Останься после уроков, Антош

       Антон запихнул тяжелую сумку наверх, стараясь никого не задеть. Две грузные женщины смотрели на него с некой неприязнью и перешептывались, пока он не видит.        Как только багаж был помещён на самую верхнюю полку, Шастун развернулся к своим спутницам и присел на нижнюю кровать, оглядывая каждую приятным мальчишеским взглядом. — Здрасте! — как можно непринуждённее начал он, протягивая руку к одной из них — той, что сидела ближе и жевала зелёное яблоко. — Антон. — Зина, — через силу проговорила она, даже не удосужившись ответить рукопожатием.        Антон сжал руку в кулак, хватая воздух, и положил ее на колено, поглаживая. — Вкусное яблочко? — Получишь свод правил, как вести себя надо, мальчишка! — огрызнулась она и снова сделала большой укус. — Терпеть не могу ездить с детьми. Особенно такими невоспитанными, — женщина принялась смачно пережевывать яблоко, изо всех сил стараясь сделать так, чтобы кусок не выскользнул из беззубого рта.        «Что ж, отличное начало знакомства. Поездочка выйдет приятная!»        Дверь резко открылась, и на пороге оказался Арсений Сергеевич, которому Антон рад был настолько сильно, что не сдержался и улыбнулся, как ребенок.        Мужчина стоял, опершись о дверной косяк; грудь его часто вздымалась, а на щеках его был легкий румянец. Видимо, бегал за школьниками все это время, как обычно вписывая каждого в список. — Тош, ты тут как? Всё хорошо? — он обвёл всё купе одним взглядом, секундой задерживаясь на каждой из женщин, и невольно фыркнул, снова переводя взгляд на мальчика. — Да, хорошо… — парень скривил лицо, пока на него не смотрела та самая Зина, а её подружка была занята рассматриванием Попова, и тут же отрицательно помотал головой, всеми силами показывая, что его нужно спасать. — Что ж, пойдем-ка сходим за постельным бельем? — Арсений прижался к проёму, и Антон ловко вынырнул вон из кабинки.        Как только дверь с характерным щелчком захлопнулась, Шастун тяжело выдохнул, пряча лицо за ладонями. — Они меня сожрут ночью! — он уткнулся носом в плечо учителя и протяжно застонал. — Ну, спать ты с ними не будешь… — Арсений медленно провёл пальцами по спине мальчика, дабы успокоить его. — Это как? — Антон задрал голову, непонимающе смотря на мужчину. — Спать со мной будешь, Тош, что за вопросы… — он прижал к себе мальчика, пока в вагоне никого не было, и поцеловал того в макушку. — У вас что, никого нет в купе? — Арсений так приятно улыбался, что на эту улыбку хотелось смотреть вечно.        Она расползалась теплом по всему телу, и Антон лег на грудь мужчины, не сводя с него глаз. Такое наивное личико с зелёными глазками, которое смотрело на тебя так любяще, вызывая приятные покалывания в солнечном сплетении. — Я же тебе обещал, что мы поедем вместе, — тёплая рука зарылась в мягкие волосы, слегка оттягивая, — значит поедем вместе. Только нужно потерпеть немного, а ночью переберёшься ко мне.        Антон сглотнул, примерно представляя, каково будет ютиться на такой маленькой кровати вдвоём, и он отстранился. — Арсений Сергеевич… — Шастун прислонился спиной к стене, всматриваясь в эти голубые глаза, в которых сейчас танцевали солнечные лучики. — А получается, что раз вы меня один раз поцеловали, то теперь можно и второй. — Тош, не называй ты меня по отчеству, меня это как-то сбивает, — он поставил руки по обеим сторонам от юноши, облизывая губы. — Да, можно и второй…        Антон потянулся вперёд, положив руки на плечи мужчины, притягивая его к себе; горячее дыхание обдало шею учителя, и юноша слабо улыбнулся, прикрывая глаза, но Арсений резко остановился, прислоняя указательный палец к пухлым розовым губам. — Только не сейчас, — Шастун разочаровано вздохнул и тут же резко ударился о стенку сзади, когда отстранился от учителя. — И я не врал, когда сказал, что не могу контролировать себя в такие моменты. Так что… установим график? — График? Вы… — он секунду переваривал сказанное. — Ты серьёзно? — Более чем, — Арсений провёл большим пальцем по скуле парня, вглядываясь в такие доверчивые зелёные глазки, которые теперь смотрели на него с некой обидой. — Примерно один раз в день, сойдёт? — Чего?! — Антон готов был прямо сейчас разреветься или ударить нахала прямо в грудь. — Вы же несерьёзно! — Тош, мои слова были нарушены насчёт твоего совершеннолетия, но я всё же придерживаюсь некой планки, и поверь, так будет лучше. — Один раз в день! — продолжал вопить Шастун, оглядываясь по сторонам, будто его кто-то может понять и поддержать в его негодовании. — Это лучше, чем ничего, м? — Арсений прокрутил на запястье парня браслет и с интересом принялся рассматривать новенький — именно тот, что подарен мамой. — Уж лучше бы Вы вообще меня не целовали, я хоть бы не знал, как это приятно… — он резко отстранился, надеясь, что сейчас просто спрячется в купе у Серёжи и проведёт там всю ночь.        Этот мужчина издевался над ним. Если он действительно считал, что после всех предпринятых Антоном попыток получить доступ к его губам он согласится на такие условия, то он очень сильно ошибался. — Ну, ты чего… — Арсений провёл носом по шее парня, нарочно обдавая нежную кожу горячим дыханием, — Это временно, хорошо, Тош? — Тупые правила! — запротестовал Антон и отвёл взгляд в сторону.        Его взяли за подбородок, заставляя, наконец, посмотреть в глаза. Арсений чуть подался вперёд, раскрывая губы в попытке поцелуя, но Шастун тут же выставил руки, отворачиваясь от учителя. — Ну, уж нет! — он отошел в сторону, при этом чуть улыбаясь. — Хорошо, пусть один раз! Но я сам буду решать, когда, — Арсений стоял на месте, сжимая и разжимая кулаки. — Это временно, хорошо, Арсюш?        Антон был так доволен собой, что, как только получил заслуженный взгляд, наполненный негодованием и злостью, он нырнул в купе к Серёже.        Такой взгляд означал только одно: тебе не поздоровится за твои выходки, Шастун! ***        Серёжа сидел на верхнем ярусе, покачивая ногами из стороны в сторону, и пристально наблюдал за тем, как раскладывала вещи Влада. — Ну, Серёж, — она шлёпнула того по ноге. — Мог бы хотя бы помочь!        Влада выудила из сумки спальные штаны и аккуратно разложила на кровати. Затем её рука коснулась Серёжиной сумки, и тот взвизгнул. — Ничего не трогай! — он спрыгнул, укрывая багаж. — Я довезу эту сумку в закрытом виде прямо до Москвы! Я обещал маме, что в целости довезу себя и свои вещи. Там, блин, полдома напичкано, если ты это откроешь, я потом не засуну ничего обратно. — Ну ты и истеричка у меня, конечно, — девушка усмехнулась и сделала глоток из маленькой бутылочки сока.        В проходе появился раскрасневшийся Шастун, который тут же упал на нижний ярус, закрывая лицо руками. — Тош, ты чего? — Серёжа пихнул сумку на ее законное место и уселся рядом с другом. — Че красный-то такой? — Не, всё нормально, — Антон, наконец, приподнял голову и осмотрелся. — Вы одни едете? — К нам должны были поселить Иру, но она куда-то делась, — Влада поддела шлейку джинсов и спустила их до колен. — Ты уже застелил постель? — Матвиенко неотрывно следил за тем, как девушка ловко надевает свободные штаны, вешая джинсы на спинку кровати. — Да там две бешеные женщины, я еле ушёл оттуда, — Антон провёл мысочком кроссовка по полу. — Я не у себя спать буду.        Два удивлённых взгляда остановились на Шастуне, а тот совсем потерялся в своих мыслях. — А у кого? — Влада уселась рядом, снова хватая со стола сок. — Да у Арса, — Антон глянул в окно: за стеклом быстро сменялся пейзаж, оставляя позади город и представляя школьникам широкие голые поля, по которым медленно блуждали коровы. — Мы точно в Москву? — уточнил Серёжа, наблюдая за животными. — Слушай, Влада, — Антон повернулся к девушке, которая застыла на месте, смотря вглубь бутылки, — дашь совет? — Эй, а я тебе на что? — Матвиенко обиженно надул губы, но получив лёгкий поцелуй от девушки, тут же улыбнулся. — Меня можешь не целовать, я не прощу такой измены! — обратился он к Антону, когда тот сочувственно подался вперёд. — Когда вы с Серёжей поцеловались в первый раз, вы потом… — Антон на секунду задумался, ловя на себе непонимающий взгляд. — Продолжили это?        Оба посмотрели на Шастуна, как на умалишённого. — Антох, чё с тобой? — Серёжа пересел к другу, подминая под себя ноги, и принялся рассматривать парня. — Да просто…— он вдохнул, вспоминая тот самый день в лаборантской, — Меня Арсений поцеловал и больше не хочет. Ну, как не хочет — ставит правила какие-то стрёмные, и вообще… — Стоп! — Серёжа нахмурился, не веря в то, что он сейчас услышал. — Вы поцеловались, а ты промолчал?! — Наш мальчик вырос! — завопила Влада, хватая парня за руку, и зачем-то потрясла ею в воздухе. — Господи, да прекратите! — Антон раздраженно выдернул руку и отскочил от девушки. — Так, ладно, давай по порядку… — Влада снова пододвинулась, игнорируя то, что парень не желает больше поднимать эту тему. — Рассказывай всё в подробностях, обожаю давать бабские советы!        Брови Шастуна сдвинулись на переносице, и он долго смотрел на девушку, которую чуть не подбрасывало от нетерпения. — У нас было что-то типа договора. Хотя его составил в основном он, но да ладно… До восемнадцати Арс отказывался даже поцеловать меня, но, видимо, что-то пошло не по плану. Я думал, что после этого всё будет по-другому и таких проблем не возникнет. Но нет, ему нужно всё тыкать своими правилами! — Хера, у вас всё сложно! — Серёжа хмыкнул, и лег на подушку; его покачивало от езды. — Может, стоит его раскрепостить? — девушка закусила губу, примерно прикидывая в голове план. — Он однажды наплевал на собственные пунктики под воздействием желания, что мешает это сделать снова? Из-за чего возникла страсть?        Антон резко кинул взгляд на Серёжу, который испуганно кидал взгляды на девушку, а затем опять на друга, невербально крича тому «Молчи!» с двойной силой; и это всё передавалось одним лишь выражением лица. — Ревность, — выдал Шастун, и Матвиенко выдохнул. — Приревновал к парню одному. — Ну, вот и решение! — Влада победно улыбнулась, легонько толкая парня в бок. *** Штампованное белье оказалось в руках Антона, и того чуть не согнуло от тяжести. Он одной ногой открыл дверь купе, и его взору тут же представился Арсений, живо обсуждающий что-то с женщинами.        Те улыбались, краснея с каждой минутой. От огромных комков злости осталась только девичья застенчивость и кокетство. Что-что, а общаться с женщинами он умел. Всегда с легкостью переманивал их на свою сторону. Психология, чёрт возьми. Ну или модельная внешность… — О, Тоша! — Арсений вскочил с места, оглядывая парня беглым взглядом. — А я тут беседовал с этими двумя потрясающими женщинами…        Антон изогнул бровь, смотря на учителя, как на идиота.        «Кого Вы пытаетесь обмануть?» — Да Вы что…— он обошёл мужчину, дабы застелить собственную постель, хотя сам даже не понимал зачем, ведь спать он здесь не собирался. — Поможете?        Антон закинул стопку белья на верхнюю кровать, приподнимаясь на носочках. Арсений кивнул и встал сзади, пока за ним с интересом наблюдали попутчицы Шастуна.        Парень заполз на кровать и принялся заправлять одеяло в пододеяльник. Когда возникла необходимость расстелить простыню, он принялся слезать, при этом чуть не соскользнув с жёрдочки, но его вовремя схватил за бедра Арсений, буквально впиваясь пальцами в открывшуюся бледную кожу. — Держите? — поддел его парень, расправляя уголки простыни. Он услышал сдавленное мычание и подался назад, виляя бёдрами. — Тош, ты скоро? — спросил Арс, не отводя взгляда от молочного кусочка кожи, примерно представляя её вкус на своём языке.        Антон потянулся вперёд, и его одежда задралась, наполовину оголяя спину вместе с впалым животом. Арс сглотнул, всё ещё удерживая парня. — Можете меня как-нибудь покрепче взять? — Антон довольно улыбнулся, когда услышал тяжелый вздох и почувствовал, как тёплые ладони обвивают талию, а тонкие пальцы впиваются в тазобедренные косточки, сжимая до предела и вызывая табун мурашек по всему телу.        Как только постель была заправлена, он провёл ладонью по белому одеялу и отпрыгнул назад. Арсений крепче обнял парня, опуская того на пол. — Спасибо, Арсений Сергеевич! — он улыбнулся женщинам, которые всё это время удивлённо наблюдали за этим действом, и вышел из купе.        Попов сразу вылетает вслед за ним, но Антон устремился в другой вагон, оставляя мужчину вертеть головой в разные стороны, в поиске ученика.        Игра началась.        В следующий раз они встретились в вагоне-ресторане, когда Антон, будучи ещё тем хитрожопым обмудком, вертелся возле бара, прожигая взглядом официанта. Он уложил руки на стойку, звеня украшениями, чем привлек внимание мужчины. — Вам чем-нибудь помочь? — поинтересовался официант, нагибаясь к настырному юнцу. — Можно колы? — он улыбнулся во все тридцать два и подался вперёд, закусывая губу.        Мужчина на это лишь ухмыльнулся; он ловко выхватил из холодильника напиток и толкнул его к клиенту. — Откроете? — Шастун постукивал подушечками пальцев по столу, впиваясь взглядом в официанта.        Один щелчок, и из баночки медленно пополз сизый пар, обдавая горлышко.        Антон принялся жадно пить, делая большие глотки, и прикрыл от удовольствия глаза. — Как зовут? — подал голос официант, натирая бокалы до блеска. — Антон, — на выдохе ответил мальчик, до конца допивая газировку. — За мой счёт, Антон, — парень всматривался в зелёные глаза, внутри которых играли искорки, и улыбнулся. — Ты один из школьников, что ли? — официант приподнял бровь, ожидая ответа. — Мне почти восемнадцать, — зачем-то сказал Антон и тут же оскалился, как будто это и хотел сказать. Он закинул ногу на ногу, вертясь на стуле; он осознавал, что импонирует парню напротив. — Мне нравятся твои браслеты, — холодные пальцы дотронулись до металла, и он провёл по нему, вызывая резкую дрожь по телу.        Шастун облизнул губы, стреляя глазками, прекрасно сознавая, что за ним следят.        Всё это время за соседним столиком сидел Арсений, живо обсуждая что-то с классной руководительницей, но в то же время прожигал взглядом прихеревшего Шастуна.        Именно в тот момент, когда рука официанта дотронулась до его мальчика, Арсений вскочил с места, подходя вплотную к ученику. — Что это мы тут делаем? — он обхватил Антона за талию, притягивая к себе; его рука бесстыже проскользнула под майку, и он медленно провёл по его позвонкам. — Захотелось попить…— сказал парень, сдвигая машинально ноги от прикосновений. — Да ты что? — тонкие пальцы перебрались на впалый живот, выводя узоры.        Затем медленно провели по бедру, поглаживая чувствительную кожу через джинсы. Антон вздрогнул, цепляясь за стойку, стараясь сохранять спокойствие. Он быстро зыркнул на классную руководительницу, но, подметив то, что она была слишком занята поеданием глазуньи, перевел взгляд на официанта, который в не меньшем шоке наблюдал за парочкой.        «План-то сработал, только чего ты хотел добиться, Шастун?» — Попрощайся с дядей, малыш, и пошли отсюда, — Арсений потянул за собой не сопротивляющегося юношу. — До свидания, дядя!        Официант следил за странной парочкой, пока те не вышли из вагона. — Пока, Антон…        Попов подхватил парня под коленки, и резко закинул того на плечи. Все действия сопровождались пищащим звуком со стороны Антона, который скулил при любом удобном случае. — Ну-ка тихо! — шикнул на него Арс, легонько шлёпая по попке. — Ну А-а-арс! Отпусти! — Антон дергал в воздухе ногами, стараясь выпутаться из такого неудобного положения, но это было практически невозможно, когда тебя со всей силой прижимают к себе, при этом держа за бёдра. — Я буду кричать! — Кричи сколько влезет, малыш…        Они прошли в таком положении несколько вагонов, пока не оказались в своём. Мимо Арсения и его ручного котёнка прошли Серёжа и Влада, которые с интересом проводили парочку взглядом.        Антон поднял глаза на друга, который откровенно ржал над ним, и попытался уцепиться руками за подоконник. Влада же подняла в воздух два больших пальца и легонько пнула Матвиенко под дых, чтобы тот заткнулся, наконец. Рядом с друзьями, словно рой пчел, сновали туда-сюда знакомые ребята, которые шокировано смотрели вслед обоим, широко разинув рты.        Шастун тяжело выдохнул, полностью обмякнув, понимая, что кричи — не кричи, никто его не спасёт.        Они оказались в довольно просторном купе. Шторы были плотно закрыты, так что в комнату еле проникал солнечный свет. Шастун изо всех сил старался изогнуться так, чтобы разглядеть помещение, но не успел.        Арсений резко кинул мальчика на кровать, закрывая за собой дверь, и оглядел его беглым взглядом. Парень прижался к стенке, подминая под себя ноги, и уткнулся носом в расщелину между коленками. — Не бойся, — Арс мягко опустился на кровать, проминая под собой матрац, и медленно провёл рукой по ноге мальчика, который чуть не заскулил от страха.        Обычно, всё заканчивалось поркой, слезами и разборками. Потом они прекращали общение на пару недель и, знаете, это немного не входило в планы Шастуна. — Я не сделаю тебе больно.        Антон сглотнул и облизнул губы; он вытянул ноги, позволяя мужчине оглаживать их. Теплая рука медленно водила сначала по щиколотке, затем поднималась к острой коленке, вызывая табун мурашек по телу, и останавливалась на бедре. — Вы же не собираетесь… — Шастун испуганно смотрел на мужчину, не моргая. — Нет, ну что ты, — Арсений даже усмехнулся от такого предположения. Ну не насиловать же он его пришёл, в конце-то концов. Хотя… конечно, было бы неплохо.        Он пристально смотрел на юношу, не пропуская ни одного движения глаз или глупую ухмылку. В одно мгновение он подтянул его к себе так, что Антон растянулся пластом под ним, а мужчина навис сверху.        Арсений провёл кончиком носа по шее парня, вдыхая приятный аромат парфюма, смешанный с гелем для душа, и невольно высунул язык, облизывая небольшой участок кожи. — Вы чего это там? — испуганно спросил он, чуть поднимая голову, теперь смотря на учителя недоверчиво. — Тшшш, — Арсений прикоснулся пальцем к губам мальчика, заставляя того совсем потерять дар речи и тот снова упал на подушку. — Помнишь про помаду? — он улыбнулся, окидывая парня беглым взглядом. — Д-да, — Антон сглотнул, стараясь унять такое частое сердцебиение. — Вот и я помню, — Арсений сильнее подтянул к себе хрупкое тело, устраиваясь между ног юноши, от чего тот охнул, стараясь свести их обратно вместе. — Жаль, что оставил её дома, придётся пользоваться природными данными.        Тёплые руки снова заползли под рубашку, оглаживая впалый живот. Антон заёрзал на месте, стараясь скрыться от таких желанных прикосновений. — Возможно, мы обойдёмся только моими губами… — Арсений провёл ребром ладони по скуле мальчика; тонкие пальцы утонули в мягких русых волосах, чуть оттягивая.        Их лица были слишком близко друг к другу, опаляя горячим дыханием чуть приоткрытые губы. Антон нетерпеливо потянулся вперёд, за что получил неслабый шлепок по заднице; он вскрикнул, зло смотря на Попова. — Не торопись, растягивай удовольствие, котёнок… — Арсений снова погрузил пальцы в волосы и чуть приподнял голову, подаваясь вперед, — Это лишь бонус. Завтра будет всё по графику.        Антон закатил глаза и обиженно надул губы, когда Арсений мягко улыбнулся, всматриваясь в зелёные блестящие глаза напротив. — Зачем нам этот график? — не выдержал мальчик и задал вопрос, когда тёплые губы коснулись его щеки, оставляя мокрый след. — Чтобы не забыться, — просто ответил Арсений, ведя носом по щеке и перемещая губы так близко к Тошиным, отчего тот забыл, как дышать. — С тобой слишком просто забыться. Так ты ещё и вынуждаешь меня проделывать с тобой такие вещи…        Он впился в податливые розовые губы, которые тут же ответили взаимностью, впуская мокрый язык. Антон попытался притянуть мужчину ближе к себе, но тот легонько шлепнул его по рукам и, схватив их, завёл назад, к спинке кровати. — Только губами! — Арсений быстро облизнул выемку над верхней губой, и снова вторгся в горячий рот, заставляя Шастуна дёрнуться на месте.        «Невыносимо бездействовать. Ты словно тряпичная кукла, которой вертят, как хотят!»        Арсений прикусил нижнюю губу, оттягивая ее, и тут же коротко поцеловал; затем он проделал то же самое с верхней. — Ммм, ну пожалуйста, почему я… — его тут же заткнули, не дав досказать фразу.        Мужчина сильнее стиснул запястье юноши — практически до посинения — но Антону всё же удаётся обхватить горячую мужскую ладонь, сплетая их пальцы.        В момент поцелуев с Арсением у Антона слетала крыша, отключалось сознание; он находился точно не здесь, точно не в несущемся вагоне поезда. Его сердце бешено колотилось, а внутри все сводило от сладостного напряжения.        Губы Арсения были мягкими, сочными, податливыми; их хотелось чувствовать, кусать и терзать, как только можно.        Мужчина промычал прямо в поцелуй, выводя рукой узоры на бледной коже живота. Его силы хватило на то, чтобы удерживать тонкие запястья юноши, совсем не заботясь о том, что тот станет вырываться. У него был послушный мальчик.        Арсений медленно провел кончиком языка по верхней губе, и затем принялся прокладывать мокрую дорожку по шее, прямо вниз, оставляя мокрый поцелуй в ложбинке между ключицами.        Антон хватал ртом воздух, не смея открывать глаза. Весь мир сжался до размеров коробки, и было совершенно не важно, что за окном уже давно ночь, а небо усеяно блестящими звездами.        Поезд стучал, отдаваясь дробью где-то в висках. Он быстро летел, преодолевая огромные расстояния в считаные секунды; двое людей совсем не замечали этого, принципиально не желая узнавать всю эту реальность.        Арсений последний раз мягко поцеловал мальчика в раскрасневшиеся губы, отпуская его запястья, и лег рядом. Обоих покачивало от движения поезда, и Антон забрался под теплое одеяло, стараясь укрыть им и мужчину.        Они смотрели друг на друга минуту, две, а может, час. Время в этот момент играло отнюдь не главную роль. В зелёных глазах отражался лунный свет, заставляя Арсения буквально утопать в их омуте.        Он прижал мальчика к себе, а Антон в свою очередь переплел их ноги, максимально сильно, стараясь быть ближе. — Ты очень красивый, — прошептал мужчина, водя большим пальцем по загривку Антона; тот лишь по-детски хихикнул, и уткнулся носом в шею Арсения, не желая больше показываться тому на глаза. Почему-то хотелось спрятаться. — Тош, — он прижался губами ко лбу мальчика, на секунду прикрывая глаза, — Завтра побудешь один денёк без меня, хорошо?        Антон резко отстранился, непонимающе смотря на мужчину. — По делам нужно, малыш, — он чуть заметно улыбнулся, стараясь придать лицу максимальное равнодушие к собственным словам, — Я вернусь к вечеру. — Мне стоит волноваться? — спросил Шастун, и уткнулся носом в плечо мужчины.        Он так приятно пах, что у Антона сносило крышу, и хотелось никогда теперь не отпускать его. Никогда больше не расставаться. Лежать так вечно — уткнувшись в тёплого Арсения. — Ни в коем случае, — мужчина обвил Антона руками, словно плюшевую игрушку, и поцеловал в макушку, — Я с тобой, я рядом, — мальчик проваливался в сон с улыбкой на губах, — Всегда.