёнка подальше от всех и никому больше не показывать. Он его. Только его.        Вдруг, Антон резко подался вперёд, впиваясь во влажные губы напротив, аккуратно вводя юркий язык, оглаживая стенки и нёбо. — Перейдём к следующему этапу? — спросил Арсений, улыбаясь сквозь поцелуй.        Мальчик смущённо кивнул и улёгся обратно на кровать, следя за каждым действием Попова. Арсений аккуратно раздвинул худые ноги, устраиваясь между ними. Хрупкое тело дрожало от страха чего-то неизведанного. Мужчина успокаивающе погладил мальчика по согнутой коленке и встал с кровати, направляясь к собственному шкафу.        Подошёл он уже с небольшим тюбиком чего-то прозрачного и вернулся в исходное положение, устраиваясь как можно удобнее перед своим испуганным ребёнком. Антон проскулил, когда Арсений принялся смазывать собственные пальцы тем самым прозрачным веществом. — Это лишь для того, чтобы тебе было комфортнее, хорошо? — с этими словами мужчина принялся поглаживать твёрдый член мальчика, размазывая блестящую смазку и по яичкам, — Ну, а это просто, чтобы ты сейчас расслабился.        Арсений потянулся к пухлым губам, оттягивая их и проводя влажным языком, заставляя мальчика промычать сквозь поцелуй, притягивая его ближе окольцованными руками.        Приставив ко входу один палец, мужчина, не отрываясь, продолжал целовать розовые губы, чтобы Антон полностью отдался ощущениям и не замечал никакого дискомфорта.        Пощекотав сжатые мышцы подушечкой пальца, Арсений погрузил его ровно на одну фалангу и тут же взглянул на мальчика, который всё с таким же упоением продолжал мучить губы мужчины. Тогда Попов ввёл указательный палец до конца, и тогда Антон резко распахнул глаза, смотря с каким-то непониманием произошедшего. — Не больно же? — спросил Арс, улыбаясь. — Не больно, — подтвердил мальчик, закусывая губу. Влажный палец начал медленно двигаться внутри, оглаживая такие бархатные стеночки, от чего Антон сглотнул, заводя руки за голову в наслаждении. — Ещё… — на выдохе попросил мальчик, прикрывая глаза. — Уверен? — сильнее растягивая, водя пальцем вперёд-назад, Арсений аккуратно массировал набухшую головку члена мальчика, заставляя того громко простонать, впиваясь подушечками пальцев в спину мужчины. — Да-а… — почти простонал Антон, широко распахивая изумрудные глаза.        Пухлые розовые губы раскрылись в немом крике, когда на половину вошёл второй палец, всё сильнее растягивая, позволяя привыкать к новым ощущениям. Как только указательный и средний оказались полностью внутри, Антон зажмурил глаза, болезненно поскуливая. — Прости, любимый… — мужчина налил на сжавшиеся мышцы ещё немного смазки, которая стекала с бёдер на белые простыни, и принялся аккуратно водить двумя, стараясь не причинить больше боли. — Так лучше?        Антон кивнул. Его грудь тяжело вздымалась, а щёки налились румянцем. Пухлые губы, из которых так сладостно вырывались стоны на каждое движение внутри него, были слегка приоткрыты. Это чувство наполненности, которое было так ново и необычно, срывало крышу, заставляя дрожать внутри и просить большего. — Арс, давай ещё… — проскулил мальчик, почти насаживаясь на пальцы, что так беспардонно трахали его ещё девственный зад.        Арсений на всякий случай налил ещё немного смазки, всё ещё боясь причинить боль или любой дискомфорт.        Он подстроил безымянный палец к двум и погрузил его сразу на всю длину, так как проскальзывал он просто отлично.        Внутри Антона было жарко, приятно, так узко и хорошо, что от одной мысли, что этот мальчик его, в чёртовых боксёрах становилось до жути узко. Арсений аккуратно массировал большим пальцем кожицу, тремя постоянно растягивая мокрую дырочку. Антон извивался от приятных ощущений, тянулся к собственному члену, за что каждый раз получал смачный шлепок по рукам. — Моё! — шикал на него Арс, а мальчик кусал себя за ребро ладони, надеясь, что это шутка. Но Арсений не шутил.        Когда смазка достаточно согрелась и стала образовывать мокрое пятно под извивающимся Антоном, Арсений стал медленно вынимать один палец за другим, массируя собственный член. Он водил по нему влажными пальцами, заставляя орган твердеть и просить разрядки.        Сладкие стоны его парня кружили голову, а пальцы двигались внутри него всё быстрее, от чего Антон под ним в открытую стонал, хватаясь руками за подушки и измятое одеяло. — Арс… — мальчик громко выдохнул, когда внутри него остался лишь один средний палец, который размазывал смазку по расслабленному отверстию. — Да, малыш? — собственный член больно упирался в резинку трусов, а низ живота горел от желания. — Я хочу тебя в себе… — в уголках зелёных глаз проступили слёзы, которые дорожкой скатывались по щекам. Антон решил, что это реакция его организма на возбуждение, так что не придал этому значения, — Пожалуйста. — Тош, я боюсь сделать тебе больно. Может, ещё немного… — Арсений понимал, что ещё чуть-чуть, и он просто не выдержит напряжения в собственном члене, что его порвёт от желания, но безопасность его парня была на первом месте. — Войди в меня, умоляю…        Антон простонал, когда последний палец с хлюпом вышел из него, оставляя пустоту внутри. Мальчик захныкал, придвигаясь ближе, прося большего. Арсений устроился меж разведённых ног и утянул мальчика в долгий и вязкий поцелуй. Одну ногу он устроил на собственном плече, а другую оставил разведённой в сторону, пристраиваясь ближе.        Стянув с себя влажные боксёры и надев презерватив, Попов, чуть не рыча, принялся размазывать по собственному члену прозрачную смазку, шипя от болезненного возбуждения.        Такой красивый, весь взмокший, с прилипшей чёлкой ко лбу, он выглядел великолепно. Антон готов был кончить только от лицезрения собственного парня, что так осторожно сейчас пристраивался к его входу, целуя ключицы и грудь мальчика.        Горячие губы успокаивали, придавали уверенности, а собственное тело было давно расслаблено от таких умелых рук. — Расслабься, малыш, хорошо? — Арсений мягко улыбнулся и медленно начал входить, не прекращая целовать дрожащего под ним подростка.        Он покрывал поцелуями его колено, тяжело вздымающуюся грудь и нежную шею, максимально уводя того от неприятных ощущений. Когда головка оказалась внутри, мужчина простонал, стискивая зубы. Он был совсем не уверен в том, что сможет долго продержаться внутри такого узкого мальчика.        Взглянув на Антона, который вроде как хорошо себя чувствовал, Арсений сразу вошёл наполовину и тут же получил сдавленный крик. — Больно! Арс… Больно! — из ярких изумрудов потекли горячие слёзы, и мальчик заскулил, крепко стискивая пальцами простыню. — Прости, котёнок, прости, — прошептал Арсений и накрыл собственными губами такие родные, стараясь скрасить ту боль, из-за которой его мальчик сейчас плакал.        Он нежно втягивал алые губы, с осторожностью поглаживая Тошу по щеке, убирая капли слёз с такого прекрасного лица. Антон поцеловал мужчину в ладонь и выдавил что-то наподобие улыбки.        Медленно погружаться было нельзя, так как его парень весь измучается от адовой боли и вовсе решит отставить эту затею на долгое время. Нужно было действовать быстрее, пока его мальчик более-менее расслаблен.        Арсений принялся вылизывать эрогенную зону Антона, покусывая и целуя бледную шею, на которой уже красовался целый небосвод. Как только мальчик под ним снова стал учащённо дышать и постанывать, Арсений резко вошёл в него до конца, тут же перехватывая окольцованные пальцы в свои, крепко сжимая. — Вот так… сейчас ты привыкнешь.        Тёплый голос согревал изнутри, заставлял держаться и поверить в то, что это лишь временное неудобство.        «Господи, как они вообще сексом занимаются. Неужели всегда будет этот чёртов ад?»        Антон потянул к себе крепко сплетённые руки и поцеловал мужчину в костяшки, кивая, чтобы тот продолжил. Медленно начиная двигаться, Арсений следил за каждым изменением в лице Шастуна. С каждым разом оно всё более и более расслаблялось, а тело под ним перестало дрожать, лишь становилось горячее и желаннее.        Аккуратно входя внутрь, Попов каждый раз чуть ли сознание не терял от этой узости, он крепко стискивал тонкие пальцы в своей руке, силясь, чтобы не сдаться в плен этих потрясающих шёлковых стеночек, что так обтекали член. Антон начал медленно привыкать к ощущению полной наполненности, даже стало понемногу приятно. — Чёрт возьми… — простонал Арсений, входя снова до основания, от чего член парня непроизвольно дёрнулся, а сам Антон вскрикнул, хватая ртом воздух. — Ах! Арс… — перед глазами расплывался настоящий калейдоскоп, а внизу живота стянулся тугой узел.        Мальчик впился пальцами в тыльную сторону ладони мужчины и тяжело задышал. Получив такой отклик на свои действия, Арсений более уверенно и размашисто начал двигаться, держа парня за лодыжку. Каждый раз входя до конца, попадая по нужной точке, худое тело под ним выгибалось, мальчик стонал, слезливо умоляя не останавливаться никогда.        Тёплая ладонь мужчины опустилась на дергающийся от возбуждения член мальчика, от чего Антон весь сжался, выбивая воздух из лёгких Попова, который и так силился, чтобы не кончить от этой девственной попки, а тут вокруг его члена ещё и сжимаются.        Он начал водить по возбуждённому органу в такт своим движениям, размазывая пальцами липкую смазку. Мальчик под ним дрожал, извивался, сам принимался насаживаться, с каждым разом всё громче крича, сильнее стискивая руку.        Арсений потянулся к приоткрытым губам и заткнул юношу в попытке ещё раз громко простонать сладким поцелуем. Мягкие губы сминали алые, такие закусанные и растерзанные. Этот поцелуй не был нежным или романтичным, он был страстным, завораживал своей хаотичностью и уверенностью.        Антон притягивал к себе мужчину за волосы, подмахивая бёдрами и тяжело дышал прямо в губы, чувствуя, как тот комок внизу больше не может сдерживаться, и вот-вот он взорвётся, обволакивая всё тело. — Быстрее… Ах! — на выдохе просит мальчик, кусая собственные губы от нетерпения. С каждым правильным попаданием по простате липкий член дёргался в любящих руках.        Арсений всё быстрее вбивался в мальчика. Он закинул обе ноги к себе на плечи, дабы каждый раз выбирать правильный угол наклона, чтобы Антон под ним кричал, царапал спину, извивался, как мог, и просил сделать так ещё раз.        Тела обоих больше не могли контролировать собственные чувства, то тепло, что таилось внизу живота, резко взорвалось, охватывая волной оргазма обоих. — Антон… — дрожа и изливаясь в презерватив, простонал Арсений, разом выдыхая весь воздух.        Он в бешеном темпе водил по дрожащему и изнывающему члену мальчика, пока тот, с последним толчком, не обмяк, пачкая белёсой жидкостью пальцы и собственный живот. — Господи, Арс… Я так люблю тебя… — почти что прорычал Антон, впиваясь ногтями в кожу на ладони мужчины.        Он тут же притянул к себе Арсения, увлекая того в нежный поцелуй. И плевать на недостаток воздуха, что он тем самым запачкает и живот своего парня. Плевать, что он всё ещё в нём. Ему даже не хотелось, чтобы он выходил, чувство наполненности согревало, успокаивало, что он мог бы лежать так целую вечность, но Арсений аккуратно отстраняется, стягивая с себя резинку и кидая её на тумбочку.        Он весь красный, потный и такой красивый. Антон под углом рассматривает свои укусы и засосы, что остались на бледной коже. Позже он чувствует, как его живот и пульсирующую дырочку вытирают салфетками, а потом коротко целуют в уголок губ. — И я люблю тебя, малыш.