Я подожду, пока ты меня убьешь

Встряхнувшись, Саске обернулся в сторону Гаары: — Мы стали часто видеться, не находишь? Хмыкнув, Гаара оторвался от ствола огромной ели. Руки, скрещённые на груди, небрежное пожатие плеч. Немногословен, как всегда. — Если бы я не знал то, что знаю, решил бы, что судьба выбрала нас в соулмейты, — проворчал Саске, снова принимаясь за довольно щепетильное дело, ненадолго прерванное приходом аловолосого. Носком гэта Гаара дотронулся до того, что минуту назад спрыгнуло на него сверху: — Думаю, теперь ты не будешь уговаривать меня бежать. И, думаю, вопрос, видел ли я подобное во время своих скитаний, закрыт. — Хорошо. Саске, дождавшись, пока прах сикомэ растворится в воздухе, вздохнул. Пожалуй, Ооноки-сан более чем прав. Люди … Слишком вы непонятные … люди. Там, где все однозначно и просто, у вас другие ценности. Власть, деньги, жадность, жестокость, ложные идолы. И одновременно — гордость. Честь. Страх за близких … Боль. Самопожертвование. Сострадание. А, впрочем … кто сказал, что дети гор не имеют того же? — Ты чем-то встревожен? Гаара вместо ответа долго смотрел в сторону гор, вершины которых постепенно окрашивались в пурпурные цвета заката. Именно поэтому тварь и набросилась на него. Потому что он пришел сюда вечером. Пересёк запрещённую черту. Чтобы предупредить: — Преемник Орочимару. Якуши Кабуто. Что ты знаешь о нём? Саске закусил губу. Помолчал. Наконец, сдержанно ответил: — Только то, что он продолжил опыты своего наставника. — Саске. Не люблю повторять избитые истины … Ты дорог Наруто. Наруто дорог мне. Делай выводы. Но, знаешь … Гаара, наконец, расцепил руки. Вдруг улыбнулся, и от этого обычно довольно неприветливое выражение лица смягчилось, а полутени наступающего вечера придали ему мягкость и доброту. Чуть поклонившись, он продолжил: — Когда-то я думал, что разорву любого, кто встанет у меня на пути. Я был слишком ожесточён. И закрыт. А сейчас … Как насчёт дружбы, Саске-оякатасама? Чёрные глаза мгновенно потемнели. Едва не зашипев, Саске сдержался, чтобы не отпрянуть в сторону. Гаара по-прежнему стоял, не выпрямляя спину, демонстрируя дружелюбие, открытость. Добрую волю. Улыбка Гаары … Это было что-то странное, непривычное, но в то же время, словно дав возможность её принять, пробудило в недоверчивом сердце нечто особенное. Доверие. Только у одного человека была похожая улыбка — у Наруто. И еще … То, как Собаку но к нему обратился … К нему, к Саске. Титул главы сгинувшего Клана … Но самое важное было не это. — Как ты … догадался?! Гаара, уловив в вопросе нотки растерянности, интереса, но никак не враждебности, наконец, выпрямился, однако продолжал стоять, прижимая руку к груди. В сущности, они оба были ровесники, оба омеги, что Гаара и озвучил: — Омега. Меня всё же воспитывали среди них. И сумели вбить в голову некоторые непреложные истины. Например, то, что, когда омега расцветает, одну тайну она скрыть не сможет. Неужели твоя … омежья ипостась тебе ничего не подсказала? Саске, словно в защитном жесте, положил руки на пока ещё плоский живот. Глаза омег встретились, и он поспешно убрал их за спину. Гаара спокойно кивнул: — Когда я молчал, ты был спокоен. Но я выдал себя. Сказал. И ты встревожен. Возможно, все же, если бы не одно обстоятельство… Ты мог бы перегрызть мне глотку. Понимаю. Понимаю, почему. Те, кто погибли в шахтах Хьюга, заставляют тебя так думать, и так поступать со всеми нами, людьми. Даже такими, как я. Но то самое обстоятельство … Оно примиряет многих. Я говорю о … о Наруто. Он, Намикадзе Наруто, примирил тебя с нашим миром, и, я думаю, благодаря этому альфе омежьего в тебе больше, чем … звериного. Ведь так? Помолчав, Саске покачал головой:  — В тебе, Собаку но Гаара … наоборот. Омежьего было меньше, чем звериного. Однако ты тоже меняешься … Поэтому мы и нашли общий язык. И тайны перестали быть тайнами. Ведь так? В не менее проницательных бирюзовых глазах вспыхнул свет: — Как бы ты ко мне ни относился … Мы похожи, ты прав. И еще одно. То, что касается всех нас. Гаара чуть сузил глаза: — Дипломат, в котором были те бумаги о «гене смерти», присутствующем в крови многих жителей Долины … я выбросил в пропасть. И ничего не сказал Наруто. Достаточно того, что я прочел. Если «ген смерти» активируется, это сравнимо с мировой катастрофой. Как принято говорить у нас, людей. Пока масштаб этой самой катастрофы очень узок. И, возможно, если я прав, так и останется детищем Долины. Но … Но тревожит то, что, много лет назад, я своими ушами слышал про результат подобного пробуждения. Убей любимых! Саске едва сдержал рычание: — Я лучше кого бы то ни было знаю, что произошло в Городе до смерти многих уважаемых горожан. Это была массовая зачистка. Таких, как Наруто. Именно тогда погибли мои родные — практически весь Клан … Потому что мы, горные омеги, всегда связаны с теми, кто отмечен Зовом. Дети неба … Дети Долины … Избранные… Как я и Наруто… понимаешь?! Гаара подтверждающе кивнул. Да. Он понимал. И он, и Саске все это знали. Один — потому что прочитал документы Хьюга и был в Центре, другой — потому что был самим дыханием Долины. И тоже был в Центре: — А потом, когда немногим жертвам удалось спастись … Все вернулось на круги своя. И горожане, со временем, сделали вид, что ничего и не было. Вообще ничего! И, как ты знаешь, выросло едва ли не два поколения городских, которые действительно ничего не знали о преступлении своих предков. Расплата — те самые перевертыши, объявившие войну Городу. Расплата — Лесной отряд. Расплата — убийство в отдельно взятой семье Долины. О которой тоже предпочли забыть. Я о том вечере, когда Узумаки Исё, Исё-одзи-сан Наруто, уничтожил свою жену, Узумаки Фусьё. Фусьё-обаасама Наруто … А моя собственная бабушка … Сунахара-сан … Мудрая, приветливая, великолепная хозяйка … В доме которой всегда было так уютно и так весело … знала о том, что должно было случиться, ведь наша семья была связана с Лесным отрядом! Видела тот плакат, предназначенный Фусьё-сан. Знала и предпочла всю оставшуюся жизнь считать это промыслом божьим. Зачисткой Города, Долины, от неправильных жителей. А потому своим молчаливым согласием. А не трусливым предательством собственной подруги и ясного осознания простого факта, что Исё-сан болен. Расплата … опыты таких же ненормальных ученых Центра. Потому что только больной ум мог мечтать о симбиозе чистого природного зла и потомка Хранителей. И еще. Расплата — когда отдельные носители «гена» вдруг начинали считать врагом тех, кого любили. Убей любимых! Этот проклятый клич снова вспыхивал в изуродованном мозгу и тогда … Ты знаешь, что может произойти тогда. В черных глазах мелькнул синий огонь. — Любимые становились врагами. То есть в них больше не видели кого-то родного, близкого. Говорят … так бывает, когда мозг находится под влиянием галлюцинаций из-за отравления … без разницы, чем. Важно то, что перед тобой словно чужой, враждебный человек, словно из другого мира … И реакция может быть одна. Неважно, чья она. Убить. Не перестать общаться, разговаривать, замечать, выделять … А разом вычеркнуть из жизни. Причем в самом что ни на есть прямом смысле этого понятия. Убить любимых. Даже фраза полна не просто ненависти, она пропитана черной, ядовитой насмешкой. Потому что как можно своими собственными руками уничтожить … мать твоих детей? Брата? Отца? Это возможно? Люди … Вы такие люди. У зверей бывает жестокость, но это … оно превзошло все, что только может быть. Гармония … Была ведь такая гармония … В этом мире, месте, словно специально природой отделенном от остального мира. Долина. Как будто некий заповедник. Не просто альфы, омеги и беты … А возможность быть тем, кто ты есть. Духовность … То, что когда-то называли «почитанием древних богов». И чем все закончилось?! Я не отрицаю свой долг перед тем, с кем связан, но … мои родные … Сначала был уничтожен практически весь Клан. А потом … Впрочем, итог бессмысленной ненависти и глупости ты наблюдал. Только это и могло породить подобных Орочимару! Выкидыш Центра! Хн! Фыркнув, Саске подавил низкий рык, сильнее сжав кулаки. Аловолосый прерывисто вздохнул. Он пропускал каждое слово снежного через себя. Странно или нет, но факт. И то, что он отступил от Наруто, тоже факт. По каким бы причинам это ни произошло. Пристально вглядевшись в Саске, Гаара задумчиво переспросил, словно сам себя, но Саске прекрасно уловил посыл: — Что может произойти тогда? Тогда … Тогда драма Долины превращается в частное убийство. Но и это далеко не все. Я о «гене смерти». Возможно, это могло быть некоей мутацией, присущей только тем, кто коренной житель Долины. Мы все же современные люди… Помнишь тот канал… «Нэшнл Хистори Гео» *? Где рассуждалось о нашей экологии … Об антителах в крови … о странных приступах агрессии? Возможно, так. Частично. В основе многих глобальных изменений стоит человек. Не я первым это сказал, но ты тоже так думаешь. И знаешь. Тот, кто все это придумал, хотел заполучить контроль над всеми жителями, но, видимо, у него ничего не вышло. Если забыть про сам «ген». И остаток этого зла теперь носит имя «Центр». Дедушка Наруто действительно убил его бабушку, когда в нем проснулась эта неконтролируемая злоба … Именно поэтому я не хочу, чтобы Наруто это узнал. Догадки … Обрывки … Иллюзии … Сны … Это одно. А то, что полетело в пропасть … Другое. Просто документы. Просто бумаги. Бездушные факты и цифры. Если молоденький, впечатлительный омега, каким был я, едва не слетел с катушек … Зачем подобное знать тому, кто итак знает … достаточно многое? Достаточно грязи? Саске медленно кивнул. Конечно. Это так. Иначе Гаара не смог бы вынести дипломат, вместе с содержимым, из его тайного убежища. А может, не вышел бы и сам. Кто знает? Только горы. И то, что они назвали «у нас много общего». А Гаара, тем временем, продолжил: — И, думаю, Неджи знал об этом. Веришь ты или нет, но у него плохой сон. Ему тоже снятся крики тех, кто погиб в шахтах. Возможно, это его расплата за свою любовь к тебе, Саске из горного округа Нараяма. Саске быстро взглянул на Гаару. Он тоже понял многое. И то, что Гаара счёл возможным открыться ему … — Ты контролируешь Хьюга. Но проблема не в нём. Поэтому ты снова и снова ищешь меня, горную омегу. Не находишь, что это в самом деле можно назвать дружбой? Гаара посмотрел в сторону гор, перевёл взгляд в неясные очертания, оставшиеся от праха сика: — Если у меня странные отношения с неким альфой … так почему бы я не могу также странно дружить с омегой? И почему не могу предупредить своего друга? Сказать … Если на нас начнётся охота … Договаривая, аловолосый поднял голову, прямо взглянув на того, кому решил предложить свою дружбу. –… Мы будем сражаться против них вместе. Недоверчивость, насторожённость. Эти противоречивые чувства, плескавшиеся на дне ослепительно-чёрных глаз, вспыхивающих синим пламенем, когда свет уходящего дня попадал на них, постепенно отступили. Хищники всегда настороже. Иначе не выжить в суровом, жестоком мире. — То, что бумаги похоронены в пропасти, не дало таким, как мы, ровным счётом ничего. Никакого преимущества. Ты это никак не решишься произнести? — А также то, что и ты, и я — одиночки. И не горим желанием подвергать своих альф опасности. Понимаешь? Вместо ответа Саске кивнул. Он помнил, как разозлился, когда увидел Наруто, своего альфу, в Центре. «Своего альфу». Тепло, источник которого теперь прочно поселился в животе … мягкой лапкой тронуло омегу, заставив на миг забыть все тревоги. Руки опять легли на живот, мимолётной лаской прикоснувшись к пушистому клубочку, свернувшемуся в нём. Опомнившись, Саске посмотрел на Гаару: — Понимаю. Если будет нужно … мы справимся сами. Подтверждая свои слова, он шагнул вперёд и, немного неуверенно, протянул руку, предлагая рукопожатие «на западный манер», и Гаара тотчас пожал её. А потом Саске, продемонстрировав дружелюбие, скрылся также бесшумно, как и появился. *** «Омега, по своей сути, слаба. И одновременно сильна. Потому что, обладая врождённой способностью к обману, способна обвести вокруг пальца любого альфу, в первую очередь того, кого принято называть истинным». Наруто раздражённо захлопнул «научный труд», подсунутый ему Кибой. Инудзука целую неделю был невероятно загадочен, твердил о каком-то сюрпризе. И вот, пожалуйста! И где он откопал этот «шедевр»?! Средневековый трактат «Об омегах», первые же строчки которого разозлили так, что впору вешаться! — Да! — рявкнул Наруто, сжимая несчастную трубку так, что вздулись вены, а по корпусу пошла небольшая трещина, — Если ты сейчас же не придумаешь отмазку, почему ты решил подарить мне это… я … я … Он сделал некий угрожающий пасс свободной рукой, и с силой сжал ее в кулак, злорадствуя, будто это горло приятеля. — Хината подозревает, что твой Саске скрытничает. Она раскинула карты и там выпал обман, — поспешно выпалил Киба, прежде чем разозлённый альфа не покрыл его отборными ругательствами. Озадаченный Наруто тотчас примолк. С некоторых пор он не считал то, чем занималась Хьюга, вздором. Он яростно отрицал связи между соулмейтами и к чему это привело? Если бы он не бродил во тьме, возможно, многое сложилось бы по-другому? Остыв, Наруто покачал головой. То, что случилось, случилось. Но вот подозрения Хинаты … Он закрыл книгу и посмотрел в окно. Способен ли Саске на обман? И что это за обман? Но все тревожные мысли были посланы к дьяволу, как только Наруто увидел объект своих терзаний. Саске появился как всегда неожиданно. Высокая, тоненькая фигурка вынырнула из-за деревьев, вступила в полосу света подъездных фонарей. Забыв обо всём, Наруто кинулся открывать, заключил омегу в объятия, не обращая внимания на возмущение. — У меня же есть ключи! А ты вообще должен быть на работе! — Почему я, альфа, не могу оказаться дома и встретить тебя, омегу? Наруто ближе притиснул Саске к себе, забираясь под одежду, провокационно проведя ладонями по спине, спустился ниже … тихонько оттягивая пояс просторных штанов омеги, недвусмысленно намекая на подтекст вопроса. И радостно охнул, когда ощутил, как ноги омеги обвили его торс. Похоже, Саске включился в игру. «Боги наградили меня сильным альфой». Последняя связная мысль, мелькнувшая в голове бывшего Учихи. После того, как Наруто, придерживая его, добрался до ковра, изученного обоими до малейшей шерстинки, и осторожно опустил свою сладкую ношу на мягкий ворс, Саске блаженно вытянулся, крепче сжал литые, сильные бёдра Намикадзе. Только спина чуть прогнулась, когда Наруто плавным толчком вошёл в своего партнёра. И сразу же взял быстрый, бешеный темп — так, как Саске любил. Саске в такт толчкам выгибался, откидывая назад голову и умудряясь, подаваясь обратно, мимолетно целоваться, и едва слышно рычал, цепляясь руками за спину альфы. Оставляя пару-тройку свежих царапин, словно символ их связи. Той, что вне времени, той, что на века — так, как Наруто любил. Как они любили. — Ты невероятен, — простонал Наруто, уже не помня, почему он так был зол и на кого? — Наруто … Саске выстонал имя своего альфы, вскрикивая, снова и снова, повторяя его с разной интонацией, то хрипло, то громко, так, что оно рассыпалось на атомы, вместе с ним, мечущимся под альфой, и постепенно все бесы, во власти которых омега жил все эти бесконечные дни, были отброшены прочь. Сеть, сдержавшая силу, клетка. Вселенское вековое зло, люто смотрящее на него из недр другой клетки. Обещая насилие. Обещая обладание. Вечное, как вечно зло. Сверкающее в других глазах, он теперь всегда и везде узнает этот безумный блеск! С первой секунды, с первого взгляда … И как маленький, крохотный луч надежды– то волшебство, что сейчас зреет внутри него … Гортанно крича, Саске забился, с силой впиваясь отросшими ногтями в спину альфы, оставляя кровавые полосы, урча и шипя в возбуждении. Перекрываемый рыком не менее возбуждённого альфы, впившегося в шею, он с готовностью выгнулся, давая возможность альфе снова и снова подтверждать своё право. Свою метку. Не метку Хьюга. Печать любви. А не клеймо убийцы. Впрочем, тот, кто некогда осквернил белоснежную, словно снег, кожу горной омеги … получил сполна. И Саске не хотел размышлять о том, насколько сопоставимы мера вины и мера наказания. Не сейчас. — Подожди. Наруто нехотя выпустил Саске из объятий. Спина слегка саднила, но ему было на это плевать. Проклятая орхидея Хьюга скрылась под его укусами. И как сладко стонал под ним Саске … его Саске … — Я сегодня же сожгу эту чёртову книгу. Наруто сел, так, чтобы Саске оказался между ног. Чтобы, когда они немного отдохнут, намекнуть на продолжение … — Подожди. Саске, когда хотел, был очень последователен. — Что за книга? Наруто смутился. Они столько раз занимались любовью, то яростно, как сейчас, то нежно-нежно … а он краснеет, словно собирается впервые признаться Саске в любви и боится услышать «нет»! А ведь … Наруто неожиданно подумал, что они действительно, ещё ни разу не говорили с Саске о любви. И испугался. Иррационально, неправдоподобно … учитывая, что Саске всегда тянулся к нему и никогда не отказывал в близости … особенно с тех пор, как он вернулся в это поместье и забрал Саске к себе … испугался. Как малолетка на первом свидании, право слово! Неуверенно оглянувшись, отыскал взглядом: — Мне Киба буквально насильно в руки впихнул эту книгу. Ведь у нас … Он вдруг улыбнулся, открыто, солнечно, взъерошивая волосы привычным жестом: –… Годовщина. Как ты появился здесь. Правда … Знаешь, Саске, я готов придумать сотню «годовщин», чтобы ты был таким, как … как сегодня. Ты никогда ещё не отдавался мне так, как сегодня! — Да ну? — Саске игриво наклонил голову к плечу, и Наруто на секунду показалось, что Саске даже мурлыкнул. Но нет. Как объяснил Саске в первый же день … что-то с ним случилось, и он не может превращаться, сказал и больше они — по обоюдному желанию, к этой теме не возвращались, чтобы не травмировать омегу лишним напоминанием об утраченном. — Нуу … хорошо. Кое-кто считает, что ты меня обманываешь. Что-то скрываешь, то есть. — Хината, — улыбнулся Саске и Наруто рассмеялся: — О да! Она самая! И потом, ты же знаешь, что подруга Кибы … –… Права, — перебил альфу Саске. Прежде чем удивлённый Наруто обрёл дар речи, Саске подполз поближе и шепнул: — Ты станешь отцом. Вот и весь секрет. *** — Ты плохо просил. Аловолосый омега медленно собрал кольца огромного хлыста. Висящий на дыбе Неджи хотел было возразить, потому что всё ещё не мог привыкнуть к подчиняющейся роли, но, увидев опасный огонёк в восхитительных бирюзовых глазах, от греха подальше примолк. Болело всё, всё исхлестанное тело, даже пах … Но омега был невыносимо восхитителен. И впервые, задыхаясь от боли, Хьюга Неджи понял. Что, тоже впервые, за долгое-долгое время, он ни разу не подумал о Саске. И кончил не с его именем на устах тоже впервые. Игра слов … Парадокс … И, возможно … Это правильно? Он поднял голову, потёрся о выступающий крюк, чтобы попробовать убрать слипшуюся от крови и пота чёлку с глаз. Чтобы лучше видеть своего мучителя. Чтобы наслаждаться своим искусителем. Потому что он сам этого хотел. «Переломить судьбу». Глупая младшая сестрица, кажется, называла это так? А может даже … Она не так уж и глупа? Задыхаясь, Хьюга как можно сильнее натянул путы, попросил, стараясь, чтобы тон, некогда властный и только властный, прозвучал как можно более смиренно: — Пожалуйста. Пожалуйста, Гаара. Дай мне возможность … — Возможность чего? Гаара, не смущаясь, отпустил кольца хлыста вниз. Понимая, что это значит и, чувствуя, как поджимаются яички от непонятного, извращённого восторга, но ему на это плевать, Неджи раздельно произнёс и удивился, как же возбуждающе звучат эти простые слова, которые в обычной жизни, вообще-то, довольно пошлы: — Возможность тебя выебать. Трахнуть. Натянуть. Господи, Гаара, я сделаю всё, что ты хочешь! И не сдержал крика, когда хлыст Гаары достал его. «Хочешь? Хочешь?! Хочешь?!» Слова Гаары сладчайшей музыкой прошлись по оголённым нервам. Даже снова разошедшиеся швы и порезы, лопнувшие в тех местах, где встретились плеть и кожа, не смогли их остановить. Они словно поменялись местами: палач и приговорённый. Охотник и жертва. Хьюга яростно вколачивался в омегу, а тот упрямо молчал, ни разу не вскрикнув, даже когда толчки были особенно сильные. Но Неджи знал. Знал, что омеге тоже нравится. Потому что иногда — а он был жаден до всего, связанного с этим парнем — иногда сквозь стиснутые зубы он слышал тихий, прерываемый тяжёлым дыханием, стон. И он поклялся себе, что в один прекрасный день он услышит, как омега кричит! Закрыв глаза, альфа приподнялся, чувствуя, как длинные волосы упали на спину, и вошёл в омегу как можно более глубже. — Великолепен. Гаара, успевший одеться, на секунду приостановился, оглянулся. — А я думал, что секс со мной — твоё наказание. Хьюга с трудом сдержал улыбку. Может, кричать под ним Гаара будет и не сегодня, но что-то между ними всё же сдвинулось. Обычно младший Собаку но, как только всё заканчивалось, исчезал так быстро, что он не то, что произнести комплимент не успел бы, он бы … И тут же нахмурился. Наказание … — Не знаю почему, но меня оно устраивает вполне. — И ты даже не хочешь знать, почему я не отдал дипломат Наруто? Гаара, нарушая им же установленные границы, встал в дверях, придерживаясь одной рукой за косяк. Что тоже не укрылось от чересчур внимательного взора. — Наверное, потому, что я вообще отдал его тебе, нет. Не хочу. Хьюга лукавил. Учитывая то, что недавно пришёл очередной отчет из Центра … Бумагам давным-давно грош цена. Но … секс с Гаарой и вправду потрясающ. И, если он немного умолчит … это не будет такой уж страшной виной? Слишком всё запуталось в этой жизни … А он … Чёрт, он просто хочет быть счастливым. Даже так неправильно, даже не с тем, с кем хотел бы … Но почему бы и нет? И тогда … он впервые признался — правда, пока мысленно, но признался себе самому. Тогда, возможно, он сможет примириться с тем, что натворил в этой жизни. Когда-то, когда они с Хинатой были маленькими, у них гостил дальний родственник. Такой старый, что Неджи порой поражался, как этот древний гриб ещё ходит по земле, дышит и вообще таскает ноги. Дети порой бывают жестоки … Но Неджи почему-то нравилось дразнить старого альфу, он частенько, когда никто не слышал, шептал тихонько: — У тебя клыки стерлись … Что ты можешь? Может, пора уступить дорогу молодым? А тот никогда не жаловался, не сердился, не требовал извинений, только, уходя, сказал старшему Хьюга на прощание … и отчего-то он запомнил эти слова. Но подлинный смысл дошёл до него только сейчас. Когда он захотел стать счастливым. — Обвинения приходят. Так устроен мир сансары **, но благодаря прощению, никто не виноват! Слова замерли на губах. Наверное, он еще не был готов. Сказать аловолосому омеге, что каждый день проклинает тот миг, когда отдал приказ уничтожить горных омег, только чтобы наказать. Чтобы сделать больно. За то, что его отвергли. Отвернувшись, Гаара оторвался от косяка и ушёл. Он вспомнил, как Саске шёл по улице, едва ли не шатаясь, и понимал, почему. Хьюга … он умеет быть жестоким. Он видит слабости противника и тут же использует их против него. Поэтому Гаара никогда не признается никому, и прежде всего себе самому, что его тянет к Неджи, невероятно, сильно. С той секунды, как он увидел эту власть Хьюга. Стремление подчинять. И подчиняться. Ему, Гааре. А он … Он справится. Они с Саске справятся. Когда придёт время. * Название вымышленное. ** Буддизм.