Призрачный декабрь

Уже довольно давно в Киото установилась холодная погода. И несмотря на то, что шел третий день декабря, на улицах было сыро из-за редких кратковременных дождей. Мику возвращалась с учебы непривычно поздно. Все вокруг было во власти густого тумана, который скрывал верхние этажи высоток так, что казалось само небо немного спустилось и поглотило чуть ли не половину многоэтажек. Мику продрогла до мозга костей. Ее тонкие и длинные пальцы стали какого-то синюшного цвета, нос и щеки слегка покраснели, она дрожала от холода всем телом. Изо рта вырывались бледно-серые клубы пара. Шнурок на кроссовках давно развязался, но девушка даже не хотела останавливаться, чтобы завязать его. Уж слишком было холодно и хотелось поскорее попасть домой. Под ее ногами скрипели камушки, все вокруг охватывало пронизывающим холодом, город постепенно утопал в молочном тумане. До дома оставалось совсем немного, когда Мику вдруг подняла глаза к темнеющему небу. Кажется, опять будет дождь. Девушка только вздохнула, ёжась. Мику любила дождливую погоду, она находила в этом особую прелесть, любила слушать, как большие капли барабанят по стеклу, но все же сейчас, когда в воздухе чувствуется морозное дыхание, хотелось снега. Ко всему прочему декабрь был привлекателен для нее. Она чувствовала особую симпатию к этому месяцу, поэтому ей уже очень хотелось увидеть его, окутанным в снежный вальс. Подойдя к дому, девушка дернула дверь. Та оказалась не запертой. Улыбнувшись, Мику открыла ее и вошла в квартиру. Ее заледеневшие щеки и пальцы сразу же обдало жаром. Показалось, будто они стали оттаивать. Она поставила свой рюкзак на пол и расстегнула куртку. - Ты опять легко оделась? - послышался вдруг голос Луки. - Ты заболеть хочешь? Где твои перчатки? А шарф? Почему без шапки? - голос ее постепенно повышался, а сама Мику, дождавшись, пока она закончит, мило улыбнулась, и, подойдя к розововолосой, обняла ее и тихо сказала: - Люблю тебя, Лука... Я так скучала по тебе... На это девушка только лишь выдохнула и, положив руки на спину Мику, уткнулась носом в её холодные бирюзовые волосы и так же тихо сказала: - И я по тебе тоже... Очень. Но я волнуюсь, ты же можешь заболеть... - Не-а, - мило, по-детски, улыбаясь, проговорила Мику. - Я никогда не болею. Лука на это только улыбнулась, бережно касаясь лба девушки своими теплыми губами, и тихо прошептала: - Глупышка... После ужина девушки принялись за свои дела. Мику делала уроки, а Лука была занята тем, что складывала бельё, которое она сняла с сушилки. Вдруг Мику положила ручку и посмотрела в окно. Там давно все было поглощено тьмой и слышно было только невероятный шум сильного ветра за окном. Вздохнув, она проговорила: - Декабрь создан для снега... А его нет... Но уже так хочется праздника... - девушка откинулась на спинку стула и задумчиво продолжила. - Совсем скоро рождество... Все уже начинают украшать, может, и нам стоит? - она повернулась к Луке в ожидании ответа, но заметила, что Мигурине совершенно не слушает её. Она продолжала складывать вещи, явно думая о чем-то своем. - Эй, Лука, ты меня слушаешь? - ответа опять не последовало. - Да, конечно, со мной не о чем разговаривать. И кому охота слушать о глупых мечтах наивного ребенка? - резко бросила Мику и, взяв ручку, стала писать. Тонкие бледно-розовые брови Луки сразу же сошлись к переносице, и она, ударив руками по гладильной доске, громко сказала: - Ты действительно ничего не понимаешь, Мику?! - А что я должна понимать в твоем молчании?! - Откинув ручку в тон ей спросила девушка. - То, что ты совершенно не желаешь слушать меня! Я же звонила, предупреждала тебя, что будет холодно, просила одеться теплее... Я волнуюсь за тебя, правда... - голос ее утих, она упала на стул и закрыла лицо ладонями. - Почему ты не желаешь понять меня? Мику опустила взгляд, подобно провинившемуся котенку, после чего встала и, подойдя к Мигурине, положила свою руку на ее плечо и, опустившись на корточки перед ней, тихо произнесла: - Прости меня, Лука... Но я же правда не заболею... На это девушка ничего не смогла ответить... *** Среди ночи, когда квартиру поглотила ночная мгла, а за окном было слышно жуткое завывание ветра, Лука вдруг почувствовала, как к ней прижимается горячая Мику. Это даже заставило Мигурине вздрогнуть. Открыв глаза, она заметила, что девушка проснулась. Она тяжело дышала, тихо бормоча: - Мне так холодно...Лука... - Мику, солнце... - розоволосая прикоснулась губами ко лбу девушки и почувствовала, что у той явно поднялась температура. Быстро включив свет прикроватной лампы, девушка укрыла Мику и побежала за градусником. Сама же заболевшая, чувствуя, как по телу от озноба пробегают мурашки и дрожь поглощает ее тело, стала закутываться в одеяло. В горле неприятно першило, в висках давила жуткая боль. Вдруг она почувствовала, как ее к себе повернула Лука и, пока та не успела открыть глаза, поставила ей градусник, прижав обмякшее тело к себе. Поцеловав Мику в лоб, убрала чуть влажную бирюзовую челку с ее лба. Разглядев болезненно-бледный румянец на ее щеках, тихо произнесла: - Никогда не болеешь, значит... - Лука... - своей холодной рукой Мику вдруг коснулась щеки девушки и, устало улыбнувшись, добавила: - Не переживай, утром я уже буду в порядке. Мне просто немного холодно... - Холодно... - так же тихо повторила девушка, поглаживая распущенные волосы любимой. Хацуне только повернула голову и невесомо коснулась своими губами руки Луки. Та лишь грустно улыбнулась и достала термометр. Температура действительно поднялась, но не была слишком высокой, поэтому Миурине лишь выдохнула с толикой облегчения, положив девушку обратно на подушки. Уснуть больше Лука не смогла, хотя Мику и спала более менее спокойно, лишь часто переворачивалась во сне и закутывалась в одеяло или же откидывала его, если вдруг становилось жарко. Луке ничего не оставалось помимо того, чтобы сидеть и наблюдать, изредка поправляя одеяло и касаясь лба, проверяя наличие температуры. Ближе к утру сон все-таки взял над ней верх и она заснула. Однако долго поспать ей не удалось, так как вдруг ее плеча коснулась ладошка Мику. - Ты уже проснулась? - спросила вдруг та, потирая сонные глаза и сразу же получила поцелуй в нос. - Не подлизывайся, - зевнула Лука, касаясь лба Мику рукой. - Сейчас подам градусник... - она встала, но, услышав кашель добавила: - И схожу за лекарствами на кухню. - Лука, я в порядке, не стоит, - улыбнулась Мику, накидывая на плечи одеяло. - Я вижу, - строго выдохнула Лука и ушла. Спустив ноги с кровати, Хацуне только вздохнула. Пол был холодным, поэтому казалось, что от него исходит дополнительная порция холода и без того царящего в комнате. Девушка посмотрела на окно. За белым полупрозрачным тюлем виднелось только то, что улицу поглотил густой туман так, что только еле-еле было видно ветки деревьев, которые росли прямо под окнами. В надежде увидеть долгожданный снег, девушка подошла к окну, но, увы, увидела лишь бескрайний и унылый пейзаж, окутанный плотным туманом. Город безумно напоминал призрака. От этого по коже Мику молнией промчалась дрожь. В комнату вернулась Лука. Поставив подушки, она сказала: - Мику, иди сюда. - Я вполне хорошо себя чувствую, - девушка развернулась и на круглом личике блеснула улыбка. - Мику, я сказала иди сюда, - тонкие бровь вновь нахмурились, а голос стал строже. Может, это забавляло Мику, но скорее всего ей просто не нравилось видеть, как злится Лука, поэтому она тихонечко рассмеялась, прикрыв рот ладошкой. Обычно, если Лука начинала ругать Мику за ее мелкие проделки вроде бесполезной траты денег на какие-нибудь безделушки вроде маленьких фигурок зайчиков и котиков или же на покупку мягких игрушек, из-за которых на двухспальном диване едва хватало места на двоих, или же за безмерное поедание сладостей, в особенности шоколада, звонкий смех Хацуне сразу же успокаивал Мигурине, она переставала ругать девушку, глубоко вздыхала и, улыбаясь, целовала ее в лоб или висок, после чего тихо шептала: "Не могу на тебя долго злиться". Но сейчас этот трюк не прошел. Уголки губ Луки сильно сжались и опустились, брови нахмурились еще сильнее, грудь вздымалась так, что казалось Лука сейчас просто накричит на Мику, но вместо этого она лишь сквозь зубы процедила: - Сядь на кровать, не заставляй повышать голос. Смех растворился, улыбка на лице девчонки сменилась на легкий испуг. Сглотнув подступивший к горлу ком, она опустила большие серо-зеленые глаза и села на край кровати. - Вот, выпей, - тон Мигурине немного смягчился. Она протянула девушке свою чашку с каким-то растворенным там лекарством, и когда Мику взяла это, Лука сразу же коснулась рукой сначала лба, потом щек девушки, после чего дала ей градусник и на время вышла. Отпив немного теплой, но горькой и колючей жидкости, Мику наморщилась и опустила голову. Сердце ее вдруг сковала обида на саму себя. Она понимала, как волнуется и переживает Лука, ведь столько лет они уже знают друг друга, что, наверное, могут заранее почувствовать что-либо неладное. Весь день Мику чувствовала себя более менее хорошо, хотя у нее и держалась невысокая температура и временами её знобило, в целом настроение было хорошее, если не считать того факта, что Лука почти не разговаривала с ней. Совсем скоро начало смеркаться. Туман рассеялся, но город стал поглощаться бледно-голубой дымкой, от которой веяло морозом. Мику без интереса посмотрела на окно, потому что к вечеру резко разболелась голова. И до чего же было её удивление, когда она увидела, что за окном крупными пушистыми хлопьями валит снег. Улыбнувшись, она осмотрелась и, не найдя Луки, выскочила на балкон. Встав босыми ногами на ледяную плитку, она сделала два шага и оказалась прямо под черным небом, с которого уже во всю сыпал снег. Подняв голову, она прикрыла глаза. Одна снежинка медленно опустилась и легла на ей на щеку, мгновенно став капелькой. Прохладный ветер пробежался по телу Мику, заигрывая с ее волосами. Снег... как же долго Хацуне ждала его. Она была безмерно рада, чего не скажешь о Луке... Заметив девушку на балконе в одной пижаме, она мгновенно выскочила, сжала запястье девчонки и втянула ее в комнату с криком: - Мику, ты совсем с головой дружить перестала?! Вот чего ты творишь, объясни мне? - Лука... - тихо сказала та, осторожно пытаясь разжать крепкие пальцы Мигурине, которые все сильнее и сильнее сдавливали руку. - Ты ведь даже не пытаешься меня понять, - розоволосая отвернулась, оставляя руку любимой. Тут Мику заметила, как в уголках глаз возлюбленной сверкнули мельчайшие бриллиантики слез. - Делай ты что хочешь... - тихо добавила она и скрылась за дверью, ведущей в спальню. Хацуне словно молнией пронзило. Она почувствовала, как сжалось сердце и загорели щеки. Ей стало стыдно за свое же поведение. Почти до самой ночи девчонка сидела на кухне, стараясь не попадаться на глаза Луки. Однако, когда было уже очень поздно, Мигурине сама зашла на кухню и сказала, сохраняя в голосе нотку строгости: - Иди в комнату. Подобно провинившемуся домашнему котенку, Мику опустила взгляд и медленно скрылась в комнате. Она залезла в кровать, спрятавшись под одеялом. Было тихо и девушка вслушивалась в легкие шаги Луки за стеной, видимо, она ходила, выключая везде свет. Тут она услышала, как открылась дверь и тихо скрипнул ламинат под ногами Мигурине. Выключив люстру, она зажгла свет прикроватной лампы и легла рядом. Приподняв край одеяла, Мику посмотрела и заметила, что Лука, надев очки, что-то читала. Тихонечко Мику переползла из-под своего одеяла под ее и внимательно посмотрела на задумчивое лицо. Мику всегда нравилось наблюдать за Мигурине, когда та была на чем-то сосредоточена. Девушка провела рукой от плеч и до бедер Луки, положив голову ей на грудь. Лука только шумно перевернула страницу и убрала локон розовых волос, который выпал из-за уха. Тихо выдохнув, Мику спряталась под одеяло и, приподняв темно-зеленую майку Луки, коснулась губами её живота, почувствовав легкую дрожь, пробежавшую по телу, она еще раз коснулась губами нежной кожи, после чего положила голову на живот и прикрыла глаза. Рука Луки вдруг пробежала по спине Мику и она, закрыв книгу и отложив ее, только тяжело выдохнула: - Горе ты мое... Вздохнув, Мику только сильнее прижалась к Луке, словно пытаясь спрятаться от чувства обиды и боли, преследовавших её, ведь рядом с любимой действительно все проходило. Поцеловав Мику в макушку, Лука прижала её и закрыла глаза. А за окном во всю уже бушевала метель, поглощая Киото. Белые пушистые снежинки кружились в великолепном вальсе так, что мало что можно было разглядеть за этой белоснежной пеленой. Декабрь в этом году действительно выдался каким-то призрачным.