Личное безумие

       Юнги улыбается кривоватой, как собственное отражение в грязном зеркале, улыбкой, убирает черную, словно прогнившая душа, челку и взглядом указывает на опустевший стакан. Сокджин отражает улыбку, еще более пустую, более больную . У Юнги собственная традиция — приходить каждую пятницу в бар с ярко-неоновой вывеской, напиваться и орать, убеждать всех в своей стопроцентной натуральности. Ему уже и кличку даже дали — Шуга. Сладкий, белокожий, но при большом употреблении грозит искривлением лица и ненавистью к сахару. На самом деле, Юнги едва ли исполнилось девятнадцать, но на ID четко стоит 21 и Джин теряется, потому что это вообще-то гей-бар, а Юнги уверяет — он никакой не пидор. К нему привыкли все, кроме Кима: Хосок хихикает, Тэхён шутит и улыбается квадратно, Чимин строит глазки, Чонгук крепко жмет руку при встрече, а Намджун подтрунивает: — На каждого такого натурала, как ты, найдется свой голубой товарищ.        Юнги растягивает губы в ухмылке совершенно растерянно, Сокджин готов прокричать: — Я твой голубой товарищ!        Но Мин не смотрит на него, только взглядом кивает на очередной стакан. Джин молча доливает прозрачную жидкость и упархивает к очередному пьянчуге. Он может разглядывать Юнги издалека, размышляя можно ли порезать язык об миновские острые коленки. Ответ на этот вопрос Джин узнает этой ночью.        На самом деле никто не знает, что движет Юнги, почему он приходит сюда раз за разом. Шуга напивается, вскакивает на стойку и заводит свою шарманку. Сокджин едва уворачивается от его тонких рук, когда Юнги настолько увлекается рассказом, что начинает размахивать конечностями. — На-ту-рал, — по слогам произносит он, склонившись с Хосоку. — Окей-окей, — смеется тот и провожает взглядом Джина.        Потому что, если бы Чон проводил здесь времени меньше, чем каждый день, то определенно не знал бы, что эти двое на самом деле встречаются. Только Юнги все еще не признается, а Джин терпит и окей, но терпение не железное. Намджун хлопает бармена по плечу и кивает на Юнги, мол, чувак не беспокойся.        А Сокджину хочется беспокоиться до серых мушек перед глазами, до нервных стонов под собой, до влюбленного взгляда, который режет его по одному месту, разрывая старую рану до космических масштабов. — А мой парень — нет, — кричит Юнги впервые за все это время.        Чимин не сразу понимает, потом хохочет, а Мин хмурится, понимая, что сболтнул лишнего. Он оглядывается на замершего Джина и уже более твердо поясняет: — Получается, и я больше нет.        Сокджин перехватывает взгляд и понимает, что ради него готов терпеть это все, готов держаться от Юнги дальше, чем хочется, лишь бы не видеть вот такого взгляда. Но Мин мужественно принимает решение, где-то внутри себя, хватает Джина за широкий бицепс, притягивая к себе.        Намджун сначала завороженно смотрит на блядский поцелуй с тоненькой ниточкой слюны между пухлыми губами, а потом шепчет: — Все-таки нашел своего голубого дружочка.        Чонгук пихает его под локоть в то время, когда Тэхён пытается прикрыть ему глаза. Хосок отворачивается сам и подмигивает сидящему рядом парню, чтобы как-то сбавить напряжение, а Чимин кричит громко: «Горько!». Джин чувствует себя особенно счастливым, Юнги шепчет на ухо: — Теперь, я сверху.