На Бейкер-стрит не спят

— Твою мать, — внезапно выдает Шерлок, глядя на экран компьютера. Джон чуть чаем не подавился. — Что еще там такое? — Встреча выпускнико-ов… — протяжно стонет детектив, откидываясь на спинку стула. У доктора от сердца отлегло: — И все? — Ой, да будто ты бывал на наших встречах выпускников… опять эти курицы будут хвастаться своими яхтами, мужьями и детьми и косо смотреть на меня, потому что у меня ни яхты, ни мужа, ни детей, а мужики… тоже косо смотреть. И рассказывать, как я их отшила, и жаловаться, что я этого даже не помню. Класс. — Ты многих отшивала? — В основном, они клеились ко мне на спор. Типа, проиграл в карты — давай, замани в постель недотрогу Холмс, да на глаза ее братику не попадись. Разумеется, я доступным им языком объясняла, что недотрога Холмс так просто в постель не уложится и что ее братик всегда где-то рядом. — Так Майкрофт тебя крышевал? — хохотнул Джон. — Он меня всю жизнь крышует. Ну мать твою, ну почему я должна туда ходить… — А почему? — А потому, что они житья мне не дадут. Один раз они приехали сюда, когда я не явилась и вырубила телефон. — Жестоко. — И не говори. — Ну давай хоть я с тобой. Будешь хоть не такой неудачницей в их глазах. — Уверен? — А вот сейчас обидно было! — Да я не о том. Короче говоря, не надо. Слишком много чести. Для них, разумеется.

***

Шерлок готова была взвыть. Пунш не помогал, странная музыка из колонок — тем более: заглушить рассказы Минди Эллер, например, не способно было ничто. Напомаженная блондинка, у которой за штукатуркой и лица не видно, давным-давно верность мужу не хранящая, но сейчас яро доказывающая, что у них все хорошо и что «безумно счастлива» — она была Холмс еще со школы искренне противна, не то что сейчас. Именно Эллер, кстати, однажды предприняла попытку показать Шерлок, кто «королева школы», путем «кошачьих боев» в школьном туалете. Холмс тогда быстренько шепнула пару слов Минди на ушко, развернулась и ушла победительницей, но с безумно колотящимся от страха сердцем. После этого будущий детектив пообещала себе в срочном порядке научиться драться на том же уровне, что и стрелять. И это у нее получилось. — Малютка Холмс, а ты чего молчишь? — ядовито окликнула она Шерлок, отчего та, не скрывая, поморщилась. — А о чем мне с вами говорить? Я здесь только для того, чтобы вы не испортили мне больше, чем эти пару часов. — Конечно, как я могла забыть, ты же у нас социопат! А может, лучшим диагнозом будет «зазнавшаяся зануда без друзей и денег, которая одиночество компенсирует хамством и наркотиками?» «Спокойно, Шерлок. Не доказывай ей ничего, она того не стоит. Много чести». — Молчишь? Поплачь еще, «консультирующий детектив», я и платочек подам. «Спокойно. Это просто слова». Кулаки детектива невольно сжимаются под столом. Бывшие однокашники не вмешиваются, только смотрят на нее с вызовом — даже то большинство, которое не любило Минди, не любило Шерлок еще больше. «Спокойно». И вот на этом «спокойно» Холмс внезапно ощутила знакомую ладонь, легшую ей на плечо. — Извини, я задержался, — произнес голос Джона над ухом. — Сара попросила подменить. Взгляд Шерлок не менее ошарашенный, чем у остальных, которые уверены, что у этого социопата в принципе в окружении никого не может быть. — Джон? — Не похож? — усмехается Ватсон, сел на стул рядом с ней и, чтобы окончательно убедить присутствующих в том, что он точно не «просто друг», легко поцеловал ее губы. Еле слышно доктор прошептал: — Будто я не знаю, как оно бывает. Шерлок ничего не ответила, только еле заметно улыбнулась и благодарно сжала его ладонь под столом. Остаток вечера ей пришлось выслушивать, как мило с ним флиртуют свободные дамочки в полной уверенности, что он с Холмс так, для галочки — она ведь социопат, черт возьми! Именно так ему на ухо и сказала одна из «претенденток», но что Джон усмехнулся и вполне отчетливо произнес: — Поверь мне, ты так считаешь потому, что идиотов рядом с собой она держать не хочет. Когда пришло время медленного танца, Ватсон еле вытащил пришибленную женщину на площадку. — Послушай, я так не могу, — полушепотом произнесла детектив. — В смысле? — К тебе клеится слишком много женщин моего возраста, я ревную. — Новая эмоция? — И она мне не нравится. Я не знаю, почему, но не нравится. — Когда на твое посягают, конечно, неприятно. — На мое? Ты о чем? — А я — чей, по-твоему? Доктор уверен, что Холмс покраснела, хотя он ее не видит и обычно она так не делает. — Люди «чьими-то» только во времена рабства назывались. — Или когда влюблены. Как вариант. — Так ты — мой? — эта фраза от нее звучит как-то слишком неестественно, и от этого у Джона в груди разливается странное тепло. — Конечно. — А я… — Моя. — Почему мне нравится? — Людям нравится быть чьими-то, как практика показывает. — Черт. Этим вечером Шерлок ложится спать чуть раньше Джона — тот засиживается в ванной. Когда он наконец занимает свое законное место, Холмс в полусне кладет голову ему на грудь и шепчет: «Мой Джон Ватсон. Мой, и больше ничей».