Wrong time travel. А что если...

Эти слова прозвучали так заботливо и искренне, что я спонтанно, даже не осознав этого, пожелала ему того же. Теперь я даю себе отчёт в том как легко могу с ним общаться, без каких-либо колкостей и обиды. Да, я ещё не простила его за ту боль, какую он причинил моему другу. Итак, 20 мая. 8:15 утра. Когда я проснулась, Марти также сидел в салоне машины как ни в чем не бывало, словно я и не спала вовсе. Мне слегка не по себе знать то, что он видит, как я сплю. И вот уже второй раз меня преследует чувство уязвимости… Но помимо него я ощущала внутри такой прилив сил, какого у меня не было уже эдак с неделю. Полностью готова к грядущему трудному дню. Марти видимо уже успел наведаться «в гости» к капитану и добыть больше данных. Судя по его лицу, новости не сулят ничего хорошего. — Пока ты спала, я тут выяснил кое-что, — уклончиво начал он. — Помнишь, со мной в камере бомж был?.. Так вот я узнал, с какой целью они использовали, то есть пока ещё нет, но скоро будут…гримм в общем… Из всего того о чем он живо бормотал, я поняла следующее: капитан намеревается выкрасть последний экземпляр книги и самого' Жюля; упихнуть путешественников не в тюрьму, а в дурдом, выставив их психически нездоровыми; украсть Делореан. — Амели, почему я узнаю, что кэп пытался изменить мир только с его слов, а не от тебя? Зачем вы скрыли это?! Теперь нам втройне опасно действовать за его спиной! — Я сообщила только самые значимые факты. Всё равно к нашей задаче это отношения не имеет. Все разрешилось, и не стоит упоминать об этом. Если говорить начистоту, то дело не должно было предаваться огласке много лет… Поэтому я сочла правильным забыть о нем. Но ничего страшного же не случилось, ведь так? — Значит твой сокамерник — это замаскированный под бездомного Фредерик! И мы оставили Жюля один на один с ним! — О это меньшее из зол, — угнетающе заявил парень. — Судя по всему, кэп хочет свести старые счеты с Жюлем, используя машину времени. Он говорил о каком-то потоке, «цепях времени» и Стальштате кажется… Может прояснишь? Меня бросило в дрожь. Свести старые счёты?! Стальштат! Господи! Он хочет повторить свой эксперимент с континентами?! — Немыслимое безумие… — пробормотала я, затем ощутив растущий гнев, выплеснула его наружу. — Когда же это закончится! Этот негодяй не остановится, пока жив! Он как пыль на ботинках — пока не смоешь, не отстанет! Я посвятила Мартина в последний проект капитана — проклятый город стали. Теперь вся история моих похождений по миру полностью на его ладони. — Как я устала… Если бы ты знал…после того дня и в свете недавних событий… меня бросает в дрожь от одной только мысли, что над Жюлем нависла угроза смерти. Он мой единственный друг…       Теперь мне уже никогда не вернуть статус толстокожей девушки, которой я была рядом с Мартином. Потому что произнося вышесказанное, я не заметила как всхлипываю на каждом слове. Сама не пойму — как могла перейти на откровения при постороннем мне человеке. А может, после этих двух дней он вовсе не чужой?       Марти внимательно выслушал очередной рассказ, а когда я сорвалась на плач, растерялся. Он не раз видел мои слезы и каждый раз ему было ужасно неловко. Он приблизился и, к моему несказанному удивлению, обнял меня. Вот так просто и ненавязчиво. Признался, что не придумал способа эффективней и просто не имел опыта утешать плачущих людей. Это слегка рассмешило меня.       В эту минуту я наконец поняла, что Марти мне не враг. Он не пытался добиться моего прощения, проявляя излишнюю заботу. Просто он такой человек; ничто не отличает его от остальных юношей, за исключением простого человеческого понимания. Он для меня словно бальзам. И как умело он пользуется своим даром!       Его объятия были некрепкими, я бы сказала даже невесомыми. Казалось, Марти боялся сделать лишнее движение, ведь я запретила ко мне прикасаться. Мне не хотелось прерывать это успокаивающее влияние, но я заметила, что плечо парня промокло до рубашки, а значит она прилипла к телу, а это в свою очередь ощущение не из приятных. Я медленно вышла из окружения его рук и извинилась, краснея. — Раз уж дошло до откровений, — начал Марти, неловко потирая шею. — Я вижу, что он для тебя уже больше чем друг. Нет, не отрицай, мне это порядком бросилось в глаза. Ещё тогда в больнице, когда мы повстречались, я увидел как ты страдаешь. Твои глаза напомнили мне о… — он вдруг замолчал и отвел взгляд в сторону. Вероятно обдумывал, стоит ли делиться об этом со мной. С долей грусти он продолжил: — В средней школе к нам перевели одного парня — Нидлза. Мы были приятелями какое-то время, но потом он отвернулся от меня. Дуг чертовски изменился, стал одним из тех отморозков, которые выбивают мелочь у ботаников. — Нидлз? * — переспросила я, не понимая. — Его звали Дуглас, но теперь он терпеть не может это имя. Так Дуга окрестили ребята с его группы за колкий характер и острый язык. Этот придурок постоянно меня провоцировал и издевался. Но в один момент всё прекратилось. Он с дружками предложил устроить гонку на автотрассе, Дженни была взволнована. Я видел страх в её глазах. Те же испуганные глаза я видел у тебя тогда… Я смутилась под его проницательным взглядом. — И чем закончилась та гонка? — Я не стал за ними гоняться. Не хотел идти на поводу. К тому же со мной была моя девушка. Так зачем мне её втягивать в глупую игру? Это единственное событие которым он поделился. Как мне быть? Почти не имея представления о жизни МакФлая, быть у него на виду насквозь. За каких-то пару дней он узнал обо мне так много. А сам остаётся тёмной лошадкой… — А знаешь, — после недолгой паузы он скрестил руки на груди и задумчиво устремился в одну точку. — Похоже Жюль тоже испытывает к тебе что-то большее. — я уловила нотки лукавства. — То, как он смотрит в твою сторону уже говорит о глубокой симпатии. — Ты думаешь? — полуиспуганно, полурадостно прошептала я. — Я бы не стал тебя напрасно обнадеживать, если бы не заметил этого. Уж поверь мне. — Но ведь его память… Он совсем меня не помнит, а значит и не подозревает о моих чувствах. С улыбкой мой напарник заявил, что я заблуждаюсь. Откуда взялась ухмылка на его лице?! О чём он думает? — Когда Жюль лежал в беспамятстве, то часто лепетал твое имя. В бреду многое можно болтать, но чтобы постоянно твердить… Сомневаюсь, что он НИЧЕГО о тебе не знает. Марти подарил мне возможность, вернее надежду на взаимность. Я все-таки признаюсь Жюлю в своих чувствах. Непременно! Однако я пыталась уже всколыхнуть его память, но это никак не повлияло на него. Если не получилось так, прогулка по Парижу обязательно поможет. Эти места остаются в памяти даже у приезжих. Я погрузилась в размышления и наметила примерную карту мест, куда мы могли бы отправиться. За этим делом часы проходили незаметно. Удивительная вещь — время. В момент ожидания оно неподвижно, словно густой малиновый джем и скоротечно, как тающее мороженое в свежесваренном кофе. Если в рассуждения вторгаются гастрономические мысли, выходит я проголодалась. Весьма некстати, ведь из еды у нас остался только запах яблок из пакета. Часы шли к полудню. Интересно, здесь сохранился погреб? Стыдно признаться, но у меня урчало в животе так сильно, как после трехдневной голодовки.