XY/XX

Ты моя игрушка. Моя личная кукла. С молочной мягкой кожей, с пухлыми губками, созданными для моих поцелуев, и с большими блестящими глазами, в которых можно увидеть звёзды. У тебя тонкая лебединая шея, ласкаемая моими пальцами, хрупкие плечи и осиная талия, сжимаемая в моих объятиях. Плавный изгиб твоей спины заставляет меня сатанеть от мысли, что я могу её коснуться. Вид твоих розовых ладошек приводит меня в замешательство, они кажутся такими уязвимыми, и лишь когда твои руки покоятся в замке моих рук я могу не беспокоиться. А твои ноги, твои худые ноги - каждый раз я умираю, скользя по ним подушечками пальцев: обвожу колени и устремляюсь вниз, бережно поглаживая беззащитные пальчики, мои руки ласкают бархатную кожу пяточек, массажируют щиколотки, - а после я не в состоянии себя контролировать: медленно опускаю тебя на белые простыни - белый цвет действительно тебе подходит - и продолжаю сладкую пытку. Странно, что при всей моей несдержанности и твоей податливости, мы до сих пор не были близки. Я могу делать с тобой всё, что угодно, но каждый раз при мысли об интимной близости я останавливаюсь. Пыл не пропадает, от неудовлетворённого желания мне становится плохо, перед глазами всё расплывается цветными фигурами как в калейдоскопе. Я никогда не оборачиваюсь, потому что знаю, ты по-прежнему лежишь на простынях, ждёшь меня с распухшими от поцелуев губами и раскрасневшимся личиком, но я ту же секунду я резко поднимаюсь и ухожу, а вслед мне доносятся твои частые горячие вздохи. ... «Почему?» Только этот вопрос крутится у меня в голове с тех пор, как я впервые склонил тебя к ласкам. Да, именно склонил. Ты отбивалась, царапалась, кусалась, а я, заломив твои руки, целовал. Жарко, влажно и очень страстно. Не знаю, что тогда мною двигало, но я был будто в бреду. После этого я спрятал тебя в отдалённой комнате с единственной кроватью, застеленной белоснежным бельём и скрытой под прозрачным балдахином. Заходя сюда, я плотно закрываю за собой дверь и вижу чудесную картину: ты, полностью обнажённая, сидишь посередине кровати, прижав колени к подбородку, и смотришь во французское окно, откуда открывается вид на город. Хочешь знать, почему на тебе ничего нет? Правильно, на этом настоял я, чтобы без препятствий любоваться чистой кожей своей куколки. Я никогда не выпускаю тебя отсюда, одна только мысль, что тебя может увидеть кто-то посторонний, приводит меня в бешенство. Я твой бог, лишь мне позволено целовать, ласкать, мять и кусать твоё тело. Но иногда ты просто не можешь с этим смириться и начинаешь демонстрировать свой настоящий характер: кричишь, царапаешься, отбиваешься - всё это глупые попытки причинить мне боль. Они напрасны, потому что ты слаба передо мной: едва мои пальцы начинают своё движение, как ты в беспамятстве падаешь на подушки, ожидая продолжения. Я сделал так, что твоё тело не сможет жить без меня, а значит, я посадил тебя на замок. ... - ... Миссия прошла с минимальным потерями, Бьякуран-сан, - закончил свой доклад один из подчинённых. - Э, Бьякуран-сан? - Да-да, я всё услышал. Спасибо, - сказал я, не прекращая мять двумя пальцами зефирку. Паренёк в растерянности кивнул и ушёл. Если честно, вопросы, касающиеся преследования членов Вонголы, меня сейчас мало интересовали. Во-первых, приближался вечер, помещение налилось розовыми и оранжевыми цветами, а во-вторых, за весь день прозвучало столько сообщений, что я уже теряюсь в них. Они кажутся совершенно одинаковыми и бессмысленными. Наверное, на сегодня можно уже заканчивать, срочные новости, каковых пока нет, могут подождать до утра. Поднявшись с софы, потягиваюсь, разминая затёкшие плечи, и неспешным шагом двигаюсь в нашу комнату, предвкушая сладкий сон с тобой в моих объятиях. Бесшумно закрыв за собой дверь, вижу открытый балкон. Тёплый итальянский ветер проникает внутрь, колыхая полупрозрачные белые шторы, на полу лежат лепестки белых орхидей, которые я оставил сегодня утром в качестве подарка. Подцепив край балдахина, медленно отодвигаю его в сторону и, наконец, встречаю тебя, укутавшуюся в простыню, которую ты стянула с матраца. - Замёрзла? - не ожидая ответа, я подошёл к балкону и закрыл его. Шторы плавным движением опустились, подгребая под себя лепестки цветов. И тут до меня дошёл цитрусовый аромат. Обернувшись, я увидел на кровати тарелку с дольками апельсина, который ты так любишь. Именно, всё, что ты любишь, я даю тебе, любой твой каприз сиюминутно выполняю . Твои желания, как мне казалось, по-детски просты, чего не могу сказать о собственных. Раньше мне хватало лишь ощущения твоей молочной кожи под своими ладонями, её изысканного весенного аромата, но сейчас будто всё не то. По-прежнему я без ума от одного твоего вида, однако мне мало. С некоторых пор мне мало всего, что касается тебя, я жду чего-то нового, чего-то большего, хотя сам даже не понимаю, чего именно. От этого дико болит голова. Думая об этом сейчас, чувствую неприятное давление в висках, поэтому подхожу к кровати, присаживаюсь на её край и с просящей улыбкой протягиваю тебе руку. Робко ты вкладываешь свою ладонь в мою, и я тут же прижимаю твоё тело к себе, даже сквозь простынь ощущая её жар. Зарывшись лицом в твои распущенные волосы, расслабленно вздыхаю - это то, чего мне так не хватало весь день. - Будете? - слышу я и нехотя отстраняюсь. Ты протягивала мне дольку апельсина. Слабо усмехнувшись, беру её своим ртом, заодно захватывая твои пальцы. - Вы чего, отпустите, - рассмеялась ты, попробовала вернуть руку, и вот мы оба падаем на простыни. Белые лепестки закружились в воздухе, падая на наши лица. Продолжаешь смеяться, потом вдруг звонко чихаешь, когда один лепесток упал прямо на кончик носа, а через пять секунд замешательство веселишься дальше. Приподнимаюсь на локтях, не отрывая взгляда от твоего счастливого лица. - Редко ты в таком приподнятом настроении, - говорю я, а ты с удивлением на меня посмотрела. - Я тут подумала... - М? - если честно, не хочу, чтобы ты сейчас что-либо говорила, давай лучше полежим в тишине. - Почему Вы не позволяете мне выходить в город? Таки задала этот вопрос. Хотя, конечно, я не был растерян. Девочка ты не глупая, я понял это ещё тогда, когда ты только-только попала ко мне в руки. Маленькая, замученная жестокой судьбой малышка, которая нуждалась в защите и поддержке. Ка же вовремя я тогда оказался в том месте. Все видели в тебе угрозу, а я увидел в тебе мощь, которая могла хорошо послужить мне. Уж не помню, в какой момент всё пошло наперекосяк, и я воспылал к тебе чувствами, но это ведь неважно - что было в прошлом, верно? Главное, то, что происходит сейчас. - ... я бы хотела прогуляться, - долетел обрывок твоей фразы до меня. Резко поднявшись, отчего ты вздрогнула, я подошёл к балкону и задёрнул шторы, закрывая обзор на город. - Бьякуран-сама? - Ещё раз услышу подобное, - обманчиво ласковым голосом начал я, стоя к тебе спиной, - за свои поступки не отвечаю, дорогая Вероника. - Касаюсь кончиками пальцев твоего побледневшего лица, от тебя веет страхом и покорностью. - Не бойся... - подцепив рукой твою талию, укладываю обратно на простыни, навалившись сверху. Наши губы в миллиметрах друг друга, довольно ухмыляюсь, когда вижу, как ты в нетерпении прикусила свою нижнюю губку. Одной рукой придерживаю тебя за талию, другой прохожусь по твоим волосам, впутывая пальцы в пряди и оттягивая голову назад, чтобы твоя шея была для меня в свободному допуске. Наклоняюсь к ней, щекочу горячим дыханием: - Чтобы защитить тебя, я готов уничтожить весь этот мир. А потом мир взорвался яркими красками для нас обоих. ... - М-м-м, - жаркие лучи солнца, пробиваясь сквозь шторы, упали мне на лицо. Сон медленно отступил. Я перевернулся на спину, опустив шёлковую простынь до бёдер, и вздохнул. Вчера было очень страстное продолжение, помню твои слабые попытки остановить меня в первые минуты четыре, а потом сама постанывала сквозь поцелуи. И снова мы не зашли дальше: я касался, целовал, мял и тискал, но не смог быть ещё ближе. Наверное, я либо сумасшедший, либо святой, хотя есть ли разница? Приподнявшись на левом локте, другой рукой ерошу волосы на затылке и позеваю. Мой взгляд падает на соседнюю подушку. - Вероника? - рядом со мной никто не лежал. Вскочив с кровати, я быстро натянул на себя штаны, футболку и выбежал из комнаты в свой кабинет. Подумал, что ты может быть там, но нет. - Вероника! - окликнул я тебя, а в ответ тишина. В голове возникла мысль: а может, ты ушла? - Нет! Не ушла, не посмела бы! - говорю самому себе, ударив ладонями по окнам, за которыми город встречает рассвет. За своим желанием увидеть этот мир ты вполне могла совершить глупость и уйти. Уйти от меня. Насколько же безрассудной ты можешь быть ради того, чтобы погрязнуть в этом пакостном мире? С тяжёлым вздохом опускаюсь на софу: - Вот же ж проблемная какая, а-а-а... ... Этот мир прекрасен в своей простоте, ужасен в своём величии. К чему пустые предостережения? Пока не увидишь, не поверишь - это правило старо как сама вселенная. Тебе удалось вырваться из золотой клетки, в которую тебя посадил человек, вызывающий бурю смешанных чувств. Сидя у фонтана под деревянным навесом, ты кушала мороженое и думала о том, что будешь делать дальше. Хотелось ещё столько всего увидеть, попробовать, но времени в обрез. - Быстрее! - мимо пробежали дети, они смеялись, подталкивали друг друга, выглядели такими счастливыми, что ты ощутила необъяснимую тоску в груди. Вспомнился минувший вечер, когда вы с Бьякураном-самой смеялись, как эти дети - звонко, возможно, даже искренне. Хочется вернуться к нему, но пока ты не можешь, ведь ещё столько всего неизведанного. Вообще странная сама по себе эта жизнь с Бьякураном-самой. Когда вы познакомились, при каких условиях? Кем вы были друг другу? Что же вас связывало в прошлом? Ни на один вопрос у тебя не было ответа. Твоя жизнь началась с того момента, когда ты открыла глаза и оказалась в той самой белоснежной комнате, а рядом на тумбочке стояли орхидеи. Их аромат настолько одурманивал, что ты подумала: всё правильно, так ты всегда и жила. А потом? Что произошло потом? То ли привыкла ко всему этому слишком быстро, то ли самовнушение было очень сильным, но в итоге твоя жизнь тесно переплелась с жизнью Бьякурана-самы. Чувства к нему раскрылись лишь недавно. Их неожиданное появление как громоподобный удар обрушилось на тебя сверху, ошеломило, сбило с ног, и ты утонула в этих чувствах без возможности на спасение. Однако, вопреки этому, тело, как запрограммированный робот, до сих пор отвергает Бьякурана-саму, пытается причинить ему боль. Почему? Ответа на эту загадку у тебя не было. Идя по людной улочке, ты увидела вывеску какого-то заведения и решила туда зайти. Это оказалась закусочная. Присев за стойку, ты огляделась, и тут же перед тобой возник здоровенный такой дядька. - Что-нибудь выбрали? - улыбался он, приём так добродушно. - О, я... - ты схватила меню и пролистала его. - А что такое лимонный тарт? - Хороший выбор, - прищёлкнул пальцами мужчина. - Тарт, дорогая моя, это изысканный пирог из тонкого теста. Между прочим, рецепт лимонного тарта принадлежит французам! Представляете? А я-то всю жизнь думал, что они горазды только лягушачьи лапки лопать! Через три минуты перед ней уже стояла тарелка, на которой лежал щедрый кусок тарта, украшенный двумя дольками лимона, взбитыми сливками и листочком мяты. Ты ещё никогда не пробовала и не видела такой красоты, поэтому первые секунды как завороженная оглядывала это произведение кулинарного искусства. Откусив немножко, первым делом почувствовала на кончике языка кислый вкус, а затем появилась сладость. После великолепного десерта ты решила прогуляться по городу, заходила в разные магазины, другие заведения, а иногда, останавливаясь где-нибудь передохнуть, даже заводила беседы с людьми. На удивление, окружающие были очень добры, общительны, хотя все постоянно куда-то спешили, не заканчивали звонки по мобильным, но каждый с тобой был любезен. Для отдыха ты выбрала городской парк, который выделялся в этих бетонных джунглях своей зеленью и свежестью. Присев на лавочку, ты подставила лицо под солнечные лучи, благодаря их свету листва очень ярко переливалась всеми оттенками изумруда. Невероятная красота. - Хочешь? - ты опустила взгляд. Рядом с тобой стояла маленькая девочка, ей не больше семи лет, она протягивала тебе руку. На её маленькой ладошке лежал бумажный лебедь, бумага была ещё такого невероятного сиреневого оттенка. Этот цвет невольно напомнил о глазах мужчины, которому принадлежит твоё сердце. - О, а можно? - Да! - девочка широко улыбнулась. Два её хвостика на затылке забавно дёрнулись. - Я ещё сделаю! Много-много маленьких и во-о-о-от такого большого, - она обвела руками круг. - Ух ты, хотелось бы увидеть, - рассмеялась ты, принимая из её рук подарок. Лебедь был превосходен, кое-где чуток помят, но всё равно по-своему красив. - Я пойду, а то мамочка будет ругаться, - шёпотом сказал ребёнок, словно это был секрет, затем помахала ручкой и убежала. Спустя час ты почувствовала, что понемногу начинаешь кемарить, поэтому запрокинула голову назад, глубоко вздохнула и прикрыла глаза, сжимая в руках бумажного лебедя. Прохладный ветер доносил до твоих ушей смех детей, шуршание листвы и неожиданно запах лимона. Ты улыбнулась своим воспоминаниям, облизнув кончиком языка губы, на которых ещё остался кислый вкус. В голове всплыл вопрос: счастлива ли ты сейчас? И ты смело могла сказать, что да, чертовски счастлива. ... Нежно касаюсь твоего лба, на который упали прядь волос, подушечками пальцев обвожу линию бровей, скул, сминаю нижнюю губу, и твой язычок рефлекторно высунулся, чтобы облизнуть губки, но вместо них коснулся моих пальцев. Через открытый балкон в комнату проник ветер, он и разбудил тебя. - Ах, - на секунду зажмурившись, ты некоторое время смотришь в одну точку, будто пытаясь прийти в себя, а потом резко вскакиваешь. Оглядевшись, натыкаешься взглядом на меня, сидящего в кресле напротив. - Бьякуран-сама? - Наконец, - облегчённо выдыхаю. - Я жду твоего пробуждения уже пятый час. - Я... - Утомилась, наверное? - сразу спрашиваю я, не желая сейчас тебя слушать. - Прогулка была долгой. Ты откидываешь в сторону одеяло, нерешительно поднимаешься на ноги и хочешь подойти ко мне, но я, вскочив с места, отхожу к серванту, открываю дверцы и достаю оттуда графин с водой. Пара глотков приводит меня в чувство. Я снова управляю ситуацией. - Позволь спросить тебя, дорогая Вероника, почему ты сбежала? Нет, как? Разве я не предупреждал тебя? - с каждым вопросом приближаюсь к тебе, отходящей по шагу к кровати. - Разве я не говорил, как опасен внешний мир? Неужели мои слова ничего для тебя не значат? - Нет! - закричала ты, закрыв уши ладонями. Сделав ещё один шаг назад, наталкиваешься на тумбочку, с которой на пол упал бумажный лебедь. Увидев его, опускаешься на колени, прижимаешь эту ерунду к своей груди и горько сжимаешь губы. - Вставай, - сказал я в довольно резком тоне. Один вид того, что ты так трепетно относишься к чьему-то подарку, приводит меня в ярость. - Поднимайся, - в один шаг сократив между нами расстояние, я насильно поднял тебя за локоть и откинул на постель. Бумажная подделка угодила прямо мне в руки. - Я не хотел, чтобы кто-то, кроме меня, мог тебя видеть, - говорю шёпотом, не сводя взгляд с ладони, на которой лежит подделка. - Бьякуран-сама, я никогда бы не... - Ты принадлежала мне, дорогая Вероника, - меж тем, продолжил я. - Ненавидя, ты каждый раз принимала меня, раз за разом, и зачем? Стоит ли тут искать какой-то подвох? Твои выходки по-прежнему вне моего понимания, - уже не могу сдержать смеха. Ты, приподнявшись на локтях, смотришь на меня таким взглядом, как будто увидела какого-то монстра. Ещё раз глянув на бумажного лебедя, затем на тебя, я сжал его в кулаке, затем вышел на балкон и выкинул его. Даже легче немного стало. Вернувшись в спальню, я встретил твой напуганный взгляд, который мне очень не понравился. Никогда раньше ты так не смотрела на меня. - Теперь, убедившись в твоей неверности, я сделаю так, что ты не сможешь видеть ни рассветов, ни закатов. Только представь, - растягиваю губы в слащавой улыбке, - темнота, везде. Куда бы ты не посмотрела, только темнота. Ты вздрогнула, видимо, вообразив эту картину. - Можешь прощаться с дневным светом, - махнув рукой, я направился к выходу отсюда, но внезапно ты выскакиваешь передо мной, сжимая в своих кулачках мою куртку. - Вы говорили, что мир ужасен, Бьякуран-сама, но это не совсем так, - шептала ты, глотая слёзы. - Я видела его красоту, его яркие краски и радость. Я убежала, потому что мне не хватало именно этого, я чувствовала себя как в ловушке, мне хотелось... хотелось немножко свободы. Но я не собиралась уходить от Вас, Бьякуран-сама! Клянусь! - уже кричала ты мне в лицо. По щекам ручьями лились слёзы, губы страдальчески искривились, ты сама вся дрожала. - Ты сбежала, - тень заслонила моё лицо. - Ты сбежала от меня! - не сдержавшись, придавливаю тебя к стене, схватив за горло. Брыкаешься ногами, сбив прикроватную тумбочку, руками пытаешься разжать мои пальцы. Я же сам ничего уже не понимал. - Я твой бог, единственный, кто тобой владеет и будет владеть всегда. Ты принадлежишь мне, твоё сердце, твоё тело - абсолютно всё моё! Как ты посмела отнять это у меня?! - сдавливая горло сильнее, перешёл я на крик. - Эт-Это всё по-прежнему В-Ваше, - хрипишь ты, и я немного отступаю. По-прежнему моё, говоришь? Как это может быть моим, когда ты показалась на глаза другим людям? Они смотрели на тебя, запоминали каждую деталь твоего лица и тела, вы разговаривали, и они услышали твой голос, вы соприкасались, и они чувствовали мягкость твоей кожи. Ты больше не принадлежала лишь мне одному. Разжав пальцы, я отошёл назад на несколько шагов, чувствуя дикую усталость. Ты же, встав с коленей, не могла решиться подойти ко мне. Лучше не стоит, я не знаю, что могу сейчас натворить. В груди растёт животная ревность, не знаю, как её контролировать. - Бьякуран-сама, - твои тонкие пальчики обхватывают ладони, которыми я закрыл лицо, и ты вглядываешься в мои глаза. Сейчас я улыбаюсь, хотя внутри всё переворачивается от злобы. Ты тоже улыбаешься, но искренне, со скрытой мольбой, ты хочешь, чтобы я поверил. Моя рука вдруг ложится на твою талию, сильно сжимая, отчего ты болезненно морщишься, но молчишь. Я хочу, чтобы ты забыла про тот мир, думай только обо мне, твоя жизнь - это я. Вытянув твою рубашку из юбки, я рванул её в разные стороны. Пуговицы посыпались на пол, открыв мне твои изгибы. Когда мои пальцы коснулись твоей кожи, я едва не заскулил. Знакомые ощущения стали рассеивать туман в моей голове, я начал понимать, что ты действительно стоишь передо мной, ждёшь моего следующего шага. А он таков - сегодня же ты окончательно станешь моей. Подхватив на руки, я опускаю тебя на белоснежные простыни, которые сегодня по моему приказы усыпали алыми лепестками роз. Тебе очень идёт белый цвет, дорогая, но сейчас мне не нужна невинность, я хочу, чтобы ты зажглась красным пламенем. - Если это всё, - скользнув ладонью от шеи до покатистых бёдер, - моё, то я могу делать с этим, что угодно, верно? Верно. Коротко мазнув губами по твоему рту, я соединил нас в голодном поцелуе. Готовься, сегодня я не буду размениваться на нежности, мне нужен жар, дикость. Хочу видеть, что ты готова на всё ради меня. Скинув на пол футболку, я взобрался сверху, сдавив твои колени своими, позволил твоему взгляду поблуждать по мне две секунды, затем склонился к впадине на твоей шее и легонько на неё подул. Ты дёрнулась как от электрического разряда. - Значит, вот что с тобой делают мои прикосновения, - отрадно видеть такую реакцию. Градом влажных поцелуев я усыпал твои плечики, одно за другим, попутно стянув порванную рубашку. - Положи их мне на плечи, - взглядом указав на твои безвольно повисшие руки, прошептал я, не отрывая от покусывания ключиц. Ты послушно выполнила мою просьбу, проникая ноготками мне под кожу. Неужели ощущения настолько сильные для тебя? - Поцелуй меня как в последний раз, - прошептал я, наклонившись к твоему лицу. Ты облизнула пересохшие губы, вытянула шею и соприкоснулась с моими губами. Вначале это было похоже на прикосновение крыльев бабочки, едва заметно, ты скорее дышала мне на губы, нежели целовала их, но потом ты переложила свои ладони мне на затылок и, надавливая, заставила крепко прижаться ртом к твоим губам. Ты до сих пор боялась использовать язык во время поцелуя, и это придавало твоему образу невинность. Сквозь поцелуй ты сладко постанывала, твоя спина изгибалась, отчего твоя грудь тёрлась о мою грудь. Яркость ощущений не передать словами. - Тебе не стоит возбуждать меня ещё больше, - усмехаюсь прямо в припухшие губы, но ты, видимо, уже ничего не слышишь, потому что одно твоё колено согнулось, соприкасаясь прямо с моим внутренним бедром. - Н-Надо же... - Бьякуран-сама, - ты действительно смелая девушка. Звать меня с таким лицом: глаза блестят сексуальным желанием, на щёчках следы от пролитых слёз, ротик приоткрылся, выпуская горячее дыхание. Ты очень быстро дышишь, судорожно сжимаешь меня в объятиях, ноги сильно ёрзают в предвкушении - всё говорит о том, что ты хочешь большего. Никогда прежде ты так не распалялась рядом со мной. Избавив нас от остатков одежды, я вклиниваюсь между твоих ножек, опираюсь руки по бокам от твоего лица, но не спешу опускаться - мне кажется, что, едва мы соприкоснёмся, я либо воспламенюсь и сгорю на месте, либо потеряю последние капли самообладания. - Бьякуран-сама, быстрее, - положив свои ладошки мне на грудь, просишь ты. Твой голос странно на меня действуют. Руки вдруг ослабели, и я буквально упал на тебя, вжав в матрац. В ту же секунду то, что родилось между нашими телами, разрядом пронеслось по нам обоим. Я с хриплым вздохом сжал в кулаках простынь, а ты сжала пальчики ног и поцарапала своими ноготками мне грудь. - Не могу больше, - чуть ли не плакала ты. - Коснись меня, - обдавая своим дыханием раковину твоего ушка, прошептал я, затем взял за запястье твою правую руку и направил между наших тех. Ты чувствуешь вспотевшую кожу, твои пальчики, совершая кругообразные движения, наконец, достигли сосредоточения наших желаний. Твои ласки сводят меня с ума, я хотел заставить тебя позабыть обо всём, но сейчас лишь ты имеешь надо мной власть. - Пора, - выдавил из себя я, отстранился, что тебя, похоже, напугало, потому что ты сразу же протянула за мной руки. Поцеловав каждую из беззащитных ладошек, я изобразил знакомую усмешку: - Не волнуйся, я не уйду. Направив свой орган в тебя, я начал совершать поступательные движения. - Бьякуран-сама, слишком горячо, - прижав меня к себе за плечи, стонала ты, не прекращая. - Тогда приготовься сгореть, - усмехнулся я, оставив короткий поцелуй на твоём искусанном плече. - Нет сил терпеть, - мне казалось, я взорвусь в любую секунду, поэтому нужно поторопиться. Отвлекая влажными поцелуями в ушко, я сделал резкое движение вперёд, погружаясь в жаркое, истекающее собственными соками лоно. Ты хотела изогнуться в спине, но я не позволял, придавив собственными телом. Из твоих глаз брызнули слёзы, зубки прокусили нижнюю губу до крови, и ты закричала. Знаю, чертовски больно, я сам готов кричать, потому что в тебе очень узко, ты так сильно сдавливаешь меня, что, кажется, у меня в запасе не больше минуты. Не в силах с этим смириться, я погрузил в твой ротик два своих пальца, и ты тут же принялась их обсасывать. Когда твои стенки немного разошлись, я понял, что ты готова продолжать, и начал совершать рывки. Я не мог начать с нежных движений, я был охвачен страстью и хотел сразу всё. Это непередаваемое ощущение, как мой член трётся о твои стенки, сводило с ума, возбуждало ещё больше, подстрекало на нечто невозможное. Сев на постели, я потянул тебя на себя, не прекращая двигать бёдрами. Ты обхватила своими ножками мою талию, пальцы впивались в спину, твоя голова покоилась у меня на плече. Из-за новизны ощущений ты первое время не могла даже пальцев пошевелить, зато через несколько минут попыталась двигаться со мной в одном ритме. - Бьякуран-сама, я... Я не дал тебе договорить, упав на спину и утянув за собой. Мои руки сжимали твои бёдра, задавали ритм, оставляли синяки. Я думал, могу продолжать делать это вечно, но внезапно в паху образовался тугой узел, который с каждой секундой стягивался сильнее и сильнее. Зная, к чему это приведёт, я подхватил тебя под ягодицы и заставил двигаться быстрее. Наслаждение, которое ты получала, граничило с дикой болью, но ты послушно следовала моим приказам. Мои бёдра стали сильнее в тебя вбиваться, движениям теряли скорость, но вот сила, наоборот, возросла. Последние жёсткие толчки, и душа будто покинула моё тело. - ... сама, - в кулак пискнула ты, дрожа каждой клеткой. Стенки твоего лона судорожно сокращались вокруг моего члена, а я не мог остановиться, изливаясь внутрь твоего жара. Сквозь пелену в глазах я увидел, как ты покачивалась из стороны в сторону. Ухватив за руку, я уложил твоё обессиленное тело на себя и глубоко вздохнул. Яркость цветов в комнате до сих пор резала глаза, поэтому я их закрыл. Наши горячие тела стали остывать, проникший через балкон ветерок заставил тебя поёжиться, и я накинул на нас сверху простыню. Ты скатилась на бок, но твоя рука по-прежнему обхватывала мою грудь. - Я не чувствую ног, - прошептала ты со страхом в голосе, а я издал гордый смешок. - Это лишь начало, - склонившись над тобой, я провёл указательным пальцем по твоим губам, которые в ответ раскрылись как бутоны. - Я сделаю так, что ты забудешь обо всём, кроме меня. Я смысл твоего существования, я твой бог, я твоя жизнь. И так будет всегда, - и, не давая ни шанса обдумать мои слова, я соединил наши губы в поцелуе.