Дружба

Это был первый день лета. День, который я ждал весь учебный год. Несмотря на то, что закончил я всего лишь второй класс, школа уже была мне ненавистна. Тогда я не знал, да и не задумывался над причиной крайней нелюбви к этому месту, но теперь мне понятно тогдашнее нежелание учиться. Дело было не в лени и не в ограниченности возможностей, а в человеческом безразличии: безразличии к своей работе; безразличии к будущему своего города, страны; безразличии к детям. О, конечно, не ко всем — у Людмилы Яковлевны, как и у многих учителей, были свои любимчики. Любимчики есть всегда и везде, на это я не открою вам глаза. Они выбираются по разным соображениям, чаще из выгоды, из-за душевной склонности, реже из-за таланта. Так вот. Мне не посчастливилось войти в этот довольно короткий список нашей первой учительницы. Она была внимательна к своим избранцам и безразлична к нам, обычным детям. Она не хотела видеть ничьи успехи, кроме, конечно, тех, кого она сама выбрала почти в первый же день учёбы. В первое время я, разумеется, как и все первоклашки, учился так хорошо, как только мог. И знаете, у меня неплохо получалось, особенно русский язык и литература. Pardon, тогда у нас ещё было чтение. Я пытался заслужить похвалу учительницы, но что бы я ни делал, мои успехи, как, впрочем, и у многих, оставались незамеченными. Вскоре всё это мне надоело, и я откровенно забил на это дело. Конечно же, не составит труда догадаться, что «любимчиков училки» все недолюбливали. Но впрочем, мы порядком отвлеклись на эту обиженную жизнью женщину. Итак, я проснулся рано утром от шума дрожащего стекла в оконных рамах. Подойдя к окну и открыв, его я увидел моего друга Максимку из соседнего дома, щуплого кучерявого мальчишку десяти лет. Хотя он и был старше меня на год, выглядел Максим моим ровесником. Или даже младше. В руках у него были камушки — галька. Он, стараясь сильно не шуметь и для этого говоря вполголоса, рассказал мне о предстоящей игре в футбол и передал, что Рома — главарь нашей небольшой банды — пригласил меня играть за его команду против мальчишек из соседнего двора. Я попросил подождать меня и пулей начал собираться. Схватил со стола вчерашнюю булку с повидлом, чтобы перекусить, и тихонько пробрался на улицу. Мама ещё спала. Не прошло и двадцати минут, как все были в сборе в назначенном месте — на опушке леса. Мы жили на окраине города, где застроенная сооружениями земля, принадлежащая людям (они так думают, но это неверно. То место, на котором они обжились, сдано им в аренду матушкой-природой, и если ей заблагорассудится, она вновь вернёт их себе) переходила в благоухающее свежестью летнего утра царство нетронутой природы. Как я уже сказал, к домам нашим подступал лес, а между ними располагалась небольшая полянка, которую мы и использовали как поле для игры в мяч. Мне доверили быть нападающим, и справлялся я с этой ролью неплохо. До этого момента. Игра шла на равных, и счёт был 4:4. Играли мы до пяти, и оставалось совсем немного времени до конца игры. Победа сейчас — это дело удачи. И вот мне выпал прекрасный шанс вырвать победу для нашей команды — вратарь противников был не на месте — но у меня, к сожалению, ничего не вышло: я скосил и попал по затылку незнакомого мне ранее мальчика, на вид одного со мной возраста. Светловолосый и маленького роста, он, конечно же, был не виноват, но мне хотелось выместить на ком-то горечь своего поражения, и я, со всей досадой и злостью, сказал ему: «Это поле для игры в футбол. Чего расселся? Не видишь, ты тут мешаешься». Он ничего не ответил, а только как-то немного рассеянно посмотрел на меня и ушёл. Как позже выяснилось, это был сын наших новых соседей, которые переехали пару дней назад. *** Все два первых месяца каникул я больше не вспоминал о том мальчишке, что попался мне так не кстати под руку. Конечно, он никуда не исчез каждый раз, я подмечал его читающим под деревом или играющим в шахматы с дядей Сашей (это был мужчина лет сорока, у которого не было жены, она умерла лет пять тому назад уже не помню от чего и детей у них не осталось, поэтому он всё делал для дворовых детей то на рыбалку всех поведёт, то костёр разведёт, чтобы мы могли поджарить на нём сосиски и ломтики хлеб, ммм, какой после этого был хрустящий с золотой корочкой, а у кого-то подгорелый хлеб), но мне не было до него никакого дела как впрочем, и всем остальным. Во дворе он так не с кем и не подружился отчасти от того что Людмила Яковлевна живущая через дом в третьем подъезде явно была благосклонна к нему, а отчасти из-за своей необщительности. На следующий день после того происшествия родители этого мальчика, Влада, пригласили к себе на чай учительницу с которой Маргарита Ивановна (мама Влада) познакомилась в магазине, чтобы разузнать как можно больше о школе, в которую они собираются отправить своё чадо и видимо остались довольны, так как ещё через день я узнал от ребят, что они подали документы в школу и учиться он будет в моём классе. Эта новость меня не очень обрадовала. Учительнице и он, и его мать пришлись по душе, и она стала частенько наведываться к ним в гости, а таких, как я уже упоминал, не очень-то любили вот он и не прижился. Но последний летний месяц многое изменил. Почти все ребята из нашей компании за исключением одного двух уехали в спорт лагерь, в котором мы отдыхали каждое лето сколько себя помню, и в числе этих нескольких ребят, что не поехали был я. Родители не успели во время купить путёвку и мне посчастливилось остался дома. *** Прошло уже три дня, с тех пор как ребята уехали, всё это время мне было нечем заняться. Я откровенно валял дурака. К пяти вечера было ужасно скучно, и я, чтобы хоть как-то себя занять доставал с антресолей отцовскую удочку, снасти и пошёл на озеро, что находилось не далеко в лесу. До вечера мне всё же находилось чем себя занять. Утром пока солнце ещё не поднялось высоко я по поручению матери, которое она оставила мне перед уходом на работу (работала она у меня врачом в местной поликлинике) – полить сад и огород за домом. Раньше это занятие казалось мне весёлым, когда со мною был Максим. С ним я дружил с самого детства и помню, как боялся, что когда Максим пойдёт в школу то не захочет больше со мной знаться я думал что он найдёт новых друзей и всё время будет уделять им. От части я был прав, действительно пойдя в первый класс, он нашёл новых друзей и проводил с ними время, но и меня он не бросил хоть и уделял мне заметно меньше времени. С ним не одно занятие мне не было в тягость, а поливка уж тем более мы устраивали водную битву, которую впрочем, не разу не планировали всё получалось спонтанно то я по неуклюжести пролью ему на ноги воды и тогда уж будь уверен на меня выльется полное ведро холодной, то Макс ненароком меня обольёт и тогда уж началось… Уж не знаю, насколько политой после нас оставалась земля, а мы были хоть выжимай. И тогда мама выносила нам полотенца и лимонад собственного приготовления и отправляла переодеваться, но мы не спешили, потягивая лимонад на солнышке, стоило немного подождать и само всё высохнет на полуденном солнце. А сейчас это совсем не то поливка без друга перестала быть увлекательным время провождением и стала нудным обязательством. Без друзей всё как-то сразу блекнет и тускнеет. После я прочитал пару рассказов из заданных на лето рассказов, а потом были обычные бытовые хлопоты, благодаря которым я и продержался до пяти. Итак, как я уже говорил, в пять я собрал всё своё рыбацкое снаряжение и отправился на озеро по давно известной мне тропинке, которая никогда не зарастала, да и как ей зарасти, если в озере полно рыбы. Тропа петляла меж деревьев через верхушки которых проскальзывали лучи вечернего, уже не столь жаркого, солнца снова теряясь в листве. По мере приближения к озеру воздух становился всё более свежим и влажным. Когда я, выйдя к озеру, увидел его впервые за несколько лет, обнаружил, что там не было ни души. Раньше я бывал тут со своим отцом, когда он был ещё жив. Он был рыбаком и часто брал меня с собой на озеро по выходным, а вот на реку никогда. Тогда тут было прилично народу: отдыхающие, загорающие, рыбаки и прочие прочие, а ещё тут было солнце. Сейчас озеро находилось в тени от разросшийся чащи и, конечно, позагорать никак не получиться, видимо отдыхающие переместились на пляж в погони за солнцем.