Somnia Mundi

«День красного прилива – трагедия Ку Инду, случившаяся в начале сентября около ста лет назад. В этот день небольшая, организованная группа синигами неизвестным образом проникла в Сомниа Мунди, совершив молниеносное нападение на дворец Первой Капели, в котором на тот момент находилась дух-хранитель с семьей и некоторыми высокопоставленными лицами Ку Инду. В результате нападения почти все погибли, некоторые слуги, заставшие бойню, говорят, что Дайру на самом деле не убили, а схватили и увели в появившуюся словно ниоткуда трещину. Чтобы почтить память трагедии, каждый год в этот день все кланы Ку Инду поднимают свои знамена, окрашенные в красный цвет.» Глава, посвященная Ку Инду, в одиннадцатом томе «История Сомниа Мунди», составленном знающей Прозерпиной.

      Путь до Хигана занял три дня. Три изматывающих дня, когда им приходилось все время проводить в седле, делая редкие привалы и останавливаясь на ночь. Пятая точка у Карин болела, ноги ныли, а в глазах темнело при резких движениях. Она, не привыкшая к таким нагрузкам, чувствовала истощение своего организма. Заметив ее критическое состояние, Секвана заставила ее выпить полученный от Сумара империум. Мигом опрокинув горькую маслянистую субстанцию, Карин ощутила высокий, но кратковременный прилив сил, однако вскоре заметила, что у нее пропал аппетит, а ужасная усталость будто бы отошла на второй план. Карин чувствовала себя так же, как и всегда, но в то же время она ощущала в себе силу, заставляющую ноги идти вперед даже тогда, когда, казалось бы, им давно нужно было остановиться, споткнуться на ровном месте и подкоситься. Ее тело будто бы стало выносливее в несколько раз. Чудодейственный эликсир поддерживал в ней минимум энергии и держал тело в экстренном режиме. Это здорово помогло выжить.       Новая компания помогла не хуже. Секвана держала дистанцию, выстроив вокруг себя стену отчуждения. Она позволила Карин приблизиться к себе, но в какой-то момент из-за появления новых знакомых расстояние перестало сокращаться. Они все еще общались и довольно доброжелательно, но этого было недостаточно. Каждый раз, когда в их беседу влезал кто-то третий, Секвана замыкалась в себе и устранялась.       Карин это было непонятно, поэтому она стала больше принимать участия в разговорах новых знакомых. Самым словоохотливым оказался Тиатрил, он с удовольствием общался с Карин, пытаясь разузнать о ней как можно больше. Она была ему несомненно интересна, да и ее саму подкупали его доброжелательность и легкая наивность. Ей нравилось слушать Тиатрила, смотря на небо, отражающееся в его искреннем светлом взгляде.       Раку обожал шутки. Сначала он пытался пошутить над Секваной, но встречался лишь холодным молчанием, поэтому после пятой попытки перестал. Особенно странно обходился он с Эрин: временами переходя от откровенного флирта до тонкого оскорбительного сарказма, будто он сам не понимал - нравится ему Эрин или же он все-таки ее ненавидит. Женщина редко понимала сарказм, принимая все за чистую монету, и Карин иногда даже становилось ее жаль.       Первым вечером, усевшись перед костром, они решили поделиться страшными историями и местными байками. Раку пытался рассказать о женщине-плакальщице, всегда приходящей и плачущей у домов тех, кому скоро суждено умереть. Из-за его ироничного стиля, постоянных шуточных вставок и смеха история выходила скорее комедийной, нежели действительно страшной и трагичной. Дальше решили не продолжать.       Хмыкая над очередной саркастической игрой слов, которые громко и очень точно вставил Раку, Карин встретилась взглядом с Тиатрилом. Он смеялся, смотря на нее с интересом. Задержавшись немного, парень слегка смутился и отвернулся. Раку тоже иногда поглядывал на Карин, но взгляд его всегда был странным и непонятным. Эрин неизвестно почему всегда злилась, обнаруживая эти переглядывания.       Еще Карин отметила себе, что за весь путь женщина ни разу не сняла плаща и своей соломенной шляпы. Она несколько раз интересовалась у Тиатрила о причине такой боязни раздеваться, но тот лишь отмахивался и перенаправлял спросить Эрин лично. Карин этого делать, разумеется, не собиралась. Черные, поблескивающие в тени шляпы глаза женщины вызывали внутри нее непонятное чувство беспокойства.       Однако, несмотря на это, Карин чувствовала, как привыкает к новым знакомым и этому странному миру. На вторую ночь они как обычно сидели у костра, греясь, потому как с продвижением на север острова ночью становилось очень зябко и сыро. Каждый занимался своим делом. Эрин точила кинжалы, Раку помешивал суп из кореньев и сушеных овощей, Секвана сидела далеко от огня, укрывшись в тени лиственницы, а Тиатрил с Карин расстилали на земле простыни и импровизированные подушки – обмотанный тканью снопики засохшей травы.       — Я так и не понял, что вам нужно в Хигане? — вдруг спросил Тиатрил, обращаясь к Карин. — Этот город сейчас является сосредоточением вероломства Алмерикуса. Оттуда наоборот все бегут. Неужели вы...       — Мы не за Алмерикуса, — ответила Карин, которая уже кое-как начала разбираться в политической обстановке страны. Нам нужно в храм Снежных Дев.       Тиатрил вдруг напрягся и как-то странно посмотрел на девушку.       — Зачем? — вкрадчиво уточнил он.       Карин смутилась.       — Нам нужна их помощь.       Казалась, она услышала, как Тиатрил облегченно выдохнул. Секваны, которая могла бы спасти ситуацию и сказать что-нибудь знающее, рядом не было. Карин вздохнула и пожала плечами. Эрин, сидящая рядом, разочарованно покачала головой.       — Мы подобрали на большаке двух подозрительных девушек без какого-либо средства передвижения, утверждающих, что тоже направляются в Хиган, а теперь, спросив напрямую, ты хочешь получить честный ответ, Тиатрил?       — Стоило хотя бы попытаться, — виновато улыбнулся парень.       — Все идут к Снежным Девам за помощью, — вмешался Раку. — Хиган – единственный город, почти полностью сохранившийся после дня Красного Прилива. Храм Снежных Дев держит его на плаву и пока хорошо справляется, хотя им и приходится прогибаться под Дилювиум. Но, если хотите знать мое мнение, я бы лучше заглянул в Жемчужное святилище. Медузы там намного приятнее и веселее унылых Снежных Дев.       Тиатрил слегка задумался прежде, чем ответить.       — Если бы клан Са́нгуис . не покинул Ураго, все было бы хорошо. Дилювиум никогда бы не смог возвыситься.       — Почему ты так думаешь? — поспорила Эрин. — У Дилювиума всегда была Ундине, а она, на мгновение, единственная дочь Дайры. Народ Ку Инду послушал бы ее в любом случае. И не важно, марионетка она или нет.       Раку отхлебнул из деревянной ложки, пробуя свой суп на вкус, и сморщился. Достал что-то из рукава и бросил следом в котел.       — Как вы думаете, Ку Инду сможет вернуть свое былое величие? — весело спросил он после недолгого молчания.       Никто ему не ответил. Тиатрил покачал головой, выражая сильное сомнение. В этот момент бесшумно подошла Секвана. На лице ее читалось сильнейшее недовольство.       — Величие в равновесии. — неожиданно вмешалась она. — И в надежде. Если Ку Инду в упадке, другие Ку не могут процветать. Это нерушимый закон, который Владычица Запада совместно с Повелителем Востока произнесли на заре Сомниа Мунди. Ку Инду обязательно восстановится.       Секвана говорила громко и резко, что было совсем для нее необычно, и все почувствовали себя по неизвестной причине виноватыми. Стало ясно, что весь разговор слишком сильно ее задел, и, чтобы не нагнетать обстановку, все молча согласились его поскорее свернуть.       Карин вскинула брови.       — Садитесь есть, кто хочет, — неловко начал Раку. — Я кинул туда приправы с моей родины, поэтому похлебка получилась довольно сносной.       — Еда всегда сближает, — подтвердил Тиатрил, пытаясь разрядить обстановку.       Однако, несмотря на их старания, все продолжали хранить молчание. Карин особенно было нечего сказать, она толком не разбиралась в предмете спора и не знала, чью сторону принимать. Она чувствовала некое сочувствие по отношению к Секване, вспоминая, с какой добротой и отчаянием та спасала ребенка. По реакции Орфэ с Сумаром напрашивался вывод, что женщина являлась вовсе не обычным неизвестным духом, коим хотела казаться. Секване хотелось верить. Но в обществе Тиатрила Карин чувствовала себя более комфортно.       Ночью, перед самым сном, Секвана подошла к ней, отзывая в сторону. Когда яркий свет костра перестал их досягать, она четко и твердо прошептала.       — Ты же не собираешься сообщать им, откуда ты?       Карин обомлела. На самом деле подобная мысль даже не приходила ей в голову. Но сейчас, когда ее спросили.       — Почему?       — Даже не вздумай. Ни слова. Это может быть опасно.       — Они кажутся мне дружелюбными, — задумавшись, возразила Карин.       Секвана лишь хмыкнула.       — Ни один из них не является духом Ку Инду. Более того, они все из разных краев Сомниа Мунди, зачем-то направляющиеся в Хиган. Это кажется мне странным. Их может объединять отнюдь не давняя дружба, а служение одному господину.       Карин опешила. Она действительно даже не задумалась над этим. С другой стороны, она еще мало знала об этом мире. Секвана продолжила:       — Лучше вообще никогда и никому не сообщай о себе хоть что-то истинное. Придумай себе новое имя и историю.       — Зачем? Для чего? — удивилась Карин.       Она искренне не понимала наставлений своей спутницы. Секвана впервые на памяти Карин рассмеялась, только совсем не весело.       — Меня зовут Секвана, и я дух озера, которое сокрыто в хвойных лесах на севере острова.       — И? — не поняла Карин, вскинув бровь.       Женщина обнажила запястья, на которых по-прежнему синели отвратительные обручи покрывшейся коркой кожи.       — Это неправда, — догадалась она, поморщившись. — Это не твое настоящее имя.       — Именно поэтому я теперь Секвана, дитя. Внешние раны лишь легкое отражение тех, что у меня внутри. Мне уже никогда не излечиться от них. Пожалуйста, прислушайся ко мне. Знание истины о тебе дает другому над тобой власть, поэтому правду и нужно хранить в тайне.       Карин покачала головой.       — Но я человек. Со мной не работают эти ваши...       — Ты перестала им быть частично, как только попробовала здешнюю еду, и окончательно, когда выпила империум. Теперь ты живешь по другим законам, и твоим недругам нужно всего лишь знать твое имя, чтобы выследить тебя всегда и везде.       Поджав губы, Карин не ответила, все еще оставшись не совсем убежденной. Огромное здравое зерно в словах Секваны конечно было.       — Подумать только, притворяются простыми путешественниками, — продолжила Секвана, вновь возвращаясь к размышлениям о той троице, — а сами разъезжают на редких животных, не имеют ни единого рассказа о других путешествиях, и кажется Хиган будет их единственной и конечной точкой на карте. А эта Эрин... совсем непростая, похожа на убийцу.       Карин обреченно вздохнула, признавая свое поражение. Слова Секваны дошли до разума. Сжав ей плечо, девушка еще несколько мгновений постояла, сокрушаясь, а затем ушла, оставив Карин наедине со своими мыслями. Речь Секваны еще продолжала усваиваться где-то внутри, и Карин вдруг с ужасом осознала, что она, кажется, перестала быть человеком?       Прежде чем услышать заветные слова, им пришлось несколько часов взбираться на гору.       — Хиган – огромный портовый город, откуда ходят суда во многие города всех Ку, — величественно произнес Тиатрил. — К сожалению, сейчас является последним оплотом бедных жителей Ку Инду. Унария разрушена ураганами и наводнениями, а Ураго давным-давно стал городом-призраком.       Хиган вызывал восхищение и благоговение. Стоя на возвышении, они любовались снежным городом, расположившимся перед глазами как на ладони: с узкими улочками, проведенными через заледенелые каналы мостиками и огромным, тянущимся до самого моря рынком. Серый туман, нависший над городом, разрезали остроконечные шпили белых башен. Жилые дома были низкие с заснеженными крышами, они уходили далеко за горизонт. Вдалеке Карин увидела небольшую площадь, в центре которой, вцепившись задними когтистыми лапами в постамент, высилась статуя дракона, из пасти которого сильным потоком била вода.       — Этот город прекрасен, — сказал Раку, щурясь.       Они двинулись дальше, спускаясь по склону, оставляя причудливую тропу выемок из-под копыт. Земля была сырая, хотя дождей не было. Карин давно отметила, что на острове очень влажный воздух, а по утрам и вечерам так и вовсе собирался туман. Контраст с остальной частью острова был неимоверный. Необъятный, густо населенный Хиган и пустые, мертвые степи с иногда встречающимися курганами в остальной части острова.       Цокая копытами, они ступили на брусчатые дорожки в виде веера. Карин с любопытством завертела головой по сторонам.       Все в этом городе ее поражало и восхищало. От местных жителей веяло холодом и спокойствием. Хиган был един и различен одновременно. Карин глядела на снежных духов в длинных, богато украшенных золотом и серебром одеяниях, несколько женщин в сине-белых кимоно со снежинками и распущенными темными волосами прошли мимо, смеясь и мило щебеча друг с другом. Высокие, двухметровые наги с огромными и гибкими змеиными хвостами, покрытыми чешуей всеми оттенками изумруда, лазурита и сапфира, ловко и быстро перемещались по улице, оставляя за собой зигзаги следов. Одетые в легкие доспехи с моном на спине и плечах, они важно оглядывали улицу, и их длинные катаны в расписных ножнах гордо красовались на поясных ремнях. Одна женщина-нага с ядовитыми змеями вместо волос поймала взгляд Карин своими золотыми глазами, и та оцепенела не в состоянии двинуться, смотрела на нуре-онну до тех пор, пока та сама не отвела взгляд.       — Карин, Секвана, — обратился Тиатрил к девушкам, — понимаю, что наши пути здесь должны разойтись, но прошу вас, погостите напоследок у моего дяди Баэльдара . Он очень мудрый дракон, и я был бы рад познакомить вас с ним. Тем более, Карин сообщила мне, что вам тоже нужно в храм Снежных Дев. Мы могли бы сходить туда завтра вместе.       Раку с сомнением глянул на Тиатрила, но промолчал и снова широко улыбнулся. Карин заметила, как пальцы Эрин в темных перчатках чуть дрогнули и крепче сжали поводья.       — Баэльдару? Советнику Зефиринуса, да живет он вечно? — уточнила Секвана. — Это будет честью для нас       Карин подумала, что это предложение буквально спасло их. Им было негде остановиться, а Тиатрил, сам того не понимая, так вовремя предложил помощь.       Старинный дом дядюшки Тиатрила находился на краю города, дальше которого простирались только дали хвойного леса. На пороге их уже ждал Баэльдар. Это был низкий и толстый старик с добродушным лицом и густой бородой. Он стоял, поправляя длинные рукава своего традиционного кимоно. Завидев путников, старик крикнул.       — Тиатрил! — сквозь нависшие веки показались серые радостные глаза, и Баэльдар крыльями распахнул свои руки, — О Зефиринус, это ты, сколько лет прошло!       — Здравствуй, дядя, — Тиатрил крепко обнял старика.       — Добро пожаловать в мой скромный дом, — Баэльдар посмотрел на спутников, и взгляд его на миг задержался на Секване и Карин. — Санмин, милая, подготовь комнаты! — крикнул он, поворачиваясь спиной, и Карин увидела огромного серебряного дракона, вышитого на одежде.       — Хорошо, господин! — послышался из глубины молодой женский голос.       Из дома вдруг вылетел непонятный вихрь, мигом спрятавшись за спиной Баэльдара. Карин разглядела девочку лет двенадцати с такими же серыми глазами, как у Тиатрила и Баэльдара, разве что волосы были не светлыми, а темными. Девочка с озорством посмотрела на гостей, резво повернулась и вновь убежала вглубь комнат.       — Это Силия? — воскликнул Раку, наблюдая как девчонка уносится прочь. — Она так выросла! Я еле узнал.       Он улыбнулся, и Карин показалось, что эта улыбка впервые была по-настоящему искренней. Ее вдруг посетило странное чувство дежавю. Она уже видела Раку, но не помнила, где и при каких обстоятельствах они могли встретиться. Парень, вдруг резко переведя взгляд, теперь смотрел на девушку в ответ. Подмигнув зеленым глазом, он прошел внутрь. Следом пошла Эрин, на миг обернувшись и смерив Карин жутким взглядом.       Их покои располагались на втором этаже. Это были самые обычные комнаты в восточном аскетичном стиле, где гармония выражалась в минимализме и простоте. Карин опустилась на свой футон и вновь ощутила, как сильно она устала. Ноги гудели от неудобных сандалий и периодической ходьбы, зад саднил от долгого сидения в седле, от прыжков на каждой кочке. Карин почувствовала боль в спине и суставах. Видимо, действие империума прошло, и она осознала, что эти три дня были самыми тяжкими за всю ее жизнь. Никогда еще Карин не получала такой физической и эмоциональной встряски, и сейчас ей хотелось только лечь на мягкий матрас, положить тяжелую голову на подушку, укрыться одеялом и закрыть глаза. И проснуться в своей комнате.       Эрин уже бросила в угол тяжелый мешок с вещами и, потянувшись, начала разминать затекшие мышцы. Следом за мешком на пол полетел и плотный плащ, и соломенная шляпа.       Карин даже немного взбодрилась. Она уже и не надеялась, что когда-нибудь сможет увидеть таинственную спутницу без привычного балахона.       Первое, что бросилось в глаза – это неестественная болезненно-бледная кожа и черные густые волосы, спадающие волнами до плеч. Это выглядело жутко в сочетании с подтянутым телом, мышцы которого выделялись в облегающем темном костюме. Подобные не стесняющие движения костюмы обычно носили воры или убийцы. Карин заметила висящие на поясе изогнутый кинжал с резной рукояткой и небольшой холщовый мешочек. Эрин обернулась, и Карин смогла увидеть ее лицо: суровое, с высокими скулами и черными как ночь глазами. На шее у нее висел на веревочке клык, принадлежащий скорее всего волку или лисице.       — Интересно пялиться? — раздражилась женщина, заметив на себе прикованные взгляды.       — Извини, — опомнилась Карин, — просто я никогда тебя не видела, поэтому мне было интересно.       — Это очень невежливо. Я бы не разрешила тебе даже глаза на меня поднимать, не то, что рассматривать, — огрызнулась Эрин.       — Эй, осторожнее! — возмутилась Карин. — Ты, что, настолько обидчивая и поэтому всегда полностью покрываешься, чтобы никто не смог на тебя смотреть?       — Это тебя не касается. Тебе не положено обо мне ничего знать.       — Она из подземных кланов, — сказала Секвана, садясь на футон. — Серая кожа, не переносящая солнечных лучей; вечные черные мантии, трофейные кинжалы на поясе и подвески. По клыку теневого жеребца на подвеске могу определить, что ты из клана Эквиус.       — Откуда ты знаешь? — резко воскликнула Эрин.       Вероятно, она ожидала, что уже никто на этой земле не сможет определить ее клан. Секвана пожала плечами, оставляя жещину без ответа. Та, послав им испепеляющий взгляд, зло вышла из комнаты.       — И, правда, откуда ты столько знаешь, Секвана? — недоумевала Карин.       Женщина потянулась и зевнула.       — Должно быть, ты думаешь, что очень я молода. На несколько лет старше тебя. Но на самом деле я старше Хигана.       — Старше Хигана? — переспросила Карин. — А это старый город?       Снова пожав плечами и зевнув, Секвана легла на футон и мигом заснула. Карин вспомнила, что Хигану должно быть больше тысячи лет, раз уж он сохранился после прошлой войны с синигами.       Она вздохнула, думая о слишком уж вспыльчивом и недружелюбном характере Эрин. Ей было интересно, что могло стать причиной для формирования такого колючего поведения.       Отлично проспав несколько часов и проснувшись к обеду, Карин села на футоне, сладко потянувшись. Секвана еще спала рядом, укрывшись двумя одеялами. Во сне женщина выглядела еще бледнее и болезненнее, чем обычно. Из-под одеяла выглядывала тонкая рука с израненным запястьем, и Карин всерьез задалась вопросом, что случилось с Секваной. Какой та была до этих ужасных телесных и душевных травм? К сожалению, спрашивать об этом девушку напрямую было ужасно некорректно и нетактично.       Спустившись вниз, Карин там никого не обнаружила. Двери во все комнаты были закрыты, из дальнего коридора, кажется, где находился кабинет Баэльдара, доносились слабые голоса. Решив не мешать им, Карин вышла из поместья и полной грудью вдохнула горный морозный воздух. В Хигане дышалось по-особенному хорошо. Зевнув, она огляделась, заметив у самого леса сидящую на одном из бревен Эрин. Она не была облачена в мантию, как обычно, хотя ее голову привычно покрывала все та же соломенная шляпа.       — Что тебе нужно? — грубо огрызнулась Эрин, увидев подошедшую девушку.       — Ничего, — ответила Карин. — Я хотела еще раз извиниться, наверное. Нехорошо получилось.       Эрин хмыкнула, отвернувшись. Она широко расставила ноги и облокотилась на них, как будто эта вальяжная поза давала ей больше защиты в разговоре.       — Действительно. Все, что ты ни делаешь, получается на удивление плохо.       Не удержавшись, Карин повысила голос.       — Почему ты так жестока ко мне? Что я тебе сделала?       — Что? — сорвалась Эрин, подпрыгнув. — Почему Раку обратил на тебя внимание? Делает тебе комплименты средь бела дня, прямо при мне! В чем ты такая особенная? Я могу раздавить тебя одним пальцем.       Карин опешила.       — Я не понимаю, о чем ты говоришь? Причем здесь Раку? Этот самовлюбленный шутник меня совсем не привлекает, никогда бы в жизни не обратила на него внимание!       — Он не самовлюбленный шутник! За такие слова я тебе сейчас...       — Да какая разница?! Я не знаю, почему он обратил на меня внимание. И мне все равно! Почему какой-то парень должен мешать нашему друг к другу отношению?       Сама от себя не ожидав таких пламенных слов, Карин фыркнула со злости и уже собиралась уходить. Выявленная причина ненависти ее ужасно возмутила и разозлила, она и представить не могла, что все это время Эрин всего лишь ревновала. Это казалось ей полным абсурдом.       — Я хочу выйти в город. Если хочешь, можешь пойти со мной, — сказала Эрин, когда Карин уже начала отдаляться.       — Я никогда не была в Хигане, — ответила Карин.       — Никогда? — женщина приподняла голову. — Я могу показать тебе.       Одевшись потеплее, они вышли на улицу. Извилистая дорожка, плутавшая сквозь весь город, в скором времени привела их на центральную площадь, где располагались торговые ряды. Здесь было довольно оживленно, хотя больший шум создавал все-таки сильный поток воды, бьющийся из пасти огромного каменного дракона. На площади торговали всем: здесь были и меха, и сладости, сверкающие доспехи и кожаные дублеты, мечи и луки, артефакты и обереги различной степени редкости, а также драгоценности.       Карин сразу привлекло нечто сверкающее на одном из прилавков. Подойдя ближе, среди вычурных золотых ожерелий она увидела маленькое изящное кольцо с голубым камнем. Оно приманивало ее и звало, и сейчас, полностью захватив все внимание Карин, обдавало ее холодом зимнего океана. Перед глазами тут же возникло два образа: холодная отстраненная Секвана и вечно серьезный, но добрый в глубине души Тоширо, которого она не видела уже лет семь.       — Аквамарин, — дотронувшись длинными ногтями до кольца, прохрипела тучная старуха, — оно принадлежало самой Дайре. Красивое, правда?       — Так, вот, кто разграбил мемориал в Унарии! — подошла Эрин.       Старуха готова была испепелить ее взглядом. Лицо ее скривилось, и все новые морщины проступили на нем. Рот изогнулся в ухмылке.       — А чего добру пропадать? Его бы все равно кто-то обчистил, не мы, так другие. Лучше мы.       — Действительно, лучше вы, чем другие. Никому же и в голову не пришло просто спрятать все артефакты в надежном месте. — хмыкнула Эрин, доставая из кармана золотые монеты с изображением черепа и небрежно кидая их на прилавок, — Вот, думаю, хватит. Я хочу вот это кольцо и тот сапфировый кулон в виде слезы. Он ведь тоже из мемориала, верно?       — Чем же ты, красавица, лучше, покупая сейчас? — торговка кинула взгляд на монеты, лицо ее вдруг побледнело. — Это же... проклятые деньги жнецов смерти! Ты?..       Но Эрин, развернувшись на каблуках, уже уходила прочь. Она шагала быстро, даже слишком, и Карин пришлось пуститься в бег, чтобы ее нагнать. Со злостью сжав в руках приобретенные драгоценности, она вдруг выругалась.       — Терпеть не могу мародеров, будь они трижды прокляты. Знаешь, я хорошо разбираюсь в артефактах. С легкостью могу отличить оригинал от подделки, а эти кольцо и слеза – нисколько не фальшивки. И это меня злит.       — Там, откуда ты, тоже этим промышляют? — догадалась Карин.       Эрин кивнула.       — Среди подземных кланов не бывает мира. Они вечно воюют между собой за жалкие клочки подземелий и никому не нужное влияние. Когда клан Тенебрис уничтожил клан Эквиус, они опустошили наши сокровищницы, вывозя все, что блестело. Даже дверные петли снимали. А в поисках ключа они сравняли капище Тени с землей.       — Твой клан уничтожили? Мне очень жаль. — искренне посочувствовала Карин.       Эрин с интересом посмотрела на нее из-под соломенной шляпы, но не ответила.       — Возьми, — положив на ладонь Карин кольцо с аквамарином, она продолжила. — Оно очень красивое, а у Дайры, судя по рассказам знающих, все украшения были с секретом.       — С-спасибо, — удивилась Карин.       Она все еще удивлялась быстрой смене настроения женщины. Как будто бы поняв, что девушка не представляет из себя угрозы, Эрин мигом сменила гнев на милость и даже начала предпринимать попытки подружиться. Этим кольцом она явно хотела извиниться.       Покинув торговые ряды, они вышли в парк, где между сосен и елок прятались небольшие беседки и ледяные статуи драконов, однорогих лошадей и жрецов. Из глубины донесся крик. Заинтересовавшись, Эрин пустилась в бег.       — А-а-а! — кричал молодой парень с длинными рогами на макушке, размахивая покрытыми чешуей руками. — Ты же сказал, что это безопасно!       — Я такого не говорил! — ответил другой парень в меховой накидке.       Кожа его была бледно-желтая, как у мертвеца. На тощем лице сильно выделялись темные узкие глаза, а длинные черные волосы были заделаны в пучок на затылке. Они оба сидели в середине рисунка, в котором Карин с удивлением узнала перевернутую пентаграмму.       — Ты действительно веришь, что мы сможем призвать человека? — спросил рогатый парень, недоверчиво разглядывая рисунок.       — Не попробуем, не узнаем. Хватит языком чесать, давай за дело!       Они оба уселись в позе лотоса у двух концов пентаграммы, сложив ладони в молитвенном жесте. «Приди, приди...— донеслось до Карин». Ей даже на секунду показалось, что ее тянет в середину этого дьявольского рисунка, но необъяснимое желание быстро испарилось, как только она это осознала. Раздался хлопок, и место недавнего ритуала затянуло непроницаемым облаком дыма.       — Кто посмел вызвать меня? — разразился грозный, леденящий кровь голос.       Дым понемногу рассеивался, и Карин смогла разглядеть высокую темную фигуру в белой, расписанной алыми знаками, маске.       — Господин Улу Тойон! — раздались жалобные голоса.— Простите, мы не хотели отрывать вас от работы!       — Вы?! Я же просил не отвлекать меня по пустякам! Где это вы прохлаждаетесь? Жду сегодня ваш отчет о проделанной работе. Снег должен быть готов к следующей неделе.       Снова раздался хлопок, на этот раз темная фигура духа исчезла. Карин от удивления раскрыла рот. Только сейчас перед ее глазами два духа пытались вызвать человека, а в итоге появился их босс. Эрин предпочла не комментировать увиденное.       Следом их ожидала несколько менее эпичная, но не менее абсурдная ситуация. Прогуливаясь по парку, Карин случайно на что-то наступила. Посмотрев вниз, она увидела под ногой шахматную фигуру.       — Эй, девчонка! — крикнул ей кто-то.— Подай-ка нам этого слона!       Карин подняла голову и увидела двух сидящих в одной из беседок стариков. Один был толстый с подкрученными усами, а другой тощий с белой бородой, такой длинной, что та могла полностью обвить соседнее дерево.       — Ну, наконец-то, — обрадовался толстый, получая фигурку из рук Карин, — три дня тут сидим, никто мимо не проходит. А играть-то хочется. Я пока этого пердуна не обыграю, отсюда не уйду.       — Сам ты пердун!       — А самим поднять? — спросила Эрин, скрестив руки.       — Ну и молодежь сейчас пошла, Байанай, — обратился худой старик к толстому, — ничего делать не хотят. Даже двум старикам побрякушку поднять!       — Поколение потребителей, Баай! Мой внук только и ждет, когда я наконец помру и оставлю ему в наследство свои замки. Я так и не сказал ему, что раз в неделю развожу три капли империума на стакан воды.       Эрин закатила глаза.       — Я хочу есть! Пошли! — бросила она, уходя вглубь парка.       Карин вновь пришлось последовать за ней. По дороге она заметила стоящего между соснами духа. На плечах был накинут плащ, а все тело было обмотано грязными бинтами. Белки глаз были красные. Одной рукой он опирался о ствол дерева, другая висела ничком, а сам, кажется, едва стоял на ногах, провожая их безжизненным взглядом.       — Кто это? — шепотом спросила Карин.       — Прокаженный. Дух, который был поражен неизвестным недугом. Сейчас он выглядит жутко, а без бинтов еще хуже. Мне однажды довелось увидеть такое тело, покрытое язвами и покинутое силами, застывшее в человеческом облике. Больные с надеждой ждут конца, который все никак не наступает, и они вынуждены страдать вечно. От этого нет лекарства.       — Это ужасно, — сказала Карин, чувствуя, как ее сердце сжимается от жалости.       Она вспомнила малыша Орфэ и Сумара, у которого было нечто похожее. И Секвану, которой без особых усилий удалось его излечить.       — Скажи, Эрин, — начала Карин, — в Сомниа Мунди в теории могут быть целители, которые способны это исцелить?       Пожав плечами, Эрин ответила:       — Наверное, Деметрия могла бы. Но она дух-хранитель Ку Ида и никогда не вмешается в проблемы чужой страны без разрешения другого духа-хранителя. А здесь его нет, как ты знаешь.       Карин промолчала. Она думала о том, насколько же исключительны способности Обладая такой невероятной силой, она просит держать ее в большой тайне. Она могла бы помочь очень многим. Карин вдруг захотелось поговорить с ней и расспросить обо всем напрямую.       Чтобы пообедать, они зашли в шумный трактир с незатейливым названием «Хохот Сирены», сели за дальний стол, и Эрин с облегчением скинула шляпу. Пришел трактирщик, и женщина приказала ему тащить все, что имелось в наличии. А еще спиртного, много спиртного.       — У этого старого пердуна Баэльдара нет даже самой захудалой бутылочки! — сказала она, пытаясь то ли оправдаться, то ли еще чего.       Им принесли моллюсков, крабов, рыбы и прочих морских тварей. И большую бутыль сакэ. Карин растерялась. С одной стороны, сейчас была не та ситуация, чтобы веселиться, с другой – небольшая разрядка не помешает. Эрин в ее глазах плавно превращалась в обычную женщину со своими проблемами и сложным, вспыльчивым характером. Возможно, алкоголь поможет им расслабиться и окончательно сгладить в их отношениях острые углы.       — Никогда не пробовала сакэ, — призналась Эрин, — в подземельях пьют мерзкую настойку из корней подземной мандрагоры, а в Ку Марут – только красные вина.       — Я редко пью, — призналась Карин, беря в руки бутыль и решаясь продемонстрировать спутнице свои навыки в церемонии пития сакэ.       Они выпили, закусывая тонкой нарезкой из красной рыбы.       — Вкусно, хоть и не очень крепко, — вынесла свой вердикт Эрин.       После первой пиалы последовала следующая, а за ними еще и еще. Карин не заметила, как уже расслабилась и начала улыбаться. Эрин, уронив уже достигшего рта мяса краба, громко и заливисто рассмеялась. Карин тоже стало смешно, и она засмеялась следом. Вдруг вспомнилась история о том, как она первый раз напилась.       Это было в двадцать лет, они собрались с друзьями отмечать день рождение Дзинты, с которым она дружила еще со школы. К ним в дверь вдруг постучали, и Юзу в страхе, что это может быть полиция, а они еще несовершеннолетние, бросилась в шкаф. Закрылась там и сидела, а Карин полчаса уговаривала ее выйти. Она умудрилась проиграть всю ночь в онлайн-футбол вместе с Акио – одногруппником Дзинты – а потом еще и подраться с ним из-за какой-то ерунды. Карин вздохнула. Интересно, как там сейчас ее друзья? Как Юзу? Она вдруг поняла, что немного скучает по своей сестре.       — Ты нравишься Тиатрилу, — внезапно сказала Эрин.       — Правда? — удивилась Карин, хотя она прекрасно знала об этом.       Напившись, Эрин забыла про все формы приличия и просто стала задавать вопросы напрямую. Хотя, она и раньше не отличалась деликатностью.       — А он тебе нравится?       Смутившись, Карин что-то промямлила в ответ. Ей не хотелось отвечать, потому что она и сама не знала, что думает насчет Тиатрила. Он был приятный в общении, добрый, интересный, но вроде бы и все. Она не могла выделить что-то, из-за чего между ними могла бы вспыхнуть романтика.       Эрин молчала минуту, так и не дождавшись ответа.       — Неважно, — сказала она, посмеявшись. — Главное, чтобы не Раку.       — Он тебе очень нравится? — спросила Карин, осмелев.       Кивнув, Эрин ответила.       — Это началось недавно, год назад, когда его, меня и Тиатрила поставили вместе в группу для особых заданий. Зефиринус очень любит смешивать духов из разных слоев. Раку бывший дикарь из леса, много лет бродяжничал, я из клана из убийц, а Тиатрил благородный дракон из очень уважаемой и знатной семьи. Только завидев нас, Раку сразу же начал язвить и огрызаться.       Лишь спустя неделю мы поняли, что ирония и вечно шутливый тон – его единственный способ общения. Я прониклась им. Он свободный, не такой как все. Я никогда не знаю, что у него на уме.       Карин вздохнула, узнавая в словах Эрин главную ошибку всех девушек, неважно откуда они были. Для женщины Раку был не таким как все, и этим было все сказано. Карин сильно сомневалась, что у их пары могло быть хоть какой-то развитие, если один зло подшучивает и ведет себя своенравно, а другая принимает желаемое за действительное.       — Не могу ничем помочь, я в этих делах ничего не понимаю. — открестилась Карин. — Но вот моя сестра! Она в любви смыслит лучше всех. Всем своим подружкам помогла устроить личную жизнь.       — Правда? — оживилась Эрин, — а где найти твою сестру? Может, она и мне поможет?       Нахмурившись, Карин прикусила язык. На миг она забыла, где находилась и с кем разговаривала.       — Она очень далеко. Ты ее не найдешь.       Видимо, гордость Эрин была беспощадно задета.       — Нет такого места, куда я не смогла бы попасть, — возмутилась она, — а моя скорость позволит сделать это в разы быстрее. В Ку Марут меня зовут «призрачной принцессой».       — Нет, до моей сестры ты не сможешь добраться. Поверь.       Фыркнув, женщина ничего не ответила.       Свет ударил в глаза, когда они вышли из темного и шумного трактира. Холод отрезвлял. Чувствуя, что еще не нагулялись, они двинулись дальше, в этот раз не особо следя за дорогой. До слуха донесся гул толпы, и Эрин поспешила посмотреть, что происходит. Карин ничего не оставалось, как двинуться следом. Кроме того, ей тоже было малость интересно. Выйдя на еще одну площадь, поменьше центральной, они увидели толпу, кругом обступившую высокую статую девы с туловищем человека и хвостом рыбы, возводившую свои тонкие руки к небу. У самого хвоста, словно на пьедестале или сцене, кто-то вещал.       — Жители Хигана! — до ушей донесся крик. — Сколько мы уже терпим то унижение, которое нанесли нам синигами?! Сначала они заперли нас подобно крысам в клетку, заставили гнить в этом мире без возможности спуститься в Шиган, затем они вернулись вновь, чтобы втоптать нас в грязь посильнее. Зверски убили верховную жрицу Снежных Дев Дею, затем пронзили господина Рюдзина в самое сердце, а его тело разрезали и упаковали в свои бочки. Они почти полностью уничтожили охрану клана Дилювиум. И, самое главное, они забрали у нас духа-хранителя. Нашу Дайру, что заботилась о нас и дарила нам силу и благодать с момента основания самих измерений!       Карин не поверила своим ушам, она бросилась в гущу толпы, протискиваясь вперед, чтобы увидеть говорящего. Им оказался высокий мужчина с острым лицом и с живым, но жестким взглядом. Одетый в традиционное кимоно с расписными рукавами, он стоял, гордо подняв подбородок. В руках у него был скрученный в свиток пергамент, а позади скалились головорезы с татуировками во весь торс, на поясных ремнях дублетов сверкали катаны и кинжалы.       — Мы знаем, — продолжил мужчина, — что несколько лет назад синигами потеряли своего могущественного тысячелетнего лидера – Ямамото Генрюсая. Благодаря шпионам из Ку Ида мы также знаем, что они едва восстановились после прошлой войны с квинси. Для нас это идеальная возможность совершить возмездие! У нас было сто лет со дня Красного прилива, чтобы подготовиться, и я с уверенностью могу сказать вам всем, что Ку Инду готовы к войне с этими самовлюбленными уравнителями, готовы вершить правосудие! А готовы ли вы все и каждый из вас отдельно? Не оставайтесь равнодушными к тому, что происходит на вашей земле! Даже Ундине с нами! Я – Восэм из клана Дилюмиум – приму к нам всех отважных жителей священного города Хиган. За своих близких!       Информация решительно не желала укладываться в голове Карин. Она стояла, словно громом пораженная, не в силах тронуться с места. Теперь она понимала. Многое понимала. Недавний разговор с Секваной приобретал новые краски. Духи действительно всем нутром ненавидят синигами и желают отомстить, а Общество Душ об этом ничего не знает. Абсолютно. Если все это свершится, то братику Ичи, Рукии и Тоширо грозит новая опасность. И ей тоже, ведь она возможно на половину синигами. У нее получались кое-какие фокусы на тренировках с Урахарой.       Но оставался еще один вопрос: если синигами действительно виновны в трагедии дня Красного прилива, действительно ли Ичиго и Тоширо состоят в хорошей организации? А вдруг... нет, она не хотела об этом думать. Этот вывод не укладывался в ее голове.       — Война принесет намного больше жертв! — крикнула стоящая чуть позади Эрин.       Она все еще была пьяна.       — Кто это там вякнул? — один из головорезов вышел из строя.       — А, кажется, это та девчонка из подземных упырей! — иронично подняв бровь, сказал Восэм. — Баэльдар опять выпустил своих пауков пошпионить за Ку Инду?       — Это не ваше дело. Первый советник Баэльдар здесь по важному дипломатическому поручению. — крикнула Эрин.       — Лучше не лезь не в свои дела, девчонка! — прыснул рядом стоящий нага с моном клематиса на белой рубахе. — Ты не у себя на родине! Катитесь к себе на облака!       — Девчонка, да? Мне триста сорок два, и я уверена, что старше тебя! И мы никуда не «покатимся», как ты выразился, пока не получим на это соответствующее распоряжение. Ку Марут сильно обеспокоен сложившейся политической обстановкой в Хигане и Унарии. У нас есть разрешение пантеона богов.       — Да плевать я хотел на ваши липовые разрешения! Это не ваша земля! Вам здесь не место! — крикнул Восэм.       Толпа, очевидно возбужденная речью Дилювиума, разбушевалась. Отовсюду доносились возмущенные крики и страшные оскорбления. Эрин не оставалось в долгу и на некоторые ругательства, брошенные в ее адрес, отвечала не менее грязно. Это злило собравшийся народ еще больше.       — Да вы даже не знаете, кто такие синигами! — крикнула Карин, не выдержав.       — А ты знаешь? Так поведай нам! — Восэм посмотрел на нее сверху вниз и улыбнулся, показывая все свое превосходство.       Толпа надвигалась на них. Самураи-наги обнажали катаны, юки-онны засучивали длинные рукава, а из кончиков их пальцев уже исходили снежные искры. Воздух вокруг похолодел градусов на десять. Карин почувствовала, как вдоль позвоночника пробежали мурашки.       — Кажется, Баэльдар доигрался! — пропел Восэм, отдавая приказ схватить нарушителей.       Протяжный вой раздался над ухом, и Карин бросилась прочь. Прилетевший в висок снежный комок заставил ее поскользнуться и упасть на вмиг заледеневшую землю. Карин застонала, больно ударившись коленями и запястьем. Она попыталась встать, но сверху на нее налетели и прижали. Кто-то вгрызся острыми зубами в плечо. Конечности стремительно леденели и теряли чувствительность. До слуха донесся металлический звон.       «Меня же сейчас убьют!» — ужаснулась Карин.       Она зажмурилась, напрягаясь всем телом. Надо что-то делать и срочно. Зарычав от злости и бессилия, Карин собрала все силы в кулак, попыталась подняться. Она не готова умирать здесь, она вообще не погибнет, пока не вернется домой. Она сможет.       Вдруг ее тело обрело легкость, будто кто-то, крепко сжав ее руку, дернул на себя, и она вспорхнула на ноги, немного оторвавшись от земли, но вскоре вновь приземляясь. Оглянувшись, она увидела отброшенных вокруг духов, удивленных и теперь хлопающих глазами.       Рядом с ней стоял невысокий дух с бородкой, одетый во все черное и держащий в руках катану. Взмахнув ею, он что-то выкрикнул, и словно бы из ниоткуда поднялся сильный шторм.       — Я отвлеку их внимание! — крикнул мужчина. — Беги!       Подорвавшись с места, Карин понеслась вперед. Внезапно кто-то схватил ее за плечо, и она вздрогнула от ужаса, резко оборачиваясь. Эрин, охваченная черными всполохами, словно окутывающими ее в темную робу смерти, что-то шептала.       — Ex compléxu mórtem, — услышала Карин, ощущая, как всполохи охватывают теперь и ее тело.       — Давай же, — заорала Эрин, обгоняя.       Они понеслись с чудовищной скоростью. Здания, духи, деревья, снег – все вокруг смешалось в одно серое пятно. Карин не различала ничего, лишь черную спину бегущей впереди Эрин. Секунда, вторая, третья, и они уже стояли в окружении деревьев. Тишина. Головокружение заставило Карин присесть на корточки и отдышаться, беспрерывно глотая и всячески пытаясь подавить приступы тошноты.       — Держись, — хмыкнула Эрин, и в ее тоне послышались одобрительные нотки,— все хорошо, не бойся. Здесь они нас не тронут.       Карин собрала двумя ладонями немного снега и растерла им лицо, чтобы хоть как-то снять жар, бушующий в теле.       — Кем был тот мужчина? — удивилась она.       Эрин пожала плечами.       — Я поделилась с ним своей силой. Так что он должен нас скоро догнать.       И правда, через несколько мгновений вдалеке показалась черная тень. Необычный мужчина вновь предстал перед ними, и Карин уже могла разглядеть его получше. Выглядел он совершенно обычно, ничем не отличался от человека: никакой чешуи, бледно-синей кожи, хвоста или рогов. От него веяло чем-то знакомым.       — Спасибо за помощь! — сказала Эрин. — Как вас зовут?       — Коичи, — ответил он.       «Японское имя? — удивилась Карин.» Ей это показалось очень странным.       — Заходите к нам в дом, по старым обычаям вас нужно отблагодарить.       Резко став очень вежливой, Эрин сопроводила нового знакомого в дом. Карин понадобилось несколько минут, чтобы встать и медленно побрести следом в сторону заснеженной аллеи, ведущей к поместью. День быстро сменялся вечером, и небо уже начало стремительно темнеть. В доме Санмин уже вовсю готовила ужин. Их ждали Баэльдар с Тиатрилом, и возможно Раку. Они все сидели за обеденным, уже накрытым столом. Раку учил Силию играть на флейте, от чего девочка была вне себя от счастья. Когда Эрин и Карин вошли в залу с незнакомым мужчиной, все замерли и перевели на них взгляды.       — Где вы были так долго? — поднявшись со своего места, спросил Тиатрил. — В городе сейчас может быть опасно.       — Мы заметили, — хмыкнула Эрин. — Этот мужчина по имени Коичи помог нам сбежать.       — Прошу, разделите с нами ужин, господин Коичи, — мигом среагировал старик, подняв руку в приглашающем жесте, — полагаю, Секваны с нами сегодня не будет.       Скромно согласившись и сев за предложенное место, Карин хотела спросить, что случилось с Секваной, но не успела. Эрин уже сменила тему. В залу, к тому же, вошла служанка Санмин и поставила поднос с глиняными пиалами, наполненными до краев красной субстанцией. По запаху она напоминала обычное вино.       — Мы были в центре города,— начала Эрин, присаживаясь за стол, — на рынке все также торгуют награбленным, видели прокаженного в парке, хотя они обычно содержатся в специальных домах, а на площади сирен наблюдали очень интересную картину.       Баэльдар кивнул.       — Дилювиум потерял всякий страх. Они напали на нас средь бела дня, — продолжила Эрин, отхлебывая немного алого напитка.       Карин сделала тоже самое. Вино на вкус было очень терпкое, оставляя ежевичное послевкусие.       — Расскажи мне, Эрин.       Когда Санмин внесла остальные блюда, все приступили к трапезе. Карин уже была сытой с обеда, поэтому запеченная на углях рыба ее не особенно привлекала.       — Значит, они вновь взялись за свое? И куда смотрит храм Снежных Дев? У них огромное влияние на Хиган, Дана одним щелчком пальцев может прекратить это безобразие, — возмущался Тиатрил.       — Если бы ты сначала подумал, прежде чем спросить, ты бы догадался, что Дилювиум и храм Снежных Дев скорее всего заключили договор, — ответил Раку, уминая ледяной салат за обе щеки. — Например, Девы разрешают Дилювиуму агитировать народ во имя их безумных целей, а взамен те просто не трогают их.       — Это очень здравая мысль, Раку, — согласился Баэльдар.       Тиатрил сконфузился.       — Да, пожалуй, это многое объясняет, — согласился он, — Дана закрывает глаза на все, что касается Дилювиума, а ее жрицы, которые не согласны с условиями договора, предают свою вечную клятву служения и бегут.       Карин вздрогнула, когда вдруг Коичи наклонился к ней и тихо заговорил так, чтобы их больше никто не слышал:       — Знаешь, ты очень напомнила мне одного моего знакомого.       — Какого? — удивилась Карин.       — Ты ведь человек?       Вжав голову в плечи, она с испугом посмотрела на мужчину. Он выглядел немного взволнованным, хотя и пытался это скрыть. Казалось, он знал, о чем говорит.       — Как вы узнали? — очень тихо спросила девушка.       — По твоей духовной энергии. Она очень похожа на энергию того синигами, — шепнул он в ответ, произнося последнее слово одними губами.       Карин вжалась в стул. Ей стало не по себе. Мозг судорожно искал воспоминания, где она могла себя выдать, но ничего вразумительного не находилось. Страшно было представить, что, узнав о ее семье, могли сделать с ней обозленные духи.       — Я тоже, — заметив тревогу девушки, поспешил ответить Коичи, — раньше служил в Сейрейтее, в первом отряде. Там был тот офицер, которого ты мне напоминаешь. Как же его звали? Никак не могу вспомнить.       Не успев ответить, Карин отвлеклась на Баэльдара. Видимо, заметив их тайные перешептывания, он намеренно повысил голос.       — Мы не должны позволить Алмерикусу бесчинствовать в Ку Инду, — сказал он. — Мы должны помочь ее жителям победить этого тирана.       Раку, Эрин и Тиатрил коротко кивнули. На миг за столом стало тихо.       — Господин Коичи, расскажите о себе, — перевел тему Баэльдар, обратив внимание на гостя.       — Я молодой дух, — рассмеялся мужчина, — обычный цукумогами, дух меча.       — Очень необычно! — удивился Тиатрил. — И очень символично. В Ку Инду очень редко прибывают духи мечей, если и появляются, то быстро взбираются по службе.       — Главное, чтобы не трагические, — хмыкнул Раку.       Со стороны лестницы послышались шаги, и многие обернулись в ее сторону. Появления Секваны никто не ждал. Появившись из-за угла и пребывая где-то в своих мыслях, она медленно подняла на них глаза. Взгляд потерянно метнулся от удивленного Баэльдара до обеспокоенной Карин, а затем остановился на новом госте. Спокойное и меланхоличное лицо ее застыло, будто покрываясь ледяной маской. Что-то страшное, нечеловеческое мелькнуло в ее синих глазах.       Коичи немедленно вскочил с места, стул с грохотом упал позади него.       — Ты! — закричал он. — Почему ты здесь?!       Но пелена ледяной ярости уже застилала взгляд Секваны. Она вдруг затряслась всем телом и быстро топнула ногой. Из-под ее стопы по полу побежали искры, раскрываясь в снежном орнаменте. Карин выдохнула паром. В зале резко похолодало. Духи вокруг в панике повскакивали с мест, пытаясь защититься. Баэльдар что-то кричал, пытаясь то ли разобраться, то ли успокоить Секвану. Но сделать это было невозможно, девушка не слышала ничего. Тело ее засветилось белым светом откуда-то изнутри, отчего мерзкие раны на руках и шее казались черными.       — Я уничтожила их всех! — низко крикнула она, и в ее голосе будто смешались тысячи чужих голосов. — И тебя сотру с лица земли!       Секвана кинулась в его сторону, но ее тут же схватили. Эрин поймала сзади, удерживая за тело. Раку и Тиатрил держали за руки, не давая им подняться. Женщина рычала, вырываясь, но у нее ничего не получалось. Силия испуганно пряталась сзади Баэльдара.       — Я никогда не забуду ваши лица! Убийцы! — крикнула Секвана.       Тиатрил накрыл ладонью ее глаза.       — Он гость в доме! — рыкнул он в ответ. — Не трогай его, иначе навлечешь беду!       Карин споткнулась на ровном месте, когда стоящий рядом мужчина вдруг расхохотался. Он оглядел всех ненавистным взглядом.       — Жалко! — бросил Коичи. — Кажется, миссия провалилась. И я застрял здесь один. Было бы у меня больше сил, я бы вас всех лично прирезал.       И он вдруг исчез. Парадная дверь поместья распахнулась, впуская холод в и так замороженный дом.