— Нет такой цены, которую нельзя заплатить, чтобы спасти хорошего человека

Я никогда бы не подумала, что мои руки будут так дрожать. Что они будут лихорадочно трястись, даже когда я кладу их на стол. И, я даже не думала, что меня изобьют до потери сознания. Да, я, конечно, мразь редкостная, но чтобы так… Я бы не поверила, если бы это сказали мне пару недель назад. Я бы не поверила и высмеяла бы этого человека, потому что я не доверяют людям. Либо я очень глупый человек, либо просто не учусь на своих ошибках. Скорее всего и то и другое. Я просто не понимаю всей человеческой жестокости и, да, Я ПОНИМАЮ, ЧТО ЭТО МОЯ ВИНА. Я понимаю то, что только я виновата, но можно было… Поговорить, нет? Я понимаю, что тут другие правила, другие законы, другие люди… Но меня это почему-то очень задело. МОЖЕТ БЫТЬ ДЕЛО В ГРЁБАННОМ ВЫВИХЕ? Я не знаю. Я просто уже ничего не знаю. Моему страху не было предела. Я боялась выйти из дома, просто ради того, чтобы сходить в магазин. Мне было страшно. Я вообще редко чего-то боюсь, разве что смотреть фотографии умершей матери в темноте. И это всё, остальное не так страшно. Может быть, когда-нибудь мои дети не будут такими же, как и я. Надеюсь, от меня не уйдёт мой будущий муж, ведь мой язык — мой враг или как-то так. Не важно. Просто, это немного беспокоит меня. — Джинджер, ты как? — спросила тётя Чарли. Чарли - добрая женщина, поэтому без вопросов приняла нас с Эмбридж к себе. Точнее, это она сказала, что мы будем жить у неё, когда проблема жилья в Японии была под вопросом. Она невероятно добрый медик. Она очень любит детей и обожает проводить время с ними, потому что часто была нянькой для своей младшей сестры, которая однажды умерла от рака, отчего ей позже пришлось провести время у психолога, но сейчас она в порядке. Она невероятная оптимистка и всегда придаёт уверенности. Иногда мне интересно, если бы моя мама была живой и такой же доброй, какой бы выросла я? Потому что она невероятно была похожа на добрую Чарли, по рассказам отца. Моя мама не устраивала истерик и никогда не упрекала отца в том, что он опоздал к ужину. Он говорил, что она открывала ему дверь квартиры и лучезарно улыбалась своими серо-голубыми глазами. Я наконец вспомнила, что передо мной сидит Чарли. Её слова показались мне глупыми, потому что сейчас, она сидит передо мной и обрабатывает перекисью мои кровоточащие царапины. Она поглядывала на меня из-под пышных ресниц. Она ждала ответа, но когда я отвела глаза, то что-то буркнула под нос. Чарли поняла свою глупость и чертыхнулась под нос. Она медик, и поэтому может сама обработать мои «пометены». По словам Чарли, меня нашла Киёко, и первое что она сделала, это позвонил Такеде, а тот, как учитель, связался с Чарли, как с моим опекуном. Домой меня привезла Чарли, уже после больницы. Мне было так плохо, что я узнала обо всём этом от самой Чарли. Я знаю, что она винит себя за то, что отпустила меня в тот день. И я знаю, что она очень переживала за меня. Она работает очень далеко, и поэтому сначала меня забрала скорая. — Прости, дорогая, но мне нужно идти на работу, я и так засиделась, — сказала Чарли, почёсывая затылок. — Если что-то случиться, то, пожалуйста, позвонил мне. Даже если ты не хочешь нагружать меня, всё равно, если тебе станет хуже, позвони мне, договорились? Я кивнула, потому что понимаю её волнение. Я всегда часто болела и болею до сих пор анемией, и часто попадаю в больницу, хоть отец и платит много денег для моего лечения, но видимо такая у меня судьба. И он всегда так огорчается… Может, потому что мама была такой же? Может быть это наследственная анемия? Я не знаю. Он не отвечал на эти вопросы, считал их глупыми и бесполезными. Может, на самом деле ему просто было плохо? Может быть. Я просто не знаю этого. — Я пошла, — сказала Чарли, и я закрыла за ней дверь, после чего пошла в гостиную, дабы найти собаку Эмбридж. Хаски смотрел на меня таким печальным взглядом, что я дотянулась до него и погладила этот линяющий кусок мяса. Небо, а именно так звали собаку, как-то жалобно заскулил. Может быть это оттого, что Эми нет рядом? Всё может быть, просто я этого не понимала. Я осмотрела гостиную. Во всю стену была полка, на которой стояли фотографии, всякие книги и несколько цветов. Сама полка была подсвечена. Рисунок на обоях был в виде газеты. Под полкой стоял чёрный, деревянный стол, на котором стояла миска с фруктами, а на нижней полке столика, были различные журналы. Слева от кофейного столика стоял чёрный диван, на котором стояли две подушки более светлого оттенка. Правее стола было кресло-мешок, на котором сидела я. Ну, а ещё левее дивана был размещён письменный стол, на котором Чарли оставила свои очки. Щелчок двери вывел меня из раздумий, и я посмотрела на время. Сейчас только два часа дня. Эмбридж в это время ещё только на тренировке Карасуно, за которыми она вечно наблюдает. Да и обычно Эмми звенит в звонок, чтобы я открыла ей дверь. Эмбридж вообще очень рассеянная и не любит, когда я говорю это в лицо. Я прислушалась и стала ждать. Ждала, на самом деле, не долго. Через пару минут дверь открылась и на середину коридора вышел Тсукишима. Вот такой вот поворот событий, а за ним был Ямагучи. Оба парня промокли, и их волосы были похожи на лапшу. — Джинджер-чан! А нас Эмми-тян попросила помочь тебе, вот мы и пришли, — и всё же, я не могла им ничего ответить. Я была слегка поражена и немного обескураженно. — Прости, ты не рада нас видеть? — Н-нет, — ах да, совсем забыла. После этого случая, я начала запинаться. Моё мышление как-то изменилось. Как именно, сказать сложно, ведь это так непонятно. — Тогда, почему ты не подойдёшь, не поздороваешься? — сделав свою коронную ухмылку, сказал Кей. На самом деле уже сейчас я хочу ему врезать. — Боюсь, что вы окажитесь не теми, кем представляетесь или вовсе исчезните, как большинство в моей жизни, — я отвела взгляд на собаку, которая лежала под столом. Скай смотрел на меня очень взволнованными глазами. Какая умная псина. Они пришли с большой кучей пакетов. Их было где-то шесть-семь. И всё же, мне было интересно узнать причину, почему именно они пришли сюда. Явно Эмми не так просила их придти. Да и… Именно они? — П-поч-чему именн-но в-вас? — мне было интересно, вот я и спросила. Они оба зависли, поэтому молчали. Придумывали оправдание, но зачем? Зачем вы пытаетесь мне солгать? — Эм-чан попросила меня купить продуктов, пока сама осталась с Хинатой и Кагеямой. А потом Тсукки решил помочь мне донести пакеты. Хах, ну, а потом пошёл дождь, — рассказывал Ямагучи, виновато потирая затылок. Тсукишима стоял, словно солдат, лишь изредка моргал. Я говорила, что не верю людям на слово? — Ясн-но, — промямлив это, я взяла один пакет и собиралась понести его на кухню, как из моих рук его просто вырвали. — Не перенапрягайся, — фыркнул Тсукишима и поставил пакет на кухне, затем ещё один и так они продолжали носить пакеты из прихожей. Мне было довольно необычно слышать какие-то слова… Заботы? От Тсукишимы. Вряд ли. Кому я нужна? — Л-ладн-но, — проговорила я, садясь за стол, на который поставили несколько пакетов. Было так тихо, шуршали лишь пакеты, до которых я дотрагиваюсь. Казалось, что я могу изменить что-то в этой жизни, но это были лишь мои иллюзии, которые я представляю перед глазами. Мне стало как-то душно. Парни выкладывались продукты, а я показывала куда их убирать. В общем, я ничего не делала, отчего мне стало скучно. Я чуть не заснула, пока сидела, но каждый раз шорох пакета возвращал меня в реальность. Я уже и забыла как спать, поскольку вчера полночи провела сидела за компьютером. С каждой минутой мне становилось всё жарче. Когда они наконец закончили, то я поставила чайник. Ямагучи удивлённо смотрел на меня. Я отвела взгляд на свои руки. Костяшки пальцев были стёрты из-за того, что я очень разозлилась и ударила по оборудованию больницы. — Чай? Кофе? — спросила я, доставая из шкафа сахар. Сама я не буду ничего из этого. Но они промокли, и я думаю, что нужно дать им что-то тёплое. Из пледов только те, что лежат у Чарли в комнате. Остальные просто слишком маленькие. Да и я почему-то вспомнила о том, что они промокли, только сейчас. — Кофе, без сахара — проговорил Тсукишима и облокотился о стену, смотря на меня. Меня напрягло это. Ямагучи же присел, тяжело вздохнув. — Можно зелёный чай и одну ложку сахара, пожалуйста? — я нашла зелёный чай, легко дотянувшись до него и так же нашла кофе. Добавив одну ложку сахара для Ямагучи, я наполнилась кружки доверху и подала их. Допив чай и кофе в полной тишине, они поставили чашки в раковину и упёрто помыли их сами. Мне не нравится, когда кто-то хозяйничает в доме, где я живу. Чуть после Ямагучи спросил, где у нас уборная и ушёл. А я и Тсукишима остались одни в комнате. Такая мучительная тишина, но в другой момент такая приятная. Тсукишима напрягся, почему-то вокруг него была какая-то жуткая атмосфера. Мне не хотелось знать почему. Это было неинтересно. Тсукишима, что злой, что добрый, дразнить будет при любых обстоятельствах, даже если он на грёбанной войне.  — Я сначала не поверил, что Королева фонарных столбов попала в драку. Это так дико, — нарушил молчание он. Он посмотрел на меня своим тяжёлым, даже моментами злым взглядом. — И что? — без заикания, сказала я. Мне не было страшно, но и всё равно мне тоже не было. Это было что-то среднее между отвращением и безразличием. Потом это переросло в грусть, мне почему-то стало ужасно грустно, и моё меланхоличное настроение усилилось. В комнате стало ещё жарче. — Ничего, просто не верю, что мисс интеллигентность попала в драку, — он издевается. Он схватил меня за кисть руки, будто это какая-то забавная игра, из которой мне нужно будет выбираться всю свою жизнь. — Ты думаешь, я поверю в весь этот цирк? Ну уж нет. Я испугалась. Эти чёртовы карие глаза были наполнены дьяволятами. Он смеялся. Ему было смешно. Я же смотрела куда-то, лишь бы не смотреть на него. Получилось так, что он видел мой профиль. А я не видела его. Хотелось его ударить. Да смелости не хватило. Я же слабая овечка. Ага, хрен вам. Я огрызнулась, а до этого прятавшаяся собака гавкнула. Ну, скорее заскулила. Я говорила, что Хаски бесполезные собаки? Он отпустил меня. Так небрежно оттолкнув. Я, конечно, много чего могла сказать, но мне кажется, что это бессмысленно. Зачем говорить человеку то, что он о себе и так знает? Смысл? Это ничего не поменяет. Не его отношения к тебе. Он не станет тебя уважать и не станет жалеть. Он плюнет тебе в лицо и начнёт смеяться. К этому моменту пришёл Ямагучи. И мне стало легче. Он сначала не понял, что произошло, а потом сменил тему. Почему-то тема разговора перешла к здоровью. На самом деле больная тема для меня и довольно забавная для Эмми. Она очень редко болеет и полностью за ЗОЖ, занимается спортом и все дела, но я полная её противоположность. — «Те кто занимается спортом, тот никогда не болеет», я прочитал это в одной из газет, — очень уверенно произнёс Ямагучи. Я не согласна с этим. Какое-то время своей жизни я упорно занималась спортом, а потом у меня пошли осложнения, и я перестала заниматься. Поэтому я агрессивно настроена против тем о здоровье. В комнате стало очень жарко, отчего я хотела открыть дверь кухни, которая почему-то была закрыта. — Неправда всё это, — вздохнула я, посмотрев в окно. Мне иногда было сложно говорить из-за мыслей, что неприятно лезли в мою голову. Да и в средней школе моё здоровье было слишком уж плохим, что я легла в больницу на длительный срок. Анемию это не вылечило. Никак, но у меня появились комплексы, которые я пыталась отнести на второй план, занявшись учёбой. — Почему ты так думаешь? — поинтересовался Ямагучи. Я встала, и меня тут же потянуло обратно. У меня начала кружиться голова, отчего я издала непонятный звук. — Это неправда. Некоторые люди болеют и не могут заниматься спортом, а наоборот, из-за него у них могут пойти осложнения. Мне стало грустно. Моё меланхоличное настроение и так было на нуле, а тут ещё и головная боль. Ох, как же мне плохо. Мне так плохо, что всё начинает темнеть. — Джин… — только хотел назвать меня по имени Ямагучи, как я опять чуть не упала. Я поняла, что всё будет плохо, если мне не окажут помощь. Обычно такое бывает. Я не могу находиться в закрытой комнате с более, чем с одним человеком, конечно такое бывает не всегда, а только в маленьких помещениях. А кухня, как раз очень маленькая, отчего у меня происходит кислородное голодание. — Звоните в скорую, а то сейчас мне трындец будет, — как-то непонятно улыбаясь, сказала я. Очки сползли с меня, чуть ли не падая. Я знаю, что такие приступы могут случится внезапно. Я знаю всё, что касается своего здоровья. Тсукишима ровно сидел, а Ямагучи пытался найти телефон. Нервно покопавшись в своих вещах, Ямс находит сотовый и звонит в скорую. Я же успела найти телефон и позвонить Чарли. Она начала паниковать. Мне становилось хуже и меня увезли в больницу. Тсукишима собирался домой, а Ямс накричал на него, после чего и он поехал с нами. Так как у меня иногда происходит кислородное голодание, то меня может свалить в обморок. Мне сразу же нацепили кислородную маску, прикреплённую к какому-то оборудованию. — Опять? Это пятый случай за месяц, может пора уже лечь в больницу на полное лечение, а? — это один из очень хороших врачей. Он знаком с моим отцом. Не знаю откуда и как, но они знакомы. Я знаю это. — Я не готова к этому разговору сейчас, — болтая ногами, сказала я. Мне одели куртку, потому что до этого на мне были лишь кофта и домашние штаны. Бежевая кофта была довольно сильно растянута, а вот штаны светло-серого оттенка были новыми. Обувь я, наверное, одолжила у Эмми, потому что обула первое попавшиеся. — А что с ней? — спросил взволнованный Ямагучи. Он сидел очень близко со мной. — Ну, тут долгая история. История болезни за последний месяц не очень положительная, — промолвил врач, отчего тут же потёр переносицу. — Ты уже оповестила отца о драке? — Нет. Господи, я уже очень давно знакома с этим врачом, доктор Грэм. Он угрюмо смотрел на меня, пытаясь смотреть на меня максимально жёстко. У него это не получалось. Он был слишком молод для того, чтобы выглядеть угрожающе. — Почему? Джинджер София Холмс, вы вынуждаете меня позвонить вашему отцу. Он оплатит твоё пребывание в больнице, и ты наконец поправишься, — доктор Грэм улыбнулся. На самом деле он добрый дяденька, ведь это мой лечащий врач. Он специально приехал в Японию, потому что тут я. Это очень круто, но он устроился в том месте, где мне очень страшно находиться. Онкология — довольно страшное заболевание. Дети, побритые на лысо, борются со своей болезнью. Это так мотивирует. Прям, вау. — Я не хочу его отвлекать, да и бабушка может узнать, а это не очень полезно для её здоровья, — я пыталась оправдаться. На самом деле так и было. Мне просто не хотелось лишний раз его волновать. Он - мой отец и всё такое, но он много работает. Точнее он работает постоянно, поэтому нас отправили в Японию. — Это не оправдание, Джинджер. Грэм серьёзно посмотрел на меня, опять пытаясь выглядеть грозно. Он был сам по себе мягким, да и он был моим лечащим врачом ещё с самого детства, поэтому я всё знаю. Этот мужчина был чем-то вроде лучшей подруги, потому что он всегда слушал, что у меня был за день. В общем, добрый дядя. — Речь идёт о чем-то серьёзным? — спросил Тсукишима, всё это время молчавший. Он сказал это на английском. А он хорош. Да, наш разговор проходил на английском, и Ямагучи говорил на английском. — Анемия — довольно серьёзная болезнь. Потеря сознания и кислородное голодание о чем-то, да говорит, да? — смотря на Тсукишиму, говорил Грэм.