Тьма твоя будет вечной

      Хан кивнул своему размытому отражению в глянцевой дверце стенного шкафа напротив. Довольно усмехнулся. Кэрол никогда не обманывала его надежд, ни за год их совместной службы в 31 отделе, ни после приснопамятной встречи на Энтерпрайзе. Дочерью своего отца мисс Маркус не была только в одном. И это «одно» было тем немногим, что было в липовом офицере по науке — настоящим. И тем, что делало её в чем-то схожей с самим Ханом. Она фанатично, до звериного упрямства была готова защищать всех, кто носил униформу Звездного Флота. Защищать от того, что она сама посчитала опасным или не справедливым. Так было и на Энетерпрайзе, когда дочь не раздумывая пошла против собственного отца, забыв в один миг и родственные чувства и субординацию. Это было очень полезным, почти генетическим качеством. Хорошему семени нужно лишь дать благодатную почву и немного заботы. Потом останется собрать обильный урожай.

***

      Голограмма, спроецированная планшетом, раскрылась над столом, едва пальцы Хана коснулись тачскрина. Чужая система, безымянной пока еще звезды, зависла в пространстве. Маркус был серъезным противником, настолько, что первый свой бой Федерации аугменты проиграли. Но Хан всегда оставлял для себя запасной аэродром. Так было триста лет назад, когда он оказался единственным из улучшеных правителей Земли, у кого оказался не только аэродром, а целый космодром и способный взлететь с него корабль. Так будет и теперь. Адмирал просчитался в одном — не стоило отправлять его на дальние миссии, полагаясь лишь на следящие устройства и хорошо промытые мозги. Как и не стоило посылать за ним его же собственное детище — «Возмездие».       «Кэрол, Кэрол… Слишком одаренная для не аугмента девчонка, в этом ты права. Нас было слишком мало. Но ваши же технологии исправят этот досадный момент». — Хан улыбнулся своим мыслям и со странной нежностью провел ладонью над мерцающей лазурью планетой, будто прикрывая её от всех невзгод. Эдемский сад, когда-то так удачно им найденный, пока еще был пуст, но скоро его обитатели займут свои места. А он займет свое, став сразу и творцом и стражем врат нового и совершенного мира.