А может быть это любовь?..

— Crappy garçon!* – прошипела разъярённая старуха в сторону абсолютно равнодушного к её крикам парня. Драко зевнул. Не впервой, что ещё сказать. Лютный переулок – Малфой называл его ещё и Дрянналлея – никогда не отличался радушием и вежливыми обитателями. Небольшая площадь, затёмнённое место заставленное лавками с продавцами и зазывалами, не располагает к весёлому времяпрепровождению. А такие, как эта нищая ведьма, люди отбивают всякое желание тут светиться. Да и Драко совершенно не улыбается здесь находиться. — Voulez regarder où vous allez! Aucune éducation, nettoyer le sang ...** – продолжала сокрушаться ведьма, дергая своим вторым подбородком и косясь в сторону Малфоя-младшего. Парень кинул на неё раздраженный взгляд и хмыкнул. Опускаться ниже некуда – старуха шепелявила, лицо перекошено, на худом тельце еле держалась вшивая накидка, а об аристократических корнях напоминал только язык, который она знала. В принципе, Драко оказался здесь не просто так – перенимал эстафету отца. Люциус Малфой ещё в начале боевых действий понял, что сторону выбрал не ту и пора кардинально менять устой их жизни. С Волдемортом было покончено, а Малфои оказались вроде бы и не при делах. Родителям – прекрасно, а вот Драко – сущий ад. Все эти косые взгляды, шепотки… Даже истинно обширное терпение Малфоев имеет свои пределы. Иногда руки чесались превратить этих шептунов в бородавки на пятках Гойла. Но это всё пустяк по сравнению с экстренным избавлением от множества тёмных артефактов и зелий, что хранились в подвалах Малфой—менора. Именно по этой причине Драко находился сейчас здесь. Нарцисса с готовностью вызвалась помогать мужу, а сына утащила с собой. «За компанию». — Дорогой, ты здесь не скучал? – Нарцисса выпорхнула из магазина «Горбин и Бэрк», отряхивая рукава от золы и пыли. Драко отрицательно покачал головой и с ироничным равнодушием посмотрел на всё ещё извергающую проклятия старушку. — Qu'est-il arrivé, madame?*** – вежливо поинтересовалась миссис Малфой, готовая в любой момент отвесить сыну оплеуху. «Вежливость – основа социального статуса,» — твердили мама с папой в детстве. Драко обречённо взглянул на окна магазина – Люциус всё ещё что-то обговаривал с продавцом – и мысленно подготовился к долгим разборкам. — Votre fils m'a poussé et n'a même pas excusé! Aucun respect pour les aînés, l'obéissance n'est pas en lui. Et ce qu'il va bientôt résonnent — otolyutsya chat larmes Mishkin. Dépasser la voiture ...**** Она энергично затрясла дряблым пальцем и направилась в конец кривой улочки. — Эх, жаль её… — удрученно произнесла Нарцисса вслед удаляющейся старушке. — С чего это? – удивлённо поинтересовался Драко, на что женщина только улыбнулась. Вскоре к ним присоединился Люциус Малфой, и вся семья покинула Лютный переулок. В образовавшейся тишине никто не услышал скрип ставень, холодную капель далёкого дождя и тихий шепот исчезнувшей в тумане ведьмы. «Dépasser la voiture ...» * «Чёртов мальчишка!» ** «Хоть смотри куда идёшь! Нет образования, чистая кровь…» *** «Что случилось, мадам?» **** «Ваш сынок толкнул меня и даже не извинился! Никакого уважения к старшим, нет в нём послушания. А это ему скоро отзовётся — отольются кошке мышкины слёзки. Настигнет кара...» Драко рассматривал нестройную шеренгу первоклашек, ошарашенно жмущихся друг к другу. И было же от чего удивиться! Не каждый день вам на голову надевают говорящую шляпу, а потолок искриться от мерцания свечей. И это для маленьких волшебников. Про магглорождённых вообще можно промолчать. Речь МакГоногалл текла долго и нудно, вплоть до того момента, как не выдержал Флин-Флетчи. Совсем заклевав носом, он просто упал со скамьи, вызвав приступ дикого хохота. — Что, ты настолько разжирел, что лавка не держит, а, Флин-Флетчи? – язвил Забини, под дружный гогот Слизерина. Малфой хмыкнул и кинул быстрый взгляд на стол Гриффиндора. Студенты этого факультета отреагировали иначе – кто побежал помогать упавшему Джастину, другие же костерили «слизеринских ублюдков» на чём свет стоит. Рейвенкло и Хаффлпафф единодушно решили промолчать, оставив всю грязную работу на гриффиндорцев. Единственно выделявшимся из всей суматохи был Гарри – хренов – герой – Поттер. Он не обращал внимания ни на преподавателей, яро стремившихся замять скандал до его начала, ни на сокурсников. Гиффиндорец упрямо сверлил Драко взглядом. «Что это с ним? Заболел, может?» — лениво подумал Малфой – младший и ответил не менее испепеляющим взглядом. Чёрт, а сегодня он ещё более красив… Этот чёртов сексапильный брюнет являлся к Драко в мокрых снах на протяжении целого года. И всё же, как сказал один мудрый человек, Морфей – прирождённый садист. Но вскоре простая заинтересованность стала перерастать во что-то более… Обширное. Блондин стал замечать, что, когда Гарри волнуется, то заправляет прядь волос за ухо, смущается – чешет переносицу… К концу лета Драко убедился, он втюхался как зелёный первогодка. Но вот свои чувства проявлять и не подумывал. Пусть всё останется как прежде, и вся эта любовь сама по себе «выветрится». — Поттер, а ты что не присоединяешься к своим дружкам – грязнокровкам? – поинтересовался Драко, подперев голову рукой. — Заткнулся бы ты, Малфой! – резко выкрикнул Уизли, сжимая кулаки. Тааак… Попахивает мордобоем. «Ну, ничего, Уизли, я тебе-то патлы по-обдираю» — злорадно подумал Драко и потянулся. — Помолчи, Рон. И успокойся заодно, а то это войдёт в привычку, — ровным голосом проговорил Гарри и широко улыбнулся. Драко поёжился. М-дя… Улыбочка на мильёон – в дрожь так и бросает. Краем глаза парень заметил, что вроде бы проблема с Флин-Флетчи уже решена – незадачливый хаффлпаффец сидит на своём месте, а участники ссоры разбредаются по своим столам. — Привычка? Привычка – это матом ругаться, Потти. А мозг выносить – это ваше призвание. — Придержи язык, Драко, сколько раз можно повторять? – улыбка стала явственнее. Малфой задохнулся от возмущения. Драко?! С какого того ляду? Всегда «Хорёк, Малфой, ублюдок…», а тут такой крах жанра… Рука Драко непроизвольно потянулась ко рту. «Что за?!» — промелькнула мысль в светловолосой головушке перед тем как тонкие длинные пальцы ухватили юркий язычок. И тишина. Зависли в культурном шоке все. Даже приведения снующие туда – сюда. Поттер изогнул бровь в немом вопросе и ухмыльнулся. Драко же с каждой секундой краснел всё быстрее и быстрее, перебирая все оттенки от недо— и до мега-супер-вау красного. Верные Крэбб и Гоил среагировали быстрее – в силу менее пытливого ума – просто подхватили Малфоя подмышки и выволокли из зала. Мадам Помфри удивлённо качала головой, подражая китайскому болванчику, и осматривала Драко. Минуты через три после «торжественного» выхода из зала, Малфой смог наконец оторвать руку от языка и теперь в подробностях описывал всё Снейпу, МакГонагалл и медсестре. — Ясно, — произнесла наконец профессор, — Проклятье Дурсанта. Полное подчинение любым командам. Что-то вроде «послушания». Вот, например… Драко, изображая курицу, пробеги вокруг кровати три раза. Малфой – не по своей воле – кинулся исполнять поручение, МакГоногалл хихикнула, Снейп злобно посмотрел на коллегу и с холодным «Стой, Малфой» усадил студента обратно. — И как же это лечится? – хмуро поинтересовался он. — Это проклятие редкое, а, значит, и эликсир от него не изучен. Посмотрим, что будет дальше. Ты свободен, Драко. Иди в свою гостиную. Ноги сами вынесли парня из больничного крыла. Малфой чертыхался и яростно размахивал руками, костерил на чём свет стоит этого треклятого волшебника и старую каргу, абсолютно не замечая никого вокруг. - Вау! – Блейз до этого внимательно слушавший Драко подпрыгнул на своём месте, — Ну, то есть какой ужас… Но… — он хищно оглядел стройную фигурку слизеринца. — И не мечтай, Забини, — угрожающе прошипел Малфой, — Крэбб, Гоил, держите меня, если этот засранец будет приставать. А лучше убейте его, - хмыкнул парень, поднимаясь с насиженного места. — Есть, босс, — в один голос отрапортовали шкафы. — Эх… Ладно, я ушёл купаться с уточкой, — Драко направился в сторону выхода, — Если не вернусь через тридцать минут, значит эта резиновая тварь меня утопила. — Понятно. А идти – то как будешь? – сладко пропел Забини, развалившись на диване. — Чай не маленький, не заблужусь. В коридорах тускло светили факелы, холодный ветер забирался под мантию, холодя кожу. Драко спокойно шёл в сторону ванн, пока тихое «Стой» не затормозило его движение. «Чёртово проклятье». Голос знакомый, только с этой хрипотцой не разобрать. Попытка повернуться была пресечена властным «Не оборачивайся! Подойди к стене и обопрись руками». Стоп. Голос… Поттер! — Что на тебя нашло, а, Потти? – Драко закусил губу. Чёрт, чёрт, чёрт! — Ну, скажем, так – ты меня за эти несколько лет достал, а это заслуженная расплата, — Гарри пожал плечами и вплотную приблизился к парню. — Ха, а я-то надеялся на романтичное признание в большом и чистом чувстве, — съязвил Малфой, мысленно отсчитывая оставшееся время. — Хм, а это идея, Драко, — Гарри выдохнул слова в ухо вмиг порозовевшего парня, — Скажи, что ты чувствуешь по отношению ко мне? Сильные руки обвили талию слизеринца, спина упёрлась в крепкую грудь Поттера. Драко – осознавая всю тщетность попытки – крепко сжал губы. Но сила проклятия была гораздо сильнее. — Чёртов Поттер, я люблю тебя и давно дрочу на тебя в ванной, вместе с жёлтой тварью, — обречённо прошептал блондин, ожидая приговора. Мантия легко соскользнула с плеча, оголяя острую лопатку, к которой прижались горячие и сухие губы гриффиндорца. — Что за тварь? – Малфой чувствовал все слова кожей и не заметил, как с тихим шелестом на пол отправилась мантия. — Уточка. Резиновая, — почти простонал Драко. Гарри поцеловал его шею, вновь вернулся к плечам. Одна рука не сильно сжала бусинку соска. — О, какие у тебя собеседники, Драко, — Поттер резко развернул парня к себе. Малфой от резкой смены положения покачнулся, но равновесие удержал. Пальцы гриффиндорца ухватили подбородок парня, развернули к лицу Гарри. Драко шумно вздохнул. Чёрт… Поттер хищно облизнулся и, не думая и секунды, впился в губы Малфоя. Драко дёрнулся, но отстраниться не дал возбуждённый гриффиндорец. — П..Поттер! Что ты себе позволяешь, шибздик?! – воскликнул блондин - совсем даже не как аристократ - и вырвался из объятий настырного парня. Гарри вновь улыбнулся. Широко и заразительно. — Сам не знаю. Малфой, как думаешь… Может быть это любовь? Ответить ему не дал новый требовательный поцелуй. Похоже Поттер не признавал никаких прелюдий. Наскоро смазав пальцы слюной, он протолкнул их в чувствительный анал блондина. Драко выгнулся, но крепкая рука не дала ему отстраниться. Блондин прошипел что-то не вразумительное и закусил губу. Поттер, расценив это как согласие, двинул ими, слегка массируя нежные стеночки. Но Мальчик-Который-Выжил не отличался особым терпением и, заглушая крики Малфоя поцелуями, одним рывком вошёл в такое желанное тело. Драко соблазнял одним своим видом с третьего курса. При виде этого сероглазого блондинчика в Гарри просыпался жестокий собственник – оттащить в тёмный угол, связать и грубо оттрахать, предварительно раздвинув тонкие ножки. Драко тихо скулил при каждом толчке, опускаясь на каменную плоть брюнета. Больно. Сильно… — Что, делал это с Забини? – пропыхтел Гарри между толчками, меняя угол проникновения. Мозолистая ладонь легла на полувозбуждёный член, двигаясь от основания до головки, лаская уретру. — Нет!... – простонал Малфой, подкидывая бёдра. Пот струился по телу, шлепки плоти о плоть гулким эхом разносились по этажу. — Молодец. Запомни, ты мой! Я тебе не разрешал, — прорычал Поттер, кусая шею блондина и тут же зализывая укус. — Да!.. Драко раздражённо ёрзал на скамейке. После того ночного… кхм… происшествия прошла неделя. Заклятие выветрилось на следующий день, но МакГонагалл всё равно не отпускала его ни на шаг. Блейз заметил бардово красный засос на шее слизеринца и долго интересовался на каком факультете водятся вампиры. Совы, ухая, разносили почту. Вдруг перед Драко опустилась старая школьная сова и тут же улетела. На столе осталась записка. Малфой развернул её, хмыкнул и вышел из зала, попутно выкинув бумажку в открытое окно. Ветер услужливо подхватил клочок пергамента, унося его в сторону Запретного леса. «Драко, приходи сегодня к Выручай-комнате. Ты так и не ответил на главный вопрос. А может быть это любовь? ГП.» Даже заклятия «послушания» не сломят строптивца. Его покорить сможет только великое чувство – любовь. Как бы банально это не звучало.