Гиперсомния

      Он и забыл, как потрясающе это - целовать Розмари.       Её горячие губы на вкус, словно ликёр - сладкие, но терпкие. Её прерывистое дыхание щекочет ему щёку, мочку уха, чувствительную кожу на шее. Её волосы пахнут чем-то едва уловимым, но до боли знакомым и опьяняющем.       Она отворачивается и перекатывается по кровати. Лежит, смотря через открытое окно на просыпающийся город.       Ей даже не приходит в голову прикрыться, и Тони пожирает взглядом каждый миллиметр её тела. Изящная линия позвоночника, слегка выпирающие лопатки, бледная кожа с красными пятнами. Тони облизывает сухие губы, смотря на эти пятна, и странное чувство зарождается у него в груди. Это не столько возбуждение, сколько желание обладать. Не столько физически, сколько... Обладать во всех смыслах. Обладать её телом, обладать её разумом, обладать её душой. Не делить её ни с кем, чтобы она была его целиком и полностью. Жадное, горящее, необузданное чувство, никогда ранее не знакомое Тони, заполняет его. Хочется расцарапать эту нежную кожу и зацеловать все раны, хочется сжимать эти худые кисти до фиолетовых синяков и кусать эти липкие губы. Хочется поглотить её всю, безраздельно, безвозвратно, до смерти.       По телу Барретта проходит дрожь, и в висках бьётся кровь. Голова гудит, а Розмари всё так же бесстыдно прекрасна.       Тони не видит других выходов и тянется за стаканом с недопитым вчера ромом. Лёд растаял, и "Капитан Морган" ужасен на вкус, но всё так же достаточно крепок, чтобы успокоить разрывающийся мозг Барретта. Он начинает понимать, почему Розмари пьёт безо льда.       В голове проскакивает мысль, что она делает его слабее перед всеми его зависимостями.       Тони допивает ром одним глотком, посылает эту мысль куда подальше и притягивает к себе Розмари, переворачивает её на спину и, садясь сверху, целует, начиная с губ и спускаясь всё ниже.       Холодный свет утра заливает пустынную улицу, на которой стоит Виттория. Через два дома от неё - дом Тони Барретта. Выйдя из аптеки, куда медсестра зашла после ночной смены, она по привычке пришла сюда и теперь, осознав ошибку, не могла сдвинуться с места.       Держа одной рукой пакет с покупками, другой Виттория закуталась поплотнее в мягкий серый джемпер и протёрла глаза под очками.       Она смотрела в тёмные окна, не задёрнутые занавесками. Было раннее утро, и раз Тони не был дома, значит он и не ночевал там. Виттории было больно смотреть на этот дом, но она не двигалась.       Нет, она определённо правильно поступила, уйдя от Тони. Нельзя было больше терпеть это, нельзя было и мешать ему в его отношениях с той Розмари. Если он любит её, зачем вставать на его пути, ведь так?       Да, всё было правильно. По-другому и нельзя.       И всё же что-то тревожило Розмари. Не боль от расставания, не ревность и не желание что-то вернуть. Она инстинктивно ощущала, что с Тони что-то было не так. Как женщина, как медсестра, как просто добрый человек она чувствовала необходимость помочь Барретту, несмотря на ситуацию.       "Надо лишь понять, что не так, - подумала Виттория, - и тогда всё будет в порядке".       В этот момент она увидела его.       Тони шёл по пустой дороге, закинув за плечо вельветовую куртку. Он не качался, но даже с такого расстояния Виттория поняла, что он был пьян. Медленно он прошёл мимо бывшей, не заметив её.       Когда Барретт доставал ключи, наушники выдернулись из телефона, и на всю улицу заорал голос певца: "You are scum, you are scum and I hope that you know that the cracks in your smile are beginning to show!"       Неровными шагами Виттория шла дальше, как можно дальше от этого дома. В её ушах звенел голос из песни: "So fuck you anyway!" И она ощущала, как отвращение к бывшему парню сменялось сочувствием и болью за него. Обессиленная, девушка прислонилась к чьему-то почтовому ящику, согнулась, закрывая глаза, из которых потоками текли слёзы, и не смогла больше сдерживать рыданий.       Тони ушёл с работы в прекрасном настроении. Мало того, что ему не сделали выговор за опоздание и никто не обратил внимание на его похмелье, так ему ещё и назначили премию за хорошую работу. Да и сам Тони ощущал прилив сил и желание работать, как никогда раньше. В метро он не обращал внимание на унылые лица пассажиров, вонь и грязь, а продолжал редактирование. Но, что важнее всего, он не мог дождаться возможности увидеть Розмари.       Она открыла дверь, и Барретту ударил в нос терпкий запах одеколона. Древесные ноты, нотки кожи и чего-то сладкого, кажется, ванили... В любом случае то был мужской аромат - не знакомый ранее Тони.       - Я скучала по тебе, - негромко произнесла Розмари, стоя в полумраке комнаты, - ужасно скучала.       Не подходя к Тони, она начала расстёгивать пояс, и вскоре кожаная юбка упала на пол, обнажив длинные ноги в чёрных чулках. Не отводя глаз от Барретта, девушка развязала бант тонкой блузки болотного цвета, и через секунду шёлк лежал поверх кожи на полу.       - Так и будешь стоять, умник? - Розмари улыбнулась краешком рта, - или всё же воспользуешься ситуацией?       - Подожди. Чувствуешь этот запах?       - Да, конечно. Это мои духи.       - Они мужские, Розмари. Не пытайся меня обмануть.       - Да, они мужские. И тем не менее они мои, - девушка протянула Тони внутреннюю сторону руки.       - И правда, - пробормотал Барретт, нюхая руку Розмари, - вот уж не думал, что ты используешь мужской одеколон.       - Вот уж не думала, что ты так ревнив, - рассмеялась девушка, - теперь может отпустишь мою руку?       - Ни за что.       Тони сжал кисть Розмари, покрывая поцелуями плечо, переходя к шее и, наконец, к груди. На секунду задержался, расстёгивая кружевной бюстгальтер, и дал возможность девушке стянуть с него рубашку, футболку и джинсы. Не отпуская руки Розмари, он буквально закинул её на плечо и, спотыкаясь в темноте, понёс в спальню.       Тони даже не успел отдышаться, когда Розмари снова лишила его дыхания, на сей раз своими словами.       - Я хочу уехать к морю, - сказала она.       - На этих выходных будет сложновато, - начал было Тони.       - Нет-нет, милый. Ты не понял. Я хочу переехать к морю.       - Вот оно как, - в голове Барретта это просто не укладывалось. Они только начали опять встречаться, а она решает уехать.       - Знаю, это звучит странно, - девушка обвила руками шею Тони и положила голову ему на грудь, - но ты должен понять, мне это действительно нужно. Мне нужно вдохновение, нужны перемены. Я уже не могу рисовать тут.       - Рисовать? Ты не говорила, что взялась за рисование.       - Прости? - Розмари подняла голову, - но я определённо говорила тебе это до расставания.       - Нет, не говорила.       - Ты забыл, вот как, - девушка смотрела зло и разочаровано, - ну конечно, ты забыл.       - Покажешь свои картины? - Тони хотел перевести тему, ибо он был точно уверен, что Розмари даже не упоминала ничего про рисование.       - Нет.       Розмари отвернулась и замолчала.       Мысленно проклиная девушку, Тони решил пойти на компромисс.       - Должно быть, ты говорила. Я хотел забыть тебя, ты же понимаешь, - он ждал, когда она повернётся к нему, - мне было очень больно тогда, и я просто не мог вынести воспоминаний.       Розмари хмыкнула, но всё же повернула голову к Тони. Видимо, такой ответ её удовлетворил.       - Так вот, мне надо уехать отсюда. Большие города давят, угнетают. Мне нужно больше воздуха, больше свободы, - она вскочила с кровати, подбежала к окну и отворила его, - мне нужно больше жизни, Тони.       - Я понимаю, - осторожно начал Барретт, - но ты же понимаешь, что наши отношения будут под угрозой, если ты уедешь. Я не говорю, что это невозможно, но нам придётся...       - Нет-нет-нет! Даже не начинай! - Розмари подошла к Тони, села на пол и взяла его за руки, - не надо никаких "придётся" и "невозможно"! - её глаза горели, и голос звучал взволнованно, - нет, Тони, умоляю! Поехали со мной, и всё будет хорошо.       - Господи, Розмари... У меня тут вся жизнь. У меня тут работа, друзья, дом.       - Вовсе нет, Барретт! Твоя жизнь тут, - она приложила одну руку Тони к его груди, - и тут, - другую она приложила к своей.       - Ох, если бы всё было так просто, дорогая.       - Всё и есть просто, - негромко произнесла Розмари, вставая и отходя к окну, - но тебе нужно время, чтобы это понять.       - Я не думаю, что время мне поможет, уж извини.       - Не будем об этом больше, - безэмоционально сказала девушка, - хочешь кофе?       - Думаю, мне пора спать, - Тони обратился к Розмари, - я ужасно устал за последние дни.       - Ненавижу спать ночью, - мечтательно проговорила девушка, водя пальцем по полкам винного шкафа, - ночью жалко тратить время на такую чушь, как сон.       - У меня нет такой возможности, Мари.       - Не называй меня так, - полушутливо-полуобиженно ответила девушка, - не хочешь, так не надо. Посмотрю какой-нибудь фильм. Только открой мне вино, милый, - и она протянула Тони бутылку и штопор.       - Не верю, что ты не можешь сделать это сама, - тем не менее он уже открывал бутылку.       - Конечно, могу. Но мне слишком нравится смотреть, как ты это делаешь. Твои руки, эти вены, - она подошла сзади и обхватила своими тонкими кистями ладони Тони.       - Издеваешься?       - Да, - она улыбнулась шире, - успешно?       Виттория не смогла не пройти мимо дома Барретта по пути на работу. С каким-то внутренним удовлетворением отметила горящий свет на кухне. И решила для себя пока ничего не предпринимать, но просто понаблюдать за Тони. Холодными руками потёрла небольшой позолоченный медальон - подарок бывшего парня, вздохнула и пошла в больницу.       На этот раз Тони был вынужден задержаться на работе. Так случилось, что он услышал разговор его босса с начальником другого отдела, в котором обсуждалась перспектива его, Тони, повышения. Безусловно, подслушанное обрадовало Барретта, но, будучи человеком честным и трудолюбивым, он решил для себя, что повышение нужно заслужить. Так что он взял на себя ещё больше работы, чем обычно, и решил не покидать контору, пока не расправится со всеми делами.       Труд был для Тони в радость, особенно когда он делал такие успехи, как сейчас. В отличие от многих своих коллег Барретту никогда не хотелось обхитрить начальство и свалить пораньше.       Так что в этот день Барретт провёл на рабочем месте на пару часов больше положенного и, уходя, попрощался лишь с уборщицей - больше никого уже не было в конторе.       Уставший, но довольный, Тони купил по дороге домой букет жёлтых пионов, бутылку Sauvignon Blanc и пару плиток экстра-чёрного шоколада, так любимого Розмари.       Переступив порог квартиры, Барретт услышал лишь цоконье каблуков в соседней комнате. Через секунду в прихожую влетела Розмари, полуодетая, растрёпанная, запыхавшаяся.       - О, привет, - девушка забрала пионы и поцеловала Тони, - Не видел моё бархатное платье, такое, цвета морской волны?       - Да я вообще-то только вошёл. А ты куда-то собираешься, я посмотрю?       - В кино, - раздался голос Розмари из ванной, - О, вот же оно!       - Не поздновато ли для кино? - Тони всё ещё стоял на пороге, ощущая себя как-то неловко, - Небезопасно возвращаться в такое время одной. А у меня, если честно, нет сил куда-либо идти, извини.       - Я не пойду одна, - Розмари вышла из ванной, застёгивая платье, - Билли подбросит меня до дома, тебе не о чем переживать.       - Билли? Тот самый Билли, с которым ты... Странные у вас отношения, основанные на посещении кинотеатров.       - Эй, ты что, ревнуешь? - девушка задиристо улыбнулась.       Конечно, чёрт побери, Тони ревновал! Он знал, как глупо, бессмысленно и даже унизительно было для него это чувство, но что он мог поделать? Он слишком хорошо знал Розмари, чтобы иметь какие-то иллюзии по поводу "долго и счастливо". И ещё он знал, что пытаться контролировать и ограничивать эту девушку невозможно. Но в этот момент у Тони было лишь одно желание: перестать чувствовать к ней что-либо.       Но один взгляд в эти живые, горящие глаза, одна её ухмылка краешком рта, одна её снисходительно-ироничная фраза и заливистый смех, и Энтони Барретт был убит. Как можно не любить её всей душой, как можно не страдать от этого чувства? Как можно не отдавать ей себя целиком, оставляя себе лишь ревность, разочарования и пустые надежды?       - Нет, конечно, - он слабо улыбнулся, - всё в порядке. Давай я тогда провожу тебя до его машины, всё равно оставаться у тебя тогда мне не имеет смысла. Только не забудь сумочку.       - Ты просто чудо, Тони, - по голосу Розмари сложно было понять, распознала ли она фальшь в словах Барретта, - пойдём.       Букетик жёлтых пионов остался лежать на полке в прихожей незаметным символом несбывшихся надежд.       Виттория проснулась с тихим вскриком, сорвавшимся с её губ. Впервые в жизни ей приснился кошмар.       Ей снилось, что она была на похоронах одного из своих пациентов. Совсем старый мужчина, скончавшийся от сердечного приступа в её смену. Он лежал в гробу, спокойный, умиротворённый и больше похожий на манекен, чем на труп.       Виттория бродила по кладбищу, сама не осознавая, зачем, пока ей дорогу не преградила Розмари.       Она была высокой, злой и страшной. Виттория ощутила себя маленькой испуганной девочкой рядом с этой фурией, облачённой во всё чёрное.       Розмари стояла на пути Виттории, безмолвная и подобная ведьмам из детских мультиков.       Из-под вуали на девушку смотрели глаза, горящие красным пламенем, как угли в костре. Тонкая линия рта была искажена злой усмешкой. Костлявые пальцы крепко сжимали кровоточащую сумочку, похожую на какой-то внутренний орган.       Виттория хотела бежать, но не могла сдвинуться с места. Страх парализовал её. Она буквально чувствовала его запах, складывающийся из зловония влажной земли, спирта и лекарственных трав. Розмари медленно наклонилась к Виттории.       - Он никогда не будет твоим. Больше никогда, - её шёпот был обжигающе громким.       Девушка пыталась отвести взгляд от бордовых глаз Розмари, но не могла.       - Смотри, что ты наделала, Виттория, смотри, - шипела фурия, - смотри...       В гробу лежал не старик, а Тони. Казалось, он крепко спал. Но Виттория знала, что он уже не проснётся.       - Это твоих рук дело, солнышко, - голос Розмари вдруг стал нежным, - Не буду врать, что не помогала тебе, но решение ты приняла сама... Решила спасти его от меня...       Виттория ощущала холодные руки Розмари на своей шее. Нежные, почти невесомые кисти гладили её плечи, тёплое дыхание щекотало шею, тихий шёпот закрадывался в сознание. Девушке пришла в голову мысль, что она понимает Тони.       И она проснулась.       - Прости, я сегодня задержусь на работе, - голос Барретта глухо звучал из мобильника Розмари, - босс свалил куда-то, а мне надо проконтролировать отчётность отдела. Позвоню тебе, когда буду выходить, ладно?       - Ладно.       - Уже знаешь, что хочешь на ужин?       - Нет.       - Как насчёт мексиканской кухни? У нас тут ресторанчик новый открылся, хочу попробовать, - Розмари услышала странные нервные нотки в голосе парня.       - Как хочешь.       - Эй, ты в порядке? Ты же не обижаешься на меня, я надеюсь?       - Нет, не обижаюсь.       - Но что-то случилось?       - Нет, всё хорошо, - Розмари не нашла сил, чтобы продолжить, и повторила лживые слова, будто убеждая себя в их правдивости, - всё в порядке.       - Надеюсь, - Тони вздохнул, - пойду работать. До вечера.       Девушка повесила трубку и кинула телефон на незаправленную кровать. В нерешительности постояла без движения, теребя рукой край шёлкового халата и хмуря накрашенные брови. Мотнула головой, пробормотала: "К чёрту!" и, схватив телефон, начала искать нужный номер в истории вызовов.       Тони вышел из конторы на пол-часа раньше окончания рабочего дня. Теперь надо было успеть съездить в питомник за зелёными розами, которые он хотел подарить девушке. Добавить в букет пару веточек свежего розмарина, завернуть в белую бумагу, взять бутылку хорошего итальянского вина и не забыть про мексиканский ресторан. Тони и подумать раньше не мог, что он станет таким романтиком, что сбегает с работы ради какого-то букета любимого цвета Розмари. Но теперь он им стал, и это ему даже нравилось.       Подъезжая к дому, он позвонил девушке. Трубку никто не взял.       В квартире было темно и тихо. Стоял запах мужского одеколона, которым пользовалась Розмари. Впервые Тони был здесь один, и ему было не по себе.       Подождать девушку или поехать к себе? С одной стороны, она могла просто выйти погулять, зная, что Барретт задержится. С другой, она могла обидеться и уехать куда-нибудь на целую ночь, лишь бы заставить его нервничать и ревновать. Но что-то подсказывало Тони, что дело было не в этом.       То ли его пугала мертвенная пустота тёмной квартиры, то ли странные нотки в голосе Розмари во время их последнего разговора, но он точно ощущал что-то неладное.       Вдруг парень услышал какой-то скрип, доносящийся сверху. Там была мансарда и, как Тони мог лишь догадываться, студия Розмари. Недолго думая, он кинулся в спальню, а оттуда по лестнице наверх.       Множество холстов окружили Барретта. Акварельные пейзажи, масляные портреты, психоделические рисунки в чёрно-белой гамме... Все они были не окончены.       Оглянувшись в тесной тёмной комнате, заставленной мольбертами, Тони наконец увидел Розмари.       Она лежала на полу перед одним из холстов. Шёлковый халат с восточными мотивами был распахнут, обнажая ноги и грудь девушки. Волосы выбились из-под шарфа и закрывали лицо. Она казалась марионеткой, которой обрезали нитки и бросили в угол, наигравшись.       Глаза были закрыты, дыхание почти не слышалось, пульс Тони нащупать не смог.       Дрожащими пальцами он набирал номер скорой. Пока парень говорил с оператором, в голову ему пришла страшная мысль. Барретт посмотрел на локтевой сгиб девушки, и его догадки подтвердились.       Пока Тони пытался привести в себя Розмари, Виттория собиралась в составе бригады скорой помощи, торопясь спасти неизвестную девушку от передозировки.