— Нет такой цены, которую нельзя заплатить, чтобы спасти хорошего человека

Джинджер сидела около окна, задумываясь о том, что она будет делать, когда из этой грёбанной двери, выйдет Тсукишима. Она, вероятнее всего пошлёт его на всех знаемых языках, поскольку он внедряться в её личную жизнь и личные проблемы. Это очень выбесило девушку, из-за чего она прожигала взглядом дверь. — Я не знаю ради чего, но он просто хочет поиздеваться надо мной? Он всегда пытается это сделать? — спросила Джи, переводя взгляд на сидящего рядом Тадаши. — Нет, на самом деле он беспокоиться о тебе. Правда, он не умеет выражать свою заботу, поэтому… Так и ведёт себя. Знаешь, у него натянутые отношения со старшим братом, с которым раньше он был особенно близок. Может, после этого он и ведёт себя так, — вздыхает Ямагучи, тоже переводя взгляд на дверь. Джинджер глубоко вздыхает, набирая в легкие воздуха. Она открывает окно, около которого сидела и теперь глубоко дышит. Очень душно и много людей. Вот самая ужасная вещь для девушки. — Пошли выйдем на улицу, — сказал Ямагучи, добродушно улыбаясь. Джинджер он напомнил Эмбридж, которая ужасно часто улыбается. Джинджер редко видела то, чтобы её младшая сестренка-двойняшка грустила. Чаще всего именно Эмбридж была инициатором каких-то разбитых или сломанных вещей. Именно она чаще всего смеялась. Именно она была такой счастливой, когда она падала. Это было так странно. Вместо того, чтобы плакать, она начинала смеяться. Такая странная особенность, которая действительно была исключительно в новинку. Несмотря на то, что Джинджер задумалась, она пошла с Ямагучи на улицу, потому что она перенервничала и теперь ей очень душно. Отстой. И Ямагучи пришлось помогать ей идти, потому что ей было очень тяжело. — Джи, как ты относишься к Тсукки? — спросил Тадаши, прислоняясь к стене здания. Тут Джинджер действительно задумалась. Если она скажет что-то не так, то Ямагучи расскажет это Тсукишиме. Даже если хорошее, то он всё равно расскажет об этом. Не вариант. — И я не собираюсь ничего говорить Тсукки, можешь даже взять на это время мой телефон. Всё равно ничего особенного из разряда «Разговори её», ты не найдешь, — Тадаши сразу же понял, почему Джинджер так напряглась. Девушка задумалась лишь потому, что не доверяла и хотела найти более лояльный ответ. Но Джинджер по прежнему думала, потому что она не замечает опеки сестры, что уж говорить о других людях. И сейчас просто анализировала действия Кея. — Он заносчивый, хитрый, грубый и вообще меня от него тошнит. Только потому, что он лезет не в свое дело. Это мои отклонения. Мои болячки не должны его волновать, — с агрессией, произнесла она. Девушка поправила свои рыжие волосы за ухо. У неё сейчас были волнистые волосы, которые отчаянно выбивались из хвоста. — Но, если не смотреть на это, то мне кажется он вполне обычный. Иногда я замечаю, что он волнуется обо мне. Это какое-то мимолётное волнение, будто у него оно происходит где-то над подсознательном уровне, — проговорила девушка, вспоминая, когда ещё в лагере. Flashback — Видимо, тебе родители не говорили, что так можно заболеть, — фыркнул Кей, надевая на мои плечи свою толстовку. — Да кому говорить-то? Отец вечно на работе был, няни и так не справлялись с шумными двойняшками. Некому было рассказывать об этом, — вздохнула я, пытаясь не смотреть на Кея. — Кстати, спасибо. end Flashback И это был не единственный момент проявления «человечности» в Тсукишиме. Вот ещё и сегодня. Flashback — Не перенапрягайся, — фыркнул Тсукишима и поставил пакет на кухне, затем ещё один и так они продолжали носить пакеты из прихожей. Мне было довольно необычно слышать какие-то слова… Заботы? От Тсукишимы. Вряд ли. Кому я нужна? end Flashback Это был очень теплый вечер. Наверное самый теплый за последнее время, даже несмотря на то, что весь день лол дождь. — Он что-то долго, — выдохнул Ямагучи. Он уже не мог поддерживать как-то разговор, до того момента, пока не вспомнил то, что мельком услышал в лагере с улицы. Разговор Тсукишимы и Джинджер, но он не знал, нужно ли об этом говорить или же всё будет нормально и без этого. Звонок. Ещё один. Это был телефон девушки, после чего Джинджер достала его из кармана штанов. Увидев подсвеченный номер, она закатила глаза, ответив. Телефон к уху она даже не подносила. — Эмбридж, всё нормально, — фыркнула девушка, сев на лавочку. Рыжие волосы настолько сильно выбились из хвоста, что девушка распустила их и не стала заплетать. Теперь девушка поднесла телефон к уху. Она слышала плач своей сестры. От этого у неё что-то сжалось. Она очень не любила, когда она плачет. — Д-Джинджер, я думала ты опять… — было слышно, что кто-то ещё говорит на заднем фоне. Это был Кагеяма и его голос был более мягким, чем обычно. На заднем фоне, так же был голос Сугавары и Даичи. Видимо, она напугала всех не на шутку. — Чёрт, прости, Эми. Мне жаль, что тебе опять пришлось волноваться за меня. Отцу тоже позвонили? — спросила девушка, нервно сжимая свои кулаки. — Да, потому что это ненормально, Джинджер! Если ты не собираешься лечиться, то тебе же хуже будет потом! Тебе. Не кому-то. Помни об этом, совершая что-то тупое, — промямлила Эм, шмыгая носом. — Отключаюсь, — промолвила младшая, скидывая трубку. — О, Тсукки, — проговорил Ямагучи, подходя ближе к скамье, где сидела Джинджер. Вот и то, чего всё это время опасалась Холмс. Тсукишима. Он стоит прямо в дверном проёме и прожигает её спину. Она чувствует то, как он смотрит на неё. Гневно, разорённо, обвиняюще и… обеспокоено. — Ты действительно глупая? Почему ты до сих пор не прошла лечение? Твой отец может тебе его обеспечить, да и… Джинджер встала, слегка пошатнувшись, как алкоголик. Сейчас ноги подводят её. Она хватается за скамейку, роняя телефон на асфальт. Ужасный карманы. Телефон разбивается вдребезги. Джинджер рычит себе под нос и присаживается, чтобы взять телефон. Стекло разбито напрочь. Вытащив SIM-карту и флешку из телефона, девушка выкинула в мусор свой телефон. Она порезалась, пока брала телефон. Теперь с её маленьких пальцев, капает кровь. — Да ты хоть знаешь почему я не ложусь в больницу? Ты вообще хоть что-то понимаешь? Что ты вообще знаешь? — глубоко вздохнула девушка. В уголках глаз скопились слезинки. Самая главная причина того, что Джинджер не ложиться в больницу — боязнь больниц. Она морально не может так долго там находиться. Этот запах, эти звуки. Это очень её пугает. Тем более, именно в больнице умерла её мать. После рождения двойняшек, она долгое время лежала в больнице, после чего там же и умерла. — Нет, я не знаю почему ты так этого боишься, но ты по крайней мере должна попробовать вылечиться. — Грёбанные эгоисты, — уже на грани истерики говорила Джинджер. Она держится, она может, она же сильная. Холмсы упёртые. Девушка бросает грозный взгляд и идет в своём направление. Ей холодно. Она дрожит. Джинджер действительно упрямая. — Ты не уйдешь одна! — рыкнул Тсукишима, идя к девушке. — Пошел на хрен, понял? Ты то не веришь мне, то лезешь не в свое дело. Что ты за мудак такой? Тебя даже близко не должно быть с моей медицинской картой и моим лечащим врачом. — Ты действительно очень глупая… — вздохнул Тсукишима, снимая толстовку с себя, накидывая на плечи Джинджер. Она останавливается. Толстовка Кея пропитана каким-то очень нежным запахом, который, видимо, принадлежит самому Тсукишиме. Это так успокаивает. — Ямагучи, можешь позвонить на этот номер? — спросил Тсукки, протягивая подошедшему другу номер телефона.