Нестокгольмский синдром

On candystripe legs the spiderman comes Softly through the shadow of the evening sun Stealing past the windows of the blissfully dead Llooking for the victim shivering in bed Searching out fear in the gathering gloom and Suddenly! A movement in the corner of the room! And there is nothing i can do When i realize with fright Tthat the spiderman is having me for dinner tonight! The Cure–Lullaby       Карл сидел на полу в маленькой комнате и сверлил взглядом пустоту. Вокруг ничего: только четыре стены и валяющийся матрас, забранный из его же общины людьми Нигана. Он здесь уже несколько дней ждет своей участи, и пока что никто не спешил его вызволять. Каждое утро его будят, затем ведут под конвоем в туалет, после чего возвращают обратно в комнату и запирают. Раз в день приводят к Нигану. Тот непринужденно беседует с ним за дружеской трапезой, попутно заставляя съесть хоть что-нибудь. Беседа, как правило, больше напоминает интервью, а затем превращается в длинный и красивый монолог лидера «Спасителей», в котором рано или поздно упоминаются три пункта...       В одном из них говорится о том, что всё здесь, включая Карла, принадлежит только Нигану. И существуют все только благодаря ему и его жестоким, на первый взгляд, но очень справедливым порядкам. Другой пункт дает понять о том, что Карл жив только лишь потому, что понравился Нигану, и тот видит в нем потенциал. А после третьего пункта всегда оставался какой-то мерзкий осадок, что заставлял Карла усомниться в компетентности своего отца как лидера. Пункты упоминались не обязательно в такой последовательности, могли маскироваться за красивыми историями и аналогиями с литературными персонажами. Однако они всегда аккуратно вплетались в беседу так, что мальчик и не замечал, как кирпичик за кирпичиком Ниган вытаскивает из нерушимой стены его убеждений.       После встречи с его единственным в этом месте собеседником, Карла снова запирали в комнате, где он оставался наедине со своими мыслями. Лежа в темноте на холодном матрасе, ему действительно ничего не оставалось, кроме как обдумывать детали сегодняшнего разговора. Все повторялось изо дня в день, пока однажды в юной головке, наконец, не пронеслась коварная мысль: «Скорее бы обед».       Ловушка захлопнулась.       Карл проснулся от звука приближающихся шагов. В тот день почему-то было нарушено привычное расписание, и долгожданной встречи с Ниганом не состоялось. Вместо этого его заботливо отвели к врачу, чтобы проконтролировать заживающую глазницу и надеть новую повязку. Хотя она, скорее, носила декоративный характер, учитывая, что рана уже затянулась. Изменение в распорядке дня заставило Карла беспокоиться. Проблемы на вылазке? Бунт? Что, если это как-то связано с его семьей? Семья. Странно было подумать об этом в последнюю очередь…       Шаги становились все громче. Сердце Карла забилось чаще, когда он распознал звук манерной походки Нигана и до ужаса знакомый свист. Этой встречи он ждал и одновременно боялся. Резко вскочив, он сел и прижался к стене. Наконец, зашуршал замок, и яркий свет ударил в лицо. Карл зажмурился и сглотнул, а приоткрыв глаз, увидел знакомую стать. — Здорова, пацан! Скучал? – Ниган подошел, опустился на корточки напротив Карла и взял его за подбородок, заглянув в единственный глаз. – Точно! Вижу, что скучал! Мальчик сделал серьезное лицо, и с напускным отвращением одернулся, но Ниган снова развернул его к себе. — О-о-о, да расслабься ты! Совсем тут засиделся, – он расплылся в улыбке и слегка прикусил кончик языка. – Знаешь, тебе нужно проветриться. Раз уж обед мы с тобой сегодня пропустили, ужин за мной. Только вот видок у тебя какой-то помятый. Эй, Дуайт! Отведи пацана в душ, и дай чистую одежду! Он встал и направился к двери. Затем остановился и развернулся вполоборота, обращаясь к Карлу: — Все же не хорошо появляться перед дамами в таком виде. Затем он ушел, но его фраза, как и улыбка, будто повисли в воздухе.

***

      Дорога до душевой напоминала сцену перед казнью. Карла вели под руку с завязанными глазами, и все о чем он молился, лишь бы предстоящий ужин не стал последним в его жизни. Всё случилось так быстро, что он даже не успел надеть обувь. Дуайт вытолкнул его из комнаты, и теперь он плелся по холодному полу, с опаской, пытаясь нащупать дорогу, так как всё же не доверяет своему поводырю. Карл чувствовал, как к холодным и влажным ступням липнет песок и какие-то крошки. «Дэрил хреново моет пол», — эта мысль на мгновение заставила его улыбнуться. — Пришли, — с этими словами Дуайт снял с мальчика повязку. Душевая оказалась абсолютно типичной. Такую же он, помнится, видел в школе, рядом со спортзалом. И в тюрьме, где они с группой жили какое-то время. Эта была разве что почище. — Ну же, раздевайся. Живо! Одежду кидай на пол, – Дуайт направил на Карла пистолет, сделав ситуацию еще более унизительной и нелепой. Карл покорно последовал указаниям и через полминуты уже стоял обнаженным, сцепив руки в замок, прикрывая промежность. — Залезай. – Дуайт указал на одну из кабинок, возле которой стоял стул с чистой одеждой, куском мыла и шампунем. — Что, будешь смотреть, как я моюсь? — О, Боже…— ниганский пёс закатил глаза, потом огляделся, видимо, оценивая возможность побега и прочих глупостей, которые мог выкинуть мальчишка. – У тебя пять минут, я за дверью. Карл дождался, когда надзиратель ушел, и двумя руками одновременно крутанул оба вентиля. Струйки прохладной воды ударили в грудь, заставив поёжиться. Привыкнув, он на минуту завис, просто наслаждаясь столь долгожданным моментом. Но вдруг вспомнив, что сказал Дуайт, схватил кусок мыла и стал судорожно водить им по себе. Затем нащупал шампунь и наспех намылил голову, стараясь не замочить глазницу. Перспектива идти мокрым и голым на ужин к Нигану его явно пугала, и тем самым заставляла ускориться. Тщательно смыв с себя пену, он стянул с крючка полотенце и стал вытираться. Из-за двери послышался голос Дуайта: — Тук-тук, принцесса! Вы уже одеты? — Еще минуту! – запыхавшись, выкрикнул Карл, уже натягивая какие-то джинсы. Он заметил, что одежду дали весьма достойную и даже подходящую по размеру. Рубашка, джинсы и пара ботинок. Практически, то же было на нем, в тот день, когда он попал в этот ад. Хотя нижнего белья среди одежды не обнаружилось, значения он этому не придал. Пожалуй, в данной ситуации это последнее, о чем стоило бы беспокоиться. Невольно перед глазами снова возник образ Дэрила в грязной робе. Такого подавленного, сломленного Дэрила, что на секунду Карлу стало даже стыдно за себя и свое положение. Хотя каким оно было? Судьбу каждого из них тут решает только один человек, и уже через минуту они с Дэрилом вполне могли бы поменяться местами. И все же, Карла мучил вопрос: почему с ним тут обращаются не так уж и плохо?       Размышления прервал Дуайт, на сей раз уже бесцеремонно вломившийся в душевую. Он не сказал ни слова, лишь направил пистолет на мальчишку и кивком головы указал на выход.