Ученик во всём

После маленькой истории, к которой приложил руку Арсений, Антон всё не мог решиться, вернуться ему домой сейчас или найти временное пристанище в обители Позова, который уже как час должен быть у себя. Всё же склонив чашу весов ко второму варианту и согласовав своё решения с хозяином квартиры, направился в сторону одиннадцатиэтажки, до которой идти минут пятнадцать. Точными, но медленными шагами Шастун сокращал расстояние, осматриваясь вокруг. Конечно, свой район он знал на отлично. Всё те же привычные ему дома скучных серых и приглушённых оранжевых цветов, детская площадка, из которой доносились звонкие крики и смех маленьких детей, и множество извилистых дорог, покрытые треснувшим бетонном, то пустыми надеждами на бетонное покрытие. Подобное мало когда вызывало у Антона чувство прекрасного, но сейчас, будто что-то поняв, осознав, он начал видеть красоту повседневности, которая окружала его постоянно. Возможно-ли, что подобное изменение восприятия мира вокруг себя появилось из-за влияния нового учителя? Антон точно не знал, но мог с уверенностью сказать, что он рад появлению в его жизни этого человека. Шастун достал последнюю сигарету из уже помятой упаковки и закурил, но в этот раз он не ощутил того пленяющего горло и лёгкие вкуса никотина. Сделав буквально пару затяжек он бросил сигарету в мусорку, мимо которой проходил. Краем глаза он заметил в метрах шести компанию трёх парней и двух девушек. Кажется, это были так «горячо любимые» одноклассники Антона. Они громко смеялись, выпивали и курили, но уже через пару секунд Егор, предводитель шайки, заметил высокий силуэт впереди него и признал в нём Шастуна. — Эээй, ты, Шастун, иди сюда! Только не это Антон натянул капюшон и ускорил шаг. До дома Позова оставалось идти минут пять, а шагами Антона все три, но как бы он не старался, весёлая компания позади него не отставала. — Шастун, блядь, прыщ ты гнойный, я тебе говорю, стой! — Денис не отставал от лидера группы, но, в отличии от него, он не привык спрашивать, поэтому без лишних слов погнался за ничем не подозревающим Антоном. Когда всё же его цель была достигнута, парень, не думая о последствиях, пнул Шастуна в спину, сбив его с ног. Он никак не ожидал подобного, и вновь страх и злость взяли вверх над парнем. Быстро вскочив на ноги, он так же не раздумывая ударил обидчика в нос, разбивая его, а на белых бинтах просочилась кровь. Рука болела жутко, кажется, даже некоторые раны разорвались ещё сильнее. Антон отвлёкся на боль и даже не заметил, как его уже окружили ещё двое парней. Первый удар пришёлся на печень, заставив согнуться по полам, второй и третий по лицу коленом, затем сильный пинок в коленную чашечку, и Антон уже лежит на холодной земле. Парни пинали его ногами, замахиваясь по самым больным местам, девушки стояли с стороне, снимали всё на камеру и смеялись, люди вокруг обходили эту потасовку стороной и никто так и не решился вмешаться. У Антона темнело в глазах, боль постепенно утихала, а разум начал проваливаться в небытие сознания, и тёмный комок на земле перестал защищаться от ударов. — Стойте, пацаны, он, кажется, не дышит, — Егор нагнулся к лицу Шастуна посмотреть на его реакцию, но её не было. Только что стоявшие, как вкопанные, подростки схватили свои вещи и убежали оставив там Антона. *** Рядом с валявшимся бездыханным телом остановилась чёрная машина, из окна которой выглядывали не на шутку перепугавшиеся голубые глаза. Они видели перед собой грязного от земли и крови подростка без сознания. Арсений пулей вылетел из машины, подбегая к своему ученику и падая на колени рядом с ним, и ему плевать, что маленькие капельки крови впитываются в джинсовую ткань. — Вот же ж пиздец. Антон, всё будет хорошо, чёрт, — руки жутко трясутся, но Арс старается аккуратно касаться лица Антона, немного шлёпает по такой же грязной щеке. Парень, который ещё только что лежал без сознания, совсем немного приоткрытый один уцелевший и не заплывший глаз. Раздаётся приглушённый стон от боли, которую он не чувствовал и не мог, пока находился где-то в подкорке головы, ожидая, когда закончится этот кошмар. Мимолётная улыбка проскальзывает по лицу учителя, когда тот видит, что парень пришёл немного в себя. Просовывая одну руку за плечи, а другую под колени, Арсений поднимает Антона на руки и несёт к машине. В его голове проскальзывает мысль, что по весу Антон ещё худее, чем кажется. Всё же уложив Шастуна на заднее сиденье, Попов садится на место водителя и смотрит в зеркало заднего вида. Он видит, как Антону тесно из-за его внушительного роста. Ему приходится подогнуть под себя ноги, эти действия заставляют его лицо корчиться от боли. Глядя на это, у Арса разрывается сердце, но потом он переводит взгляд на руки у руля. Они в крови. В крови Антона. Тянуть нельзя, и машина трогается с места, а с пассажирского места до водителя доносится еле слышный вопрос — Куда вы едете… — Арсений удивлён, как у парня в таком состоянии хватает ещё сил что-то говорить. — Я везу тебя в больницу. — Не нужно… Пожалуйста… — Арсения поражает такое отношение к себе, он позволяет себе сорваться на него. — Да как же ты, сука, не понимаешь?! Антон! Тебе нужно в больницу! — Арсений выжимает всё из педали газа, и ему сейчас всё равно, что его могут остановить, лишить прав или если он кого-нибудь собьёт. Ему абсолютно всё равно, потому что на заднем сиденье лежит полуживой парень, за которым он должен был присматривать, чтобы тот не попадал в дурные ситуации. До больницы остаётся доехать совсем немного. Арсений видит в зеркале, что Антон снова начинает проваливаться в себя. — Антон, только не теряй сознание, мы почти уже приехали, я отсюда вижу больницу, — рука Шастуна падает с живота вниз, и этот случайный жест чуть-ли не до смерти пугает Арсения. Глаз начинает дёргаться, а холодный пот проступает на лбу. Скорая помощь. У больницы стоит машина скорой помощи, а рядом с ней, видимо, устроили перерыв дежурные врачи и диспетчер. Паркуя машину рядом, Арсений бежит к ним, те в свою очередь видя мужчину и то, что он в крови, уже достают носилки для госпитализации пострадавшего. Антона увозят в конец длинного и белого коридора, а Арсения просят остаться у поста, уверяя, что с Шастуном всё будет хорошо, а пока, они должны заполнить какие-то документы. Проходит немного времени, может часа два, но для Арсения они длятся вечность. Он не может просто сидеть и ждать появления врача, однако ещё через какое-то время врач всё же появляется и направляется прямо к Арсению, который пытается всеми силами сохранять спокойствие. — На самом деле, должен признать, что на первый взгляд всё выглядело куда плачевней, чем есть… — мужчина говорил абсолютно со спокойным видом, в то время, как у Арсения уже начинали лопаться капилляры в глазах. — И так, лёгкое сотрясение мозга, перелом локтевой кости левой руки, вывих двух пальцев, растяжение связок, ушиб спины, множество ссадин, синяков и порезы на руках, которые, видимо, по времени были получены не сегодня, а день-два назад. От услышанного у Арсения чуть не пошла кровь из ушей, он пребывал в небольшом шоке и просто не знал, что сказать, но у врача нашлись ответы на ещё не заданные вопросы. — Сейчас самочувствие пациента стабильное, мы продержим здесь его около двух недель, если не захотите забрать его раньше, а сейчас можете пройти к нему, он уже ждёт вас. — Ждёт? Врач соблаговолил проводить Попова до палаты, где сейчас отдыхал Антон. Немного помявшись у двери он всё же решает зайти туда. Арсений не хочет видеть Шастуна в таком виде, боится, что вновь не сможет сдержать себя в руках. В мыслях он решает, что нужно держать дистанцию, надеясь на то, что Антон не заметит особой разницы. — Как ты, Антон? — голосом Арсений выбил Антона из колеи собственных мыслей, в которые он был погружён. Арсений видел перед собой парня, в гипсе, побоях и отрешённым взглядом тусклых зелёных глаз, который лежал в пустой палате на кушетке в углу. Антон, заметив Арсения, предпринял неудачные попытки встать, но тёплые немного трясущиеся руки, что легли на его плечи, немного давя уложили парня обратно. — Со мной всё хорошо. Правда. — Ты запомнил тех парней? Антон помнил и вряд-ли сможет забыть, но ему не хотелось разберихи из-за которых могло бы случиться опять что-то плохое. Да и подобное уже случалось с ним, в последний раз в прошлом году, кажется, в декабре. — Нет, я не видел их лиц, — врать, конечно, Шастун не хотел, но он не мог сказать всего. — Нужно будет сообщить об это… — Никому не надо сообщать, — сделав резкое движение рукой, Антон зашипел от боли. — Антон, пойми, я не могу об этом не рассказать твоим родителям и директору… — Родителям всё равно, а в школе я не хочу волокиты. Арсений не может не сообщить о подобном кому надо, но и Антона он прекрасно понимал. Сохранять трезвость разума становилось сложнее. Арсений не был терпеливым человеком и часто позволял то, чего нельзя, но сейчас он понимал, что ему нельзя поддаваться на провокацию со стороны Шастуна. Тишину в палате нарушает тихая вибрация, оповещение смс. Арсений забирает телефон с тумбы, на которую его положила, видимо, старшая сестра, и отдаёт Антону, а он здоровой рукой, разблокировав телефон, смотрит журнал непрочитанных смс и пропущенных звонков, в основном которые были от Позова и Серёжи, а вот последнее сообщение пришло с номера его матери и гласила следующие: «Домой не приходи, твой отчим пьяный.» Всегда, когда этот Миша брал отгул с работы на несколько дней, он напивался до беспамятства. В такие дни мать брала Филю и уезжала к бабушке, а я ночевал где придётся, но часто бывало и так, что о подобном действии со стороны отчима мы узнавали неожиданно, и поэтому всякий раз каждый из нас троих мог попасть под горячую руку. На этот раз Антон нашёл своё пристанище в больнице, хотя бы дня на три. — Антон, не пойми не правильно, но мне нужно уехать. Я приеду к тебе завтра, проведать и могу завезти тебе что-нибудь. — Не нужно, просто не говорите никому, что я тут. Я сам со всем разберусь. Арсений уходит, оставляя Антона одного в пустой палате и, на удивление учителя, достаточно пустой больнице. Попов всё же решает ничего не говорить родителям Антона, хотя и понимает чем это может для него обернуться. Выходя из больницы, Арсений видит, что солнце уже опустилось очень низко, и до заката остаётся совсем немного. Небо приобретает красивые оттенки синего и оранжевого, на что Арс не обращает внимание, его голова забита совершенно другим.