***
— Короче, смотри сюда, Джек, — начала Джуди, перебирая какие-то бумаги или записи, как сам Фрост мог определить по набору звуков, — телефонных номеров у них целая туча, включая личные номера владельцев. Я могла бы назвать тебе их все, но… Ник, хелп ми, плиз! — Хоппс утробно вздохнула, заставив Джека отстранить динамик от уха. — Ты в порядке? — поинтересовался Джексон. — Да, просто закрутилась и уронила бухгалтерию одного пройдохи. Криминальный авторитет. Так вот, буквально вчера управляющая компании приобрела новый смартфон и зарегистрировала сим-карту на себя. Но я полагаю, что он был приобретен не для нее самой, ну — не третий уж точно — а для ее дочери, Рапунцель. — Ну, так чего же ты тянешь, дай мне номер! — потребовал Фрост. — Да, конечно, только сперва пообещай мне, — Джуди громко вобрала воздух в легкие, — что если что-то выяснится, то ты первым делом дашь знать об этом нам. Джек почесал грудь на уровне диафрагмы и мученически поджал губы. Нет, ему не хотелось делиться открытиями. — Ладно. Дай номер. И, эм, спасибо, Хоппс.***
— Хорошо, я ухожу, — бросила Рапунцель проходя мимо комнаты, выделенной для Ханса, как новожителя. Впрочем, стоит быть честными, эта комната была отведена для новобрачных. Но как и было бы разумно предположить, по крайней мере одна сторона была категорически против происходившего в ее жизни. Поэтому девушка оказалась неприятно удивлена, обжегшись прикосновением Ханса к ее локтю. Не выдержав, Рапунцель обернулась, упрямо уставившись в ядовито-зеленые омуты вражеских глаз. — Мне кажется, что ты не поняла условий, — ровным тоном заметил молодой человек, распахивая дверь перед Короной (в девичестве, ох уж это). — Мы теперь женаты, и частью твоих обязанностей является… — Не смей, — Корона нахмурилась, рванула свою руку и ткнула кончиком указательного пальца в грудь мужа, — твердить мне о моих обязанностях, скользкий змей! Я делаю это ради моих родителей и… — Это очень мило с твоей стороны, но, — закатив глаза, юноша зло усмехнулся и, вцепившись мертвой хваткой в запястье Рапунцель, втащил ее в комнату, заперев за собой дверь, — твоя жертва была фактически напрасной, — гадко улыбаясь, он пожал плечами. Рапунцель не хотелось разбираться. Ее сердце танцевало фламенко в горле, и паника долбила в груди и в висках, охочая до нового приступа. Перед глазами двоилось. Мертвенно-темная комната, изорванная редкими лунными бликами, пробивавшимися меж глухих штор, была холодной. Девушка ощущала себя жертвой, загнанной в угол. Ханс сделал к Рапунцель долгий шаг, широко разведя руки в стороны. Девушка подалась назад, попятилась, изможденная пытками страхов. Споткнувшись о пуф, она обернулась, и это позволило Хансу приблизиться еще на шаг. Вскрикнув, Рапунцель увернулась от хвата его пальцев. Игра в кошки-мышки могла оборваться сейчас или продолжаться целую ночь. — Оставь меня, — Рапунцель не узнала своего голоса: огонь, полоскавший в душе, иссушил его, сделал болезненным, тугим. — Умоляю. Спасительная черная дыра, распознанная взглядом во тьме, уводила в ванную. Медленно подавшись в сторону зиявшей черноты, Рапунцель бросилась туда прежде, чем Ханс среагировал. Повернув ключ в двери и с дуру выдернув его, Рапунцель была вынуждена отпрыгнуть от хлипкой преграды, потому что юноша с тихим рыком пнул ее. Не сдержав трепетания внутри, Рапунцель обесточено упала на кафельный пол и закричала так, как не кричала с самого последнего разговора с Готель. Навзрыд. Сопрано. Она хваталась за лоб и старалась себя унять, но все накопившиеся фобии просились наружу, замаскировавшись под слезы. — Эни, мэни, мани, мо, Хватай свою леди за пальцы, Если закричит — не отпускай, Эни, мэни, мани, мо…© — напевал тихо Ханс, продолжая сидеть под дверью и накручивать нервы жены на вилку. — Ты хочешь знать, почему в действительности это происходит? — залебезил юноша, и его раскатистый смех обрушился на Рапунцель, подобно оглушающей лавине в тихих горах; девушка зажала свой рот, чтобы не пикнуть. — Тебе нужно только выйти по доброй воле, и я расскажу тебе о том, какие твои родители ублюдки на самом деле. — Я не верю ни единому твоему слову, — грозно рыкнула Корона. — Ты все еще можешь исправить положение, детка, — принялся штопать Ханс; Рапунцель стукнулась локтем о свое бедро, и тут вспомнила о смартфоне, который подоткнула за пояс под платье. Быстро вытащив телефон, девушка с ужасом поняла, что ей некуда звонить, некого просить о помощи, потому что список контактов оказался предательски пуст. — Я все равно отворю эту дверь. По своей воле или нет, но ты покинешь ту комнату. И если по собственной, то я тебе еще и расскажу одну интересную историю о наших семьях в более умиротворяющей манере. Хотя впрочем… Тошнота, подступившая к горлу, напомнила о том, что Рапунцель оккупирована. Что выхода нет. Что кричать хочется еще и еще, до срыва голоса. Слезы высохли, стянув кожу. Рапунцель неловко, игнорируя дрожь в коленях, поднялась с пола, сбросила пышную юбку, оставшись в нижней, для танцев. Уперевшись несгибающимися руками в бортики раковины, девушка посмотрела на свое отражение. Четыре вдоха-выдоха. Послышалось, как Ханс оттолкнулся от двери. Все струны в душе Рапунцель панически дернулись и лопнули. — Так что, точно нет? Рапунцель открыла воду и ополоснула лицо. — Ты знаешь, у меня вообще-то здесь тоже есть ключ. Вот смотри, я просто вставлю его в замок, — Рапунцель встрепенулась, заслышав шаркающий звук движения в скважине. — Стой! Нет, — прижимая к груди дрожащие руки, Корона посмотрела на ту единственную преграду затаив дыхание. Через мгновение девушка стала судорожно искать пути к отступлению, но перед глазами маячил только телефон. Схватив его, Рапунцель закусила губу и принялась быстро соображать. Диктофон. Диктофон. Включив запись, Корона уперлась поясницей в раковину и едва выпустила аппарат из рук, как дверь распахнулась, представив запуганной жертве ее персонального хищника. Девушка рассудила, что если чего-то не миновать, так хоть пусть имеются какие-то доказательства происходящего безумия. — Ты играешь неправильно, — с каменным выражением лица бросил молодой человек. В полумраке Рапунцель успела заметить только занесенную над ней руку прежде, чем разорвавший тишину звонкий удар отозвался болью в щеке. Девушка согнулась вдвое и сплюнула кровь, обжегшую язык. Уголок сухих губ защипало. Прикоснувшись к нему пальцем, Рапунцель свезла немного крови и поморщилась. — Подонок, — задыхаясь от гнева, прохрипела Корона. Ханс равнодушно хмыкнул, стискивая оба запястья Рапунцель и рывком заставляя ее покинуть ванную. Истошный вопль боли и отчаяния наполнил чашу его удовольствия, даже пощекотал нервишки. — Я хочу с тобой ночь откровений, — серьезно заявил он, вновь настигая порывавшуюся сбежать девушку и пленяя ее за талию; Рапунцель задушено пискнула, но воздух покинул ее рвущиеся от колик легкие вследствие болезненного удара спиной и головой об изголовье кровати. Сжавшись в комок и попытавшись контролировать посыпавшиеся из глаз искры, Корона придержалась за ушибленный затылок. Сил оставалось слишком мало, да и рассудок мутился. — Зачем? — крепко сцепив зубы, простонала Рапунцель, чувствуя захват чужих пальцев на своей шее и импульсивно выравниваясь в спине. Девушка неосознанно впилась ногтями в руку мучителя, но тот даже не шикнул, ставя под вопрос свою человечность окончательно. — Ты мне с рождения принадлежишь, — отозвался в самые губы девушки юноша. — Есть документально заверенный контракт между твоими родителями и моими, согласно которому они обязаны были отдать тебя за меня… точнее, мне, — Рапунцель коротко дернулась, когда длинные пальцы перестали душить и скользнули вниз, пересекая ключицы, к ребрам. — Ч-что? — Рапунцель хотела быть уверенной в том, что диктофон это слышит, и что ее очередная жертва, черт ее дери, не напрасна. — Я просто хочу посмотреть, как ты будешь жить с пониманием, что родители без зазрения совести продали тебя, чтобы их компания могла успешно развиваться. Даже при условии, что она официально переходит ко мне при условии их смерти и, — Ханс окинул Рапунцель игривым взглядом, полосуя атласную кожу девушки полудугами своих прикосновений, — твоей в лучшем из вариантов. Весь этот суд, любовь, которыми тебя кормили — это фарс. Готель должна была обесточить тебя и отдать добровольно даже без тупых акций побегов. Теперь ты знаешь почти все, — Ханс замолк, уперевшись руками в подушки по обе стороны от плеч Рапунцель. — А как там теперь, интересно, твой дружок? Danger. Danger!***
— Тихо, я звоню! — заорал на весь Милан Фрост, прикладывая телефон близко к своему уху и слушая гудки нетерпеливо, часто облизывая губы; Мерида обвила торс Джека обеими руками, преисполненная желания отказать себе в страхах перед будущим. Джек усмехнулся, пощекотав шею Данброх, отчего та кротко рассыпалась в смешинках. Гудки нагнетали. За окном была глухая ночь, но Астрид и Флинн до сих пор не вернулись с матча. Иккинг сидел на кровати рядом с Моаной в напряженном ожидании, чувствуя глубокую брешь в своей броне, где-то на уровне груди. И эта сжирающая тревога перерастала в пожар бешенства, которому нужен был один малый выход. — Рапунцель, — приглушенный болезненный стон, — слушает, — шепот был настолько угнетенным и пустым, что Джек сперва растерял всяческие слова приветствия, которые с трудом итак запоминал. — Кто это? Джек осторожно коснулся лба Мериды губами, натянулся по струнке и улыбнулся, стараясь держать ситуацию под контролем. — Пунцель, здоров! — весело приветствовал подругу Фрост; по ту сторону послышался грохот попадавших склянок или бутылочек. — Джек? — ужаснулась (даже так?) Рапунцель, и ее голос окончательно дрогнул. — Джек, — простонала она, срываясь. — Хей-хей, успокойся! Успокойся! — Иккинг подорвался с кровати и сел за стол напротив, сдвинув чертежи в сторону; Мерида вытянулась, выпучив глаза. Джек только потупил взгляд и вытянул указательный палец перед собой, заставляя всех молчать. — Боже, Джек, это так ужасно! — сипела Рапунцель то громче, то тише. — Я была вынуждена выйти замуж, боже, боже, боже! — теперь и Джек сидел с таким видом, словно узрел труп. — Они делают ужасные вещи. Они продали меня по контракту, и я оказалась в ловушке. Господи, мои руки дрожат так, словно я подняла бензовоз. — Осади! Ты должна подышать ровно и быть четкой и краткой, — спокойным голосом заверил Джек. — Я… я пришлю тебе одну аудиозапись. Только молю, не дай Иккингу это услышать. Пожалуйста, сделай с этим что-нибудь. Не позволь кому-то еще пострадать, умоляю. — Пострадать? — на выдохе вторил Фрост. — Скажи, ты будешь в Париже еще долго? Или же как долго? — оборвал Джек, чувствуя в голосе Рапунцель новую волну паники. — Завтра он едет в Верону по вопросам компании. Но это неважно, ты не понимаешь, он не настроен оставить меня в… О, нет, — дыхание девушки принялось сбиваться, — он идет. И вызов разорвался, сломав какую-то тростинку надежды. Джек осознал всю гибельность обстоятельств только взглянув в широко распахнутые глаза Иккинга: там назревал немой ужас и самый настоящий внутренний конфликт.