В тысячу раз

— Джейн… — услышал он негромкий, будто молящий о чём-то голос за массивной железной дверью и безошибочно распознал безумно знакомую интонацию Лисбон. Снял ноги со стола, отставил в сторону кружку с остывшим уже чаем и спешно поднялся навстречу женщине, чтобы отпереть тяжёлую дверь и впустить агента в своё негостеприимное «логово», куда, кроме Терезы, редко кто осмеливался подняться.  — Привет, Лисбон, — широко улыбнулся консультант, отодвинув грозную дверь в сторону, но обнаружил за ней не очень радостное лицо коллеги. — Что-то случилось? — взволнованно спросил он, за локоть введя женщину в помещение. Она не ответила и молча прошла внутрь, останавившись посреди тёмной комнаты. Раздался глухой стук двери, за ним — быстрый щелчок навесного замка. Мужчина подошёл к неуверенному, отягощённому чем-то агенту и, обхватив её ладонями за плечи, аккуратно подвёл к столу и бережно усадил её на единственный в этом помещении стул.  — Что такое, Лисбон? — мягко спросил он, понизив голос до шёпота, очень боясь за женщину. Она посмотрела на него уставшими глазами. Они блестели в полумраке, но Джейн не мог понять: то блестят недавние слёзы, готовые вот-вот снова вырваться из-под контроля, или маленькие звёздочки, отражённые от уличных огней. Он присёл на краешек старого стола и наклонился ближе, заслоняя свет из окна. В её глазах стояли слёзы, которые она считала позорными, которые ей было слишком тяжело показать ему. Она опустила взгляд, прикрывая глаза. Патрик осторожно поднял её подбородок, чуть касаясь кончиками дрожащих пальцев её лица.  — Что случилось, Тереза? — снова попросил он, назвав её по имени, переживая за то, что она сейчас чувствует. Он хотел, чтобы она поддалась, осмелилась и всё же рассказала ему то, для чего пришла к нему. В тишине громко завибрировал мобильный телефон Лисбон, но она не отреагировала на звонок, терпеливо ожидая, когда он утихет. Быстрым движением руки она смахнула слёзы, предательски вырвавшиеся из тёмных глаз. Мужчина терпеливо вытер большим пальцем солёные капли с другой щеки, ожидая ответа. Он не хотел, чтобы Лисбон страдала. Она неуверенно взглянула на него грустными глазами, молча пытаясь найти поддержку. И он ответил ей долгим взглядом, вселяя доверие в её болевшее сердце.  — Маркус сделал мне предложение, — хриплым от слёз голосом начала она, набравшись смелости и получив доверие близкого человека. Патрик мысленно улыбнулся, с облегчением признавая, что это не такая уж трагедия, да может, и вовсе не трагедия. Его сердце тут же успокоилось и вернулось к нормальному ритму, понимая, что ничего страшного в жизнь этой женщины, к счастью, не произошло.  — Это же хорошо, Лисбон, — шёпотом объявил консультант, не понимая, почему ей так тяжело давалась эта мысль. Она как-то мрачно и разочарованно взглянула не него, обижаясь на непонимание, и его ликование тут же исчезло. Он понял, что причина куда серьёзнее.  — Расскажи же мне, Лисбон, — снова попросил он, не зная, что может так расстраивать коллегу и приносить ей такую нестерпимую боль, которая становилась почти визуальной и вот уже охватывала мужчину в свои цепкие объятия. Агент молчала, пытаясь усмирить своё сердце, пытаясь побороть пульсирующую боль в груди. Ей было страшно. Страшно сказать ему. Сетуя на свою судьбу, подумала, что лучше было бы принять предложение Маркуса и не создавать лишних проблем. Но она не могла просто так согласиться. Не могла согласиться, когда боль разъедала изнутри. Всё же решилась говорить, поняв, что раз уж затеяла всё это, то нужно и закончить. Несмотря на то, что жалела сейчас об этом отчаянном рывке, который, казалось, был хорошо обдуман.  — Я не могу принять его предложение, потому что… — её голос сорвался, дрогнув в тяжёлом воздухе. — Потому что… — снова попыталась она, не сумев сдержать слёзы. Он взял её холодные пальцы в свои тёплые руки, отчего по телу обоих пробежала приятная дрожь. Терезе это принесло достаточно силы, чтобы продолжить. — Потому что я люблю тебя, Патрик, — наконец-то озвучила она мысли, которые давно уже роились в её голове, слова, ради которых она пришла, из-за которых она отказала в предложении, чувства, от которых никак не могла избавиться. Теперь замолчал Джейн, не находя нужных слов. Он не ожидал услышать от неё такие серьёзные слова, которые всегда меняют жизни обоих. Он громко сглотнул и, понимая, что не достоин её, попытался отговорить её от этих мыслей. Но он не знал, что она уже не раз безуспешно пыталась избавиться от них, проведя не одну бессонную ночь.  — Он будет лучше меня, — заметил он, понимая, что это правда. Она взглянула на него, как на предателя. Предателя её чувств. Он сделал попытку объяснить ей, что действительно прав.  — Он подарит тебе 1000 роз, скажет 1000 фраз… о том, что ты одна такая на планете Земля. Вытрет 1000 слёз, залечит 1000 рубцов и ран, которые я оставил тебе в память о наших днях. Он в 1000 раз лучше меня, — постарался он убедить женщину в том, что Маркус подходит ей больше, в том, что он лучше. Патрик признавал это, и ему хотелось, чтобы Лисбон была счастлива и не жалела потом о принятых решениях. Он умело скрывал всегда от неё свои чувства, чтобы не вовлечь её в водоворот отношений с ним, скрывал, чтобы она нашла другого, лучшего, и была счастлива. Но всё оказалось тщетно. Она, поражённая его ответом, с разбитым в клочья сердцем мгновенно вскочила со стула и быстро направилась к выходу, с ужасом понимая, что всё безвозвратно потеряно. Понимая, что она не будет счастлива.  — Лисбон! Постой, Лисбон! — с отчаянным криком сорвался с места Джейн, впервые повысив голос в этом разговоре. Она, напряжённо скрестив руки на груди, замерла у самой двери, делая вид, что остановилась из-за его слов, на самом же деле её остановил замкнутый замок.  — Тереза, я просто хочу, чтобы ты была счастлива, — нежно пояснил мужчина, вплотную подойдя к агенту, но продолжая стоять у неё за спиной. Она резко обернулась к нему, и он испугался гнева, горящего в её глазах, окутанных слезами. Она прикрывала глубокое расстройство, огорчение и боль своей напущенной злостью, чтобы не показаться слабой в её глазах, чтобы не показать, что она уязвлена. Снова завибрировал её мобильник, но она будто не услышала спасительного гудка, который мог помочь закончить разговор и сбежать, унеся подальше истерзанное сердце.  — Я счастлива, когда я с тобой, — надвывно, душераздирающе заявила она, тоже повысив голос. — Я счастлива, когда ты заставляешь меня изменить своё решение в правильную сторону, когда ты говоришь мне что-то сделать, не объясняя зачем, когда ты стараешься не впутывать меня в свои незаконные дела, — не прерываясь, начала она, борясь с отчаянием. — И я меняю решение, потому что ты так хотел, и потом не жалею, что прислушалась. Выполняю твою просьбу, даже не представляя, для чего тебе это понадобилось. И всё равно становлюсь соучастником твоих непристойных задумок, несмотря на твой запрет. Потому что я люблю тебя, Джейн, — почти с мольбой произнесла она и осеклась, боясь, что говорила всё это напрасно. Он угрюмо стоял в пяти сантиметрах от неё, понимая, что его стремление защитить её от самого себя с крахом потерпело поражение. Лисбон оказалась сильнее, чем он мог предположить. Он не слышал сейчас её дыхания и понимал, что она с тревогой ждёт ответа. Ни на секунду не прерывая зрительного контакта, он стоял перед ней, не в силах помочь. Он видел, что женщина уже не изменит своего решения, не сможет обмануть свои чувства, потому что все её многочисленные попытки это сделать провалились, разбившись на мелкие осколки воскрешающей надежды. И он решил тоже сдаться, решил снять замок с запертой намертво двери, где были спрятаны его настоящие чувства. Решил открыться навстречу её искренней любви, которую ощущал и сам.  — Спасибо, что позволяешь мне быть собой, — тихо ответил он, а она нахмурилась, не поняв его неуместных слов. — Я тоже люблю тебя, Тереза, — признался он, понимая, что после этой фразы уже ничего нельзя будет вернуть, ничего нельзя будет исправить. По лицу Лисбон скатилась ещё одна солёная слеза, и женщина прикрыла глаза, отчего Джейну стало сложнее прочитать её мысли. Она тихо плакала, так и стоя у запертой массивной двери, что защищала жильё консультанта, и находясь у открытой двери сердца мужчины.  — Ну, тише, Лисбон, — мягко и слишком тихо проговорил Патрик, обнимая коллегу и крепко, но осторожно прижимая её голову к своей груди, где бешено стучало сердце, наконец-то вырвавшееся из рамок.  — У нас всё получится, верно? — с огромной надеждой спросила агент, позволяя себе выплакаться на груди у любимого человека.  — Конечно, — уверенно подтвердил мужчина, ощущая, как медленно промокает от слёз его рубашка. Её телефон вдруг снова настойчиво завибрировал, взывая к долгожданному ответу. Лисбон нехотя отстранилась и, виновато взглянув на консультанта, достала мобильник из заднего кармана штанов. Джейн ответил ей одобряющей улыбкой, не имея ничего против.  — Маркус, — огорчённо протянула она, хотя Патрик не только сам знал, что это он, но и видел сейчас его имя на дисплее.  — Он в сотый раз звонит тебе, а ты стоишь тут со мной и смотришь мне в глаза, — с улыбкой и даже наслаждением, сказал мужчина, коснувшись её холодной руки. — Ответь ему. Теперь ты знаешь, что сказать, — кивнул он, а в его глазах горели огни счастья. Она покорно приняла вызов, разделяя его ликование, и, даже не став слушать слов Маркуса о его беспокойстве, спешно прервала его, произнеся сочувствующее «прости», а после добавив приятное, но виноватое «я люблю другого», с благодарностью и лаской заглядывая в глаза человека, который с терпением слушал её разговор, с нежностью наблюдая за её счастливыми глазами, в которых горели яркие звезды любви, смешиваясь со слезами радости.  — Всё получится, Тереза, — уверенно повторил Джейн её слова, когда та засунула мобильник обратно в карман.  — Я верю, — с улыбкой ответила она, а её душа расцветала от одного только восторженного взгляда, который она ловила на себе. Мужчина неуверенно притянул её к себе, оставляя на её солёных от слёз губах мягкий поцелуй, в который он постарался вместить все свои безграничные чувства к Лисбон. Она так же робко обняла Патрика в ответ, не позволяя ему так быстро завершить их первый поцелуй. Они верили друг другу. Верили, что всё действительно получится. И всё получится, потому что где есть вера, там есть всё. Перед верой меркнут все достижения разума…