Работа

Стремительно попрощавшись, едва успев договорить до того, как дверь захлопнулась, поспешно сняв пальто, скинув промокшие насквозь ботинки впрепрыжку вбежал в затемнённую комнату с едва проникающими сквозь шторы блёклыми лучами рассветного солнца, достав и закрепив на мольберте найденный, последний, в переполненной набросками и « незаконченками» папке потускневший лист, приземлился на табурет и стал разбрасывать по листу начертания. Это была та прекрасная девушка, увиденная в толпе серых людей, похожих на серые тучи, движущейся общей массы, крапинка, еле заметная среди остальных « важных » лиц, ничего из себя не представляющая, со звонкими, отталыми, янтарно -голубыми глазами. Штриховал, бросал тени, исправлял, истерая лист до дыр, пытаясь всё точнее узнать ту мимолётную, размытую, нет, даже не красоту — безоблачность, безмятежную расплывчатость и одновременно звучность.Умиротворение в этих тонких чертах. Изнемогал, выделяя в сознании каждую чёрточку, и вновь стерал. Припоминал, строил, вырисовывал, вновь и вновь размывая все свои труды. Потеряв счёт времени, пытался сделать особенной каждую черту, каждое местечко. Выделял, затемнял, чёркал, сравнивал, высветлял, утончал, вырисовывал, вновь и вновь любуясь нивынным идеалом. Но разве это идеал? Нет, разумеется, идеал не привлечёт внимание, а лишь разрушит понятие красоты. Это была нежная и скользящая особенность, ведь все девушка- — словно молодые лепестки цветов, каждая особенна, неуловимым образом каждая привлекательна. Нет, идеалов нет! Это лишь неимоверная глупость, придуманная грешными людьми. Каждый-же волосок, словно травинку, мерцающую -выводит он на листе. Тоненькая, хрупкая кожа как-будто чувтвовалась на этой Работе. Прикончив всё, что в ней было, до самого последнего штришка, в предвкушении позволил себе закрыть глаза и почувствовать предстоящий сок. Сок, который таится в самом центре самой наилучшей выпечки, сок, без которого вся свежая прослойка показалась-бы вам карандашом без грифеля. Глаза. Казалось-бы, прошла ещё одна огромнейшая вечность перед глубоким вздохом, и этим праздничным и славным триумфом, который бывает при окончании самой кропотливой и тяжёлой Работы.