Четвертая жена Карлхайнца

Утро в столице намного отличалось от утра в замке. Спозаранку улицы начали жить своей непередаваемой жизнью и белокурая дева, будучи разбуженной шумом улиц, поднялась и, не без труда одевшись, немного открыв одну штору, заметила, что здесь есть небольшой балкончик и, выйдя на него, сощурилась от утреннего солнца. Вдохнув утренний воздух полной грудью, насколько ей позволял корсет, она сама осмотрелась по сторонам — так ей была любопытна столичная жизнь. Внизу по мостовой спешили в две разные стороны кареты, дилижансы и коляски, заряженные лошадьми; по краям по тротуарам шли прохожие — в основном это были пока что мужчины, да юноши, но и редкие женщины и девушки тоже проходили мимо. На углу одного из домов она заметила весьма вызывающего вида не то девушку, не то женщину, чьи белые полные груди призывно манили некоторых проходящих мимо прохожих. Комори понимала, что даже в столице найдётся место торговле собственным телом, потому что такие девушки и женщины всегда будут существовать. Переведя взгляд в другую сторону на один из балконов, она столкнулась взглядом с довольно неожиданным тут гостем — на неё алыми глазами смотрел младший брат Карлхайнца, видимо, тоже зачем-то прибывший в столицу и случайно остановившийся в этой же гостинице. Сейчас мужчина был одет не до конца, и длинные чёрные волосы, которые тот почему-то прятал под верхней одеждой, ниспадали фактически до самого низа спины, ибо были все переброшены им на спину. — Доброе утро… — произнесла она, когда они только-только столкнулись взглядами. — Доброе… Значит, он решил нарочно ограничить тебе передвижение… — Ничего страшного. Мы договорились, что днём он не мешает моему контакту с кем-либо в замке. Так что мне дозволено общаться как с его сыновьями и окрашенными им юношами, так и с тобой. Я хочу методом проб и ошибок узнать вас обоих до конца и понять причину вашей вражды… Хотя ты можешь говорить, что это всё из-за Корделии, но ведь на самом деле это далеко не вся причина, как мне кажется. Вы же спокойно оба ладили друг с другом. Я же вижу, что до какого-то момента вы не пытались друг друга взаимно изничтожить… — Было несколько причин, но борьба за обладание Корделией была лишь прикрытием и самой слабой из причин, — ответил мужчина, смотря в пространство, опершись руками о перила балкона. — Если то, что ты говоришь — правда, и он действительно разрешил тебе общаться со мной… То в замке у нас будет много времени, чтобы обсудить то, что было раньше. Зная его, он скорей всего поставил для тебя ограничения по времени, но даже если так, то тех часов нам всё равно хватит… — Кстати… Я никогда не задумывалась об этом, но почему ты прячешь свои волосы под верхней одеждой? — Не особо хочу афишировать их длину. Да и отличие первой крови было в длинных, по этой же длине узнаваемых волосах. Когда я подался в странствия, то пришлось прибегнуть к такому методу — остричь я их так и не осмелился… Но так мне было спокойней, — пара прядей упала на его грудь со спины. — Вот как… Действительно, ведь когда мы встретились в первый раз в особняке, то я всё-таки запомнила то, что у тебя якобы короткие волосы. И только спустя некоторое время поняла, что они были не короткими, а длинными, просто большая длина их была скрыта под верхней одеждой. Когда ответа не последовало, она просто от нечего делать стала рассматривать опершегося на перила небольшого балкона мужчину. В отличие от своего старшего брата, одет он был по другому — вместо показательно вычурных рубашки, брюк и прочего одеяния на нём была потрепанная жизнью старая рубаха да грубые штаны, заправленные в так же потёртые кожаные сапоги. Похоже, его верхняя одежда — чёрный плащ с несколькими ремнями — был единственной защитой от погодных условий. И всё же в его виде странника было что-то особенное. Сейчас, когда он смотрел на площадь и таким образом был повёрнут к ней в профиль, девушка была несколько очарована им. Может, у него не было таких манер, как у Карлхайнца, но ему они особо и не нужны были. Странник, сочинявший все свои странствия разной степени пошлости стихотворения, а сейчас временно осевший в королевской гавани… Он напоминал ей старый деревянный галлеон, что очень долго бороздил моря, но сейчас, войдя в гавань, встал в порту на якорь и теперь отдыхает от бесконечных странствий. В то же время Карлхайнц был похож на нарядный, с множеством белых парусов чайный клипер, что славится своей быстроходностью и возможностью проходить там, где не пройдёт другой корабль. Даже если сравнивать их так, то и так они разные. «Если бы он был давно уже семьянином… То какие бы у него тогда были дети? Ведь они оба разные по внешности и по характеру. Хоть Карл иногда кажется открытой натурой, но это не так. В то время как его брат наоборот кажется закрытым, но это тоже далеко не так. И эта разница во внешности… Помнится мне, ребята говорили, что никто не знает его истинного облика. А вдруг и его нынешний облик, в котором он привык появляться во дворце — тоже фальшь? Что, если до становления королём мира вампиров у него были такие же цвет глаз и волос, как и у Рихтера? Это объясняет тот факт, что при нынешней внешности у него среди сыновей нет того, кто бы был его точной копией, но в то же время красный цвет глаз имеют двое — Рейджи и Субару…» — так она размышляла, стоя на балконе и смотря на стоявшего на балконе рядом Рихтера. — О чём беседуете? — в разговор вмешался третий голос, и Юи обернулась, тем самым столкнувшись нос к носу с проснувшимся вампиром. — Да вот, проснулась пораньше, решила выйти на балкон и внезапно встретила этого мужчину, — ответила девушка, переводя взгляд с одного вампира на другого. — Вот как… Я уже думал, что ты самовольно ушла гулять по улице. Хорошо, что ты оказалась тут. А вам спасибо за то, что побеседовали с ней… — мужчина в юношеском обличье смотрел на младшего брата смеющимся взглядом разноцветных глаз. — Если вы хотите, чтобы девушка не отходила от вас, то и не стоит спать так долго. Так можно и всю оставшуюся жизнь проспать, — ответил замечанием Рихтер, буквально буравя взглядом старшего брата в юношеском обличье. — Сам разберусь, сударь, как мне следить за своей девушкой и сколько спать часов в сутки, — ответствовал колкостью Карлхайнц, ведь замечания со стороны младшего брата для него были смешны. «Хотя я и не прочь уснуть вечным сном, но остался неразрешенный вопрос касаемо этой девы… И борьба будет продолжаться всё оставшееся время, вплоть до того момента, пока метка на её теле не примет значение нуля. Тогда и окончится наша тяжба насчёт неё. А покамест я продолжу завоёвывать её», — пронеслись мысли у него, когда он продолжал отвечать выразительным взглядом на взгляд младшего брата. Сам же Рихтер скривился в какой-то странной ухмылке, смотря теперь исключительно на девушку, ведь ему открыта дорога к нескольким уловкам, чтобы сделать её своей. — Конечно, молодое поколение само вправе решать, что ему делать, и может не слушать застрявших ещё в средневековье старших… Но вам стоит тщательный следить за ней. Другой на моём месте уже давно бы перемахнул на её балкон и схватив деву на руки, был таков даже в свой номер. Уверяю вас, такое незамутненное создание и не пикнуло бы — попросту не успело бы это сделать, потому что охочих до молодой и нежной девичьей плоти мужчин немало, чем тех же юношей. Только мы уже умудренные опытом и можем спокойно скрыться даже с девой на руках, в отличие от неудачливых юнцов-бретёров, которые разве только и могут, что бахвалиться своим бретёрством. — Уверяю вас, юнцы, как вы выразились, могут дать в ответ мужчинам, как вы, форы, да так, что вы не гонитесь за нами, — ответствовал разноглазый юноша, который прекрасно понимал все намёки насчёт рядом стоящей с ним девушки. — Мы ещё посмотрим, кто из нас ловок и кто из нас двоих может дать друг другу фору, — оскалился Рихтер, ведь предыдущей своей репликой Карлхайнц просто бросил ему вызов, на что тот не смог не ответить, ведь ему так же была важна эта девушка, из-за которой и шла вся эта перепалка. — Что ж, раз мы закончили с обменом любезностями, то встретимся чуть позже, когда солнце пройдёт высшую точку на небе и день пойдёт к вечеру. А теперь прошу прощения, нам пора, — и с этими словами мужчина в обличье юноши, взяв за руку девушку, ушёл в номер. Комори ничего не оставалось, как последовать за ним внутрь помещения. Из их немного короткого, но энергично разговора белокурая дева поняла, что в замке борьба продолжится с удвоенной силой и Рихтер так просто не уступит своему старшему брату право обладать ей. Конечно, это было при условии, что оба мужчины не будут перетягивать бедную девушку, как канат, друг на друга, а она сама за оставшийся срок проживания и узнавания их обоих решит, что ей делать, ведь ей же дали подобное право на осознанный выбор своего дальнейшего пути. Когда они вернулись в комнату то на небольшом столе был накрыт нехитрый завтрак — очевидно, пока Юи разговаривала на балконе с Рихтером, то Карлхайнц обеспокоился утренним рационом девушки, ведь им ещё возвращаться назад, в замок. Собственно, и самому владыке уже нужно было приступать к делам, ведь своеобразный выходной закончился и нужно было продолжать властвовать на благо своего же мира. Хотя с нынешним поведением Карлхайнца и его мыслями насчёт собственного упокоения оба мира ждёт новый король, но кто он будет — не знает даже сам нынешний власть имущий. Сев же за стол и обратив своё внимание на то, что завтрак подан на одного, девушка не стала перечить и спрашивать, почему же не завтракает он. Ведь и так было понятно, что сам мужчина после озаботится своим обедом и ужином и её это не должно касаться. Так как завтрак был лёгким, девушка справилась с ним достаточно быстро. Когда же посуда была оставлена стоять на столике, то они покинули гостиничный номер. Спустившись вниз, мужчина в юношеском обличье предупредил консьержа, что они ушли, и сдав ключ, покинул вместе с девушкой гостиницу. Пройдя по улице, они достигли центральной площади, где, сев в свою карету — а её отсутствие просто было предлогом для того, чтобы задержаться в городе на ночь и специально поселиться в номере без раздельных кроватей — они покинули столицу этого мира, направляясь назад в замок. По пути туда Комори раздумывала о том, что Рихтер специально последовал за ними, будто, фактически угадав намерения брата, специально поселился в той же гостинице. Она только могла догадываться, зачем младший бросил замок на оставшихся там юношей и поехал вслед за ними, дабы устроить форменную слежку за ними обоими. Ведь в меру своей искренности младший мог уличить старшего в нечестном развратстве по отношению к ней. Или же просто мог подумать, что Карлхайнц её специально увёз на один день и ночь в столицу, дабы окончательно сократить её. Хоть эти мысли были с какой-то стороны разумными, ведь оба в своей манере могли вытворить такое, что даже сыновьям Карлхайнца и не снилось. Хотя один из его отпрысков всё же переплюнул своего папашу, и Юи знала, что ничем хорошим для этого юноши не окончилось. Однако здесь пахнет ещё большей хитростью и коварством, чем от всех сыновей Карлхайнца вместе взятых. Ибо два взрослых, если уже не старых по вампирским меркам мужчины, борящихся за правом обладать девушкой, могут в своих корнях брату быть поизобретательней младшего поколения, которое просто следит за этим всем и очень и очень удивляется от происходящего в замке. Где-то почти на оставшейся одной трети пути до замка Юи заметила, что сидящий напротив вернул свой прежний облик, и вновь она вынуждена созерцать мужчину в возрасте. Нет, он не был ей противен, ведь она сама решила, что пройдёт через это всё. Просто вновь между ними возникла какая-то неловкость из-за истинного и внешнего возраста беловолосого мужчины. — Рихтер неисправим. Всё так же вертится вокруг заинтересовавшего его объекта обожания, а при столкновении со мной дерзит, прекрасно зная, что я не только совместно ответить могу, — оборвал наконец-то звенящую в карете тишину Карл, смотря в окно оной. — Он знал, с кем общается, хотя я был не в своём обычном облике. И всё равно принялся меня отчитывать и воспитывать. Словно и не было этих свыше двух тысяч лет жизни, а мне всего навсего где-то под пятое столетие… Самое забавное в этом то, что он хоть и осознает, что он всего лишь моя тень, но не преминет поучать по любой возможности, как будто бы я дитя малое и неразумное. Я не жалуюсь — это просто так оно и есть на самом деле. Мы можем целую вечность друг с другом спорить невесть о чём, то внезапно соглашаемся и виток обсуждений выходит на новый уровень… — И так было ровно до того самого плана, из-за которого он и немного повредился умом из-за мании вернуть вновь к жизни Корделию, не так ли? — Именно так. Ты говорила, что хочешь узнать истинную причину нашего раздора, которая была ещё до момента дуэли за Корделию. Думаю, живя по очереди в двух особняках, ты должна быстро догадаться, что именно было первой причиной нашего раздора… Юи задумалась и стала вспоминать свою жизнь то в одном, то в другом особняках. Ведь обращенные вечно пытались отбить её у чистокровных, а те в свою очередь, не гнушались буквально красть её обратно. И это объяснялось лишь одним. — Вы с самого начала были соперниками, ещё до твоего становления королём мира вампиров. Чаще всего это было потому, что ты был старшим и был сильнее своего младшего брата, посему он только и мог что быть тенью старшего своего брата. Ты должен понимать, что подобные комплексы ни к чему хорошему не приводят. Ведь у двух первых твоих сыновей была чем-то похожая история. Только в их случае Беатриче не замечала стараний младшего потому, что была полностью занята старшим. Опять же, это делалось из-за того, чтобы именно её ребёнок унаследовал после тебя власть, а не кто-то из сыновей той же Корделии. Только разница между вами и твоими двумя старшими детьми в том, что ты специально стремился к власти, в то время как твой старший отпрыск нисколько не хотел занять престол после тебя. Жизнь в особняке с твоими сыновьями научила меня подмечать многое, даже самые-самые с одной стороны незаметные вещи. Сейчас, наблюдая за тобой и Рихтером всего лишь навсего пятый по счёту день, я подметила для себя очень много мелочей, которые с одной стороны кажутся совсем не значимыми, но с другой стороны именно эти вещи и имеют какую-никакую, но значимость. Поэтому я попросила тебя в дневное время не ограничивать моё передвижение по замку и общению с кем-либо в нём, ведь для меня это так же важно, — девушка понимала, о чём она сейчас говорит и рассуждает, ведь она действительно наблюдала за шестью отпрысками Карлхайнца, каждый раз подмечал для себя что-то конкретное, на что он лишь улыбнулся. — Поэтому я и не перестаю удивляться людям. Вы те, кто за более чем два тысячелетия совершил, изобрёл и воздвиг многое на земле. Каждая страна по своему уникальна, у каждого народа есть своя история, не важно, сколько существует сам народ. Вы любопытны, ведь за две с лишним тысячи лет смогли много чего найти, создать бесчетное множество самых различных наук. Я не разочарован в том, что тогда пообещал Сократу присмотреть за человечеством. Сложно поверить в это, но я видел, как сменялись эпохи и как быстро рос прогресс. За небольшое количество времени вы перешли от кареты и телег к первым автомобилям и паровозам, а так же от наручных кораблей к тем, что сделаны полностью из железа. От воздушных шаров цеппелинов до современных самолётов… Можно перечислять это всё до бесконечности, но главная мысль в том, что за продолжительность жизни около ста лет вы делаете намного большее, чем вампирское общество за более двух тысяч лет своего существования на земле. Именно поэтому современная наша молодёжь больше уходит в прогресс и переселяется жить в людские города и страны — им попросту скучно такое однообразие. Даже жизнь в столице не устраивает потомков нынешней аристократии, и они, найдя лазейку для перехода в мир людей, уходят навсегда и оседают тут. Ничего удивительного, но среди современной молодёжи вампиры могут заниматься чем угодно. — И Коу тому доказательство. Он ведь является современным айфоном, выступает на телевидении, даёт концерты… А вы… Вы пошли во внешние политики из-за своего любопытства, не так ли? — Именно так. Внутренняя политика Японии меня мало чем интересовала, а вот внешняя… Вот она дала достаточно хорошие плоды. Ведь, ведя внешнюю политику Японии, я принял много достаточно хороших решений по взаимодействию с некоторыми странами. Медицинским работником в академию Рётэй я устроился затем, чтобы наблюдать за своими отпрысками и за тобой конкретно. Собственно, чтобы посылать жертвенных невест в особняк, у меня имелся да и до сих пор имеется сан священнослужителя. Трудно в это поверить, но мне приходилось посещать некоторые церкви на предмет подрастающих там девушек. Конечно, узнай настоятели церквей, кто к ним приходит под личностью священника, то меня попытались бы извести теми способами, что описаны в романе Брэма Стокера, хотя кресты, колы да святая вода на нас не действуют. Единственное, что может отобрать жизнь у бессмертного дитя ночи — это серебро. Здесь Стокер действительно не врал. Ведь Корделия на некоторое время притихла после того, как ты прожила себе сердце серебряным ножом. Но затем её дух вновь вернулся. Что ж, демоны — не вампиры. А в ней было больше демонической крови, чем вампирской, и лишь кровосмешение с моей кровью дало потомство именно вампирского происхождения, а не демонического, — пояснял Карл, пока они ехали. — Хотя вела она себя, как и подобает дочери короля демонов, но материнские вампирские гены дали так же о себе знать. — Получается, в тройняшках всё-таки есть часть демонической крови, просто она мала из-за того, что доминантой выступила вампирская кровь… По сути они не чистокровные вампиры, но равняются на остальных своих братьев, как истинные чистокровки. В том же Субару, если так посудить, больше чистой крови из-за того, что он — результат собственного кровосмешения. — Ты не такая уж и наивная, какой кажешься с первого взгляда. Этот год много чему тебя научил… И я рад, что это сейчас тебе помогает анализировать ситуацию с точки зрения девушки, уже знакомой со всеми коварствами нашего мира и самих вампиров в общем. Ты быстро учишься на своих ошибках… Вот почему люди интересны. На последнем его слове карета остановилась — они прибыли в замок почти к полудню. — Что ж, оставляю тебя самой на себя. Но не забывай про условие. Не хочу быть грубым с той, которая может в конце концов стать моей супругой, — с этими словами он ушёл достаточно быстро по коридору, ведь обязанности короля не ждут; к тому же во время вчерашней прогулки он собрал достаточно много нужной для обдумывания информации. Комори же, оставшаяся стоять посреди коридора, отмерла и пошла по нему, но только свернув в конце в другую сторону, потихоньку начиная ориентироваться в замке, хотя эти коридоры были сущим лабиринтом после двух разных особняков. «Всё же, к замку достаточно сложно привыкнуть после небольших, в общем то, особняков… И как только сами ребята здесь не путались раньше, когда были совсем маленькими? Здесь же ребёнку заблудиться очень легко», — думала она, поворачивая в разные стороны по мере своего хода, но после поняла, что окончательно запуталась в коридорах замка. «Но ведь парой дней ранее я спокойно вышла к саду. Видно, я всё так же безнадёжна…» — вздохнула мысленно девушка, остановившись возле стены и смотря на противоположную стену. Внезапно у неё закружилась голова и, прислонившись к стене спиной, она медленно сползла по ней вниз, смотря в пространство. Сознание уплыло, и девушка отключилась прямо где-то в бесконечных коридорах замка. Очнулась она спустя где-то часа два. Открыв глаза, она увидела серый каменный свод комнаты — видно, что кто-то перенёс её в чьи-то покои. Чуть сосредоточив свой взгляд на потолке, она стала осматриваться по сторонам, насколько это было вообще возможно, лежа даже под лёгким покрывалом. — Очнулась? — услышала она голос, и, приподнявшись на кровати, села, дабы ещё раз осмотреться. — Вот и хорошо… — это был, что очень странно, Рихтер. — Тебе не стоит в одиночку ходить по замку. В нем есть коридоры, ведущие в тупик и полные ужаса. Не советую заглядывать в самые дальние и тёмные уголки этого замка… — предупредил мужчина, откладывая книгу, в которой до этого он явно делал какие-то записи. — Я не хочу ни в коем случае запугать тебя, но ты должна понять, что в большом фамильном гнезде Его Величества есть очень много скелетов в шкафу. Тот коридор, в котором ты потеряла сознание, вёл как раз к такому злополучному месту. Поэтому тебя всего лишь навсего отключило, чтобы ты не пошла дальше. Поскольку чудовище, что там живёт, не гнушается творить с подобными тебе что угодно. Печально осознавать то, что это чудовище возникло там по воле какого-то случая, то есть сам Карлхайнц млжет даже и не знать об этом, ведь ему незачем об этом знать. Я бы сравнил этот замок с айсбергом — у него видна меньшая надводная часть, в то время как подводная часть с виду небольшого айсберга может быть пугающе большой. Так и этот замок. Светлая его часть малочисленна, зато тёмная часть полна всякого разного. Не отключись ты там, то чудовище взяло бы тебя в плен и измучило бы тебя… ради твоего же удовольствия. Я пару раз был свидетелем такой картины, и один раз туда нечаянно угодил второй по старшинству сын Карлхайнца. Даже ему не хватило сил отбиться — подвижные конечности этого чудовища полностью захватили его… Прости, я увлёкся, — произнёс он, заметив, что девушка вот вот от его рассказов вновь свалится в обморок. — Посему если не уверена — лучше ходить с кем-то, кто знает этот замок так, что спокойно в нем ориентируется уже давным давно… Юи сидела на кровати в ужасе. Если бы у блондинки была хорошо развитая фантазия, особенно потаённая, извращенная, то она быстро бы догадалась, что за чудовище возникло в одном из коридоров замка. — Но почему тогда Карл сам не пройдется по всем законам замка и не зачистит их от всякого такого? — Ему это просто не надо. Оттого в этом замке чаще пропадают неугодные ему аристократы и аристократки. Я сам видел, как то чудовище до смерти замучил одну аристократку. Первые полчаса тебе может быть даже приятно, но потом ты пытаешься вырваться, и оно сдавливает своими конечностями твоё тело всё больше и больше. Ты больше не можешь терпеть подобные издевательства, но чудовищу плевать. Когда жертва продолжает пытаться освободиться, тот сам её убивает. Причем каждый раз по-разному. Один раз довольно примечательную по внешности вампиршу просто разорвало на части от того, что этих конечностей в ней было очень много. Зрелище не из приятных, но она была сама виновата, что замыслила тогда недоброе не сколько против самого старшего брата, сколько против его сыновей. — А как же… высвободился Рейджи? Ведь он остался жив, — спросила Юи после того, как подавила в себе желание упасть в обморок вновь. — Он просто вообще перестал шевелиться. Первые минут пять чудовище пыталось его всячески расшевелить разного вида действиями своими конечностями, но тот продолжал не двигаться. В итоге оно его отпустило, и тот спустя получаса отлеживания, убрался из того коридора. — Тогда спасибо тебе за то, что считай спас меня от участи быть замученной этим чудовищем. Не хотелось бы погибнуть в столь молодом возрасте. Девушка на самом деле была удивлена тем, что рассказывал ей сейчас Рихтер. Ведь Карл ей ничего подобного ни разу не рассказал. А может, он действительно не знал, и надеялся, что она не попадёт в эти коридоры, но с её везением она бы обязательно угодила к тому чудовищу. Её охватил страх и дрожь. Обняв себя за плечи, она мелко задержала от страха, пока ей на плечи не легли его руки, отчего девушка резко перевела свой полный страха взгляд на севшего рядом мужчину. — Тебе нечего бояться, рядом со мной уж точно. У меня есть немного магических сил, да и мечом я владею хорошо. — Хорошо. Может быть, тогда я просто испугалась за себя и в итоге произошло то, что произошло. — Признаюсь, выбираться из горящей магическим пламенем комнаты было сложно, учитывая то, что она была потайная. Но мне все-таки не одно тысячелетие и я сам кое-что, да умею. Признаюсь, тогда было очень много ожогов. Магическое пламя может нанести непоправимый вред как здоровью, так и магическим силам существа, которое в нём горит. Тогда я ослаб и долго отлеживался, но всё же смог спастся, чтобы выжить и следить за дальнейшими событиями. Посему я сейчас больше полагаюсь на свой меч, чем на свои магические силы, — он за это время, заметив, что девушка успокоилась, поднялся и отошёл от кровати. — Та выходка могла стоить мне жизни… В итоге отделался лишь потерей части своих сил да несколькими ожогами в разных местах своего тела… Ничего не скажешь, достойное наказание для того, кто решил, что может пойти против юности, которая же в итоге чуть меня не убила. Я глупец по жизни — начиная со встречи с Корделией и заканчивая попытками её вернуть… Возможно именно поэтому я и остаюсь тенью своего старшего брата — потому что фортуна по большей части всегда была на его стороне… Сейчас мужчина, измученный долгими странствиями да тем моментом, когда его чуть не убили, закрыв в комнате с пожирающим всё и вся магическим пламенем, сидел на кресле — одном из немногочисленных предметов мебели в спальне бывшего странника и считай отшельника. На нём была всё та же одежда, что и тогда, и спрятанные под плащом длинные чёрные волосы. Хотя так он воспринимался достаточно спокойно, ведь было в его внешнем виде вечного странника что-то особенное. Кто знает, сколько он пережил лишений, скитаясь по свету, лишь бы выкинуть из сердца одну единственную женщину, которая заморочила ему голову и рассорила со старшим братом. И ведь внешне он не изменился за годы скитаний — только чуть пообтрепалась его одежда. Спобособен ли он не на слепую любовь и влечение к особе противоположного пола? Или же даже с ней её ждёт слепое обожание только из-за того, что в ней есть это самое сердце? Комори хотелось верить в то, что его слова пару дней назад не были пустым звуком и что он действительно хочет создать семью и где-то осесть, чтобы заниматься уже непосредственно семьёй. Потому что немного наивная девушка верила в то, что это можно исправить, равно как и заставить мужчину любить женщину искренне, не важно, кто этот мужчина. Она понимала позицию Карла и так же понимала позицию Рихтера, но всё же оставалась целая куча сомнений насчёт многих вещей, и за оставшиеся две с небольшим недели она хотела развеять все эти сомнения и взглянуть на ситуацию полным взглядом, не скрывая ничего. Да, это для неё будет сложно, ведь она всего лишь еще не достигшая двадцати лет хрупкая девушка, тогда как они оба — мужчины, прожившие на этом свете не одно тысячелетие и повидавшие за это время достаточно многое, чего не видела она. Но сейчас именно она стала причиной их нового разворачивающегося в замке конфликта. Комори подозревала, что Карлхайнц не просто так согласился с тем, чтобы насильно не ограничивать её круг общения здесь. Скорей всего, он решил, что девушка, получив полное разочарование в его младшем брате из-за его же поступков, решит остаться с ним. Такой вариант сценария был возможен, ведь дева знала, что Карл не так прост, как кажется на самом деле. Однако и сама Комори стала благодаря его отпрыскам чуть хитрее. Она выдержит всё то, что произойдёт, если Рихтер полностью вотрется в её доверие и совершит ряд вещей над ней. Ниже падать ей всё равно некуда — после двух семейств девушка давно уже не была невинной в подобном плане, да и часть наивности со временем растерялась. Именно часть, потому что в некоторых случаях она по прежнему мыслила наивно, полагаясь на то, что этого не будет или наоборот, это сбудется. — Ещё раз спасибо тебе. Я многого не знаю на самом деле о этом замке и о его обитателях… А уж учитывая то, что заблудиться здесь проще простого, то я прошу тебя хотя бы на время прогулок по замку сопровождать меня, чтобы не случилось ничего плохого, — произнесла вслух свою просьбу она, смотря на мужчину и понимая, что скорей всего эта просьба прозвучала странно, но тем самым она показывает, что доверяет ему, как тому, кто дольше прожил в этом самом замке. — Я просто подумала, что если что-то и случится идти разряда вон выходящее, то ты сможешь меня защитить, — на что сам Рихтер лишь вскользь улыбнулся, смотря на девушку. — Я немного рад, что ты начинаешь доверять мне после того самого случая. Ведь у тебя было право вообще ненавидеть меня после того происшествия, но даже не смотря на это, ты начинаешь доверять мне. Для того, кто всё время жил в недоверии со стороны окружающих из-за того, что я младший брат нынешнего короля вампиров и серой тенью устраняю неугодных ему аристократов… Это луч надежды на то, что мне полностью начнут доверять, не смотря на моё происхождение. Ведь как известно, при его дворе я носил титул лорда и непосредственно подчинялся ему, выполняя всячески поручения. — Все ошибаются, все оступаются. Для людей это вполне себе нормально — ошибаться и оступаться, падать, подниматься и идти дальше, используя полученный опыт с умом. Живя по очереди в двух особняках, я множество раз падала, ушибалась и, поднявшись, использовала полученный опыт для того, чтобы выжить и не быть убитой или полностью иссушенной.