Mistress/Любовница.

«Он всегда был невозмутим. Когда я билась в истерике, кидалась посудой и уходила, на его лице была лёгкая раздражённость, которую он притуплял, и, схватив меня за руку, бросал на кровать и говорил „Дура“ И я прекращала. Не потому что понимала всю абсурдность ситуации, не потому что он был прав. Я просто боялась, что он уйдёт. Потому что ему было к кому уходить.» — Я бы убрала немного длины и сделала разрез на правой ноге. Потому что платье получается достаточно закрытым спереди, и очень открытым сзади, нужна гармония. — Глория задумчиво смотрела на меня и теребила в руках очередную булавку. Она развелась с мужем пару недель назад. Он изменил ей, точнее изменял около трёх лет. На очередной примерке она не выдержала и начала плакать прямо передо мной. Именно тогда она мне всё и рассказала. — А не будет слишком откровенно? — Нельзя прятать красоту. И я совсем не беру в голову, что платье может быть откровенным. На самом деле, я люблю открытые вещи. — Тогда аккуратно снимай платьице и можешь быть свободна. Я постараюсь сделать его быстро. Удивительно, как она может улыбаться, когда внутри всё рвётся. Я восхищаюсь женщинами, которые, отведав вкус предательства, встают на ноги и идут дальше. Есть два варианта: это либо убивает, либо закаляет. В случае с Глорией я рада, что она выбрала второй. В первом случае я бы потеряла отличную портниху. Сев в машину, я посмотрела в зеркало. «Тебе нужно больше сна, дорогая.» — пробубнив себе под нос, я тяжело вздохнула. Всю жизнь все от меня чего-то ждали: примерного поведения, высокую успеваемость в школе, закрытую сессию в универе на отлично, инициативу, активность, вкусного ужина, верность, внимания. Единственный, кто от меня ничего не ожидал — это я сама. До определённого момента в жизни, я, по сути, плыла по течению. И только сейчас я начала осознавать, что это было моей самой большой ошибкой. Припарковавшись возле многоэтажного здания, я вышла из машины и направилась ко входу. И стоя в лифте, ожидая, пока он закроется, я прикрыла веки и захотела закричать. Поразительно, как за столь короткое время всё то, что давало мне силы жить, вдруг стало убивать меня. Как вдруг я стала последней тварью в глазах людей, которые мне были так дороги. Но самое страшное то, что мне наплевать. Двери лифта не успевают закрыться, как мужская рука останавливает их, и, подождав, пока они откроются, в помещение заходит мужчина. Пару секунд я стараюсь не смотреть на него, а потом вовсю пялюсь на его профиль. У него был ровный нос, чуть пухлые губы, кажется, карие глаза. Резко развернувшись ко мне лицом, он окидывает меня оценивающим взглядом. Я ухмыляюсь и протягиваю руку к его волосам, медленно поправив выбившуюся прядь. — Так лучше. — спокойно произношу я. Увидев на экране 21 этаж, выхожу из лифта и направляюсь к своей квартире. Мне нужен сон. Именно сейчас. По пути к кровати я начала скидывать туфли и остальную одежду. Оставшись в одном нижнем белье, я упала на кровать и посмотрела в окно, вечерний Нью-Йорк казался мне до боли чужим. Так бывает, когда-то родное становится чужим. «Я сама себе ад» — последняя мысль в голове, перед тем как отключиться. — Мисс, это вам, распишитесь, пожалуйста, здесь. — курьер протянул мне лист и ручку. Быстро расписавшись, я подняла корзину с цветами и пошла на кухню. Еле как поставив её на стул, я налила себе сока в стакан и посмотрела на цветы. Это определённо не он. Он знает, что я не люблю белые розы. Интересно, сколько их там? 71? 81? 91? Точного ответа я не знала, а считать нет желания. Заметив открытку между роз, я поспешила открыть её и пробежаться по строчкам. «Так определенно лучше».