ХиХи

Это было самое обычное воскресное утро. Долгожданный выходной день, который можно с чистой совестью посвятить лени. Вот что-что, а лениться Ким Хичоль очень любил, причем делал это на профессиональном уровне. Вы скажете, что здесь сложного? Бей баклуши – и миссия выполнена. Ан нет. Нужно не просто бесцельно слоняться по дому, лежать на диванчике и есть – здесь все куда сложнее и тоньше. От безделья нужно получать истинное удовольствие, можно даже назвать это кайфом. Лежать на правом боку, потом на левом, затем на спине, еще через пару часов на животе… смотреть в потолок, слушая тишину, гладить кота, даже если ему этого не хочется… есть, медленно поглощая кусочки пищи… При всем при этом необходимо соблюдать определенное душевное состояние, своего рода ленивой нирваны. Но все же, сейчас не об этом. Итак, Хичоль проснулся со счастливым осознанием того, что сегодня ТОТ самый, его любимый день. Медленно потянувшись, парень почесал нос и поморщился. «Чеерт, неужели ногти уже отрасли?На днях ведь маникюрился… Не хватало только все лицо себе разукрасить перед рабочей неделей.И поди потом объясняй Итуку, что это ты сам такую красотищу изобразил»,– мысленно посетовал Чоль, лениво (ведь сегодня делать что-то по-другому было категорически запрещено) скосив глаза, и непонимающе уставился на свою лапу. Лапу. Почему-то на месте своей молочнокожей руки он увидел волосатую лапу Хибома. – Мяууууу! – звук молниеносно разнесся по комнате. – Мяууууу! – еще раз, но с большим надрывом. «Кто сказал – мяу?!» Резко подскочив на кровати, Хичоль в панике метнулся к зеркалу. Оттуда на него смотрел красавец-кот с наглой, лоснящейся рожей и необычайно одухотворенным взглядом. Шок. «Как такое вообще возможно?Проделки Кюхена? Или Реук неудачно поэкспериментировал с супом? А может, меня прокляли антифанаты?» – лихорадочно соображал Ким. Мысли скакали туда-сюда словно блохи. «Блять! Теперь у меня есть четыре лапы и хвост. ХВОСТ!И с сегодняшнего дня я как Матроскин могу говорить: «Усы, лапы и хвост – вот мои документы». Бесспорно, я хорош и в таком виде, но… но я кот… Пиздец всему!» – запричитал Хи, но вместо слов снова вышло лишь: – Мяу, мяу мяуу! Мяу-мяу-мяу-мяу-мяяяя-уу! Мяууууу! Ранее в той же квартире. «О, солнышко встало! Пора будить Хичоля, ибо нефиг спать. Я же не сплю – вот пусть и он поднимает с кровати свою тощую задницу. Сначала только пойду его новую толстовку шерстью посыплю», – подумал Хибом и, предварительно потянувшись, бодро прыгнул с дивана. – Бляяя! Больно-то как, – комнату наполнил грохот и немного мата, который кот почерпнул из обширной коллекции Вселенской Звезды. На полу, уткнувшись лицом в палас, замерло распростертое тело. – Это еще что за фигня? – Хибом задал риторический вопрос и вздрогнул от звука собственного человеческого голоса. Еще страшнее стало, когда кот понял, что его любимой пушистой тушки больше нет, зато есть субтильное (на его взгляд) тельце Хичоля, благодаря которому он так неудачно спикировал с дивана, заработав пару синяков и шишку. – Оттоке? Оттоке? Оттоке? – повышая голос, настойчиво вопрошал Хибом, пиная воздух. Оказалось, что его пинать куда более приятно, чем диван или, скажем, кресло, которое так вообще показало себя настоящим монстром. Именно такой вывод сделал новоявленный человек, приложившись об него мизинцем на правой ноге. Шипя от боли и возмущения, Коточоль отправился на кухню. Ведь что нужно делать в любой непонятной ситуации? Правильно. Жрать. Там у человеческого тела обнаружился и кое-какой плюс – отпала необходимость мучиться в томительном ожидании того, когда же все-таки тебя покормят. Хочешь есть? Не проблема – просто идешь и берешь все, что только твоей душеньке угодно. Для начала Хибом решил обойтись без каких-либо кулинарных экспериментов, упаковка родного вискаса – то, что нужно молодому голодному парню, чтобы восполнить жизненную энергию. Довольный человек с кошачьей душой восседал на резном стуле, поедая свой корм со вкусом индейки (который по заявлениям рекламодателей стал еще вкуснее). Кушал месье руками из любимой позолоченной тарелки Кима, громко чавкая и стуча зубами. Хичоль грациозной походкой приблизился к столу. По глазам животного было видно, что их обладатель находится в глубоком расстройстве. Однако, увидев, как его собственное тело принялось вылизывать тарелку из-под вискаса, сердце Хичоля не выдержало… За долю секунды расстройство переквалифицировалось в дикую ярость. – Мяууууууууууу! Хвост трубой, а шерсть дыбом. – Мяууууууууууу! Хуже всего было то, что нельзя просто взять и броситься на противника, разорвать его в клочья – вредить своему телу, которое столько лет холил и лелеял, это определенно за гранью дозволенного, и даже отвести душу, громко и смачно матюгнувшись возможности больше нет. Беда бедовая. Бессильная злоба заставила Хи носиться по кухне, прыгая по столам, и орать дурнинушкой свое коронное кошачье: «Мяуууу!» – Чего тебе? – Хибом непонимающе уставился на свою бывшую тушку, что продолжала нарезать круги и истошно орать. – Ты нормально сказать можешь? – Мяу-мяу-мяяяяу! – Хрен тебя поймешь, – посетовала оболочка Хичоля и почесала правую полужопицу, рукой измазанной вискасом. Пушистая тушка при этом замерла и сделала фэйспалм всеми четырьмя лапами. – Прости, но я правда не понимаю, чего ты хочешь,а значит, буду отталкиваться от своих обыденных желаний! Хичоль напрягся, совершенно неожиданно появилось дикое желание бежать и прятаться под диван. Медленно перебирая своими лапками, он начал пятиться из кухни. – Поесть, сходить по-маленькому или по-большому, поспать, бабу… – Котохич принялся перечислять свои потребности, попутно загибая пальцы и приближаясь к своему питомцу. Чольпроворно развернулся и дал деру. Опыт управления четырьмя лапами и хвостом у парня был невелик, поэтому на ближайшем повороте его ждал косяк и временная контузия. Придя в себя, он увидел лыбу в 32 зуба, не предвещающую ничего хорошего. Через две секунды цепкая рука ухватила его за голову и принялась с упоением тыкать в вискас. Хичоля мутило от запаха и мерзкой консистенции, но он мужественно терпел пытку, не раскрывая рта, то есть пасти. – Хм… Не хочешь есть, да? А может, попьешь тогда? Из чашки с вискасом кошачью моську тут же переместили в чашку с молоком. Хи продолжил сопротивление – отчаянно пуская пузыри и попутно издавая какие-то странные звуки, отдаленно напоминающие «врагу не сдается наш гордый Варяг». – Уфф, – выдохнул Котохич, – ни есть, ни пить ты не хочешь. Что у нас там дальше по списку? Туалет! Пошли в лоток, мой уси-пусик! Драма продолжилась. Хичоль понял, что когда тебя таскают за шкирку – это больно. Сидеть в лотке – скучно и неприятно, наполнитель (хорошо хоть свежий) впивается в попу и мягкое пузико. – Ну, давай, малыш, сделай пи-пи, – настойчиво уговаривал Хибом. – Смотри мне, напрудишь потом у кресла, тобой вытирать и буду! Чтобы доходчиво передать угрозу новоиспеченный человек поелозил котейкой по лотку, отчего терпение у оного кончилось. Собрав все свои кошачьи силенки, Хичекот что есть мочи хватил врага за палец и ринулся навстречу свободе. Пробегая мимо второго поворота под аккомпанемент отборного корейского мата, Хичольда позволил себе на пару секунд предаться сладости триумфа, это и стало его роковой ошибкой – новый поворот, новая контузия. Очнулся он от того, что кто-то настойчиво чесал его за ухом, приговаривая: «Кис-кис-кис, моя прелесть». Еще несколько открытий. Когда тебя чешут за ушком – это приятно, гладят по спинке – тоже не плохо. Но, никогда, слышите! Никогда не водите своими ручонками против шерсти! И уж точно, ни в коем случае не трогайте хвост! Это безумно выбешивает. Проворно запеленав кошачью тушку в махровое полотенце, Хибом принялся усыплять Хичоля, покачиваясь из стороны в сторону, и напевая при этом широко известную в узких кругах русскую адаптацию песни Шайни«Ring ding dong»:

Телки, Я такой крутой корейский парень, У меня блондинистая чёлка, И штанишки у меня в облипку. Я классный! Телочки, Я открою тайну вам- У меня челка на глаз, Потому что пидарас… Да ладно, Боже мой, пидарас, Это слышу не в первый раз Всё равно у телок экстаааааз…

От всего этого у Хичоля началось некое подобие морской болезни: его тошнило и трясло от качки, текста и вокала (голосовые способности Хибом умудрился изрядно-таки испоганить). Впереди оставалось самое страшное, Ким даже представить боялся, каким образом Хибом будет исполнять последний пункт из своего списка в виде бабы (то есть кошки). Зажмурившись, Хичоль решил притвориться, что спит, но не тут-то было, Котохич с легкостью разгадал его задумку – слишком уж напряженным оставалось пушистое тельце, да и правый глаз начал нещадно дергаться, выдавая своего хозяина с потрохами. – Ну, ничего, муси-пусички ты мой, мы еще не все перепробовали, – обнадеживающе пробасил Хибом, – осталось самое приятное… Хичоль дернулся, но тщетно. «Замуровали, демоны!» – пронеслось у него в голове. – «Спа-си-те! Помогите!» – Мяуу! Мяууууу! Вдруг стало мокро и холодно, а затем послышался дикий ржач Ынхека, которому вторил еще десяток голосов. Распахнув глаза, Хичоль обнаружил себе лежащим на диванчике в лужице воды, вокруг обезьянничали родные мемберы, безумно довольные своей шуткой. Хекдже бегал по комнате, надев на голову пустое ведро. Итук ревел в три ручья от смеха. Сонмин корчился на полу, не в силах издать больше ни звука. Шиндон зашелся в приступе дикого кашля, подавившись пончиком. Йесон штамповал селфи на фоне мокрого Хичоля. Донхэ снимал все этой действие на телефон, совершенно не замечая, что закрыл камеру пальцем. Помня об этой рыбной особенности, Кюхен все дублировал на свой агрегат, дабы потом можно было шантажировать Вселенскую Звезду.