...Ты вообще существуешь?
VII
31 января 2017 г. в 10:22
Трек: Sarah Brightman - Gloomy sunday
8 декабря, 1991 год, 21:45
Солнце давно скрылось за горизонтом, хмурое серо-синее небо, казалось, было слишком близко к земле этим днем. Половина сигариллы была скурена.
Снайпер сидел у края обрыва. Он вздрогнул, когда на его плечи опустились руки, потому что этого не предвещал звук шагов.
— Ты опоздал, — заметил убийца.
— Я не мог прийти раньше, — тихо сказал француз — не оправдываясь, просто констатируя факт, но так, что было ясно — если бы он мог — он бы пришел.
— Я не смог, Pure, — немного помолчав, произнес Снайпер. Затем вздохнул и уронил голову на грудь. — Не смог.
— Я знаю.
— Ты хотел спасти меня. Ты хотел, чтобы я смог жить, как остальные. Но я был так чертовски одинок все это время… Раньше, когда тебя не было, мне было плевать. Это было потребностью, и я не чувствовал стыда, удовлетворив ее. Но потом появился ты… И ты дал мне надежду.
Шпион взял руку Снайпера — та была в запекшейся крови.
— Каждый раз я не знал, увижу ли тебя снова — но это все, чего я хотел. Я жил только ожиданием встречи. Я мог думать только о тебе. — Снайпер печально усмехнулся. — Но восемь лет — это слишком много… Иногда мне казалось, что я не доживу до следующей недели, но я терпел… Боролся с собой. Я хотел измениться. Сейчас ты видишь: это бесполезно. Сорваться после стольких лет – даже обидно как-то.
— Я не смог помочь тебе, — проговорил француз, и в его голосе звучало такое же голодное отчаяние. — Ты замерзнешь, если будешь сидеть здесь — ночью похолодает.
— Ох, это теперь совсем уже не важно. — Снайпер откинулся на плечо Шпиона. Тот вновь был в белой одежде вместо костюма. Снайпер дотронулся до его щеки, не закрытой маской. — Ты все такой же красивый.
Француз глядел на него с печалью и сожалением.
— Может быть, я слишком много говорю в этот раз, но не бойся — это последний наш разговор. Просто ты единственный, кому я могу сказать.
— Я не понимаю, — сказал Шпион, но его губы задрожали.
Снайпер кивнул на обрыв.
— Я покончу с этим в десять. Думаю, мир не будет жалеть обо мне.
Француз шумно втянул носом воздух и зажмурился. По его щекам потекли слезы. Снайпер встрепенулся и, развернувшись к нему лицом, сжал Шпиона в объятиях.
— Я не хотел делать тебе больно. Прости, это эгоистично, наверное. Я не знаю, каково было тебе. Ты никогда не говорил об этом.
Снайпер ощущал кожей горячие капли, упавшие на рубашку. Он потрепал волосы Шпиона; тот уже не задыхался, но все еще плакал.
— Твое спасение — единственная цель моего существования. Я должен был… — Француз запнулся. — Должен был остановить тебя.
Он сжал руку Снайпера в своей.
— Я ничего… не смог сделать. Я так хотел бы просто быть с тобой.
Убийца затянулся, затем поднес руку Шпиона к своим губам и стал целовать тонкие пальцы.
— Если ты уйдешь сейчас, я этого не выдержу.
— Я не могу остаться, — севшим голосом сказал Шпион. — Я не могу.
— Знаю. Не плачь обо мне, Pure. Я рад, что смог увидеть тебя перед тем, как все завершится.
Француз обессиленно упал на плечо Снайпера. Тот посмотрел на часы.
— Три минуты.
Они молчали. Легкий ветер растрепал волосы Шпиона и уронил челку на его лоб — точно как в первый день их знакомства.
— «Мрачный воскресный день, убранный розами…»* — запел француз. — «Плакал, молился глазами я томными… сердцем взволнованным ждал тебя в комнатке…»
— «Жить одному без тебя невозможно мне», — усмехнулся Снайпер. — Это похоже на колыбельную. Что же тебя на венгров потянуло?
— Я должен сейчас отговаривать тебя.
— Не пытайся.
— Не буду.
— Десять и минута, — сказал Снайпер, выбросил сигариллу, встал и потянулся. Шпион продолжал сидеть, уставившись в землю. Затем тоже медленно поднялся, путаясь в полах длинной рубахи. Его ноги дрожали.
— Небеса не примут меня, так ведь? — спросил Снайпер.
— Они не примут и меня, — проговорил француз с вымученной улыбкой.
— Но ведь ты еще можешь…
Шпион подошел к самому краю обрыва и развернулся к нему спиной. Снайпер посмотрел на него с неверием, но приблизился.
— Ты сказал, что не сможешь жить без меня. Скажи это еще раз. — француз выпутал руки из длинных рукавов и взял ладони Снайпера. Тот сделал еще один шаг, прижимаясь к Шпиону всем телом, склонил голову и поцеловал его. Затем, тяжело дыша, отстранился, и сказал, глядя прямо в чужие глаза:
— Я не смогу жить без тебя.
— Моя совесть чиста, - кивнул француз, посмотрел на Снайпера еще с минуту, затем крепко сжал его ладони.
Примечания:
* Русский перевод текста песни «Sombre Dimanche», известной также как «Венгерская песня самоубийц».