15 октября 1919 года
Больше всего Клаус Майклсон любил «ЛаМотт» в первой половине дня, когда заведение было закрыто для посетителей, и внутри царил столь желанный покой, нарушаемый лишь тихими звуками джаза. Мужчина давно завел себе привычку приходить сюда каждый день на час и погружаться в тишину этого места.
Все считали, что Клаус просто уделяет внимание своему легальному бизнесу, что нельзя было назвать ложью: дела в «ЛаМотте» шли как нельзя лучше, и все это было заслугой Никлауса. И все же, он черпал наслаждение от пребывания в клубе в это время суток гораздо больше, чем давал знать кому бы то ни было из семьи.
В его тайну был посвящен лишь Марсель Жерар, джазовый музыкант, что играл в «ЛаМотте» каждую ночь, и репетировал каждый день. Несмотря на разное положение в обществе, происхождение и образование, Марселя и Никлауса связывали никому не понятные тонкие узы дружбы.
Вначале Клаус тяготился присутствием Марселя во время его «молчаливого пребывания» в «ЛаМотте», потом научился его не замечать, со временем привык, да так, что Марсель и его музыка для Клауса стали неотделимой частью настоящей сущности клуба. И как-то раз, будучи расположен к разговору по душам, Клаус, за неимением другого собеседника, заговорил с Марселем…
…и как же он был удивлен, обнаружив в бедном пареньке, которого подобрал с улицы и дал возможность играть в своем клубе, что-то… а впрочем, и сам Клаус бы не мог объяснить, что же такого он нашел в Марселе. Словом, они подружились.
- Тяжелый выдался день, мистер Майклсон? – обратив внимание на задумчивость своего босса, спросил Марсель.
Клаус оторвался от телеграммы, в которой его человек из Вашингтона сообщал, что в течение ближайшего времени Акт Волстеда будет принят и Сенатом и обеими Палатами. Сфокусировав взгляд на музыканте, Клаус только растянул губы в полуулыбке и промолчал. Марсель был осведомлен о теневом бизнесе своего босса и его семьи, но в детали его никто не посвящал.
- А стоит ли жить ради легких дней, Марсель?
Марсель понимающе улыбнулся и оставил свои расспросы. Клаус откинулся на спинку дивана и жестом попросил музыканта что-то ему сыграть.
Целительные звуки музыки полностью завладели сознанием Клауса, вытесняя оттуда заботы о «бизнесе», сомнительном ухажере Ребекки, который еще, бесспорно, доставит проблем, об угрозе в лице Джо Массерии. Подозрительно прищурившись, Клаус прислушался к мелодии, наигрываемой Марселем.
Совпадение?
Он посмотрел на музыканта и встретился с его довольным взглядом.
Специально заиграл, наглец.
- Вижу, что ты, Марсель, хочешь поговорить о мисс Маршалл?
Тот, разыгрывая святую невинность, отложил саксофон в сторону и сказал:
- Так ведь это вы о ней только что заговорили.
- И сто лет бы еще не говорил, если бы ты не заиграл мелодию, под которую мы танцевали.
Марсель насмешливо выгнул бровь и улыбнулся. Это уж совсем вывело Майклсона из себя, и он рявкнул:
- Я не желаю разговаривать о мисс Маршалл! В последнее время вокруг меня все разговаривают о мисс Маршалл. Я видел эту особу два раза в жизни, но вынужден слушать о ее персоне вот уже неделю!
В жизни Клауса в последнее время стало слишком много Хейли. После помолвки он отправился на пару дней в Батон-Руж по делам, а по возвращению обнаружил, что в семейном поместье не смолкают разговоры о его невесте. Ребекка два раза приглашала Хейли выбраться в город, и теперь на все лады восхваляла
эту особу. А после того, как Майклсоны и Маршаллы пересеклись на приеме высшего общества, каждый член его семьи считал своим долгом поделиться с ним своим мнением касательно Хейли. Это неимоверно раздражало, особенно если учесть, что сам Клаус еще никак не мог дать характеристику своей невесте.
Марсель, внимательно наблюдавший за каждой эмоцией на лице Клауса, лениво пожал плечами:
- То есть поздравлять с помолвкой, видимо, излишне?
- Твоя сообразительность не знает границ, мой друг.
Настроение было испорчено, и ни любимый коктейль «Саутсайд»
*, ни гаванские сигары, ни отменный джаз не способны были спасти ситуацию. Словно в насмешку над Клаусом, входная дверь распахнулась, и в клуб влетел младший из братьев, Кол Майклсон.
- Ник, а что это у тебя так тоскливо? Жизнь бьет ключом снаружи, а ты зарылся в клубе, когда тут все вымерли. Пошли с нами!
С растущим раздражением, Клаус смотрел, как Кол выхватывает стакан у него из рук и выпивает залпом весь напиток.
- Кто-то должен работать здесь днем, когда
тут все вымерли, чтобы ночью
жизнь здесь била ключом. – Передразнил брата Клаус. – И с кем это,
с нами?
- С Ребеккой и твоей невестой, - Кол запустил руку в портсигар брата и вытащил сигарету. Заметив убийственную ярость на лице Клауса, он невинно добавил: - Я посчитал себя ущемленным, ведь все семейство имело честь лицезреть твою избранницу, а я был лишен этого удовольствия.
Марсель безуспешно пытался подавить смех, а Кол продолжил, откровенно издеваясь:
- Твое счастье, что я твой брат, иначе мисс Маршалл уже была бы моей невестой.
- Кол, ты женат. – Выдавил единственную реплику, на которую был способен сейчас Клаус.
- Хм, да… Тебе еще и в этом повезло. – Кол театрально снял перед братом шляпу и поклонился. – Итак, ты составишь компанию своим младшим брату и сестре, а также тоскливо ждущей тебя невесте?
Воображение напрочь отказывалось рисовать мисс Маршалл «
тоскливо ждущей». Пусть Клаус и видел ее дважды в жизни, но был уверен, что это не про нее. И тут мозг схватился за совершенно другую мысль:
- Ждущей? Они что, здесь?
- Конечно! Сидят в машине перед входом, ожидая своих героев. – Кол растянул губы в мальчишеской улыбке.
- Только не говори, что обещал меня привести, - подозрительно тихо прошипел Клаус.
- Я не настолько бестактен, как ты думаешь, братишка. – Нахмурился Кол и сразу как-то подобрался. Уже серьезней, он добавил: - У меня к тебе дело.
Так как Клаус выжидающе молчал, младший брат заговорил:
- Матрангас
* готовы нам заплатить, если мы пристроим в «ЛаМотт» на декабрь их музыканта.
- Нет.
- Братишка, но они готовы заплатить хорошие деньги! – запальчиво вскричал Кол.
- И благодаря моей невесте, которая тебе так понравилась, - последнее слово Клаус почти выплюнул, - деньги от доживающего свой век мафиозного клана нам не нужны.
- Ник, я уже…согласился. – Кол опустил голову и уставился на свои двухцветные ботинки с перфорацией.
- Повтори, - медленно растягивая гласные, прошептал Клаус.
- Я уже согласился!
Повисла напряженная тишина, которую нарушало лишь разгоряченное дыхание двух мужчин. Никлаус растянул губы в хищном оскале и театрально развел руки в стороны:
- Слышишь, Марсель? Итальяшки хотят заменить тебя своим протеже. Как думаешь, что мне стоит сделать?
Марсель, явно смущенный, из-за того что стал свидетелем братской ссоры, пожал плечами:
- Мистер Майклсон, как вы решите…
- Вот! – перебил его Клаус. – Слышишь, Кол? Даже Марселю известно, что здесь, в
моем клубе, решаю я! Как ты посмел принимать решения о моем легальном бизнесе, втянуть сюда мафию?
- Ник, но я ведь не могу вернуть деньги. Даже накинув сверху процентов тридцать… это ударит по нашей репутации.
- Я рад, что хоть это ты понимаешь.
- Но, что тогда делать будем?
- У нас есть лишь один выход. – Лениво растянулся на диване Клаус. Он усмехнулся, заметив взгляд, полный надежды, брошенный Колом на него.
- Ты согласишься?
- Нет, я уже сказал. Я о другом говорю. Проблема, в сущности, не в матрангас, а в этом музыканте. Нет музыканта…
- … нет проблемы! – Кол хищно улыбнулся; глаза его загорелись нездоровым огнем. – Я не здесь оставил вчера свой Пулли?
- Он в моем кабинете на столе. Потрудись больше не забывать свой пулемет в моем клубе.
Когда Кол, насвистывая простенький мотивчик, ушел, Марсель, в шоке от того, как легко в этом городе оказаться убитым, спросил:
- Неужели нельзя было пристроить этого музыканта в нашу программу?
- Конечно, можно было. Однако нельзя позволять младшим братьям принимать решения за тебя.
***
Хейли задумчиво листала журнал дамских мод, пытаясь представить себя в этих нарядах. Потерпев поражение на десятом эскизе подряд, она с досадой отбросила журнал на пол, вскочила с кровати и удобно устроилась на подоконнике открытого окна, наблюдая, как закат разукрасил вечернее небо Нового Орлеана.
Подобно многим женщинам, Хейли любила красивую одежду и с удовольствием и воодушевлением баловала себя обновками гардероба. Однако, невинное замечание матери, что нужно сменить гардероб, поставило Хейли в ступор.
Как одеваются замужние дамы? Более того, жены гангстеров? А если точнее, то, как
нужно одеваться жене Клауса Майклсона?
Пример матери, жены гангстера, не приходил Хейли на ум. Когда дело касалось Никлауса, логические размышления давались девушке с трудом. Их сменяли голые эмоции, в большинстве своем разрушительные.
Рубин ее обручального кольца поймал луч вечернего солнца и ослепил девушку. Она задумчиво выставила вперед руку и начала рассматривать подаренное украшение.
Хейли охватила легкая волна недовольства и непонимания. Не то чтобы она хотела общаться с Клаусом, нет…
Но ей было бы спокойнее, если бы она хоть немного узнала его перед свадьбой. Пока что она раззнакомилась со всеми Майклсонами, кроме своего будущего мужа.
Ребекка оказалась замечательной, веселой девушкой. Именно о такой сестре Хейли всегда и мечтала, поэтому с удовольствием встретила инициативу сестры Клауса начать общение. В Ребекке, несмотря на ее порой нарочито смелые высказывания, сквозил какой-то налет невинности, который хотелось в ней защитить. За время их короткого общения Хейли поняла, как сильно Ребекка любит Клауса – казалось, сильнее, чем остальных братьев, - и если он способен был заслужить такую чистую любовь сестры, значит должно в Клаусе быть что-то хорошее. Такие мысли немного утешали Хейли.
Элайджа был очень галантен и покровительственен. На приеме Хейли сбилась со счета, сколько раз этот Майклсон предложил ей не стесняться и говорить ему, если Клаус вздумает ее обидеть. Элайджа обещал ее защищать. Такие речи немного пугали Хейли, так как давали понять, что в будущем ей все же что-то будет угрожать, с другой стороны утешали потенциальным наличием защитника. Слова Элайджи были очень убедительными, поэтому, когда он говорил Хейли, что все будет хорошо, девушка ему верила.
А сегодня Хейли встретила Кола… Младший брат был похож на вечного ребенка. Правда, на ребенка с пулеметом наперевес. Кол долго смеялся над ней, когда она предположила, что в чехле для гитары лежала
гитара. На ее вопрос, играл ли он на этом инструменте, тот ухмыльнулся, сказал, что в какой-то мере это можно назвать игрой и открыл чехол, продемонстрировав ей пистолет-пулемет с 50-зарядным барабанным магазином.
Хейли как сейчас видела его горящие глаза, когда он любовно провел рукой по стволу пулемета. Нельзя сказать, что эта картина ее испугала, скорее заинтриговала.
Тут девушка вспомнила, что не видела Финна со дня своего приезда. Хейли отчетливо видела перед собой его пустой взгляд и сжатые в тонкую линию губы, которые кричали красноречивее многих слов. Все ли у него хорошо? Финн напоминал Хейли ее умершего брата Генри, и его отрешенность от всего мира неприятно холодила сердце.
- Мисс Маршалл, вам пришла посылка, - голос горничной отвлек Хейли от тревожных размышлений. Девушка удивленно вскинула голову и протянула руку:
- Давай сюда, от кого это?
- Не знаю, мисс. – Горничная смущенно вручила посылку Хейли.
Девушка поспешила ее поблагодарить и торопливо разорвала почтовую бумагу. Внутри, на крышке коробки лежал конверт. Хейли вытащила оттуда карточку. Размашистым почерком была написана одна фраза:
«Мисс Маршалл, я приглашаю вас в оркестр, где все играют на наших инструментах»
Уже догадываясь, что лежит в коробке, Хейли все равно ахнула от удивления, когда в руку ей лег револьвер. Первое, что отметила девушка, это каким тяжелым и холодным он был. Мозг, шокированный реальностью, переваривал эту мысль минуты три.
Затем любопытный взор различил на рукоятке фирменный знак «Кольт», а пальцы уже следовали за дорожкой, проделанной взглядом. Подушечка пальца обводила каждый выступ, каждый изгиб, шероховатость рукоятки.
Голова Хейли закружилась, и ей показалось, что револьвер сейчас выскользнет из рук, упадет на пол и выстрелит прямо в нее. Испугавшись, она торопливо спрятала оружие в коробку, а коробку засунула под кровать.
Взгляд упал на зеркало; Хейли остановилась и внимательно всмотрелась в свое отражение. Ее била мелкая дрожь, а зрачки…расширились так сильно, что Хейли стала похожа на наркомана. Глаза горели неестественно ярко.
Девушка попыталась выровнять сбившееся дыхание. Ей стало страшно. У нее в руках было оружие. Но испугалась Хейли не этого. У нее в руках было оружие…
и ей это понравилось.
