Отвергнутый рай

Папаша Гобс накинул на плечо грязноватое полотенце и ухмыльнулся: - Эко вы загнули, сударь! Да Вист, поди, сам не знает, где живет, куда уж мне знать! Этот паскудник не такая уж фея домашнего очага. Где устроится – там и заночует. Кабатчик вдруг понизил голос: - Он что, в карты вас обжулил, мастер Бервир? - Вроде того, - не вдаваясь в пояснения, кивнул Леголас. - Во как... Ну, это знамо дело, - папаша Гобс почесал переносицу и добавил с легкой укоризной, - только тут, сударь, ваша вина, уж не обессудьте. Я вам еще неделю назад сказывал, чтоб не садились с этим прохвостом играть. В Умбаре по пальцам перечесть можно тех, кого он на деньгу не обул. - И все же с ним продолжают играть, - отметил Леголас. - Дык конечно! – Гобс усмехнулся уже с откровенным сарказмом, - это ж какой кураж! Каждый надеется, что именно он Виста на чистую воду выведет. Ослу ж понятно, что поганец шельмует. Не бывает такой удачи задарма. Только вот шиш чего докажешь. Он, сучонок, рукава закатывает, камзол у него без карманов, от стола специально далеко садится. Не подкопаешься прямо, сам в нос своей честностью тычет. Чудеса... И вы, сударь, ничего не докажете, тут и по звездам не гадай. Леголас улыбнулся: - Зачем что-то доказывать? Я же не стряпчий. Спрошу... по чести. Глядишь – сам ответит. Эльф проговорил это очень мягко, но опытный Гобс безошибочно уловил в тоне постояльца ядовитую ноту и многозначительно осклабился: - Ого... Что, так обобрал, поганец? Ну, тогда пиши пропало. Теперь с месяц носа не покажет. - Отчего же? – насторожился лихолесец, а кабатчик неспешно стащил с плеча полотенце и начал протирать стойку: - Да уж так. Вист вам не простачок. Он завсегда знает, когда ему задницу надрать хотят. Как сквозь землю ныряет – и привет. А потом поутихнет все – и снова он тут как тут, рожа лисья. А вы спрашиваете – где живет. Ха... Тут многие бы это узнать не прочь. - Погодите, - слова Гобса прозвучали так обыденно и просто, что Леголас невольно сбился с взятого иронического тона, - вы говорите о Висте, как о многоопытном прожженом мошеннике. Тут, конечно, не поспоришь, он изрядный плут, но не слишком ли вы преувеличиваете? В конце концов, он почти ребенок. - Кто? Вист? – в голосе кабатчика прозвучало неподдельное ошеломление, - да будет вам, мастер Бервир! Какой он вам ребенок! Поганцу не меньше двадцати пяти лет! Просто от природы плюгавый, только и всего! Эльф секунду помолчал. - Не может быть, - отрезал он абсолютно убежденно. - Не может? А вы спросили бы Рума-точильщика, у которого этот недоносок бритву правит, - хохотнул Гобс, - я вам слово даю, сударь, Вист вовсе не такой юный проказник, как придуривается. Но он знает, что с мальца спрос не тот. Вот и пользуется малым ростом да умильной мордой. Залетные моряки на раз покупаются. Да и местные счет годам не ведут, всё его, шута, за ребятенка держат. Только я Виста уже лет десять знаю и помню его мальчуганом. Уже тогда себе на уме был. И почти не изменился, только глаза другие стали, да щеки втянулись. - Невероятно, - пробормотал эльф. Он чувствовал себя всерьез растерянным. Оказывается, он знал о людях еще меньше, чем предполагал... - Послушайте, это звучит сущей чушью, - вдруг обозлился он, - да кто он вообще такой, ваш таинственный Вист? - А Моргот его знает, - пожал пчелами Гобс, - в Умбаре не больно принято откровенничать да воспоминаниями козырять. Знаю, отец его покойный в моряках служил. О матери он никогда не упоминал, но тут ничего странного. Поди, шалавой была. Хотя у нас тут многих на конюшне мастерили, даже за срам не считается. Но у него папаша не умбарец был. Видно, вбил в башку лишнего фасону. - Занятно, - раздумчиво протянул Леголас. Еще недолго он сидел у стойки, постукивая пальцами по краям кружки, но потом залпом допил эль и встал: - Я отлучусь, - коротко бросил он, надел шляпу и двинулся к выходу из таверны. Уже в двери он столкнулся с сухим оборванным моряком. Тот хмуро кивнул, обходя эльфа, и тяжело зашагал к стойке. Лихолесец же продолжил свой путь и уже не слышал, как угрюмый моряк толковал что-то Гобсу, а кабатчик, побледнев до желтизны, стащил с головы грязный платок и утер вспотевший лоб: - Опять началось... – пробормотал он. *** Море было таким тихим, а небо таким синим, что не приходилось и мечтать о дожде. Паруса бессильно обвисли на реях, и зрелище их унылого покачивания раздражало сильнее, чем безалаберность идиотов, даже не убравших эти жалкие паруса, сейчас похожие на дурно сидящие подштанники. Мэтью Сиверс зло сплюнул за окно и отошел в тень зала, такую же горячую, липкую и ничуть не освежающую. Он ненавидел этот мир... Ненавидел эту морготову жару, этот проклятый город, этих бесполезных людей и себя самого, погнавшегося, будто кот, за звонкой перспективой, на поверку оказавшейся просто бубенцом, оборвавшимся с шутовского колпака. Он же не мальчишка... Какого балрога он полез в чужую войну? Он вовсе не знал ее правил, но был уверен, что сумеет сыграть по своим. Он привык навязывать другим свою тактику и никогда прежде не сомневался в своем чутье. Где же он ошибся? Где зарвался, не сумев разглядеть тот важнейший миг, когда нужно было остановиться? Сиверс бросился в высокое кресло и рывком придвинул к себе высокий графин. Эта дрянная дешевая выпивка ничуть не утоляла жажды, да и не гасила дурного настроения, но от ее ядреного вкуса губернатора посещало почти забытое чувство прежней свободы, когда он был кормчим, когда проводил в море десять месяцев в году и не сидел пойманной крысой в остомелькоревшем ему раскаленном дворце. Словно в ответ раздался стук в дверь, и Сиверс поперхнулся. Крепкий алкоголь обжег горло, губернатор разразился кашлем и прорычал: - Кто?! - Ваше превосходительство, - в зал заглянул адъютант, - к вам визитер. Негоциант Бервир, подданный его величества короля Арагорна. Сиверс отдышался и утер заслезившиеся глаза. В этот день все происходило словно лично ему назло... Он столько времени размышлял, за каким балрогом этот богатый франт, о котором говорила ему дочь, притащился в Умбар. Он наблюдал за чужаком, ждал его первых действий и пытался понять, что тому нужно. И конечно же ублюдок явился в резиденцию именно сейчас, когда губернатора второй день одолевала мигрень, а после проклятого пойла опухшие глаза казались мутными, как у безутешной вдовы. - Просите! – рявкнул он. В конце концов, он здесь хозяин и разберется с гондорской швалью, не заботясь, достаточно ли благоприятное впечатление производит своим видом. Адъютант меж тем исчез, в дверь коротко постучали, и на пороге возник визитер. Губернатор не поднялся ему навстречу. Он лишь приглашающе указал на кресло у стола и оценивающим взглядом следил за приближающимся гондорцем. Негоциант... Не молод ли для купца? На вид не больше двадцати восьми лет. Широкие плечи, уверенный шаг... Больше похож на военного. Для латника слишком строен, те обычно покряжистее. Скорее, кавалерист. Да и загорелое лицо с жесткой линией губ и волевым подбородком совсем не наводит на мысли о торговых гроссбухах. Холеные волосы, отменного покроя камзол – а длинный меч на ходу даже не постукивает о сапог. Так ловко носят оружие только те, кто взялся за него с самой колыбели. Интересный вы тип, мастер Бервир... А тот подошел к самому столу и непринужденно опустился в предложенное кресло: - Приветствую вас, ваше превосходительство, - самым любезным тоном проговорил чужак, - позвольте отрекомендоваться. Сотник личной гвардии его величества короля Арагорна Бервир. ...Франт Сиверс сразу не понравился Леголасу. Нездорово-худой, загорелый до цвета оружейного ремня, слегка опухший от частых возлияний и одетый в неряшливо-роскошный кафтан с золотым шитьем и обтрепавшимися обшлагами, губернатор казался скорее полуспившимся портовым торгашом, чем грозным корсаром. Но эльф в той же мере сразу понял, что этого разряженного забулдыгу нельзя недооценивать. С дубленого морщинистого лица, не так старого, как поношенного жизнью, смотрели цепкие проницательные глаза человека, давно утратившего все иллюзии и не склонного приукрашивать мир. Одного взгляда в эти холодные глаза эльфу хватило, чтоб уяснить – пора сменить маску. Губернатор не поверит в молодого купца с военной выправкой, за которого легко было сойти среди полунищей братии, верящей во что угодно, если только оно звенит серебром. А Сиверс уже приподнял седеющие брови: - Сотник... Хм, а мне о вас доложили иначе. - Вовсе незачем пугать обывателей и разводить лишние сплетни, - спокойно пояснил лихолесец, - дело, по которому я прибыл, не касается никого, кроме нас с вами. Сиверс сделал короткую паузу: - А как же король Арагорн? – вкрадчиво спросил он. - Право, я не вижу здесь моего государя, - улыбнулся Леголас, - а потому, полагаю, ему это не интересно. Его величество вообще человек деликатный и весьма нелюбопытен к тому, как его рыцари проводят свободное от службы время. Сиверс усмехнулся: - Ну, раз вы сейчас не на службе, не желаете ли выпить? - Охотно, - кивнул эльф. Он провел бессчетное число дипломатических переговоров, но всегда ощущал на лбу лихолесскую корону, а за спиной тень отца. И потому сейчас почти наслаждался своим маскарадом, лишавшем его загадочного эльфийского ореола. Никто и никогда не смотрел на кронпринца Леголаса этим задумчиво-пренебрежительным взглядом, каким сейчас оглядывал его губернатор Сиверс. Превосходно... Не опасайтесь меня, сударь... И конечно, Сиверс не выдержал даже получаса, как уже проявил обычную человеческую предсказуемость. Вот он уже делает вид, что готов выслушать гостя. Сейчас он нальет нахальному визитеру того мерзкого, зато люто крепкого пойла, которым от него смердит. Сам он, конечно, давно нечувствителен к этой дряни, а потому рассчитывает, что иноземный дурак быстро захмелеет и разговорится... Алкоголь действительно был отвратителен, но Леголас и не ожидал приглашения к изысканному обеду, а потому мужественно постарался не поморщиться и перешел к делу: - Ваше превосходительство, - начал он, отбросив прежний любезный тон, - я в Умбаре по делу... негосударственному. И хочу заранее оговориться: я вовсе не обязан был наносить вам визит. Посему надеюсь на ваше благоразумие и дальновидность. Они весьма пойдут вам на пользу. - Вы явились угрожать? – Сиверс снова усмехнулся, наполняя кубки, - или, еще того лучше, шантажировать меня? - Эру упаси, - эльф поморщился, словно губернатор упрекнул его в какой-то чрезвычайно постыдной слабости, - я здесь лишь затем, чтоб предупредить вас о грядущих на вашу голову невзгодах. Губернатор откинулся на спинку кресла и сложил пальцы на животе. - Стало быть, мне грозит опасность? - Именно так, - кивнул лихолесец. - И вы были столь благородны, что явились в одиночку меня предостеречь. - Многовато патетики, но в сути верно, - усмехнулся Леголас. Сиверс помолчал, а потом трижды хлопнул в ладоши: - Что ж, молодой человек. Попытка сделана. Отыграно паршиво, но вы старались. А потому я даже позволю вам допить и дам целых три минуты, чтоб покинуть этот форт. И если вы извинитесь – возможно, я пообещаю никому не рассказывать о вашем позоре. Ну, разве что, совсем под хорошую руку. Закончив свою издевательскую тираду, Сиверс с созерцательным наслаждением воззрился на гондорца. Ему всегда нравилось сбивать спесь с этого высокомерного племени, и сейчас он ожидал подлинно-сладких минут. А кавалерист спокойно кивнул, неспешно допил и, беглым жестом отирая уголки губ, поднялся. - Вот как? Что ж, хорошо. Я и правда, пытался. Счастливо оставаться, господин губернатор. С этими словами он двинулся к двери той же непринужденной походкой, какой вошел в зал. Сиверс молча смотрел нахалу вслед, не понимая, что, собственно, только что произошло. Да, он велел гондорцу выметаться с его дурацкими россказнями, но... но проигравшие так не уходят... Что же пошло не так? - Погодите! – резко окликнул он уходящего, - какого балрога вы вытворяете? Гондорец даже не обернулся: - Всего лишь выполняю ваше пожелание, сударь, - откликнулся он, берясь за ручку двери. - Да Моргот бы вас подрал! – зарычал Сиверс, - извольте немедленно вернуться и объяснить, что за чушь вы пытались мне скормить! А визитер, не выпуская ручку двери, обернулся и мягко промолвил: - Да и пояснять нечего, ваше превосходительство. Вам всего лишь привет от вашей уважаемой тещи. Она желает вам доброго здравия и надеется, что вы не переутомляетесь на своем посту. Сиверс окаменел... Заледенел в кресле, мгновенно выцветая до оттенка черствой пшеничной лепешки. Леголас молча смотрел ему в глаза. Почти минуту спустя он медленно потянул дверь на себя, будто давая губернатору последний шанс одуматься. - Сядьте, - отрубил Сиверс, - я слушаю вас. Эльф вернулся к столу и снова медленно опустился в кресло. Сделав паузу, он заговорил сухим жестким тоном, ясно дающим понять, что хозяин положения теперь он. - Вот что, губернатор. Я не собираюсь больше изображать иноземного посла. Сейчас вы меня выслушаете, ни разу не перебив. А потом я уйду, и вы слова не скажете, чтоб мне помешать. У вас всего два дня на раздумья. А потом станет поздно. - Говорите, - так же сухо припечатал корсар. Он уже оправился от первого ошеломления, и по его прямому взгляду Леголас заключил, что этот неприглядный субъект вовсе не дурак. Тем лучше... - Итак, - начал он, - я нахожусь в Умбаре по поручению матери вашей покойной жены. От имен я предпочту воздержаться и далее буду называть ее "леди". Предыстория такова: кто-то предоставил эльфам веские доказательства вины умбарских корсаров в пропаже судов, уходящих на Запад. Подлинны ли эти доказательства – мне неизвестно. Однако эльфы в чудовищной ярости. После атаки на Умбар исчезновения не прекратились. А потому владыка Кэрдан решил полностью стереть умбарский народ с лица Арды. Не скрою, мой король воспринял его решение с энтузиазмом: у него хватает причин ненавидеть ваших подданных, Сиверс. А посему Гондор и Линдон заключили союз и готовят совместную эскадру судов. Я не знаю, когда состоится атака, но это случится скоро. Вы сами корсар, а потому я не стану вам описывать последствия. Вы видели эльфов в деле, а люди куда менее щепетильны от природы. Вместе же они пройдут по Умбару шквалом, какого не видели со времен падения Нуменора. Леголас умолк. Губернатор смотрел на него тяжелым взглядом, на лбу пульсировала вена. - Дальше, - коротко произнес Сиверс. - А теперь о главном, - кивнул эльф, - если судьба каждого отдельного корсара союзникам мало интересна, то за вашу голову назначена награда. Подчеркиваю – за голову. Ее соединение с телом вопрос второстепенный. Особенно принципиальна в отношении вашей судьбы леди, по приказу которой я нахожусь здесь. А миссия моя проста: я должен до атаки вывезти из Умбара вашу дочь Годже, внучку моей нанимательницы. И все было бы превосходно, если бы не одно обстоятельство: тщательно изучив путь к отступлению, который для меня приготовлен, я обнаружил, что сразу за воротами Умбара он рассчитан лишь на одного человека. И это явно не я. Это меня не особо удивляет, поскольку я давно в немилости у его величества государя Арагорна. Стало быть, когда Годже будет вне вашей досягаемости, мной решено пожертвовать. И нетрудно догадаться, что подобный расклад меня не устраивает. Он снова замолчал, и на сей раз в зале воцарилась долгая густая тишина, постепенно набухающая и заполняющая собой каждый дюйм пространства. Это было безумие... Леголас точно это знал. Настолько бессовестного блефа он не позволял себе никогда и сейчас вдруг ощутил, что неоправданно и глупо рискует. Право, его же никто не торопил... Стоило побольше узнать... Получше подготовиться... И вообще, кто дал ему право делать служанку из таверны Хоф-Намель, нелюбимую дочь и запуганную девочку, орудием своего блефа?.. Но он знал и другое: он не сможет провести здесь много времени. Его непременно однажды разоблачат. А потому сейчас, именно сейчас нужно было собрать вместе все, что он успел узнать, добавить все, что губернатор не мог проверить, слепить из этого хлама ком, поджечь и бросить в нору Франта Сиверса... А губернатор молчал, и вена на его лбу пульсировала все чаще. Наконец Сиверс медленно подался вперед и оперся о стол: - Чего вы хотите? – процедил он, - и что предлагаете? Леголас слегка приподнял брови: - Я собираюсь сделать то, что делают все те, чья сторона от них отреклась. Сменить сторону. - О чем вы? - Сиверс, - спокойно проговорил эльф, - давайте оставим шарады. Если вы и причастны к исчезновениям судов – то уж точно не в качестве главаря. История началась куда раньше, чем вы вообще взяли в руки штурвал. А потому я хочу познакомиться с вашим... патроном и предложить ему свои услуги. В конце концов, хорошие наемники всегда были в цене. Взамен же я помогу вам покинуть Умбар, сохранив голову, равно как и прочие части тела. Губернатор усмехнулся: - С чего вы взяли, что я нуждаюсь в вашей помощи? Раз уж вы приписываете мне... могущественного патрона, не разумнее ли предположить, что мне есть, к кому обратиться в непредвиденном случае? Леголас спокойно покачал головой: - Со всей искренностью могу предположить, что вы едва ли глупее меня. Посудите сами, Сиверс. Кто-то бесчинствует на море, а виноватым раз за разом назначают вас. Кто-то идет к своим целям, а вам достаются все камни. Вы действительно уверены, что вы... ммм... союзник? Или все же признаете, что вы просто кость в чужой игре, которую едва ли бросятся спасать, когда ее время выйдет? На землистых щеках Сиверса дрогнули желваки: - Я действительно, не столь уж глуп, - так же спокойно ответил он, - и потому скорее предположу, что вы явились сюда по наущению своей хозяйки вовсе не за моей дочерью, а за моей головой. И теперь пугаете меня своими баснями, в надежде, что я выверну перед вами грешную душу и, переполненный благодарности, рванусь по указанному вами пути в приготовленную вами ловушку. И вы благополучно покинете наши неприглядные края с наградой за мою голову и сведениями для короля. "Вы чертовски правы", - мелькнула у Леголаса шальная мысль. Он пожал плечами и поднялся: - Что ж, я не лавочник, чтоб нахваливать свой товар. Напомню вам – я жду два дня. Не получив от вас ответа – я примусь осуществлять запасной план, который уже не учитывает нашего союза. Вы знаете, где меня найти. Доброго дня, сударь. Поклонившись, он двинулся к выходу. Губернатор не остановил его. Он молча смотрел в прямую спину визитера, пока тот не скрылся за дверью. *** Леголаса никто не остановил, когда он покидал форт, стало быть, губернатор решил хотя бы поразмыслить о разговоре с лже-гондорцем. Но по дороге в таверну эльф не мог отделаться от мысли, что все равно затеял излишне поспешную игру. Насколько он успел узнать губернатора по рассказам папаши Гобса – тот был человеком скорым на решения и не склонным к долгим раздумьям. На это и был весь расчет. Вздумай Сиверс всего лишь подождать, оправдаются ли угрозы этого незнакомого и подозрительного визитера, вся затея рухнет за милую душу. Ведь на потрепанный Умбар уже не покусится даже легендарный Чумной Адмирал, а уж Элессару и вовсе нечего делать в этой дыре... Эльф выругался и пришпорил коня. Оставалось полагаться на свою интуицию, продиктовавшую ему этот не слишком разумный план, а теперь скромно молчавшую. Ничего... Без риска не обойтись, даже собирая клюкву на болоте... И если ему всего лишь немного повезет – он получит от Сиверса хотя бы направление поисков. Этих морготовых поисков, которые он толком не начал, не зная, с чего вообще их начинать... А время уходило, и каждый день надежда найти Сарна живым все съеживалась, будто увядающий цветок. Леголас почти не вспоминал Сарна все эти дни, донельзя занятый каждым своим шагом в чужом и опасном месте. А сейчас друг сам появился перед внутренним взором, таким, каким принц видел его на последнем осеннем празднестве. Как живые вдруг вспомнились чуть нетрезвые, искрящиеся весельем карие глаза, венок из желтого золотарника, малость набекрень сидящий на буйной смоляной гриве. Гитара в руках и ополовиненный кубок, ненадежно стоящий на согнутом колене. Они порядком набрались тогда и, полулежа под вязами невдалеке от праздничной поляны, распевали до хрипоты, не слишком заботясь о словах. Кстати, кубок Сарн все же уронил, и потом долго бранился, вытирая вино с камизы и штанов, пока прочие покатывались со смеху... Лихолесец вдруг ощутил, как во рту разливается горечь. Эти воспоминания отчего-то казались невероятно далекими, будто тени давно утраченных дней. И вслед за этим чувством появилась твердая уверенность: сегодня он все сделал правильно. К "Хоф-Намелю" эльф подъезжал, уже отряхнув сантименты и занятый практическими размышлениями. Нужно было осмотреть крепостные стены города и наметить путь, которым можно будет бежать из Умбара в случае провала. Он так глубоко ушел в эти раздумья, что едва заметил Гобса, стоящего за стойкой, будто мрачный и слегка неопрятный призрак. - Доброго дня, любезный, - вскользь бросил он, шагая к лестнице, но вдруг замедлил шаги. Гобс не ответил. Впервые не ответил своему самому ценному постояльцу, которому обычно бросался навстречу, словно оголодавшая пчела к единственному цветку клевера. Это был пустяк, но Леголас слишком хорошо знал, какую роковую роль порой играют упущенные мелочи, и сам приблизился к стойке: - Мастер Гобс, у вас что-то стряслось? – участливо спросил он, и кабатчик встрепенулся: - Ох... Не серчайте, мастер Бервир, я чегой-то... тут... завозился, что ли, не приметил... Вы простите... – засуетился Гобс, но эльф покачал головой: - Я вовсе не обижен. Но мне кажется, вы чем-то огорчены. Гобс вздохнул и потеребил воротник: - Да тут... понимаете ли... В общем, беда случилась. У одной женщины дитё погибло. В море, того... утопло. - Да, я знаю, - невпопад ляпнул эльф, но кабатчик кивнул: - В городе судачат? Немудрено... Бедняжка Лиза, говорят, с горя ума решилась. Ходит, улыбается, ахинею какую-то городит. А у ней-то еще пятеро. Леголас мрачно умолк, ища какой-то уместный ответ, но Гобс вдруг понизил голос и добавил: - Это что ж делается, а? Ужо лет сорок, как не бывало. А тут снова? Эльф насторожился: - Чего не бывало, мастер Гобс? Кабатчик покачал головой: - Это уже не первый раз, сударь. Детишки – они, конечно, народец хилый. Бывает, что с хворей мрут, тем нас не удивишь. Но то жизнь, как говорится. А это... страшно это, мастер Бервир. Уже случалось такое. - Что случалось? – Леголас начал терять терпение, хотя подспудно ощущал, что не так уж хочет слышать ответ. А Гобс налил себе вина и залпом выпил. - В Умбаре уже убивали детей. Только это было давно. Много лет, как все успокоились. И вот снова... Эльф замер. - Ребенка этой женщины убили? – осторожно спросил он. Гобс угрюмо кивнул: - Да. Платьишко потом рыбаки нашли. А Лиза говорит – ее кто-то наземь повалил да головой приложил о камни. Вот только кто – не помнит она. Не разглядела. Он громко чихнул и снова налил вина. Леголас оперся о стойку и осторожно спросил: - А когда еще случались такие же... трагедии? Право, это печально, но в портовых городах тонет немало людей. Это может быть совпадением. - Может, и так, - Гобс отодвинул кружку и отер бороду, - то история старая, ей, поди, лет сто. У нас эту байку все знают. Еще при Серебряном Логане дело было, губернаторе-палаче. Ужасный был тип, хотя и дельный, за порядком следил. В общем, четверых детей убили за полгода. Одного за другим. И всех бросили в море. Тел не нашли. - Если тел не нашли, как же узнали, что дети мертвы? – нахмурился Леголас. - Так на четвертый раз убийцу с поличным взяли, - пояснил кабатчик, - он и признался... У Серебряного Логана все сознавались. Он... с причудой был. Не доверял заплечных дел мастерам. Сам пытал, сам и казнил. И этого... ошметка лахудрина расколол. Оказалось, тот вовсе сумасшедший был. Поклонялся какому-то существу, которого выше Эру почитал. Дескать, в море оно живет. И его задабривать надо. Вот он дитев ему в жертву и таскал, сукин очисток. В общем, казнили его. Логан по части детворы слабость имел при всем своем паскудстве. Даже приют сиротский учинил, чего в Умбаре отродясь не случалось. - Если бы в море жила какая-то кровожадная тварь – кто, как не корсары бы о ней знали? – отметил эльф, а кабатчик только махнул рукой: - Да нет там никого, кроме обычных морских хищников. Говорю ж – ненормальный он был. В общем, с тех пор много лет прошло, уже забыть все успели. И вдруг опять... На сей раз двое детей пропали. И убийцу не нашли. Я тогда пацаном был, шесть лет отроду. Ох я боялся, что и за мной тот нелюдь придет... Даже с приятелями в салки играть не ходил. И вот... глядите. Снова начинается. Леголас против воли ощутил, как по спине проходит гадкая дрожь: - А что за дети стали жертвами? Просто случайные детишки? - Нет, - Гобс снова отхлебнул вина, - детишек выбирали особых. Все были сиротками, приемышами. Всем не больше семи лет, а некоторым вовсе три. И все эдакие были... красивые, здоровые. Загляденье прямо. Эта тварь, кого он там ублажал, чего попало не принимает, видать... Леголас отвел глаза, закусывая губу. Вот оно что... Загадочный Вист принес ребенка в жертву... Видимо, речь шла не о простых сумасшедших душегубах. Здесь пахло ритуальными убийствами... Обернувшись, он отрезал: - Что ж, будем надеяться, что и на сей раз злодея поймают. Будьте добры, мастер Гобс, подайте мне обед наверх. Взбегая по лестнице, он пытался отогнать образ исцарапанных детских ног над обрывом...