Ученик во всём

— Даже не думал, что мы можем вот так встретиться, — Семён немного наклонился к Антону и, не прерывая зрительный контакт, медленно вытащил меню из-под немного трясущихся рук ошарашенного парня. Антон ничего не понимал, а в голове были уже не мысли, а фоновый оглушающий шум. Парень просто не верил, что вот он — Семён — сидит напротив него. Его чёрные как смоль волосы, карие глаза, легкая небритость. Довольно знакомая чёрная футболка, а поверх синяя клетчатая рубашка, которую он когда-то ему подарил лично. Антон не мог, просто не мог на него смотреть спокойно. Нога непроизвольно начала дёргаться, а руки трястись. Выдавить из себя хоть словно у Шастуна тоже не получалось. Он просто сидел. Сидел и ждал, что Семён будет делать дальше. — Ну, птичка моя, чего же молчишь-то? Я хочу послушать, как ты щебечешь, — у Семёна в глазах взрывались фейерверки. Он давно не видел Антона, и был рад такой встречи, хоть и знал, что это не взаимно. — Я… Я не могу — Антош, прости меня за всё, — Соколов сделал максимально виноватое лицо, дотронувшись кончиками пальцев до руки Антона. От неожиданности Шаст вскочил с места, задевая головой низко висящую лампу. Семён не упустит такой шанс и не отпустит Шастуна. — Сядь! — сильная рука потянула Антона обратно на диванчик. — Не трогай меня! — кажется, именно в этот момент парень всё же понял, что происходит. Именно в этот момент он вспомнил всё, абсолютно всё, что было между ними. Держи себя в руках, тряпка ты половая — Тише, котик, я не желаю тебе зла. — Ты? Не желаешь? — наглости в этом парне было ровно столько же, сколько в Антоне ненависти и злобы в данный момент. Он не хотел даже слушать, что ему ответят, он просто хотел встать и уйти. — Неужели ты всё ещё на меня обижаешься? — Я ненавижу тебя. — А я люблю тебя. Ты никого не любишь, бездушная ты тварь — Ты бил меня, унижал меня, — Антон тыкал пальцем по столу, а на глазах начали появляться слёзы. Он говорил все это предельно тихо, чтобы его мог слышать только Семён — насиловал меня. — Просто ты очень сильно меня возбуждаешь. — Просто ты говно, каких свет не видел. — раньше бы за подобные высказывания Антон уже лежал на холодном полу с разбитой скулой или носом. Хотя, Соколов всё же не совсем смог удержать в себе зверя и просто стиснул руку Антона настолько сильно, насколько мог. — Мне больно, блядь, пусти! — почти сразу Шаст вырвал свою руку и спрятал её в карман пальто. Антон больше не намерен здесь находиться, особенно в компании этого человека. Он резко выскочил из-за стола и быстрой походкой направился к выходу, попутно заматывая на себе шарф. Он оглядывался назад, смотрел на Семёна. Боялся, что тот пойдёт за ним, но он лишь сидел на своём месте и провожал взглядом Антона. — Ещё увидимся, Антош! *** Я не видел перед собой ничего. Мчался куда-то по бетонной дороге, не замечая, что вокруг меня происходит. Слёзы, опять эти грёбанные солёные слёзы Как же ты жалок Я жалкий, я не могу держать всё в себе, я слишком слабый. Сейчас я не хотел быть один, мне нужен был человек, с которым можно было бы поговорить, который бы мог мне помочь и понять меня. Потянувшись к карману, я достал телефон и, не думая, нажал на вызов возле имени «Арсений Сергеевич». Зачем ты ему звонишь? Только проблемы ему создаёшь Да, пожалуй, я слишком много создаю ему проблем. Когда пошли гудки и спокойное «Алё», я скинул вызов и убрал телефон обратно в пальто. Я не могу вот взять и рассказать всё Моё лёгкое бренное тело всё ещё перемещалось где-то по городу, а телефон неумолимо разрывался от настойчивых звонков и смс. Я забрёл в парк, где как раз сегодня встречался с Аней. Ноги уже не держали, надо было присесть на лавочку. Нужно успокоиться. Телефон всё так же продолжал оповещать о пропущенных звонках. Голова снова начала работать от прилитой в неё горячей крови и свежего воздуха. Ещё один звонок от Арсения, на который в этот раз я ответил. — Да? — Шастун, блин, почему ты не отвечаешь на звонки? — голос на другом конце был нервным и немного охрипшим. — Что могло с тобой опять произойти за последние четыре часа без меня? — Вы можете приехать? — кажется, Арсений понимал, что что-то случилось, а поэтому не накричал на меня. — Где ты сейчас? — Парк у школы, знаете? — Через двадцать минут буду. Я жду *** Что, блядь, с этим Антоном не так? Только такие мысли посещали мою голову, пока я ехал за этим подростком в парк. Уже через пятнадцать минут я прибыл на то место, где Шаст должен был меня ждать. В дали было трудно не заметить такого высокого парня. Он одиноко сидел на пустой скамейке, поджав под себя ногу и спрятавшись в своём шарфе по глаза. Я буквально подбежал к нему, но со стороны Шаста особой реакции не последовало. — Арсений Сергеевич… Не говори таким голосом со мной — Антош, что случилось? — перед парнем я присел на корточки и снизу вверх смотрел на него. Я заглянул ему в глаза и увидел, что он плачет. Прямо сейчас захотелось его обнять, но я этого не сделал. Не здесь. — Холодно тут. Можно сесть к вам в машину? — Конечно можно, — мы оба поднялись. Я аккуратно убрал своей рукой небольшие капли с красных щёк Антона. После этого «действия» они стали ещё краснее. Я не торопился убирать свою ладонь, да и сам Антон, видимо, не заметил, как прильнул к ней. Такой горячий Обхватив своей рукой Антона за талию, я направил его в сторону своей машины. Через пальто я чувствовал тяжёлые вздохи Шастуна. Он немного завалился на моё плечо ища опору, а я не мог ему отказать в этот момент. Ты не можешь отказать себе Дойдя до машины, Антон сел на переднее пассажирское сиденье, а я занял водительское. Краем глаза заметил, как он дышал в руку пытаясь согреться. На улице и правду к вечеру сильно похолодало. Будет не хорошо, если он ещё и простудится, поэтому я потянулся к включателю печки, и уже через секунду она зашумела, впуская в салон тёплый воздух. Мне не хотелось торопить Антона, да и сам я никуда не спешил, поэтому какое-то время мы сидели молча и лишь иногда посматривали друг на друга. Я даже не мог представить, что с ним могло произойти за такой короткий промежуток времени, но поток моих мыслей был прерван тихим голосом со стороны пассажира. — Скажите, Арсений Сергеевич, — Антон немного замялся, но всё же продолжил, — вы не знаете ничего о Семёне Соколове? Шастун, только не это — Вообще-то знаю его, он же в том году закончил одиннадцатый класс, и этот последний год он ходил на мои занятия. — Тогда, вы должны знать, что случилось в декабре, да? Я прекрасно был осведомлён, что произошло в декабре, на кануне Нового Года и каникул. Признаться честно, сам не видел. В те последние дни я отсутствовал по причине болезни, но слухи всё же дошли в самых ярких подробностях. До последнего не верил, что подобное могло случиться. — Не совсем. И дураку бы было понятно, что Антону неприятно об этом говорить. Я его понимал, но так же должен был услышать это и от него лично. — Мне страшно. — моя рука легла на руку Шастуна, и я почувствовал какое-то странное, всё сильнее обхватывающее изнутри, чувство тепла. Большой палец поглаживал костяшки худой руки. — Не бойся, я с тобой. Антон был красный, как помидор — ещё чуть-чуть и из его ушей мог пойти пар. Он виновато убрал свою руку, спрятав под рукавами пальто так, что торчали только длинные пальцы. — Мы с ним встречались, — Антон сделал паузу, — это было начало года. Я тогда не мог жить дома, отчим ушёл в сильный запой, а Позов и Матвиенко не могли мне дать жилище больше, чем дня на три. — он прервался, взглянув на меня. — Продолжай. Я понимаю, что сейчас немного давлю на него, но я должен знать всё. — И один знакомый позвал меня на ламповый вечер, хотя это было больше похоже на обычную вписку с кальяном и кучей бухла. Там я и познакомился с Семёном. Мы как-то сразу нашли общий язык, и в ту же ночь он предложил мне пожить у него, — кашель застал Антона не вовремя, но уже через минуту он продолжил, — он, заботился обо мне, помогал, мне было это очень приятно. Но, когда он напился, то начал приставать там всяко разно ко мне. — И? — И мы, вроде как, переспали, а потом начали встречаться. Всё нормально было, мы жили вместе, и о наших с ним отношениях знали только Поз и Серый. В смысле Позов и Матвиенко… Ну не тяни же ты, Антон — Через месяца два-три Семён стал гораздо больше пить, курить… Стал принимать наркоту и был жутко агрессивный. — маленькая капелька слез упала на пальто и впиталась в ткань, но Антон, не обращая внимание на это, продолжал уже дёргавшимся голосом выдавать мне всё. — Он начал бить меня, сильно… А потом, когда я попытался закончить со всем этим, он запер меня в квартире. И насиловал. У Антона началась истерика. Я начал успокаивать его, а в голове мысли лишь о том, что с ним было. Люди, которые распускали слухи, явно о таком не знали. В тот момент хотелось найти этого Соколова и бить его головой о холодный кафель. Не мог подумать, что такой хороший ученик может оказаться такой гнидой. — А в декабре он, наигравшись со мной, вышвырнул на улицу, а в школе распустил слухи, что я гей. После этого я лишь иногда видел его в школе, а после он окончательно исчез. ВЖУХ. — последние слова были произнесены слишком спокойно, словно я общался с двумя разными людьми. — А сегодня, я его встретил в кафе. — Он что-то сделал тебе? — Нет, я почти сразу ушёл. Просто стало так плохо, и я позвонил зачем-то вам. — Ты правильно сделал, что позвонил мне, Антон, — потрепав его волосы, я добавил, — поехали ко мне? А не быстро, а? — Поехали.