Сладкий сон

      Возможно, по мне и не скажешь, но я не очень люблю зиму. Рождество, Новый год, атмосферу праздника — это да, заверните, и побольше. Но вот на холоде мои пальцы быстро замерзают и не слушаются, так что приходится ходить в варежках, как в детстве. Зубы ноют от ледяного ветра, а устоять на льду вообще настоящая проблема. А если вдруг тепло, ну, относительно, то эта вечная слякоть, от которой ботинки убиваются за один сезон, но ты упорно носишь их ещё два. Болеющие люди, не менее болеющий я, грязь в транспорте и помещениях… В общем, вы поняли, я — не фанат.       Все детство я любил издалека наблюдать за всем этим радостным великолепием. Ну, может раз или два за зиму выходил на улицу, чтобы слепить снеговика и покататься с горки. На большее моей силы воли не хватало и я предпочитал отсиживаться дома с книжкой и чашкой какао, считая свой долг перед вселенной выполненным. Об активных видах спорта я благоразумно умолчу, сказав только, что школьные занятия на лыжах много лет снились мне в белоснежных душно-морозных кошмарах.       В юности многочисленные приятели и пассии никогда не задерживались настолько долго, чтобы я считал нужным просвещать их в данном вопросе. А когда мы познакомились с Шурфом, он с честью воспринял мое нежелание принимать участие в традиционных зимних активностях. То есть, даже бровью не повел, просто приняв информацию к сведению. Хотя я даже не сомневался, что на лыжах или коньках он хорош — ну, а как может быть иначе? Это же Шурф.       И появление Мелифаро мне это доказало. Вот уж кого дома было просто не удержать. Особенно парень отрывался после сдачи сессии — который год он уговаривал нас поехать на склон, покататься, но я совершенно точно не готов был сломать себе шею, упав с подъемника. А я мог. Но это был бы слишком бесславный конец для такого хорошего парня, как я. Так что Мелифаро приходилось ездить с друзьями, а Шурф героически оставался со мной, проводя выходные за чтением книг. Не то чтобы он был сильно против, потому что заставить его поехать у меня ни разу не получалось. Зато совершенно неожиданно мы нашли отличный вариант — городской каток.       Вот и сейчас мы направлялись именно туда. Шурф нес на плече две пары коньков, для себя и Мелифаро, а я — фотокамеру. Мел должен был встретить нас уже на месте, вместе с остальными ребятами.       — Ну вы чего так долго? — Мелифаро уже изнывал от нетерпения, спиной практически повиснув на бортике. — Макс опять не мог решить, надевать ли третью пару носков?       — Макс не мог решить, достоин ли ты, чтобы хорошо получиться на сегодняшних кадрах, — я не удержался от подкола, прежде чем поцеловать его в щеку.       — Ой ладно тебе, чудовище, — он довольно улыбнулся, когда Шурф его обнял и даже чуть приподнял, целуя куда-то за ухо, — я может так свою заботу проявляю.       — Да-да, конечно, — я рассмеялся и начал здороваться с остальными.       Все уже вышли на лед, кроме меня и Луукфи, который так же не решался кататься из-за своей рассеянности. Однажды нас попытались вытащить, но мы были похожи скорее на новорожденных оленят, которых бросили на середину замерзшего озера, чем на взрослых мужчин. Так что над нами сжалились и махнули рукой, кое-как оттащив до трибун. С тех пор наше место там не оспаривалось.       Девочки уже носились по льду словно маленькие птички, быстро и грациозно, успевая выделывать какие-то пируэты. Хотя мне было видно, насколько отличается их техника. Меламори всю жизнь привыкла кататься на хоккейных коньках, что иногда играло с ней злую шутку, а на фигурные встала совсем недавно. А вот Кекки, кажется, занималась этим профессионально, если я правильно запомнил. Нумминорих же больше развлекался, просто нарезая круги и иногда, ради собственного удовольствия и нашего смеха, уезжая со всей скорости в сугроб. Хотя девочки иногда и попадали под его траекторию.       Я без устали щелкал затвором, ловя прекрасные и смешные кадры, когда Шурф с Мелифаро наконец вышли на лед. Наверняка Шурф заставил их ещё раз поточить коньки. Я не удержался от улыбки. Они катались вместе, не пытаясь выполнять каких-то сложных трюков или фигур, но мне это казалось самым прекрасным зрелищем на свете. Даже разъезжаясь, они словно чувствовали друг друга, как магниты. Продолжая друг за другом движения, поддерживая и не давая упасть, они неизменно смотрели и на меня тоже, давая почувствовать эту связь. Сейчас я даже отложил фотоаппарат, во все глаза наблюдая за ними. И это грело не хуже крепкого алкоголя. Возможно, зима не так и плоха.