Комната ангела

Не спеши делать выводы. Не ошибись в ответах.

Спустя полгода переезда Тэхен наконец становится полноправным хозяином оставленной в наследство от бабушки однокомнатной квартиры. Расставляет последние перевезенные из съемной комнаты вещи. Ощущение, что теперь у него есть собственная жилплощадь, греет душу. Жалеет он только о том, что ещё раньше переехать сюда не получилось, приходилось полгода ещё мотаться туда-сюда. Работа, съемная комната, квартира. Сюда так сразу было не заехать. Бабуля в последние годы жизни переехала в деревню, а квартиру сдавала. Бывшие съемщики же, съезжая, оставили много хлама и мусора после себя. Прежде женщина уже предлагала Тэхену переехать, говорила даже, что там должен жить только он, но в то время парень учился в соседнем городе и жил в общаге рядом с учебным заведением. Переезжать сюда ему было не только неудобно, но и невыгодно. Пришлось бы тратить на проезд всю свою стипендию и вставать раньше, чем солдаты на службе. Как бы там ни было, теперь это было в прошлом. Ким уже два года как работал в сфере журналистики. Писал интересные статьи в журналы, нередко поражая ими редакторов, и даже вел свой небольшой блог. Жаловаться ему было не на что, тем более теперь и в плане жилища проблем больше не было. После небольшого ремонта квартира обновилась. Больше в ней не разило сгнившими где-то в гардеробной отходами и сыростью от вечно текущих батарей: их заменили, а от мусора избавились. Ким даже деревянные окна, оставшиеся ещё от бабушки, поменял на пластиковые. Немного расстраивал вид за окном, точнее, его отсутствие. Окна смотрели на такие же окна противоположного дома, и, прежде чем нажать на выключатель, желательно было закрыть шторы, не привлекать внимание к обстановке в квартире. А то мало ли, тем более Ким часто пропадал по работе. Но всё это пустяки, что ни капли не портили оптимистичного понимания — своя квартира. Своя, а не съемная комнатка с хозяйкой со скверным характером. Ещё и девятый этаж, что ему всегда очень нравилось. Чем выше, тем лучше. Поправляя сиреневые шторы, Тэхён снова заметил в окне противоположного дома рыжего паренька, поливающего цветы, которыми у того был заставлен весь подоконник. Он и раньше его уже видел. Было заметно, рыжий с ответственностью подходил к заботе о растениях. Приглядевшись, Ким смог заметить, что губы парня двигались, похоже, тот слушал музыку и подпевал исполнителям. Он сжимал в маленьких пальцах кувшин с водой, по очереди насыщая каждое растение влагой. Белые кружевные занавески за его спиной мешали разглядеть его жилище. Ким понимал, парень тоже не желал привлекать лишнего внимания к обстановке дома. Шторы по обе стороны от него были цвета спелой вишни и как-то не гармонировали с аурой солнечного паренька. Тэхен, конечно, не был силен в составлении портрета личности по одному только виду из окна, но даже так, порой просто наблюдая за ним, считал, что не ошибся бы, сказав, что парень тот был очень мил. Еще немного постояв у окна, как и раньше незамеченный тем парнем, Ким вдруг услышал протяжный вой, исходящий из собственного желудка. Поспешил скорее на кухню заварить рамена. Увы, готовить он не умел. Сколько ни старался, выходило у него разве что нечто, что даже голодные собаки есть не стали бы. Отворачиваясь от окна, Тэ и не заметил, как тот рыжий парень долил воду из кувшина и поднял глаза. Зацепился взглядом за светлые волосы и сиреневые шторы — и так уже не впервые. Когда-то давно, когда Тэхен ещё только перешел в среднюю школу и приходил к бабушке чаще, та рассказывала ему об ангеле. Называла так свою комнату. Сидела на старой кровати, что стояла раньше у окна, собирала волосы в хвост и прятала их под платок, не глядя в зеркало. Вообще почему-то не любила зеркала. Часто перебирала старые письма, лежащие в коробке под кроватью, и рассказывала истории. Много разных историй. Тэхен слушал ее с большим интересом, пусть и в половину бабушкиных сказок не верил. И казалось, она знала об этом, но, может, из-за отсутствия слушателей или потому что пожилому человеку хотелось таким образом выговориться, не останавливалась. Продолжала рассказывать все новые и новые истории и часто повторяла одну из них. Ту, что об ангеле, который якобы жил в той комнате с ней. Говорила, что охраняет он ее покой. Охраняет её спокойный сон и о нём ни в коем случае нельзя забывать, а то ведь расстроится. И даже крылья свои потерять может. Все это говорила бабушка с такой верой в глазах, что Тэхен порой почти даже не сомневался в этом. Что есть этот ангел в той комнате. — Так где же он? Почему я его не вижу? — спрашивал он тогда ещё совсем мальчишкой. Бабушка, сидящая рядом, потирала старые руки и улыбалась загадочно. — Увидишь, когда придет время, — говорила она и отворачивалась к окну, — ты только смотри, не расстраивай его. И зеркал в этой квартире не вешай, в отражение не вглядывайся. А то он потеряется, а ты вместе с ним… — добавляла женщина. Тэхен вспоминал сейчас те истории с ностальгией. До сих пор, казалось, слышал её приятный голос. Иногда, бывало, даже корил себя, что в последние годы её жизни чаще приезжать не получалось. Не получалось съездить к ней в деревню, где о ней заботилась уже тетя, когда у бабули начались проблемы с памятью. Вообще тетя ту квартиру в последние годы и сдавала, чтобы было на что жить им с бабулей в деревне. Хотя, как призналась та вскоре, бабушка была против этого и, когда её состояние улучшалось, говорила ей, мол, жить там после неё должен только Тэхен и больше никто. Но память её подводила, а деньги были нужны, и тетка сдавала квартиру, прежде, конечно, получив отказ переезжать от Кима. Ностальгируя о тех временах и, бывало, тоскуя по добрым глазам, на следующий день после работы Тэхен частенько покупал любимые бабушкины подсолнухи и ехал к ней на кладбище. Проблем с памятью у него, к счастью, не было, но жить без зеркал в квартире он тоже не мог. Помнил о словах бабушки и, пусть не верил, уважал те истории, потому было даже как-то стыдно поначалу, когда он смотрелся в большое зеркало, встроенное в шкаф-купе, ещё одно, висящее в коридоре у входа, и небольшое, что ванне над раковиной. Но не мог же он, молодой парень, жить без них, в современное-то время. Пусть Ким и не гнался за модой, одевался так, чтобы прежде всего было удобно, а посмотреться лишний раз в зеркало, часто даже неосознанно, всё равно любил. В той части комнаты, где раньше была постель бабушки, теперь находился большой компьютерный стол, перед которым частенько парень ещё и ел. Кровать стояла напротив стола, там, где у бабушки, наоборот, раньше возвышался огромный шкаф. Между ними — окно. И так же, как женщина, Тэхен часто смотрел в него, крутясь в своем кресле у компьютера. Вечером, бывало, даже специально для этого штору отдергивал. Луны за окном видно не было, разве что слабый свет, исходящий от неё. Зато в окне противоположного дома часто горел свет, мягко пробиваясь сквозь вишневого цвета шторы. Кажется, рыжий, как и Тэхен, засиживался чуть ли не до утра. Следующая неделя у Кима должна была быть свободной. Его, можно сказать, пинками отправили в отпуск. И не то чтобы Тэхен так уж сильно сопротивлялся этому, просто, находясь в постоянном движении, было немного дико замедлять ход вплоть до тупого валяния в кресле с утра до ночи. Ким уже было впал в уныние на второй день выходных, пока, взглянув в окно противоположного дома, вновь не заметил в нём рыжего, поливающего цветы. И не то чтобы он и так его часто не видел. Просто в этот раз парень полил растение в горшке и поднял взгляд на Тэхена, стоящего в окне напротив. И вроде ничего страшного не случилось. И ничего особенного — тоже. И всё же у Кима словно на душе стало теплее оттого, что они пусть и так, через стекло, будучи на небольшом расстоянии, наконец встретились взглядами. Тэхен даже впал в задумчивость в этот момент. А рыжий парень вдруг улыбнулся и помахал ему рукой. Осознание того, что помахали именно ему, вернуло его с небес на землю. Ким неуклюже дернулся и тоже помахал в ответ. И выглядело это, если подумать, наверное, странно. Впрочем, Тэхен был этому рад и плевал, что там кому могло показаться. Да и кто вообще это видит? Быть может, именно это и вернуло Тэ прежний настрой. До выхода на работу оставалось ещё несколько дней, но Ким уже не страдал без неё, как в первые дни. Вишневые шторы в доме напротив почему-то заставляли его улыбаться. Он частенько тянулся к окну, чтобы отдернуть сиреневые шторы, и ожидал увидеть рыжую макушку напротив. Лишь одно беспокоило Тэхёна: дурной сон, преследующий его всю последнюю неделю. Ким даже ловец снов прикупил, но и это не помогало. Как и травы в чае перед сном. Сегодня ему почему-то не спалось. Он поднялся с постели посреди ночи и подошел к зеркалу, встроенному в шкаф-купе. В нем отражалось окно, что напротив, кровать Тэхена, его компьютерный стол и он сам, стоящий перед ним. Ким чуть шелохнулся, вглядываясь в зеркальную поверхность. Сиреневые шторы вдруг сорвались с гардин. Тэ смотрел на них через отражение. В окно проникал лунный свет. Мягко касался мебели. Отражался от монитора, повернутого к окну, от натяжного глянцевого потолка. Ким чувствовал в этом всем некую магию. Магию ночи. Он не поворачивался к ней лицом, казалось, смотреть на неё через отражение правильнее. И только тихий скрежет со стороны двери нарушал эту идиллию. А небольшой грохот внутри шкафа, перед которым Тэхен стоял, и вовсе развеял это чувство безмятежности. Казалось, все полки внутри разом рухнули вниз. Парень отошел немного назад, но страха не ощутил. Скорее странное чувство, похожее не то на небольшое удивление, не то на любопытство. Грохот больше не повторялся, а скрежет исчез, зато послышалось гудение, оно доносилось откуда-то сверху, казалось, звучало из-под натяжного потолка. Противоестественное чувство нарастало, но он не сдвигался с места, пока вдруг с обратной стороны зеркала не постучали — в ушах раздался звон. В отражении возник чей-то силуэт. Что-то похожее на тень, на чей-то облик. В спину ударил холод. Некто обретал черты, он стоял рядом с ним, затем исчезал. И вновь появлялся, в этот раз позади него, с другой стороны оконного стекла, что на девятом этаже. Осознание происходящего щелкнуло по голове так резко, что ноги вмиг стали ватными, а затем подкосились. Ким повалился спиной на пол и пополз ко входной двери. — Убери, — шепнул кто-то за спиной, — убери их, убери, — чуть громче повторился незнакомец. Парня бросило в холодный пот, ноги перестали подчиняться, а руки свело судорогой. Мышцы лица вдруг отказались слушаться. Он почувствовал, что краешек губ ползет вверх. На его лице расползалась улыбка. Ким не мог этого контролировать. Скверное чувство нарастало в груди, он лежал на полу и не мог сдвинуться. — Убери! Убери! — повторял некто. Тэхен попытался задрать голову и взглянуть, кто же это. Но у него ничего не получилось. Тело словно окаменело, и что-то захрустело где-то у ног. Ким с ужасом посмотрел на потолок и увидел на нём ту самую тень. Услышал, как она шепчет, обращаясь к нему: — Убери их, я не могу вернуться. Ощущения начали возвращаться, спину стало ломить. Тяжело дыша, Тэхен раскрыл глаза и понял, что упал с кровати и, похоже, повредил голову. Ещё не совсем отойдя от кошмара, парень посмотрел в окно, на сиреневые шторы, выдохнул осторожно, еле поднялся с прохладной поверхности. В голове стучали колокола, казалось, их там двадцать кряду — не меньше. В горле пересохло, а желание включить свет ещё немного — и могло обернуться не свойственной парню истерикой. Выключатель рядом со шкафом-купе, у входа в комнату. Сердце все ещё стучало слишком громко, а мебель как будто с каждым шагом лишь отдалялась. Тэхену не хотелось смотреть в отражение зеркала. Только свет включить поскорее и выпить воды. Он дотронулся пальцами до холодной стены, нащупывая выключатель, взглядом невольно зацепился за зеркальную поверхность, и его сердце почти остановилось, потонуло в абсолютной ночной тишине. В отражении за спиной, там, у окна, кто-то стоял. Прятался за шторой, выделяясь за ней. Ким щелкнул по выключателю, не отрывая взгляда от зеркала. Но вместе с ослепляющим глаза светом видение пропало. За шторами никто не скрывался, но руки по-прежнему дрожали. Сердце билось в ушах, оно стучало так быстро и громко. Словно после нескольких чашек крепкого эспрессо и марафона бегом до девятого этажа. Ким включил свет и на кухне, и в коридоре, и ванной. Оглядывался, будто пытался что-то или даже скорее кого-то найти. Достал из холодильника воду и осушил небольшую бутылку в пару глотков. Шум в голове нарастал, колокола продолжали звенеть, разум словно пылал. Тэхён нашел на полке таблетки от головной боли, проглотил сразу две. В ожидании, когда те начнут действовать, вернулся в постель. С холодящим спину опасением выключая ранее включенный повсюду свет. Таблетки, а может, жуткая усталость, последовавшая после кошмаров, позволили Киму провалиться в сон практически моментально. Головная боль и небольшая боль в спине отошли на второй план и не беспокоили вплоть до утра. Вставать совершенно не хотелось, но и проваляться целый день в кровати не выход. Голова напомнила о себе, стоило только парню оторвать ее от подушки. Спина ныла, и Ким подумал, что стоит прикупить компресс. Он раздвинул сиреневые шторы, и его взгляду предстал мрачный пейзаж. Дождь, как помнил Тэхен по прогнозам, не ожидался, но темные тучи провисят за окном ещё до завтра. Ким поправил майку и уже отправился чистить зубы, как встретился взглядом с тем рыжим парнем напротив. Тот стоял без привычного кувшина в руках и просто смотрел на него. Шторы позади него почему-то казались теперь черными. Рыжий поднял было руку, но Тэхен, опередив парня, помахал ему первым. Вот только тот не помахал ему в ответ, он вроде что-то говорил, Ким отчетливо видел, как его губы двигались, а короткие пальцы стучали по стеклу. Отдаваясь ударами в голове, напоминали Тэхёну о ночном кошмаре. Пытаясь не выдать своего ужаса, Ким отошел от окна, подальше от штор, нервно двинулся назад, направляясь в ванну. Если так выражается стресс, которого у Кима никогда раньше не было, то ему не помешает ещё неделя отдыха. А если это, наоборот, от безделья, то парень готов был бежать на работу хоть сейчас. Размышляя об этом за чисткой зубов, он пришел к мнению, что, скорее всего, просто пересидел за компьютером, да и ударился же вчера, что тоже, наверное, повлияло на его состояние. Посмотрел в зеркало, висящее над раковиной, на зубную пасту, стекающую с губ. Смыл её и подставил лицо под прохладную воду. — Убери их, — донеслось сквозь шум стекающей воды. — Убери! Тэхен подскочил на месте, закрыл воду, осмотрелся. Никого за ним, конечно же, не оказалось. Обладателя того голоса не было видно, и вряд ли он когда-нибудь был. Тэхен подумывал сходить к врачу или, может, даже сделать МРТ, с ним явно что-то не так. Кошмары не должны превращаться в явь. Просмотрев интернет-страницы в поисках полезной информации и пройдя пару тестов, выяснил, что является, оказывается, ещё и шизофреником. От подобного открытия только усмехнулся. Как много он, оказалось, ещё о себе не знает. Ничего толкового в умном ящике больше не нашел. Самым разумным по-прежнему считал сходить как можно скорее к врачу. Планы портил только всё же начавшийся на улице дождь и навалившаяся от этого лень. Когда хотелось разве что укутаться в плед и попивать теплый чай. Что Ким и делал, глядя какую-то комедию, найденную в рекомендациях. В наушниках дождя не было слышно, потому парень и не уловил, когда он закончился. Разбавляя день в темных оттенках, на город опустился вечер. Комедия подошла к концу, чай в чашке был давно допит, а встать и сходить за новым не хотелось. Свет, идущий от монитора, немного резал глаза, а стук в дверь совсем не обрадовал. Друзей он вроде не звал, да те и не пришли бы к нему в такую погоду. В животе урчало, и, как бы ни хотелось, пришлось опустить голые ступни на прохладный ламинат и пройти к двери. За которой, к слову, никого и не оказалось-то. Дети, что ли, играются? Или, может, дверью ошиблись и поспешили уйти, осознав? «Не так важно, главное, чтобы больше не тревожили», — тихо цокая, подумал Ким. Температура в квартире, казалось, падала все ниже. Тэ укутался в плед посильнее, сделал чай и понадеялся, что с отоплением тянуть не станут. А то замерзнет ведь или будет вынужден временами ночевать прямо на работе. Там-то у них всегда тепло. Наверное, то, что происходило, раньше показалось бы ему странным. Немыслимым. Никак с его персоной не вяжущейся. Тэхен и понять-то ничего не успел, если честно. Он просто открыл дверь после очередного стука. А за ней увидел того рыжего парня. Запыхавшегося, с чуть влажными волосами, немного искусанными пухлыми губами. Он и слова ему сказать не дал, слегка толкнул в грудь, захлопнул за собой дверь, ухватился за майку, скидывая с ошарашенного Тэхена греющий его плед, и впился прохладными губами в его. Ким стоял пару минут как вкопанный. Никак не мог связать происходящее с тем милым, а скорее странным парнем из окна противоположного дома. А тот попытался углубить поцелуй. Чуть ниже ростом, он тянулся к нему, приподнимаясь на носочках, зарывался короткими пальцами в волосы на затылке. От него пахло дождем и чем-то сладким. В сочетании с его губами казалось, будто это вкус зефирок, что Тэхен так любил в детстве. Что так часто покупала его бабушка. Ким не смог бы объяснить, почему начал отвечать. Притянул его к себе за талию и повел в сторону кровати. Тэхен, правда, не знал, в какой момент он потерялся. Когда он так заблудился? И куда это все теперь приведет? Влажная футболка рыжего полетела в сторону, Тэхен провел по его выступающему прессу руками, облизнул свои губы в короткой передышке между страстными поцелуями. Забил на голоса, спрашивающие его, как давно он ложится в постель с едва, да нет же, совсем незнакомыми людьми? Это ведь не в его характере. Это… Это всё сейчас подождет. За окном выл ветер, стихия бушевала все сильнее. Ким провел языком по шее, кончиком носа — по скуле, руками проскользнул под бельё. Почувствовал, как маленькие проворные пальцы потянули с него домашние штаны. Дождь за окном бил с такой силой, что ещё немного — и разобьет стекло. Ким немного отвлекся на него и понял, что и не дождь это вовсе, а град. Рыжий парень под ним был таким горячим и нетерпеливым. Таким страстным, словно ещё немного— и начнёт оставлять ожоги. Свет, забытый в коридоре, позволял разглядывать паренька лишь на уровне доходящего до них полумрака. В какой-то момент Тэхену померещилось, что град за окном теперь каким-то образом бьет ему по спине. Рыжий парень кусал его за плечо. Казалось, град вонзался в кожу, словно маленькие ножики. Короткие пальцы царапали поясницу. Тэхен опустился ниже, поцеловал вдоль ребер, обвел языком пупок. Уловил протяжный вздох. Внутри разгорался огонь, рыжий под ним полыхал. Цветы на его подоконнике умирали. Тэхен помнил, как видел их сгнившие лепестки. Град стучал, разносился эхом по сознанию. Ким вдохнул его аромат, слизал вкус давно знакомых зефирок. За окном послышался раскат грома. Погода точно сошла сегодня с ума. Свет в коридоре погас, видимо, выбило пробки, не беда. Не имеет значения. Очередная вспышка осветила комнату даже через плотно задернутые сиреневые шторы. Рыжий парень улыбнулся. Не мило. Не заботливо совсем, как казалось Тэхену раньше, глядя на него через окно. И вообще, это совсем не улыбка, а какая-то гримаса злорадства, натянутая на его лицо. А ранее рыжие волосы сейчас скорее были серые. Глаза горели, казалось, такие нежные минутой ранее, они теперь смотрели со смесью насмешки. Маленькие пальцы потянулись к лицу, и кожа Тэхена немела в тех участках, которых они касались. Тело Кима остыло. Температура рыжего, казалось, за секунду резко упала от плюс сорока до нуля. Тэ стало как-то противно. Дурно. Ким приподнялся и посмотрелся в зеркало, сам не зная зачем. В нем отражался он сам, кровать, шторы, мебель и никого более. Спина болела, Тэхену чудились напевы. — Убери их. Сними, — повторяли они. Дурман, сковывающий его сознание, вдруг словно рассеялся. Парень вздрогнул, ужаснулся при виде отражения, соскочил с кровати и, на ходу хватая пальто с вешалки, вылетел из квартиры. Пробежал все девять этажей вниз по лестнице босиком. Почти врезался в подъездную дверь. От тяжелого дыхания, казалось, разрывало легкие. Внутренности словно налились свинцом. Ким толкнул дверь и вышел наружу. За небольшим козырьком моросил дождь, на скамейке у подъезда сидела и мокла какая-то старуха. Тэхен не смог удержаться на ногах, упал на колени. Воздуха не хватало. Сердце. Оно билось вообще? Старуха повернулась к нему изуродованным лицом и прошептала криво перешитым ртом: — В комнате твоей раньше ангел жил, слышал? — Черные нитки, торчащие изо рта, дергались с каждым последующим словом пожилой женщины. Тэхена тошнило от этой картины. — Но ангел улетел оттуда куда-то, — продолжала она, — ты убери зеркала, сынок, как он просит, быть может, вернется тот ангел, — с какой-то иронией в конце добавила старуха. — Убери их! Убери, — разнеслось эхом в голове. Провыло вместе с ветром и падающим с неба дождем. Тэхен задыхался, лежа, скрючившись, на бетонной поверхности. Ему хотелось кричать, он не желал вот так умирать. Ким просыпается все на том же полу, что и в прошлый раз, только сегодня — ногами к окну. Касается ступнями горячей батареи и удивляется, как ещё раньше не проснулся. Топят на совесть, ещё немного— и остались бы ожоги на ногах. Тэхен чуть трясется, садится на месте. Сквозь шторы пробивается солнечный свет. В коридоре горит забытая, видимо, с вечера лампочка. Отражение в зеркале не показывает ничего нового. Тэхен жив, Ким дышит. А то, что было ночью, очередной кошмар, и он снова свалился с кровати. Надо раздвинуть шторы и идти умываться. Солнце режет своим светом глаза, хочется даже зашторить окно обратно. Слишком ярко. Ким щурится, цепляется взглядом за противоположное окно. За ним никого. На подоконнике пусто, окна зашторены плотно, и сейчас парень может их отчетливо видеть: они черные. И никаких занавесок кружевных там не висит. Тэхену становится плохо, его тошнит. Возможно, он отравился или заболел. Ким еле доходит до ванной, склоняется было к туалету, но тошнота вдруг исчезает, и только голова болит немного. Тэ ополаскивает лицо под холодными струями, пытается вернуть былое самообладание. Найти во всем этом логику. Поднимает голову, глядит на себя в небольшом зеркале. Округляет в шоке ещё сонные глаза. Рефлекторно отшатывается, плюет на все и вся и кричит во всё горло. Пальцами в волосы зарывается. В рыжие, почти оранжевые. Чужие, совсем не свои. Под шум воды рвет волосы на голове. Охрипшим голосом шепчет что-то невнятное. Не верит отражению в зеркале, но на ладонях все тот же рыжий клок волос. Но ведь он же блондин, он никогда не был рыжим. Рыжий тот парень, что из окна напротив, но никак не он. Ему рыжий и не идет совсем. И что это? Из крана идет уже совсем не вода, из него вытекают вместе с грязью его светлые волосы. И пальцы у него теперь уже не длинные, короткие. Опять же чужие. И губы с глазами совсем не его. Он толкает дверь ванной, но встречается все с тем же отражением в коридоре. Забегает на кухню, хватает первый попавшийся стул и кидает его в зеркало. Разбивает отражение на осколки, пробегается по ним босыми ногами, оставляя за собой багровые капли. Бьет тем же стулом по зеркалу, что над раковиной. Не чувствуя боли, проходит со стулом в руках в комнату и так и застывает на пороге. Там, на кровати у окна, сидит его бабушка, улыбается ему как-то совсем незнакомо. Тэхену кажется, что та даже злится на него. Поправляет по привычке платок на голове, как при жизни. — Я же говорила, что это комната ангела, — обращается она к нему, как в детстве, — но ангел тот… похоже, улетел. Он, наверное, не выдержал. Никто тут, кроме тебя, жить не должен был. Ангел улетел. Ангел улетел?