Запах

Подготовка к свадьбе — всегда волнительна. Особенно к свадьбе дочери. Особенно, когда она в кошачьем стиле. — Гинтоки, что скажешь? Особенно если твой любовник стоит перед тобой весь такой парадно разодетый, трясёт своими мягкими волосами — и мохнатые ушки на его голове подрагивают в такт движению. — Одежду лучше снять, — хрипит Гинтоки резко севшим голосом. Зура расстроенно надувает губы: — Но это моё лучшее парадное кимоно. — Определённо снять нужно. Срочно. — Но что я тогда надену? Только не говори, что нужно было прийти полностью в костюме кота? Чёрт, как я мог так проколоться! Что, если меня не пустят на свадьбу? А как же Элизабет? Ей я тоже купил только ушки и хвост, но она в них такая милашка! Зура привычно впадает в неуместную панику, опадает на диван и лопочет что-то, но почти все слова проходят мимо Гинтоки, так как внимание приковано к пушистым кошачьим ушам. Гинтоки осторожно обходит его кругом, пожирая ушки глазами. И сидят ведь как влитые — даже сходу и не скажешь, что ненастоящие. А в этом просто жизненно необходимо убедиться прямо сейчас. Гинтоки аккуратно протягивает руку, цепляя мягчайшее на свете пушистое ушко и легонько трёт его, наслаждаясь его бархатистой шёрсткой. Кто б знал, что такая мелочь может так зацепить! Надо снять их от греха подальше, пока он слишком не распалился и не забил на свадьбу. Гинтоки зажмуривается, мысленно попрощавшись с этими чудесными ушками, и дёргает на себя. — Ай! — кричит Зура. — Гинтоки, ты чего? Больно же! Зура сидит весь надутый, уши к голове обиженно прижал, хвост трубой распушил. Хвост! Гинтоки протягивает руку и хватает этот хвост, тоже дёргая, не в силах сопротивляться посетившим мыслям. — Ай! — снова вскрикивает Зура. Подскакивает с диванчика, спину выгнул, шипит. — Да что с тобой? Ноги как-то отказываются держать, и Гинтоки плюхается на освободившееся место, неверяще тыча пальцем в ушки. — Нээ, Зура! Они что, настоящие? Кацура привычным движением складывает руки на груди. — Конечно! Ты что, думаешь я бы надел ободок из всё по сто йен на свадьбу лидера? Это настоящие импланты, Генгай установил мне их. Нравятся? Он ушами шевелит вопросительно, хвостом бьёт — ещё не успокоился. — Очень, — хрипит Гинтоки. — Хочу разглядеть поближе. — Конечно! — расплывается в улыбке Кацура. Он подходит ближе, уютно устраиваясь рядышком — льнёт к плечу, и Гинтоки протягивает руку, аккуратно чешет того за ушком — и комната наполняется мурчанием. Такой вот — ручной, мягонький, тёплый, Зура доводит сердечко Гинтоки до истерических кульбитов в груди. Так хочется всего его обжамкать, погладить, обласкать… И не только. Не только сердечко Гинтоки порывается выпрыгнуть из штанов, но и более приземлённые части тела тоже. Кацура ластится ближе, трётся носом о шею, и жар охватывает всё тело. Шепчет горячо на ухо: — У меня для тебя кое-что есть. Конечно есть. У него есть пушистые ушки и хвост, есть его тело, на которое безумно хочется взглянуть без всей этой мешающей одежды. — Что? — улыбается Гинтоки, предвкушая. — Вот это, — Кацура распахивает полы кимоно, и Гинтоки готовится захлебнуться слюнями и радугой, но вместо этого… На него смотрит волосатая грудь с тремя парами сосков. — ААААААААААА, — вопль разносится по спящей Йородзуи, сотрясает стены, выливается через неплотно прикрытые окна на улицу. Снизу сразу начинают стучать шваброй: — Заткнись, придурок! Ты перебиваешь всё караоке! Гинтоки лежит, судорожно глотая ртом воздух, пытаясь собраться с мыслями, выкинуть из головы кошмар и найти себя в этой вселенной. Так: Кагура не выходит замуж, это был просто боевой трофей. А значит они не идут ни на какую свадьбу. А значит, Зура не мог вживить себе ушки, не мог сделать себе три пары волосатых сосков. Правда ведь? — Эй, Гинтоки, — Зура ворочается сбоку, вглядываясь своими почти чёрными в темноте глазами. — Приснилось что-то страшное? Гинтоки протягивает руку, касаясь его мягких волос: нет, никаких ушей. Опускает руку ниже: Кацура мычит протестующе, отталкивает, но слава богу грудь не мохнатая. Фух, это просто дурной сон, просто дурной сон. — Ничего, спи давай, — Гинтоки пихает его отворачивая от себя и притягивает за талию к своей груди, так чтобы не видеть этот взгляд, который только что буквально сжигал его. — Ты говорил что-то про ушки, — продолжает как всегда непредусмотрительный Зура. — Тебе послышалось. — Понятно. А я вот как раз сегодня купил. Сердце в груди забывает как биться. Сглатывая мгновенно пересохшим ртом, как вот прямо только что во сне, Гинтоки хрипит: — Что? Зура, почувствовав ослабление хватки, снова переворачивается на спину. — Купил кошачьи ушки. Ну, на тот случай, если Лидер действительно решит устроить свадьбу в кошачьем стиле, а все подходящие уже разберут. Никогда не понять, как работают несколько извилин в голове Зуры, но Гинтоки иногда это просто чудовищно нравится. — А они... хм. У тебя с собой?