***
Тошнота. Мерзкий комок, пытающийся вырваться наружу. От него трудно куда-то деться. В конце концов этот чёртов комок побеждает твою силу воли и оказывается под ближайшим кустом, оставляя тебя с дрожащими руками и коленями, с отвратительным чувством пустоты. Мерзко... Буквально выбежав с территории кладбища, Кэролайн немедленно оставила съеденные за эти дни крохи возле дерева. Слёзы не переставали литься из глаз. Казалось, они вовсе неконтролируемы. Стоило девушке снова прийти в себя, как она ощутила, что волосы её кто-то держит. Да ещё и по голове бережно так гладит. Форбс разворачивается так быстро, как позволяет ей состояние и, задыхаясь от истерики, смотрит на мужчину. – Энзо... – одними губами шепчет она, разглядев черты лица сквозь пелену слёз. Но тот не отвечает ничего. Он долго наблюдал. Присутствовал на похоронах человека, которого считал врагом, который увёл у него любимую. Парадокс? Присутствовал. Но тайно. В стороне. Издалека. Энзо механически стирает слёзы с её щёк. Никогда не мог видеть её такой. Но понять было можно. Во всяком случае сейчас. Он не может произнести ни слова. Не может... И просто прижимает её к себе, пытаясь успокоить.***
Беззвучно ступая, Елена подошла к приоткрытой двери в комнату Сары. На широкой кровати сидел Деймон, прижимая её к себе, успокаивающе гладя по волосам, периодически что-то говоря на ухо... Гилберт, сдерживая слёзы, покачала головой и отошла к перилам. Тишину нарушали всхлипы и приглушённый стук дождя за окном. Она и представить не могла, что было бы с ней, окажись она на месте подруги. Спустя несколько минут послышались тихие шаги со стороны комнаты. А уже в следующее мгновение с ней параллельно оказался друг. Синхронно глянув вниз, на первый этаж, они переглянулись. – Уснула? – вполголоса спросила Елена, думая, что же до сих пор она тут делает. Ведь наверняка ему хочется побыть одному, со своими мыслями, со своей семейной драмой. А она тут явно только мешается... Сальваторе напряжённо кивнул. Он всё ещё боролся с желанием обнять её. Просто обнять. Почувствовать запах её волос. Ощутить ритм сердца внутри. Но вместо этого он вновь встречается с ней взглядом и накрывает её ладонь своей: – Просто в голове всё это не укладывается... Стефана больше нет. Мамаша припёрлась, как ничего и не было. Скоро поступать куда-то. А Сара... Не представляю, что с ней будет, как справится со всем этим дерьмом. – У тебя всё ещё есть друг, – повернув его лицо к себе и смотря в глаза, горько улыбается Елена. – Друг... – усмехается Деймон и несколько секунд смотрит на неё, мотая головой. Это слово словно заело в голове. Друг – некогда греющее душу слово. Теперь же друг для него – приговор. Сила воли всё же подходит к концу. Он снова смотрит на девушку напротив. Та открывает рот, чтобы что-то сказать. Но соблазн достиг апогея. И Деймон, не отдавая себе отчёта, перекрывает её губы поцелуем.***
Тёмные пейзажи давили на без того раздражённые нервы. Редкие холодные капли дождя, ударяясь о водную гладь, оставляли круги. Она стояла возле изгороди моста и смотрела вниз на эти круги на воде... Каштановые волосы, намокшие под дождём, свисали на лицо. Переведя дыхание, Элайджа пересёк пустынное шоссе. Остановился рядом. Болезненный и одновременно бесчувственный взгляд переместился на него. – Ты ожидала чего-то другого после того, как бросила их? – сухо, скрестив руки на груди, спросил он. – Я не могла поступить иначе, – мотнула головой женщина. – У меня снова была ломка. Когда я была беременна Сарой, когда у Стефана нашли эту болезнь... Мне надо было колоть ему лекарство. Но я не могла просто смотреть на него. Не могла колоть его и не вспоминать те ощущения. Не могла даже в аптечку заглянуть, чтобы не сорваться. Даже Деймон... Я ведь только ради него бросала. Но даже он не останавливал. Мне казалось, что мои дети – мои главные враги, что они не дают мне опять ощутить тот кайф. Лили зажмурилась. Слова возвращали её туда. Она сжала пальцами балку и продолжила: – Так не могло продолжаться. Как только родилась Сара, я оставила их троих в детдоме, а сама закинула в себя горсть обезболивающих. Так прошло несколько дней. Потом, отойдя от кайфа, поняла, что нельзя вот так... Пришла к воротам приюта. Увидела Деймона, сидящего на скамейке, держащего в руках свёрток ненамного меньше его самого, рядом Стефан с другими сиротами в песочнице что-то делал... Я убедила себя, что им там лучше. Но за лечением решилась пойти только ещё через полгода. Она замолкла. В воздухе повис шум листвы и стук капель о воду. Чего она ждала? Понимания? Поддержки? Одобрения? Но ничего из этого Майклсон не проявил. – Что мешало рассказать мне об этом тогда? – наконец выдавил из себя мужчина. – Мы бы решили проблему по-другому. – Как? – скептически хмыкнула Сальваторе. – Отправил бы тебя в клинику раньше. Сара вместе с братьями жила бы со мной, а не в детдоме. – всё тем же холодным тоном продолжил он. – Ты будто пытаешься убедить в том, что пеклась об их благополучии. Но по факту просто разрушила их шансы на нормальную жизнь. Лилиан закатила глаза: – Да ладно, Элайджа, не строй из себя мистера правильность. Ты не стал бы воспитывать чужих детей. – Я любил тебя. – И? – И воспитывал бы свою дочь и её братьев, – с трудом удерживая маску спокойствия, проговорил Элайджа, – просто потому что любил тебя и её. Но вместо этого ты предпочла окунуть их в нищету, отправив в этот террариум. А теперь попробуй представить, что было бы в таком случае. Он в последний раз глянул ей в глаза. Вырвал руку из её хватки. Развернулся. Скрылся в авто. И сорвался с места. Что было бы? – Ответ и так был ясен обоим. Сара не знала бы ни жестокости детдомовских хулиганов, ни ущемлений из-за недостатка денег. И уж точно не была бы столь замкнутой. Стефан получал бы необходимое лечение на постоянной основе, а не когда появятся средства что-то на самое базовое. И, вероятно, был бы жив. Деймон, выживая, не нуждался бы в связях с сомнительными компаниями ради того, чтобы иметь хоть какой-то кров, содержать младших. И имел бы куда больше возможностей превратить своё графоманство в настоящую профессию. Элайджа остановился возле дома. Всегда уверенный и сдержанный, он, до безумия сжав кулаки, стал со злостью колотить по рулю. Ком былых чувств застыл в горле. Он вдруг обхватил руками натерпевшийся руль. Зажмурился. Слишком много боли принесла ему история с этой женщиной. Слишком тяжело было её забыть. Слишком долго он оправлялся от известия о выкидыше...***
Мягкий плед – определённо то, в чём она нуждалась на данный момент. Давно она не была в этом месте. Та же съёмная квартира, что осенью. Тот же человек за стеной... Он заходит в комнату с кружкой в руке. Отдаёт ей. Хватает нескольких секунд, чтоб понять: в кружке любимое какао, корица не забыта, на часах полпервого ночи, он собирается уходить... – Подожди, – слабым голосом окликнула его Кэролайн. Энзо сделал глубокий вдох и развернулся к ней. – Не уходи, – он знал, что она скажет. Признаться честно, он боялся. Боялся находиться рядом. Боялся вдыхать аромат её духов. Боялся обнимать и ощущать её сердцебиение. Боялся снова потерять голову от неё, от их близости... Но вопреки всему мужчина сделал шаг в её направлении. Сел рядом. Аккуратно прижал к себе, чтобы не пролить напиток.***
Последний урок в учебном году – всегда синоним праздника. Долгие месяцы для кого-то упорной работы, а для кого-то лишь монотонной тягучей рутины миновали. И если ты не выпускной класс, то имеешь полное право отдаться отдыху по полной. Выходя из аудитории, девушки вздохнули полной грудью. – Чувствуете? – затейливо прищурилась Валери и перекинула руку сестре через плечо. – Чувствуете это запах свободы, а? – Даааа... – довольно протянули Бонни и Сара. Они вышли на крыльцо и остановились на секунду. С блаженными улыбками подруги посмотрели на старшеклассников, покидающих здание школы в свете ярких солнечных лучей. Елена ещё раз глянула на выданный по окончании года табель и с едва заметной грустью улыбнулась. Она так и не сделала его отличным, как в прошлые года. Одна оценка ни в какую не подлежала исправлению. Но ей это было уже не столь важно. Ведь тот опыт, что она получила в этом году, не сравнится ни с какими отметками. – Можно считать, что каникулы официально начаты. Это надо отметить! – добавила Бонни, зазывая остальных пройтись по магазинам и посидеть в их кофейне. – Елена, ты с нами? – заметив, что та не проронила ни слова, обратилась к ней Сара. В ответ Гилберт судорожно перебрала мыслями, прикусила губу и чуть сдвинула брови к переносице. – Не сегодня... – поправив лямку рюкзака, отрицательно кивнула она. – У меня были кое-какие планы... Брюнетка зажмурилась. – Только не обижайтесь. Ладно? У меня правда договорённость заранее была. Подруги кивнули в ответ. – В следующий раз я предупрежу тебя за неделю. И только попробуй отказаться! Ты слишком важный член нашей женской банды, Елена Гилберт! – пригрозила ей Валери. А затем все четверо со счастливыми улыбками на лицах обнялись, образуя узкий круг. Елена дождалась, когда подруги разойдутся, и вернулась в здание. Кое-что она всё-таки забыла... Коридоры уже опустели. Лишь изредка были слышны шаги и голоса учителей. Она дошла до места. Коснулась ручки двери. – Я сама. – Конечно, – кивнув, продолжил он попытки починить разошедшийся замок на её рюкзаке. – Деймон! – Да-да, у тебя установка: не принимать помощь. Помню, – парень передал ей отремонтированную вещь, – но я имею полное право её не придерживаться. Гилберт усмехнулась, вспоминая его улыбку. Войдя в редакцию, она вновь замерла. Везде был он... Вон там он кинул в неё тряпкой и перчатками, заставляя работать вместе. Здесь она впервые послала его и наврала про предстоящее свидание, не предполагая, что на встречу её пригласил именно он. Тут он поставил перед ней кофе с шоколадкой. В этом углу рисовал ей губы перед свиданием с Тайлером. А за полшага отсюда успокаивал и заставлял порвать лист с оскорбительными надписями... Девушка обошла каждую точку редакции. Столько воспоминаний за такой короткий промежуток времени с одним местом у неё, наверное, никогда не возникало. – Сука! Он меня специально валит! – кинув тетрадь на стол, Елена еле сдерживала себя от того, чтобы начать крушить и ломать всё вокруг. Мало того, что химия не была среди любимых предметов. Так ещё и новый химик явно не жаловал её. – Мне его побить? – Нет! – рявкнула она, чувствуя, что зуд в кулаках не унимается. – Тогда можешь побить меня, – усмехается Деймон, разведя руки шире. Но вместо того, чтобы воспользоваться предложением, та рухнула в его объятия. Она закрывает дверь. Проворачивает ключ. И как она вернётся сюда в одиннадцатом классе? Как займёт его место? Что будет делать здесь без него... Но это она узнает через несколько месяцев. А сейчас пора озаботиться теми самыми планами, из-за которых отказала подругам. Знакомый путь. Мысленная путаница. А вот и он. Нужный дом. Знакомый порог. Чувства смешались внутри. И волнение, и предвкушение, и откуда-то взявшийся стыд... Дрогнувшая рука тянется к звонку. Не успевает она нормализовать дыхание, как дверь отворяется, а на пороге не без замысловатой ухмылки её встречает Деймон.***
Солнечные лучи пробивались сквозь ряды небоскрёбов Нью-Йорка. Люди пробегали мимо. Не глядя. Не замечая лиц. Не отпуская докучных мыслей... Припарковавшись возле одного из офисных зданий, Кэролайн несколько минут просидела вцепившись в руль. Затем, придя к осознанию произошедшего, откинулась назад, на спинку кресла. Руки автоматически потянулись за телефоном. Она снова заходит в галерею. Помнит, что обещала больше этого не делать. Знает, что снова будет больно. Но пальцы не слушают разум. Фото со Стефаном... Она не может спокойно смотреть на него. Её бьёт током от одного взгляда на их совместный кадр и, одновременно, отвести этот взгляд не получается. Форбс винила себя за то, что собирается сделать. Но сердце, что никак не разберётся в предпочтениях, брало власть над действиями. Она слышит, как открывается пассажирская дверь. Зажмуривается. И убирает мобильный. Энзо садится справа от неё. Уверенно смотрит в её сторону. Слышит тяжёлый вздох. – Ты хотела поговорить насчёт книги? – положил он начало разговору спустя нескольких минут молчания. – Да, – сдавленно кивнула блондинка, – я внесла последние корректировки. У тебя ведь были связи с издательством? – Быстро ты, – усмехнулся мужчина, вспоминая ту максимально активную и продуктивную Кэролайн Форбс, которую встретил несколько лет назад, в которую влюбился... – Она не сильно большая. Страниц триста, наверное, – пропустила улыбку журналистка, мысленно припоминая, что у неё были объёмы и поболее, а затем добавила: – Ну так что, подскажешь издательство? – Я займусь этим. – чётко проговорил он, стараясь не нарушать дистанцию прикосновениями или даже взглядами. Кэролайн коротко поблагодарила его, оставляя и его, и себя в непонятных чувствах. Нащупав флешку в кармане, не без смятения передаёт ему. Кончики пальцев пропустили разряд. Глаза. Впервые за эту встречу она посмотрела в его глаза. Когда-то сводившие её с ума. А может, и сейчас... Но признаться в этом сейчас... С учётом произошедшего. Глупо? Нетактично? Она резко отвернулась. Не желая даже думать о том, что может наговорить или натворить дальше. И только услышав, как открывается дверь, бросается к нему: – Энзо! – хватается она за него, словно за спасительную соломинку. Неуверенно. Несуразно. Не свойственно для себя... Он захлопывает дверь обратно и медленно отстраняет её от себя. – Чего ты хочешь, Кэролайн? – абсолютно запутавшись в её действиях, проговорил Энзо с расстановкой. – Чего ты на самом деле хочешь? – Я не знаю. Честно. Я не понимаю саму себя... – Форбс помотала головой, путая копну волос. – Единственное, что я смогла понять, – я не хочу терять тебя. Не знаю, в какой роли, но не хочу и не могу. Продюсер на секунду прикрыл глаза. Он мог бы назвать её ветреной или попутавшей ценности. Но вместо носительницы такого звания видел перед собой лишь запутавшуюся девочку. Запутавшуюся и потерянную. Что заставляло его видеть в ней именно это? Любовь? Не остывшие чувства? Уж не высокие моральные принципы точно... Он снова посмотрел ей в глаза. С едва заметной улыбкой провёл ладонью по щеке, сдвигая светлый локон. Может, у него остался хоть какой-то шанс?***
– Эй! Тогда придётся делать Джаспера главным ублюдком, – воскликнула Елена, вытирая очередную тарелку. Она сидела на высоком кухонном столе и вытирала чистую посуду, затем передавая её Деймону. Тот в свою очередь составлял чашки в шкаф. – Таак! – недовольно протянул парень, забирая у неё тарелку. – У нас крайними должны были остаться Камилла и Оливия. – Он превзойдёт их по ублюдошности, – уверенно заявила она, – в конце окажется, что он делал свои грязные дела их руками. – Мадам, вы феминистка? – усмехнулся и подошёл к ней ближе Сальваторе. – Вот обязательно виноват мужик у тебя. Они давно собирались воплотить эту задумку. История была практически досконально продумана. Но один сюжетный ход сменил всё. Оказалось, что работать в соавторстве порой совсем не просто. Даже если соавторы долгое время были лучшими друзьями. – Не всегда... – Всегда-всегда, – саркастично кивнул Деймон, закрыв шкаф и подойдя к ней вплотную. Болтающиеся на приличной высоте от пола конечности резко прекратили движение. Игнорировать зрительный контакт было невозможно. Руки коснулись коленей. Дыхание обрело какой-то совершенно странный ритм. Губы. Вздымающаяся грудь. Горящие эмоциями глаза. Она хотела что-то сказать. Как-то съязвить. Как-то отвлечь внимание... Но не успела. Дыхание перекрыло новым порывом. Губы перехватили её на полуслове. На полузвуке. Желанные. Слишком долго отвергаемые. Он отстранился, опасаясь вновь нарваться на отказ с её стороны. Но та, сбивчиво выпуская воздух из лёгких, снова притянулась к нему. Уж слишком давно она отрицала очевидное. Может, и зря... Но сил сопротивляться этому желанию не оставалось. Елена скользнула пальцами по его спине. Прижимаясь всё ближе. Зарываясь в волосах. Обжигающие поцелуи прошлись по её шее. Руки подхватили бёдра и понесли в неизвестном направлении. Но ему она почему-то доверяла... Не отрываясь друг от друга, натыкаясь на стены, они добрались до его комнаты. Захлопнув дверь, Деймон положил её на кровать. Неподдающиеся пуговицы на рубашке раздражали. Вдруг Гилберт охватывает приступ стеснения. Она видит его тело. Если бы не ряд шрамов, его можно было бы принять за сошедшее с обложки. Да и эти рубцы его не портили. Видит его и осознаёт, что лежит перед ним в расстёгнутой рубашке, в одном только лифчике. В голове щелчок: она не дотягивает до его уровня. Её тело не дотягивает... Новая порция поцелуев отвлекает её от этих мыслей. Да, пожалуй, это последнее, что должно было её волновать в данный момент... Его губы спускались всё ниже, отдаваясь лёгким покалыванием и следующим щелчком в голове. – Деймон, подожди... – попробовала отстранить его Елена. Голос осип от близости и напряжения. Он приподнимается на руках в нескольких сантиметрах. – Я никогда не... – сделала она попытку объяснить. Но тот не дал ей этого сделать, приложив палец к её губам. – Я знаю, – вполголоса проговорил Сальваторе. – Представь, что мы пишем поэму. Строчка с меня, – он оставил поцелуй на шее. – Рифма с тебя, – спустился чуть ниже, к ключицам. – Ритм с обоих.***
Она никогда не думала, что то, чему придают такое огромное значение, то, чего она долгое время боялась, может произойти столь просто. Ни чувства вины, ни отвращения, ни страха "и что теперь"... Вынырнув из-за её плеча, Деймон оставил ей короткий поцелуй и сбежал с последних ступенек вниз, вызывая у неё очередную волну смеха. – Что? – приподняла бровь Гилберт, заметив странную улыбку у него на лице. Тот лишь молча подошёл ближе и поправил растрёпанные волосы. На что она пропустила уже смущённый смешок. Вспомнив, зачем пришла, Елена налила воды в стакан. А парень, дождавшись, когда она выпьет содержимое и отставит его в сторону, снова притянулся к манящим едва опухшим губам напротив. Как давно он ждал этого момента... Улыбаясь сквозь поцелуй, брюнетка ответила ему. Обвив шею руками. Почти повиснув на нём... Но зная, что он непременно удержит её. Пусть то и шло наперекор её установкам... Его чёрная рубашка, достающая ей почти до середины бедра, застёгнутая на несколько пуговиц в середине, приподнялась вместе с вытянутыми руками. Его ладони вновь блуждали по спине и слегка оголившейся части тела. Их отвлёк хлопок входной двери и еле слышные шаги. Осознав, что происходит, Елена виновато отпрянула от него. Сара остановилась в паре метров от них. Взгляд перемещался с одного на другого. Замышляющая улыбка появилась на лице. Чувство неловкости окончательно ударило по Гилберт, как только поняла, что единственная одежда на ней – рубашка Деймона. А значит, отвертеться не выйдет. – Ну наконец-то! – довольно рассмеялась младшая Сальваторе, медленно отходя назад. Деймон же, наблюдая за тем, как залилась краской от стыда Елена, притянул её к себе и одарил поцелуем в висок.***
9 лет спустя – И всё же, – вновь подала голос интервьюер, – нам интересен ваш ответ. Понимая, что затянула молчаливую паузу, Елена перехватила микрофон и продолжила: – Возможно, это сейчас будет звучать максимально эгоистично, – с улыбкой проговорила она, обводя взглядом присутствующих, – но в первую очередь главный вклад в то, чего я достигла, внесла я сама. – она отметила удивлённо переглянувшихся зрителей и продолжила. – Да, я благодарна каждому человеку, который меня окружал. Благодарна каждому событию, которое рано или поздно давало мне вдохновение, давало переосмыслить то, во что верила. Мой путь, как и путь любого творческого деятеля, не был таким простым, как кажется с высоты сцены. И это в нём самое главное. Девушка на мгновение потупила глаза. Говорить было трудно. Но главная её поддержка, как бы говорящая: "Я с тобой. Ты всё можешь", – была неизменно рядом. – Я признательна моим подругам и сестре, ставшим самыми первыми моими читателями и убедившими развивать навыки. – собрав силу в кулак, продолжила она. – Я благодарна Кэролайн Форбс за наше случайно завязавшееся общение, о каком я и мечтать не могла. За те советы, которые она дала мне. Я рада, что мама не верила слепо в те первые очерки. И лишь спустя время оценила действительно достигнутое мной. Я должна сказать спасибо человеку справа от меня за то, что мы прошли вместе и кем сделали друг друга. С последними словами Елена с большей уверенностью расправила плечи и посмотрела на мужчину, сидящего справа. Тот с улыбкой сжал её ладонь. Пока толпа выражала эмоции по поводу озвученного, журналистка напротив с нетерпением готовилась задать давно гложащий всех вопрос: – Елена и Деймон Сальваторе, – сделала она акцент, – мы уже разобрались с тем, что у вас своя редакция на Парковой авеню. Но помимо книг и газет многие следят за вашей жизнью со страниц социальных сетей и интернет-новостей. Некоторые фанаты, смотря на свободные наряды Елены и недавний пост Деймона в инстаграм с Еленой в кадре и подписью во множественном числе, сделали определённый вывод. А именно, – она отвлеклась, посмотрев в лист с вопросами, – говорят, что скоро в семействе Сальваторе станет на одного больше. Они сомнительно переглянулись. Странно было говорить о таком. Да ещё и со сцены. Деймон усмехнулся, смотря в зал. Поднёс микрофон ближе. Придвинулся ближе к жене. И вполголоса произнёс: – Могу сказать, что слухи врут. – он сделал паузу, наблюдая за разочарованными лицами, а затем чуть громче добавил: – Насколько я осведомлён, носителей фамилии Сальваторе станет на два человека больше. Он специально выделил интонацией слово "два" и стал внимательно следить за реакцией в зрительском зале. – Близнецы? – только визги сошли на нет, воодушевлённо уточнила интервьюер. – Близняшки, – как ни в чём не бывало, добавил мужчина, – если верить обследованию. Он видел, как Елена становится пунцовой от смущения. Он мог и не смотреть, просто ощущать её. Чтобы хоть каким-то образом её поддержать, Сальваторе почти незаметно прижал её к себе сбоку и положил руку на талию. Он хотел прошептать ей что-то на ухо. Но прозвучал новый вопрос. Вновь поднося микрофон к губам. Вновь давая ответ... Елена вдруг пропустила мысль, что ещё бы девять лет назад предположить не могла, что будет сидеть на сцене, отвечать на вопросы читателей... Да что там! Что у неё в принципе будут читатели, ещё и в таком количестве. Но, чувствуя тепло любимого человека, она снова начинала верить в происходящее. Ведь именно вместе они добились успеха. Именно он убедил её в том, что её установки не в полной мере верны. Убедил не категоричным спором, а действиями, доказывающими наличие и обратной стороны её убеждений. И кто знает, были ли бы они теми, кто есть сейчас, если бы судьба не сталкивала их столь настойчиво...